История создания фильма "обыкновенное чудо". Сказка "обыкновенное чудо"

Сказка в трех действиях. Сказка написана в 1954 г. Текст приведен по изданию: Евгений Шварц. Дракон. Клад. Тень. Два клена. Обыкновенное чудо и другие произведения. Обыкновенное чудо и другие произведения. — М: Гудьял Пресс, 1998.

Действующие лица
Хозяин
Хозяйка
Медведь
Король
Принцесса
Министр-администратор
Первый министр
Придворная дама
Оринтия
Аманда
Трактирщик
Охотник
Ученик охотника
Палач

Пролог
Перед занавесом появляется человек, который говорит зрителям негромко и задумчиво:
— "Обыкновенное чудо" — какое странное название! Если чудо — значит, необыкновенное! А если обыкновенное — следовательно, не чудо.
Разгадка в том, что у нас — речь пойдет о любви. Юноша и девушка влюбляются друг в друга — что обыкновенно. Ссорятся — что тоже не редкость. Едва не умирают от любви. И наконец сила их чувства доходит до такой высоты, что начинает творить настоящие чудеса, — что и удивительно и обыкновенно.
О любви можно и говорить, и петь песни, а мы расскажем о ней сказку.
В сказке очень удобно укладываются рядом обыкновенное и чудесное и легко понимаются, если смотреть на сказку как на сказку. Как в детстве. Не искать в ней скрытого смысла. Сказка рассказывается не для того, чтобы скрыть, а для того, чтобы открыть, сказать во всю силу, во весь голос то, что думаешь.
Среди действующих лиц нашей сказки, более близких к "обыкновенному", узнаете вы людей, которых приходится встречать достаточно часто. Например, король. Вы легко угадаете в нем обыкновенного квартирного деспота, хилого тирана, ловко умеющего объяснять свои бесчинства соображениями принципиальными. Или дистрофией сердечной мышцы. Или психастенией. А то и наследственностью. В сказке сделан он королем, чтобы черты его характера дошли до своего естественного предела. Узнаете вы и министра-администратора, лихого снабженца. И заслуженного деятеля охоты. И некоторых других.
Но герои сказки, более близкие к "чуду", лишены бытовых черт сегодняшнего дня. Таковы и волшебник, и его жена, и принцесса, и Медведь.
Как уживаются столь разные люди в одной сказке? А очень просто. Как в жизни.
И начинается наша сказка просто. Один волшебник женился, остепенился и занялся хозяйством. Но как ты волшебника ни корми — его все тянет к чудесам, превращениям и удивительным приключениям. И вот ввязался он в любовную историю тех самых молодых людей, о которых говорил я вначале. И все запуталось, перепуталось — и наконец распуталось так неожиданно, что сам волшебник, привыкший к чудесам, и тот всплеснул руками от удивления.
Горем все окончилось для влюбленных или счастьем — узнаете вы в самом конце сказки. (Исчезает.)

Хозяйка. За что вы их так ненавидите?
Администратор. Сам не знаю. Но чем больше я на них наживаюсь, тем больше ненавижу.
Хозяйка. Вернувшись домой, они вам все припомнят.
Администратор. Глупости! Вернутся, умилятся, обрадуются, захлопочутся, все забудут.
Трубит в трубу. Входят первый министр, придворная дама, фрейлины.
Где вы шляетесь, господа? Не могу же я бегать за каждым в отдельности. Ах! (Придворной даме.) Вы умылись?
Дама. Умылась, черт меня подери!
Администратор. Предупреждаю: если вы будете умываться через мою голову, я снимаю с себя всякую ответственность. Должен быть известный порядок, господа. Тогда все делайте сами! Что такое, на самом деле… Министр. Тише! Его величество идет сюда!
Входят король и хозяин. Придворные низко кланяются.
Король. Честное слово, мне здесь очень нравится. Весь дом устроен так славно, с такой любовью, что взял бы да отнял! Хорошо все-таки, что я не у себя! Дома я не удержался бы и заточил бы вас в свинцовую башню на рыночной площади. Ужасное место! Днем жара, ночью холод. Узники до того мучаются, что даже тюремщики иногда плачут от жалости… Заточил бы я вас, а домик себе!
Хозяин (хохочет). Вот изверг-то!
Король. А вы как думали? Король — от темени до пят! Двенадцать поколений предков — и все изверги, один к одному! Сударыни, где моя дочь?
