Великий четверг.

Информационно-просветительский отдел УПЦ публикует разъяснения к шести дням Страстной седмицы день за днем, которые подготовила редакция журнала «Фома».

БОГОСЛУЖЕНИЕ ВЕЛИКОГО ЧЕТВЕРГА:

Утром: Вечерня с Литургией Василия Великого.

Вечером: Утреня с чтением 12-ти Страстных Евангелий.

БОГОСЛОВИЕ ВЕЛИКОГО ЧЕТВЕРГА:

«Смолкли вопли и стенания грешной души и не слышно более клика в нощи: Се Жених грядет, - ибо Жених уже пришел и в горнице убранной совершает великую Вечерю Любви. Вместо песни Се Жених грядет поется тропарь Великого Четверга: Егда славнии ученицы на умовении Вечери просвещахуся, тогда Иуда злочестивый сребролюбием недуговав омрачашеся и беззаконнным судиям Тебе Праведнаго Судию предает… Двойным чувством печали и радости проникнуто содержание богослужения Великого Четверга: печали о начавшемся крестном восхождении Господа на Голгофу и радости о той великой Радости, которую Господь уготовал для всех, любящих Его. Эта «крестная радость» и есть та подлинная духовная радость, которая нам ныне дается» (В.Зандер).

Да, именно так! В этот день было установлено Таинство Евхаристии (Причащения). Вся служба этого дня, наполнена трогательными и возвышенными текстами, прославляющими это Таинство, дающее нам Жизнь Вечную. И в этот же день в богослужебных текстах поднимается другая огромная тема: человеческая подлость.

Так эти темы и идут параллельно весь этот богослужебный день. Христос – Себя отдает нам, грешным, для нашей жизни и радости; а кое-кто стремится к другому: к жизни лукавой, суетной…

Большой глубиной смысла наполнены тексты Утрени этого дня и как жалко, что мы их не слышим, потому, что эта Утреня должна совершаться по Уставу ночью и на практике ее совершают только в монастырях. В приходских храмах мы приходим сразу к Вечерне с Литургией.

Мы уже упоминали о тропаре Егда славнии ученицы… Прочитаем весь этот тропарь, который будет не раз петься на службе Великого Четверга по-русски: Когда славные ученики при умовении на вечере просвещались, тогда Иуда нечестивый, заболевший сребролюбием, омрачался и беззаконным судьям Тебя, Праведного Судию, предает. Смотри, любитель стяжаний, на удавление из-за них стяжавшего! Беги от ненасытной души, на такое против Учителя дерзнувшей! Господь, ко всем благой, слава Тебе!

Это не о Иуде, а о нас! Смотри, ты, читатель, слушатель, прихожанин… любитель стяжаний, к чему привела жадность. Смотри на пример Иуды и убегай от такого образа мыслей, как от огня.

А вот несколько текстов из канона на Утрени:

К таинственной трапезе все со страхом приблизившись, чистыми душами примем хлеб, оставаясь вместе с Владыкой, чтобы увидеть, как Он моет ноги учеников и отирает полотенцем, и сделать так, как мы увидели, друг другу покоряясь и друг другу ноги омывая, – ибо Христос так повелел Своим ученикам, как прежде сказал; но не услышал Иуда, раб и льстец.

Кивая головой, Иуда осуществлял злодеяние расчетливо, удобного времени ища, чтобы Судию предать на осуждение – Того, Кто всех Господь и Бог отцов наших.

«Один из вас», – взывал друзьям своим Христос, – «предаст Меня»; они же, оставив радость, тревогою и скорбью исполнялись: «Скажи, кто это», – говоря, «Боже отцов наших?»

Злополучный Искариот, закон любви забыв преднамеренно, ноги, те, что были омыты, приготовил к предательству; и вкушая Твой хлеб, Тело Божественное, поднял пяту на Тебя, Христе, и не захотел взывать: «Воспевайте Господа, творения, и превозносите во все века!»

Принимал в десницу Тело, избавляющее от греха, бессовестный, и Божественную Кровь, изливаемую за мир; но не стыдился пить то, что продал за цену, не отвратился низости и не захотел взывать: «Воспевайте Господа, творения, и превозносите во все века!»

Вновь и вновь Церковь в своих песнопениях Великого Четверга сопрягает эти две великие темы: Христос отдает Себя в пищу и питие - Иуда окончательно укореняется в мысли предать Учителя.

Но вот начинается Вечерня. Она плавно перейдет в Литургию и за этой Литургией смогут причаститься все желающие Истинных Тела и Крови Христовых.

Если и на Утрени мы слышали темы созревшего плана предательства и темы причащения, то на Вечерне и на Литургии эти темы достигают кульминации.