Дама. Ваше величество! Принцесса приказала нам отстать. Их высочеству угодно было собирать цветы на прелестной поляне, возле шумного горного ручья в полном одиночестве.
Король. Как осмелились вы бросить крошку одну! В траве могут быть змеи, от ручья дует!
Хозяйка. Нет, король, нет! Не бойтесь за нее. (Указывает в окно.) Вон она идет, живехонька, здоровехонька! Король (бросается к окну). Правда! Да, да, верно, вон, вон идет дочка моя единственная. (Хохочет.) Засмеялась! (Хмурится.) А теперь задумалась… (Сияет.) А теперь улыбнулась. Да как нежно, как ласково! Что это за юноша с нею? Он ей нравится — значит, и мне тоже. Какого он происхождения?
Хозяин. Волшебного!
Король. Прекрасно. Родители живы?
Хозяин. Умерли.
Король. Великолепно! Братья, сестры есть?
Хозяин. Нету.
Король. Лучше и быть не может. Я пожалую ему титул, состояние, и пусть он путешествует с нами. Не может он быть плохим человеком, если так понравился нам. Хозяйка, он славный юноша?
Хозяйка. Очень, но…

Король. Никаких "но"! Сто лет человек не видел свою дочь радостной, а ему говорят "но"! Довольно, кончено! Я счастлив — и все тут! Буду сегодня кутить веселое добродушно, со всякими безобидными выходками, как мой двоюродный прадед, который утонул в аквариуме, пытаясь поймать зубами золотую рыбку. Откройте бочку вина! Две бочки! Три! Приготовьте тарелки — я их буду бить! Уберите хлеб из овина — я подожгу овин! И пошлите в город за стеклами и стекольщиком! Мы счастливы, мы веселы, все пойдет теперь, как в хорошем сне!
Входят принцесса и Медведь
Принцесса. Здравствуйте, господа!
Придворные (хором). Здравствуйте, ваше королевское высочество!
Медведь замирает в ужасе.
Принцесса. Я, правда, видела уже вас всех сегодня, но мне кажется, что это было так давно! Господа, этот юноша — мой лучший друг.
Король. Жалую ему титул принца!
Придворные низко кланяются Медведю, он озирается с ужасом.
Принцесса. Спасибо, папа! Господа! В детстве я завидовала девочкам, у которых есть братья. Мне казалось, что это очень интересно, когда дома возле живет такое непохожее на нас, отчаянное, суровое и веселое существо. И существо это любит вас, потому что вы ему родная сестра. А теперь я не жалею об этом. По-моему, он…
Берет Медведя за руну. Тот вздрагивает.
По-моему, он нравится мне больше даже, чем родной брат. С братьями ссорятся, а с ним я, по-моему, никогда не могла бы поссориться. Он любит то, что я люблю, понимает меня, даже когда я говорю непонятно, и мне с ним очень легко. Я его тоже понимаю, как самое себя. Видите, какой он сердитый. (Смеется.) Знаете почему? Я скрыла от него, что я принцесса, он их терпеть не может. Мне хотелось, чтобы он увидал, как непохожа я на других принцесс. Дорогой мой, да ведь я их тоже терпеть не могу! Нет, нет, пожалуйста, не смотрите на меня с таким ужасом! Ну, прошу вас! Ведь это я! Вспомните! Не сердитесь! Не пугайте меня! Не надо! Ну, хотите — я поцелую вас?
Медведь (с ужасом). Ни за что!
Принцесса. Я не понимаю!
Медведь (тихо, с отчаянием). Прощайте, навсегда прощайте! (Убегает.)
Пауза. Хозяйка плачет.
Принцесса. Что я ему сделала? Он вернется?
Отчаянный топот копыт.
Король (у окна). Куда вы?! (Выбегает.)
Придворные и хозяин за ним. Принцесса бросается к хозяйке.
Принцесса. Вы его назвали — сынок. Вы его знаете. Что я ему сделала?
Хозяйка. Ничего, родная. Ты ни в чем не виновата. Не качай головой, поверь мне!
Принцесса. Нет, нет, я понимаю, все понимаю! Ему не понравилось, что я его взяла за руку при всех. Он так вздрогнул, когда я сделала это. И это… это еще… Я говорила о братьях ужасно нелепо… Я сказала: интересно, когда возле живет непохожее существо… Существо… Это так по-книжному, так глупо. Или… или… Боже мой! Как я могла забыть самое позорное! Я сказала ему, что поцелую его, а он…
Входят король, хозяин, придворные.