Чтец возглашает прокимен перед ветхозаветным чтением (паремией): Изми мя Господи, от человека лукава, от мужа неправедна избави мя. Стих: Иже помыслиша неправду в сердце весь день. И у нас перехватывает дыхание: Это же как будто возглас Самого Христа, Которому трудно поверить, что все неумолимо идет к страшной развязке…

Начинается литургия Василия Великого. Спокойная, величественная. Как полноводная река литургия несет нас к славной минуте причастия. Мы принимаем в себя Животворящие Тело и Кровь Христовы. Возможность причащаться и через это соединяться с Господом, принимать в себя Его животворную энергию и силу дана нам Христом на Тайной вечери. Мы – наследники Тайной вечери. Наша литургия – вышла из Сионской горницы и будет продолжаться до скончания века. Напоминая это, каждый раз, на литургии, когда к верующим выносится Чаша произносятся слова: Вечери Твоея Тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими: не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя Господи во Царствии Твоем (русский перевод: Вечери Твоей таинственной участником в сей день, Сын Божий, меня прими. Ибо не поведаю я тайны врагам Твоим, не дам Тебе поцелуя, такого, как Иуда. Но как разбойник исповедаю Тебя: «Помяни меня, Господи, в Царстве Твоём»).

Сегодня, в Великий Четверг эта молитва поется вместо Херувимской песни.

Мы помним, что после Тайной вечери, Спаситель с учениками пошли в Гефсиманский сад, где Христос стал молиться. Спаситель последние часы (один-два?) на воле. Ему не хочется быть одному. Хочется, чтобы твою грусть, твои последние минуты на свободе, перед мучениями, разделили близкие люди. Кто был для Христа самым близким, не считая Матери? Его ученики. Ученики были для Него семьей, самыми близкими. Спаситель просит: «Пободрствуйте со Мною…» Но утомленные ученики засыпают. Трижды просит их Христос пободрствовать и трижды они засыпают…

Вечером в Страстной Четверг совершается служба, которую можно было бы назвать «Моление в Гефсимании». Мы выходим на середину храма, точно в Элеонский сад. Мы читаем двенадцать Страстных Евангелий, вспоминая как Христа схватили, судили, убили. Это длинная и утомительная служба. Но это наше бодрствование со Христом! В руках у нас зажженные свечи, мы утомлены, но мы говорим: «Господи! Я тебя в эти минуты не оставлю, я не засну…»

Дорогие. Придем в этот день в храм. Побудем со Христом.

священник Константин Пархоменко

По материалам сайта УПЦ
Патриарх.ua

Греческий:

Ὅτε οἱ ἔνδοξοι Μαθηταί, ἐν τῷ νιπτῆρι τοῦ Δείπνου ἐφωτίζοντο,
τότε Ἰούδας ὁ δυσσεβής, φιλαργυρίαν νοσήσας ἐσκοτίζετο,
καὶ ἀνόμοις κριταῖς,σὲ τὸν δίκαιον Κριτὴν παραδίδωσι.

Βλέπε χρημάτων ἐραστά, τὸν διὰ ταῦτα ἀγχόνῃ χρησάμενον,
φεῦγε ἀκόρεστον ψυχὴν τὴν Διδασκάλῳ τοιαῦτα τολμήσασαν.
Ὁ περὶ πάντας ἀγαθός, Κύριε δόξα σοι.

Церковнославянский:

Егда славнии ученицы на умовении Вечери просвещахуся,
тогда Иуда злочестивый сребролюбием недуговав омрачашеся,
и беззаконным судиям Тебе праведнаго Судию предает.

Виждь имений рачителю, сих ради удавление употребивша!
Бежи несытыя души, Учителю таковая дерзнувшия:
Иже о всех благий, Господи слава Тебе.

Перевод Ольги Седаковой:

Когда славных учеников омовение ног на Вечери просвещало,
тогда Иуду нечестивого недуг сребролюбия помрачал;
и беззаконным судьям он Тебя, праведного Судию, предает.

Смотри же, искатель наживы, как наживы ради пришлось повеситься!
Беги от алчной души, осмелившейся такое (сделать) Учителю:
Ты же, ко всем благой Господи, слава Тебе!

Мы уже говорили (в шестом комментарии) о том значении, которое сообщают литургическому песнопению место, на какое оно помещено в богослужении, и способ его исполнения, и распев. Место нашего тропаря очень выделено в богослужениях утрени Великого Четверга и Великой Пятницы, да и всего постного времени. Каждое из его немногих слов приобретает, таким образом, необычайный вес. То исполнение, к которому мы привыкли, впечатляет своим видимым контрастом к крайне драматичному моменту евангельского сюжета, о котором повествует тропарь. Этот распев несет сдержанное, печальное и почти колыбельное настроение, ощущение полумрака, надвигающейся тьмы (мелодический подобен песнопения «Се Жених грядет в полунощи»). В тексте же тропаря речь идет о двух противоположных движениях света: ученики просвещаются (в этом слове соединены два значения – обретения знания и освещения; на них падает свет мудрости), Иуда «омрачается», наполняется последней темнотой. Это просветление и это помрачение происходят одновременно, как с удивлением отмечено в тропаре: «когда» – «тогда». В каком-то смысле можно сказать, что общий тон тропаря – настроение «погребения Иуды».

Тема Иуды неотделима – трагически неотделима – от учреждения Евхаристии и причастия. Иуду – как остерегающий пример – вспоминают каждый раз в молитве перед причастием:

Вечери Твоея Тайныя
днесь, Сыне Божий, причастника мя приими:
не бо врагом Твоим тайну повем,
ни лобзания Ти дам яко Иуда,
но яко разбойник исповедаю Тя:
помяни мя Господи во царствии Твоем.

Трапезы Твоей таинственной
сегодня, Сын Божий, участником прими меня:
ибо я не открою тайну врагам Твоим
и не поцелую Тебя, как Иуда.
Но, как разбойник (благочестивый), исповедаю Тебя:
вспомни меня, Господи, в Царстве Твоем.

Эту молитву (которую обычно читают, а не поют – миряне дома, готовясь к причастию, а священник перед тем, как подавать причастие) Страстная седмица выносит на особую высоту. В Великий Четверг – единственный раз в году – она поется на месте песни входа («Херувимской» на «полных» литургиях, «Ныне Силы Небесныя» на Преждеосвященной и «Да молчит всякая плоть» в Великую Субботу), а также вместо причастна, во время причащения мирян и сразу после причащения вместо «Да исполнятся уста наша».

И тропарь, о котором мы говорим, и это уникальное использование причастной молитвы в качестве песни входа напоминают о том, как до конца времен остаются связанными тема Причастия – и тема предательства. Предательство, и такое, за которым следует гибель души, остается возможным и для того, кто получил дар участия в Трапезе Божией, кому омыл ноги и кого назвал Своим другом сам Господь.

Тропарь, о котором мы говорим, разделен на две симметричные части: первые три стиха повествуют о событии умовения ног на Вечере; другие три стиха обращены к слушателю (предостережение о сребролюбии) и к Господу (горестная хвала последнего стиха).

Если писатели последнего столетия, предлагая разнообразные апологии Иуды, ищут в его образе какой-то особой сложности и глубины (эта традиция, впрочем, восходит к древним апокрифам), то литургическая поэзия ничего интересного и сложного в Иуде не видит. Для нее он – жертва сребролюбия, жадный до денег и неблагодарный человек, и не более. Единственно, что вызывает постоянное изумление песнописцев, так это то, что такая страсть оказывается совместима с близостью Самого Христа. «Недуг сребролюбия» Он, исцелявший прокаженных и слепорожденных, воскрешающий умерших, не излечивает! Любовь к земным приобретениям оказывается сильнее проказы и смерти.

Итак, первые стихи говорят о прибавлении света у славных учеников и погружении во тьму Иуды. Мне хотелось бы остановиться на третьем стихе, на который обычно не обращают особого внимания, когда комментируют этот тропарь:

И беззаконным судиям Тебе праведнаго Судию предает.

Иуда не убивает прямо своего Учителя: он предает Его на суд. Справедливый суд должен был бы оправдать невинного. Но Иуда знает, какие судьи ждут Христа. Он предает Его не на «рассмотрение дела», а на неизбежное осуждение, на казнь. Он хочет действовать чужими руками.

В этом стихе, по обыкновению гимнографической мысли, сопоставлены несопоставимые и невообразимые вещи: вечного Судью, Судию мира, отдают на земной суд: больше того, на суд беззаконных судей. Каждое сопоставление такого рода дает еще один пример того, что все происходящее паче ума вся, и выше ведения («за пределами смысла и выше понимания»), как говорит другое песнопение Страстной. Но почему Христос представлен здесь как Судья?

Тема суда (и Божьего Суда, и человеческого суда) и закона, по которому производится суд, – важнейшая тема Ветхого Завета. Собственно, и властитель, царь (исторически сменивший судей, управлявших народом) предстает в Библии прежде всего как судья своих подданных. Библейский мудрец – тоже, среди другого, справедливый судья человеческих дел. Требование справедливого суда «невзирая на лица» и в особенности суда для бедных и униженных (то есть для тех, кто не может себя обеспечить надежной защитой на суде, чьи иски не принимаются; но при этом, заметим, «подсуживание» бедным и убогим только за то, что они бедные, также обличается как нарушение справедливости) – постоянная тема псалмов и пророческих книг. В случае обиды бедняка на суде Бог обещает быть его защитником, адвокатом. Об этом говорит, среди другого, воскресный прокимен первого гласа на утрени: Ныне воскресну, глаголет Господь: положуся во спасение, не обинюся о нем – «(Из-за страдания нищих и скорби убогих – часть стиха, опущенная в прокимне) ныне восстану, говорит Господь, стану ему (нищему) защитником, не отрекусь от него 1 (Пс. 11:6). Бог на земном суде предстает одновременно защитником бедных и беззащитных – и судьей над несправедливыми судьями. Бог на месте подсудимого – юридическая ситуация, немыслимая в Ветхом Завете. Единственное исключение – «иск» праведного страдальца Иова к Богу. Неслучайно паремии из Книги Иова звучат на богослужениях Страстной седмицы.