Король. Он ускакал не оглядываясь на своем сумасшедшем коне, прямо без дороги, в горы.
Принцесса убегает.
Куда ты? Что ты! (Мчится за него следом.)
Слышно, как щелкает ключ в замке. Король возвращается. Он неузнаваем.
Палач!
Палач показывается в окне.
Палач. Жду, государь.
Король. Приготовься!
Палач. Жду, государь!
Глухой барабанный бой.
Король. Господа придворные, молитесь! Принцесса заперлась в комнате и не пускает меня к себе. Вы все будете казнены!
Администратор. Король!
Король. Все! Эй, вы там. Песочные часы!
Входит королевский слуга. Ставит на стол большие песочные часы.
Помилую только того, кто, пока бежит песок в часах, объяснит мне все и научит, как помочь принцессе. Думайте, господа, думайте. Песок бежит быстро! Говорите по очереди, коротко и точно. Первый министр!
Министр. Государь, по крайнему моему разумению, старшие не должны вмешиваться в любовные дела детей, если это хорошие дети, конечно.
Король. Вы умрете первым, ваше превосходительство! (Придворной даме.) Говорите, сударыня!
Дама. Много, много лет назад, государь, я стояла у окна, а юноша на черном коне мчался прочь от меня по горной дороге. Была тихая-тихая лунная ночь. Топот копыт все затихал и затихал вдали…
АдМинистратор. Да говори ты скорей, окаянная! Песок-то сыплется!
Король. Не мешайте!
АдМинистратор. Ведь одна порция на всех. Нам что останется!
Король. Продолжайте, сударыня.
Дама (неторопливо, с торжеством глядя на администратора). От всей души благодарю вас, ваше королевское величество! Итак, была тихая-тихая лунная ночь. Топот копыт все затихал и затихал вдали и наконец умолк навеки… Ни разу с той поры не видела я бедного мальчика. И, как вы знаете, государь, я вышла замуж за другого — и вот жива, спокойна и верно служу вашему величеству.
Король. А были вы счастливы после того, как он ускакал?
Дама. Ни одной минуты за всю мою жизнь!
Король. Вы тоже сложите свою голову на плахе, сударыня!
Дама кланяется с достоинством.
(Администратору.) Докладывайте!
АдМинистратор. Самый лучший способ утешить принцессу — это выдать замуж за человека, доказавшего свою практичность, знание жизни, распорядительность и состоящего при короле.
Король. Вы говорите о палаче?
Администратор. Что вы, ваше величество! Я его с этой стороны и не знаю совсем…
Король. Узнаете. Аманда!
Аманда. Король, мы помолились и готовы к смерти.
Король. И вы не посоветуете, как нам быть?
Оринтия. Каждая девушка поступает по-своему в подобных случаях. Только сама принцесса может решить, что тут делать.
Распахивается дверь. Принцесса появляется на пороге. Она в мужском платье, при шпаге, за поясом пистолеты.
Хозяин. Ха-ха-ха! Отличная девушка! Молодчина!
Король. Дочка! Что ты? Зачем ты пугаешь меня? Куда ты собралась?
Принцесса. Этого я никому не скажу. Оседлать коня!
Король. Да, да, едем, едем!
Администратор. Прекрасно! Палач, уйдите, пожалуйста, родной. Там вас покормят. Убрать песочные часы! Придворные, в кареты!
Принцесса. Замолчите! (Подходит к отцу.) Я очень тебя люблю, отец, не сердись на меня, но я уезжаю одна.
Король. Нет!
Принцесса. Клянусь, что убью каждого, кто последует за мной! Запомните это все.
Король. Даже я?
Принцесса. У меня теперь своя жизнь. Никто ничего не понимает, никому я ничего не скажу больше. Я одна, одна, и хочу быть одна! Прощайте! (Уходит.)
Король стоит некоторое время неподвижно, ошеломленный. Топот копыт приводит его в себя. Он бросается к окну.
Король. Скачет верхом! Без дороги! В горы! Она заблудится! Она простудится! Упадет с седла и запутается в стремени! За ней! Следом! Чего вы ждете?
Администратор. Ваше величество! Принцесса изволила поклясться, что застрелит каждого, кто последует за ней!
Король. Все равно! Я буду следить за ней издали. За камушками ползти. За кустами. В траве буду прятаться от родной дочери, но не брошу ее. За мной!
Выбегает. Придворные за ним.
Хозяйка. Ну? Ты доволен?
Хозяин. Очень!
Занавес

Действие второе
Общая комната в трактире "Эмилия". Поздний вечер. Пылает огонь в камине. Светло. Уютно. Стены дрожат от отчаянных порывов ветра. За прилавком — трактирщик. Это маленький, быстрый, стройный, изящный в движениях человек.
Трактирщик. Ну и погодка! Метель, буря, лавины, обвалы! Даже дикие козы испугались и прибежали ко мне во двор просить о помощи. Сколько лет живу здесь, на горной вершине, среди вечных снегов, а такого урагана не припомню. Хорошо, что трактир мой построен надежно, как хороший замок, кладовые полны, огонь пылает. Трактир "Эмилия"! Трактир "Эмилия"… Эмилия… Да, да… Проходят охотники, проезжают дровосеки, волокут волоком мачтовые сосны, странники бредут неведомо куда, неведомо откуда, и все они позвонят в колокол, постучат в дверь, зайдут отдохнуть, поговорить, посмеяться, пожаловаться. И каждый раз я, как дурак, надеюсь, что каким-то чудом она вдруг войдет сюда. Она уже седая теперь, наверное. Седая. Давно замужем… И все-таки — мечтаю хоть голос ее услышать. Эмилия, Эмилия…
Звонит колокол.
Боже мой!
Стучат в дверь. Трактирщик бросается открывать.
Войдите! Пожалуйста, войдите!
Входят король, министры, придворные. Все они закутаны с головы до ног, занесены снегом.
К огню, господа, к огню! Не плачьте, сударыни, прошу вас! Я понимаю, что трудно не обижаться, когда вас бьют по лицу, суют за шиворот снег, толкают в сугроб, но ведь буря это делает без всякой злобы, нечаянно. Буря только разыгралась — и все тут. Позвольте, я помогу вам. Вот так. Горячего вина, пожалуйста. Вот так!
Министр. Какое прекрасное вино!
Трактирщик. Благодарю вас! Я сам вырастил лозу, сам давил виноград, сам выдержал вино в своих подвалах и своими руками подаю его людям. Я все делаю сам. В молодости я ненавидел людей, но это так скучно! Ведь тогда ничего не хочется делать и тебя одолевают бесплодные, печальные мысли. И вот я стал служить людям и понемножку привязался к ним. Горячего молока, сударыни! Да, я служу людям и горжусь этим! Я считаю, что трактирщик выше, чем Александр Македонский. Тот людей убивал, а я их кормлю, веселю, прячу от непогоды. Конечно, я беру за это деньги, но и Македонский работал не бесплатно. Еще вина, пожалуйста! С кем имею честь говорить? Впрочем, как вам угодно. Я привык к тому, что странники скрывают свои имена.
Король. Трактирщик, я король.
Трактирщик. Добрый вечер, ваше величество!
Король. Добрый вечер. Я очень несчастен, трактирщик!
Трактирщик. Это случается, ваше величество.
Король. Врешь, я беспримерно несчастен! Во время этой проклятой бури мне было полегчало. А теперь вот я согрелся, ожил и все мои тревоги и горести ожили вместе со мной. Безобразие какое! Дайте мне еще вина!
Трактирщик. Сделайте одолжение!
Король. У меня дочка пропала!
Трактирщик. Ай — ай — ай!
Король. Эти бездельники, эти дармоеды оставили ребенка без присмотра. Дочка влюбилась, поссорилась, переоделась мальчиком и скрылась. Она не забредала к вам?
Трактирщик. Увы, нет, государь!
Король. Кто живет в трактире?
Трактирщик. Знаменитый охотник с двумя учениками.
Король. Охотник? Позовите его! Он мог встретить мою дочку. Ведь охотники охотятся повсюду!
Трактирщик. Увы, государь, этот охотник теперь совсем не охотится.
Король. А чем же он занимается?
Трактирщик. Борется за свою славу. Он добыл уже пятьдесят дипломов, подтверждающих, что он знаменит, и подстрелил шестьдесят хулителей своего таланта.
Король. А здесь он что делает?
Трактирщик. Отдыхает! Бороться за свою славу — что может быть утомительнее?