Итак, Христос становится подсудимым на земном – и вопиюще несправедливом – суде. Причем суд этот не только «профессиональный» – традиционный суд первосвященников и суд Пилата по римскому праву. На двух этих судах предъявляются два разных, но одинаково предполагающих смертную казнь обвинения: за провозглашение себя богом (первосвященники), за провозглашение себя царем (Пилат). На Кресте, по воле Пилата, запечатлевается «римский» приговор: «Царь Иудейский». Но евангельское повествование говорит еще и о третьем суде, народном. Выбирая Варавву (буквально – имярека), народ осуждает Христа на смерть. Пилат соглашается на смертный приговор Иисусу из страха перед Цезарем, первосвященники ищут его смерти из зависти (их лишают власти над святыней) – а народ? Невообразимую ситуацию единодушного суда народа над Богом (не только того «народа», толпы, о которой повествуют Евангелия, – всякой толпы) прекрасно передает французский поэт Поль Клодель в своем «Крестном пути»:

Кончено. Мы судили Бога и постановили Его казнить.
Мы не желаем больше иметь Христа среди нас, ибо он не дает нам жить.

В евангельском повествовании Христос не раз отказывается быть судьей в земных делах, неоднократно говорит о том, что «пришел не судить мир, но спасти мир» (Ин 12:47). И в своих последних словах Он вновь выступает в роли адвоката на Суде Отца: «Отче! Прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23:34), – адвоката тех, кто выносит Ему смертный приговор и исполняет его. К этому моменту обращен последний стих тропаря:

Иже о всех благий, Господи слава Тебе.

Но, Подсудимому и Защитнику в земной жизни, Ему принадлежит тот Последний Суд, который мы вспоминаем, вступая в Великий пост (Неделя мясопустная, о Страшном суде).

Великий четверг в 2016 году 28 апреля. Великий Четверг – один из ключевых дней Страстной недели, именно в этот день было установлено Таинство Евхаристии (Причащения).

Дату празднования Великого Четверга легко отсчитать от даты Пасхи. В этом году она выпадает на 1 мая, а значит Великий Четверг – на 28 апреля.

В Великий Четверг мы вспоминаем Тайную вечерю, последнюю трапезу Иисуса Христа с учениками перед Его страданиями и смертью. Вот уже на протяжении более двух тысяч лет мы прославляем это Таинство, дарующее нам Великую Радость и Вечную Жизнь. Но в то же время в этот день мы вспоминаем о человеческой подлости, предательстве Иуды, о страданиях Христа и начале Его восхождения на Голгофу. Все это отражается в богослужебных текстах Великого Четверга.

Службы Великого Четверга

Утреня Великого Четверга должна совершаться ночью, и по традиции ее служат вечером Великой Среды.

Утром Великого Четверга служат вечерню и Литургию святителя Василия Великого.

Вечером в четверг – утреню Великой Пятницы с чтением Двенадцати Страстных Евангелий.

Богословско-литургическое время Великого четверга

В службах Великого Четверга отражаются события, непосредственно предшествовавшие аресту Иисуса Христа и Его Распятию. Мы вспоминаем о Тайной вечере, во время которой Господь омыл ноги своим ученикам, о предательстве Иуды, о молении в Гефсиманском саду, прославляем бесконечное самоотвержение Христа, выражаем благоговение перед Таинством Причащения Тела и Крови Христовых.

Утреня Великого Четверга по традиции совершается вечером в среду. Служба начинается не с традиционного песнопения «Се Жених грядет в полунощи», а с тропаря «Егда славнии ученицы на умовении Вечери просвещахуся, тогда Иуда злочестивый сребролюбием недуговав омрачашеся…». В нем прославляется смирение Иисуса Христа, который не смущался омывать ноги своим ученикам, но также говорится о вероломстве и предательстве Иуды. Проводится троекратное каждение храма, а затем читается история о Тайной Вечере из Евангелия. Совершаются Часы – первый, третий, шестой и девятый. Во время службы звучит проникновенный канон, называемый по первой строке ирмоса «Сеченое сечется». В нем объясняется значение Тайной вечери и изображается духовный союз Господа Иисуса Христа с Его учениками. Читается кондак «Хлеб прием в руце предатель», в котором говорится о предательстве Иуды.

Утром в четверг служат Литургию святителя Василия Великого , которая соединяется свечерней. , Это связано с тем, что именно вечером, во время последней беседы Христа с учениками, было установлено Таинство Причащения.

Сама Литургия в этот день является воспоминанием Вечери, то есть ужина. Примечательно и то, что Литургия Великого Четверга вдвойне посвящена событиям Тайной Вечери – как ежегодный день памяти о ней и как любая Литургия вообще.

Евангельские чтения в этот день повествуют о Тайной вечери, омовении ног и молении в Гефсиманском саду. Вместо Херувимской песни, причастного стиха и песни: «Да исполнятся уста наша», поется тропарь: «Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими». А вместо «Достойно есть» исполняется 9-й ирмос канона «Странствия Владычня и безсмертныя».

К Литургии Великого Четверга приурочены некоторые особые чины, которые не совершаются в другие дни. Например, освящение мира совершается только во время Божественной Литургии Великого Четверга. Это объясняется древней традицией проведения Таинства Крещения в Пасхальную ночь или в Великую Субботу. Великая Пятница посвящена воспоминанию смерти на кресте Иисуса Христа, снятию с креста Его тела и погребению Его – она заполнена молитвами, поэтому не может выступать в качестве дня подготовки святого мира. Таким подготовительным днем становится Великий Четверг.

Вечером Великого Четверга служится утреня Великой Пятницы , когда читают Двенадцать Страстных Евангелий, то есть двенадцать частей из четырех Евангелий, где описываются страдания Иисуса Христа перед распятием. Содержание Евангелий и последования посвящено последней беседе Иисуса Христа со Своими учениками на Тайной Вечери, предательству Иуды, суду над Христом у первосвященников и Пилата, Его распятию и погребению. Все богослужение наполнено воспоминаниями о страданиях Господа. Во время чтения Евангелий молящиеся стоят с зажженными свечами, будто бы сами вступают в глубокую тьму Гефсиманской ночи.

По традиции, перед чтением каждого Евангелия ударяют в большой колокол в соответствии со счетом чтений (1 раз – перед первым, 2 раза – перед вторым и т. д.). По окончании Двенадцатого Евангелия раздается краткий трезвон.

В промежутках между Евангелиями поются пятнадцать специальных пенопений - антифонов. Они дополняют и поясняют ход евангельских событий. Выражая негодование предательством Иуды, действиями иудейских начальников, духовной слепотой толпы, верующие словно становятся соучастниками событий, описанных в Евангелиях.

12 евангелий

1) Иоанн 13:31-18:1 (Прощальная беседа Спасителя с учениками и Его молитва на Тайной вечери).

2) Иоанн 18:1-28 (Взятие под стражу Спасителя в Гефсиманском саду и страдания Его у первосвященника Анны).

3) Матфей 26:57-75 (Страдания Спасителя у первосвященника Каиафы и отречение Петра).

4) Иоанн 18:28-40, 19:1-16 (Страдания Господа на суде у Пилата).

5) Матфей 27:3-32 (Отчаяние Иуды, новые страдания Господа у Пилата и осуждение на распятие).

6) Марк 15:16-32 (Путь Господа на Голгофу и Его крестные страдания).

7) Матфей 27:34-54 (О крестных страданиях Господа; чудесные знамения, сопровождавшие Его смерть).

8) Лука 23:23-49 (Молитва Спасителя за врагов и раскаяние благоразумного разбойника).

9) Иоанн 19:25-37 (Слова Спасителя со креста к Богородице и апостолу Иоанну, смерть и прободение ребра).

10) Марк 15:43-47 (Снятие тела Господа со креста).

11) 19:38-42 (Никодим и Иосиф погребают Христа).

12) Матфей 27:62-66 (Приставление стражи к гробу Спасителя).

Тропари Великого Четверга

Тропарь, глас 8

Егда славнии ученицы на умовении Вечери просвещахуся, тогда Иуда злочестивый сребролюбием недуговав омрачашеся, и беззаконным судиям Тебе праведнаго Судию предает. Виждь имений рачителю, сих ради удавление употребивша! Бежи несытыя души, Учителю таковая дерзнувшия: Иже о всех благий, Господи слава Тебе.

(Когда славные ученики просвещались при умовении на Вечере, тогда злочестивый Иуда, больной сребролюбием, омрачался и предавал Тебя, Праведного Судию, беззаконным судиям. Посмотри на стяжателя богатства, из-за этого удавившегося. Беги от несытой души, дерзнувшему так приступить к Учителю. Благий о всех, Господи, слава Тебе).

На утрене Великого четверга тропарь «Егда славнии ученицы…» поется после шестопсалмия, великой ектеньи и «Аллилуия». Он исполняется трижды, после открываются царские врата, и читается Евангелие (Лк. 22:1–39).

Также тропарь звучит во время чтения Двенадцати Страстных евангелий – на утрене Великой пятницы, которая служится вечером в четверг. Как и на утрене Великого четверга, тропарь поется после великой ектеньи и «Аллилуия», три раза, но исполняется с большей торжественностью и при открытых царских вратах. Во время пения тропаря совершается каждение алтаря и всего храма, затем возглашается малая ектенья – и читается первое из Двенадцати Евангелий.