Король. Ну, тогда черт с ним. Эй, вы там, приговоренные к смерти! В путь!
Трактирщик. Куда вы, государь? Подумайте! Вы идете на верную гибель!
Король. А вам-то что? Мне легче там, где лупят снегом по лицу и толкают в шею. Встать!
Придворные встают.
Трактирщик. Погодите, ваше величество! Не надо капризничать, не надо лезть назло судьбе к самому черту в лапы. Я понимаю, что когда приходит беда — трудно усидеть на месте…
Король. Невозможно!
Трактирщик. А приходится иногда! В такую ночь никого вы не разыщете, а только сами пропадете без вести.
Король. Ну и пусть!
Трактирщик. Нельзя же думать только о себе. Не мальчик, слава богу, отец семейства. Ну, ну, ну! Не надо гримасничать, кулаки сжимать, зубами скрипеть. Вы меня послушайте! Я дело говорю! Моя гостиница оборудована всем, что может принести пользу гостям. Слыхали вы, что люди научились теперь передавать мысли на расстояние?
Король. Придворный ученый что-то пробовал мне рассказать об этом, да я уснул.
Трактирщик. И напрасно! Сейчас я расспрошу соседей о бедной принцессе, не выходя из этой комнаты.
Король. Честное слово?
Трактирщик. Увидите. В пяти часах езды от нас — монастырь, где экономом работает мой лучший друг. Это самый любопытный монах на свете. Он знает все, что творится на сто верст вокруг. Сейчас я передам ему все, что требуется, и через несколько секунд получу ответ. Тише, тише, друзья мои, не шевелитесь, не вздыхайте так тяжело: мне надо сосредоточиться. Так. Передаю мысли на расстояние. "Ау! Ау! Гоп-гоп! Мужской монастырь, келья девять, отцу эконому. Отец эконом! Гоп-гоп! Ау! Горах заблудилась девушка мужском платье. Сообщи, где она. Целую. Трактирщик". Вот и все. Сударыни, не надо плакать. Я настраиваюсь на прием, а женские слезы расстраивают меня. Вот так. Благодарю вас. Тише. Перехожу на прием. Трактир "Эмилия". Трактирщику. Не знаю сожалению. Пришли монастырь две туши черных козлов". Все понятно! Отец эконом, к сожалению, не знает, где принцесса, и просит прислать для монастырской трапезы…
Король. К черту трапезу! Спрашивайте других соседей!
Трактирщик. Увы, государь, уж если отец эконом ничего не знает, то все другие тем более.
Король. Я сейчас проглочу мешок пороху, ударю себя по животу и разорвусь в клочья!
Трактирщик. Эти домашние средства никогда и ничему не помогают. (Берет связку ключей.) Я отведу вам самую большую комнату, государь!
Король. Что я там буду делать?
Трактирщик. Ходить из угла в угол. А на рассвете мы вместе отправимся на поиски. Верно говорю. Вот вам ключ. И вы, господа, получайте ключи от своих комнат. Это самое разумное из всего, что можно сделать сегодня. Отдохнуть надо, друзья мои! Набраться сил! Берите свечи. Вот так. Пожалуйте за мной!
Уходит, сопровождаемый Королем и придворными. Тотчас же в комнату входит ученик знаменитого охотника. Оглядевшись осторожно, он кричит перепелом. Ему отвечает чириканье скворца, и в комнату заглядывает охотник.
Ученик. Идите смело! Никого тут нету!
Охотник. Если это охотники приехали сюда, то я застрелю тебя, как зайца.
Ученик. Да я-то здесь при чем? Господи!
Охотник. Молчи! Куда ни поеду отдыхать — везде толкутся окаянные охотники. Ненавижу! Да еще тут же охотничьи жены обсуждают охотничьи дела вкривь и вкось! Тьфу! Дурак ты!
Ученик. Господи! Да я-то тут при чем?
Охотник. Заруби себе на носу: если эти приезжие — охотники, то мы уезжаем немедленно. Болван! Убить тебя мало!
Ученик. Да что же это такое? Да за что же вы меня, начальник, мучаете! Да я…
Охотник. Молчи! Молчи, когда старшие сердятся! Ты чего хочешь? Чтобы я, настоящий охотник, тратил заряды даром? Нет, брат! Я для того и держу учеников, чтобы моя брань задевала хоть кого-нибудь. Семьи у меня нет, терпи ты. Письма отправил?
Ученик. Отнес еще до бури. И когда шел обратно, то…
Охотник. Помолчи! Все отправил? И то, что в большом конверте? Начальнику охоты?
Ученик. Все, все! И когда шел обратно, следы видел. И заячьи, и лисьи.
Охотник. К черту следы! Есть мне время заниматься глупостями, когда там внизу глупцы и завистники роют мне яму.
Ученик. А может, не роют?
Охотник. Роют, знаю я их!
Ученик. Ну и пусть. А мы настреляли бы дичи целую гору — вот когда нас боялись бы… Они нам яму, а мы им добычу, ну и вышло, что мы молодцы, а они подлецы. Настрелять бы…
Охотник. Осел! Настрелять бы… Как начнут они там внизу обсуждать каждый мой выстрел — с ума сойдешь! Лису, мол, он убил, как в прошлом году, ничего не внес нового в дело охоты. А если, чего доброго, промахнешься! Я, который до сих пор бил без промаха? Молчи! Убью! (Очень мягко). А где же мой новый ученик?
Ученик. Чистит ружье.
Охотник. Молодец!
Ученик. Конечно! У вас кто новый, тот и молодец.
Охотник. Ну и что? Во-первых, я его не знаю и могу ждать от него любых чудес. Во-вторых, он меня не знает и поэтому уважает без всяких оговорок и рассуждений. Не то, что ты!
Звонит колокол.

Батюшки мои! Приехал кто-то! В такую погоду! Честное слово, это какой-нибудь охотник. Нарочно вылез в бурю, чтобы потом хвастать…
Стук в дверь.
Открывай, дурак! Так бы и убил тебя!
Ученик. Господи, да я-то здесь при чем?
Отпирает дверь. Входит Медведь, занесенный снегом, ошеломленный. Отряхивается, оглядывается.
Медведь. Куда это меня занесло?
Охотник. Идите к огню, грейтесь.
Медведь. Благодарю. Это гостиница?
Охотник. Да. Хозяин сейчас выйдет. Вы охотник?
Медведь. Что вы! Что вы!
Охотник. Почему вы говорите с таким ужасом об этом?
Медведь. Я не люблю охотников.
Охотник. А вы их знаете, молодой человек?
Медведь. Да, мы встречались.
Охотник. Охотники — это самые достойные люди на земле! Это все честные, простые парни. Они любят свое дело. Они вязнут в болотах, взбираются на горные вершины, блуждают по такой чаще, где даже зверю приходится жутко. И делают они все это не из любви к наживе, не из честолюбия, нет, нет! Их ведет благородная страсть! Понял?
Медведь. Нет, не понял. Но умоляю вас, не будем спорить! Я не знал, что вы так любите охотников!
Охотник. Кто, я? Я просто терпеть не могу, когда их ругают посторонние.
Медведь. Хорошо, я не буду их ругать. Мне не до этого.
Охотник. Я сам охотник! Знаменитый!
Медведь. Мне очень жаль.
Охотник. Не считая мелкой дичи, я подстрелил на своем веку пятьсот оленей, пятьсот коз, четыреста волков и девяносто девять медведей.
Медведь вскакивает.
Чего вы вскочили?
Медведь. Убивать медведей — все равно что детей убивать!
Охотник. Хороши дети! Вы видели их когти?
Медведь. Да. Они много короче, чем охотничьи кинжалы.
Охотник. А сила медвежья?
Медведь. Не надо было дразнить зверя.
Охотник. Я так возмущен, что просто слов нет, придется стрелять. (Кричит.) Эй! Мальчуган! Принеси сюда ружье! Живо! Сейчас я вас убью, молодой человек.
Медведь. Мне все равно.
Охотник. Где же ты, мальчуган? Ружье, ружье мне.
Вбегает принцесса. В руках у нее ружье. Медведь вскакивает.
(Принцессе.) Гляди, ученик, и учись. Этот наглец и невежда сейчас будет убит. Не жалей его. Он не человек, так как ничего не понимает в искусстве. Подай мне ружье, мальчик. Что ты прижимаешь его к себе, как маленького ребенка?
Вбегает трактирщик.
Трактирщик. Что случилось? А, понимаю. Дай ему ружье, мальчик, не бойся. Пока господин знаменитый охотник отдыхал после обеда, я высыпал порох из всех зарядов. Я знаю привычки моего почтенного гостя!