Песнь 1, ирмос

Сеченое, сечется море Чермное, волнопитаемая же изсушается глубина, таяжде купно безоружным бывши проходима и всеоружным гроб. Песнь же Богокрасная воспевашеся: славно прославися Христос, Бог наш.

(Ударом рассекается Красное море, и иссушается вздымающаяся волнами глубина: то же самое одновременно сделалось для безоружных удобопроходимым а для вооруженных могилой; и песнь богоугодная воспевалась: “Славно прославился Христос, Бог наш!”)

Тропарь, вместо Херувимской песни, глас 6

Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя прими, не бо врагом Твоим тайну повеем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем.

(Сын Божий! сделай меня ныне участником Твоей Тайной вечери, потому что я не расскажу тайны врагам Твоим, не дам такого Тебе целования, как Иуда, но, как разбойник, исповедаю Тебя: помяни меня, Господи, во Царствии Твоем)

Кондак, глас 2

Хлеб прием в руце предатель, сокровенно тыя простирает, и приемлет цену Создавшаго Своима рукама человека, и неисправлен пребысть Иуда, раб и льстец.

9-й ирмос канона

Странствия Владычня и безсмертныя Трапезы на горнем месте высокими умы, вернии, приидите насладимся, возшедша Слава от Слова научившеся, Его же величаем.

(Приидите, верные, в верхней горнице насладимся гостеприимством Владыки и бессмертной Трапезой, направляя ввысь [свои] мысли и от [Бога] Слова познавая высшее учение. Его мы и величаем).

Денисова Анастасия

До конца времен остаются связанными темы Тайной Вечери и предательства. Предательство остается возможным и для того, кто получил дар участия в Трапезе Божией и кому омыл ноги и назвал своим «другом» Сам Господь. Тропарь Великого четверга комментируют священник Федор ЛЮДОГОВСКИЙ и поэт Ольга СЕДАКОВА. Омовение ног, из Праздничного чина иконостаса. 1520 - 1530-е годы. Псков. Фото сайта: russikona.ru

Тропарь Великого четверга:

Греческий оригинал
Ὅτε οἱ ἔνδοξοι Μαθηταί, ἐν τῷ νιπτῆρι τοῦ Δείπνου ἐφωτίζοντο,
τότε Ἰούδας ὁ δυσσεβής, φιλαργυρίαν νοσήσας ἐσκοτίζετο,
καὶ ἀνόμοις κριταῖς,σὲ τὸν δίκαιον Κριτὴν παραδίδωσι.

Церковнославянский перевод
Егда славнии ученицы на умовении Вечери просвещахуся,
тогда Иуда злочестивый сребролюбием недуговав омрачашеся,

Перевод (Ольги Седаковой):
Когда славных учеников омовение ног на Вечери просвещало,
Тогда Иуду нечестивого недуг сребролюбия помрачал;
И беззаконным судьям он Тебя, праведного Судию, предает.

Священник Федор Людоговский: Тропарь перед Евангелием

Песнопение «Егда славнии ученицы…» представляет собой тропарь Великого четверга, который поется также и на утрене Великой пятницы. Но обычно мы встречаемся с этими словами задолго до Страстной седмицы: в последовании к причащению указано читать их в течение Великого поста.

На утрене Великого четверга тропарь «Егда славнии ученицы…» поется после шестопсалмия, великой ектеньи и «Аллилуия». Поется он трижды, после чего открываются царские врата и читается Евангелие (Лк. 22:1-39 - о тайной вечере).

Второй раз тропарь звучит во время последования Двенадцати евангелий - на утрене Великой пятницы (она обычно служится вечером в четверг). Тропарь поется в том же самом месте службы - после великой ектеньи и «Аллилуия», также три раза, но с большей торжественностью: при открытых царских вратах, «косно (т. е. медленно) и со сладкопением», как указано в Триоди. Во время пения тропаря совершается каждение алтаря и всего храма, затем возглашается малая ектенья - и читается первое из двенадцати евангелий, «самое длинное, самое красивое» (Чехов).

Ольга Седакова. Подсудимый Христос
Sub specie poeticae

Мы уже говорили о том значении, которое сообщает литургическому песнопению место, на какое оно помещено в богослужении, и способ его исполнения, и распев. Место нашего тропаря очень выделено в богослужениях утрени Великого Четверга и Великой Пятницы, да и всего постного времени (см. комментарий о.Федора Людоговского). Каждое из его немногих слов приобретает, таким образом, необычайный вес. То исполнение, к которому мы привыкли, впечатляет своим видимым контрастом к крайне драматичному моменту евангельского сюжета, о котором повествует тропарь. Этот распев несет сдержанное, печальное и почти колыбельное настроение, ощущение полумрака, надвигающейся тьмы. В тексте же тропаря речь идет о двух противоположных движениях света: ученики «просвещаются» (в этом слове соединены два значения — обретения знания и освещения; на них падает свет мудрости), Иуда «омрачается», наполняется последней темнотой. Это просветление и это помрачение происходит одновременно, как с удивлением отмечено в тропаре: «когда» — «тогда». В каком-то смысле можно сказать, что общий тон тропаря — настроение «погребения Иуды».

Тема Иуды неотделима - трагически неотделима — от учреждения Евхаристии и причастия. Иуду — как остерегающий пример - вспоминают каждый раз в молитве перед причастием:
Вечери Твоея Тайныя
Днесь, Сыне Божий, причастника мя прими:
Не бо врагом Твоим тайну повем,
Ни лобзания Ти дам, яко Иуда,
Но яко разбойник, исповедаю Тебя:
Помяни мя, Господи, во царствии Твоем.
(Трапезы Твоей таинственной сегодня, Сын Божий, прими меня участником: ибо я не открою тайну врагам Твоим, не поцелую Тебя, как Иуда. Но как разбойник (благочестивый), исповедаю Тебя: Вспомни меня, Господи, в Царстве Твоем).

Эту молитву (которую обычно читают, а не поют — миряне дома, а священник перед тем, как подавать причастие) Великая Седьмица выносит на особую высоту: в Великий Четверг — единственный раз в году — она поется на месте песни Входа («Херувимской», «Ныне Силы небесные» на преждеосвященной и «Да молчит всякая плоть» в Великую Субботу).

И тот тропарь, о котором мы говорим, и это уникальное использование причастной молитвы в качестве песни Входа напоминают о том, как до конца времен остаются связанными тема Причастия - и тема предательства. Предательство, и самое страшное, за которым следует гибель души, остается возможным и для того, кто получил дар участия в Трапезе Божией и кому омыл ноги и назвал своим «другом» Сам Господь.

Тропарь, о котором мы говорим сегодня, разделен на две симметричные части: первые три стиха повествуют о событии умовения ног перед совершением Вечери; другие три стиха обращены к слушателю (предостережение о сребролюбии) и к Господу (горестная хвала последнего стиха).

Если писатели последнего столетия, предлагая разнообразные апологии Иуды, ищут в его образе какой-то особой сложности и глубины (эта традиция, впрочем, восходит к древним апокрифам), то литургическая поэзия ничего интересного и сложного в Иуде не видит. Здесь он - не более чем жертва сребролюбия, жадный до денег и неблагодарный человек, и не более. Единственно, что вызывает постоянное изумление песнописцев, так это совместимость этой страсти с близостью Самого Христа. «Недуг сребролюбия» она, исцелявшая прокаженных и слепорожденных, воскрешающая умерших, не излечивает! Неужели любовь к земным приобретениям сильнее проказы и даже смерти?

Итак, первые стихи говорят об одновременном прибавлении света у «славных учеников» и погружении во тьму Иуды. Мне хотелось бы остановиться на третьем стихе, на который обычно не обращают особого внимания, когда комментируют этот тропарь:
и беззаконным судиям Тебе праведнаго Судию предает.

В этом стихе, по обыкновению гимнографической мысли, сопоставлены несопоставимые, невообразимые вещи: вечного Судью, Судию мира, отдают на земной суд: на суд беззаконных судей. Каждое сопоставление такого рода дает еще один пример того, что «паче ума вся, и выше ведения» («все это за пределами ума и выше понимания»), как говорит другое песнопение Страстной. Но почему Христос представлен здесь как Судья?

Тема суда (и Божьего Суда, и человеческого суда) и закона, по которому производится суд, - важнейшая тема Ветхого Завета. Собственно, и властитель, царь (исторически сменивший управление народа судьями) предстает здесь прежде всего как судья своих подданных. Библейский мудрец - тоже, прежде всего, справедливый судья человеческих дел. Требование справедливости суда «невзирая на лица» и в особенности суда для бедных и униженных (то есть, для тех, кто не может себя обеспечить надежной защитой на суде, чьи иски не принимаются; но при этом, заметим, «подсуживание» бедным и убогим только за то, что они бедные, тоже определяется как нарушение справедливости) - это постоянная тема псалмов и пророческих книг. В случае обиды бедных на суде Бог обещает быть их защитником, адвокатом. Об этом говорит, среди другого, воскресный прокимен 1 гласа (Пс.11,6):

«Страсти ради нищих и воздыхания убогих ныне воскресну, глаголет Господь, положуся во спасение, не обинюся о нем» . - «Из-за страдания нищих и скорби убогих ныне восстану, говорит Господь, стану ему (нищему) защитником, не отрекусь от него». Защитником бедных перед богатыми на суде - и судьей над несправедливыми судьями предстает Бог. То, о чем и намека нет в Ветхом Завете, это та юридическая ситуация, когда Бог оказывается на месте подсудимого. Единственное исключение - «иск» праведного страдальца Иова. Неслучайно паремии из Книги Иова звучат на богослужениях Страстной Седмицы.

Итак, Христос становится подсудимым на земном — и вопиюще несправедливом — суде. Причем суд этот не только «профессиональный» (суд первосвященников и римский суд Пилата: на двух этих судах предъявляются два разных, но одинаково предполагающих смертную казнь обвинения; на Кресте, по воле Пилата, запечатлевается «римский» приговор, провозглашение Себя Царем Иудейским). Это еще и всенародный суд. Невообразимую ситуацию единодушного суда людей над Богом прекрасно передал французский поэт Поль Клодель в своем «Крестном пути»:
«Кончено. Мы судили Бога и постановили Его казнить.
Мы не желаем больше иметь Христа среди нас, ибо он не дает нам жить».
(«Первая остановка»)

В евангельском повествовании Христос не раз отказывается быть судьей в земных делах, неоднократно говорит о том, что пришел «не судить мир, а спасти мир» (Ин 12, 47). И в своих последних словах Он вновь выступает в роли адвоката на Суде Отца: «Отче! Прости им, ибо не знают, что делают» (Лк 23, 34), - адвоката тех, кто выносит Ему смертный приговор и исполняет его! К этому моменту обращен последний стих тропаря:
Иже о всех благий, Господи, слава Тебе.

Но, Подсудимому и Защитнику в земной жизни, Ему принадлежит тот Последний Суд, который мы вспоминаем перед началом Великого поста.

Во время оно, приближашеся праздник опреснок, глаголемый Пасха. И искаху архиерее и книжницы, како быша убили Его: бояхуся бо людей. Вниде же сатана во Иуду нарицаемаго Искариот, суща от числа обоюнадесяте. И шед глагола архиереом и воеводам, како Его предаст им. И возрадовашася, и совещаша ему сребреники дати. И исповеда, и искаше подобна времене, да предаст Его им без народа. Прииде же день опресноков, воньже подобно бе [время] жрети пасху. И посла Петра и Иоанна, рек: шедша уготовайта нам пасху, да ямы. Она же рекоста Ему: где хощеши уготоваем? Он же рече има: се восходящема вама во град, срящет вы человек в скудельнице воду нося: по нем идета в дом, воньже входит. И рцета дому владыце: глаголет тебе Учитель, где есть обитель, идеже пасху со ученики Моими снем? И той вама покажет горницу велию постлану: ту уготовайта. Шедша же обретоста, якоже рече има: и уготоваста пасху. И егда бысть час, возлеже, и обанадесяте апостола с Ним. И рече к ним: желанием возжелех сию пасху ясти с вами, прежде даже не прииму мук. Глаголю бо вам, яко отселе не имам ясти от него, дондеже скончаются во Царствии Божии. И приим чашу, хвалу воздав, рече: приимите сию, и разделите себе. Глаголю бо вам, яко не имам пити от плода лознаго, дондеже Царствие Божие приидет. И приим хлеб, хвалу воздав преломи, и даде им, глаголя: сие есть тело Мое, еже за вы даемо: сие творите в мое воспоминание. Такожде же и чашу по вечери, глаголя: сия чаша, Новый Завет Моею кровию, яже за вы проливается. Обаче се рука предающаго Мя со мною есть на трапезе. И Сын убо Человеческий идет по реченному: обаче горе человеку тому, имже предается. И тии начаша искати в себе, который убо от них хотяй сие сотворити. Бысть же и пря в них, кий мнится их быти болий. Он же рече им: царие язык господствуют ими, и обладающии ими, благодателе нарицаются. Вы же не тако: но болий в вас, да будет яко мний. и старей, яко служай. Кто бо болий, возлежай ли, или служай; не возлежай ли? Аз же посреде вас есмь яко служай. Вы же есте пребывше со Мною в напастех Моих. И Аз завещаваю вам, якоже завеща Мне Отец Мой, Царство, да ясте и пиете на трапезе Моей во Царствии Моем, и сядете на престолех, судяще обеманадесяте коленома Израилевома. Рече же Господь: Симоне, Симоне, се сатана просит вас, да бы сеял, яко пшеницу. Аз же молихся о тебе, да не оскудеет вера твоя: и ты некогда обращься, утверди братию твою. Он же рече Ему: Господи, с Тобою готов есмь, и в темницу, и на смерть ити. Он же рече: глаголю ти, Петре, не возгласит петель днесь, дондеже трикраты отвержешися Мене не ведети. И рече им: егда послах вы без влагалища, и без меха, и без сапог, еда чго лишени бысте? Они же реша: ничесоже. Рече же им: но ныне иже имать влагалище, да возмет, такожде и мех, а иже не имать, да продаст ризу свою, и купит нож. Глаголю бо вам, яко еще писаное се, подобает, да скончается о Мне, еже: и со беззаконными вменися. Ибо еже о Мне, кончину имать. Они же реша: Господи, се ножа зде два. Он же рече им: довольно есть. И изшед, иде по обычаю в гору Елеонскую: по Нем же идоша ученицы Его.