Охотник. Проклятье!
Трактирщик. Вовсе не проклятье, дорогой друг. Вы — старые скандалисты, в глубине души бываете довольны, когда вас хватают за руки.
Охотник. Нахал!
Трактирщик. Ладно, ладно! Съешь лучше двойную порцию охотничьих сосисок.
Охотник. Давай, черт с тобой. И охотничьей настойки двойную порцию.
Трактирщик. Вот так-то лучше.
Охотник (ученикам). Садитесь, мальчуганы. Завтра, когда погода станет потише, идем на охоту.
Ученик. Ура!
Охотник. В хлопотах и суете я забыл, какое это высокое, прекрасное искусство. Этот дурачок раззадорил меня.
Трактирщик. Тише ты! (Отводит Медведя в дальний угол, усаживает за стол.) Садитесь, пожалуйста, сударь. Что с вами? Вы нездоровы? Сейчас я вас вылечу. У меня прекрасная аптечка для проезжающих… У вас жар?
Медведь. Не знаю… (Шепотом.) Кто эта девушка?
Трактирщик. Все понятно… Вы сходите с ума от несчастной любви. Тут, к сожалению, лекарства бессильны.
Медведь. Кто эта девушка?
Трактирщик. Здесь ее нет, бедняга!
Медведь. Ну как же нет! Вон она шепчется с охотником.
Трактирщик. Это вам все чудится! Это вовсе не она, это он. Это просто ученик знаменитого охотника. Вы понимаете меня?
Медведь. Благодарю вас. Да.
Охотник. Что вы там шепчетесь обо мне?
Трактирщик. И вовсе не о тебе.
Охотник. Все равно! Терпеть не могу, когда на меня глазеют. Отнеси ужин ко мне в комнату. Ученики, за мной!
Трактирщик несет поднос с ужином. Охотник с учеником и принцессой идут следом. Медведь бросается за ними. Вдруг дверь распахивается, прежде чем Медведь успевает добежать до нее. На пороге принцесса. Некоторое время принцесса и Медведь молча смотрят друг на друга. Но вот принцесса обходит Медведя, идет к столу, за которым сидела, берет забытый там носовой платок и направляется к выходу, не глядя на Медведя.
Медведь. Простите… У вас нет сестры?
Принцесса отрицательно качает головой.
Посидите со мной немного. Пожалуйста! Дело в том, что вы удивительно похожи на девушку, которую мне необходимо забыть как можно скорее. Куда же вы?
Принцесса. Не хочу напоминать то, что необходимо забыть.
Медведь. Боже мой! И голос ее!
Принцесса. Вы бредите.
Медведь. Очень может быть. Я как в тумане.
Принцесса. Отчего?
Медведь. Я ехал и ехал трое суток, без отдыха, без дороги. Поехал бы дальше, но мой конь заплакал, как ребенок, когда я хотел миновать эту гостиницу.
Принцесса. Вы убили кого-нибудь?
Медведь. Нет, что вы!
Принцесса. От кого же бежали вы, как преступник?
Медведь. От любви.
Принцесса. Какая забавная история!
Медведь. Не смейтесь. Я знаю: молодые люди — жестокий народ. Ведь они еще ничего не успели пережить. Я сам был таким всего три дня назад. Но с тех пор поумнел. Вы были когда-нибудь влюблены?
Принцесса. Не верю я в эти глупости.
Медведь. Я тоже не верил. А потом влюбился.
Принцесса. В кого же это, позвольте узнать?
Медведь. В ту самую девушку, которая так похожа на вас.
Принцесса. Смотрите пожалуйста.
Медведь. Умоляю вас, не улыбайтесь! Я очень серьезно влюбился!
Принцесса. Да уж от легкого увлечения так далеко не убежишь.
Медведь. Ах, вы не понимаете… Я влюбился и был счастлив. Недолго, но зато как никогда в жизни. А потом…
Принцесса. Ну?
Медведь. Потом я вдруг узнал об этой девушке нечто такое, что все перевернуло разом. И в довершение беды я вдруг увидел ясно, что и она влюбилась в меня тоже.
Принцесса. Какой удар для влюбленного!
Медведь. В этом случае страшный удар! А еще страшнее, страшнее всего мне стало, когда она сказала, что поцелует меня.
Принцесса. Глупая девчонка!
Медведь. Что?
Принцесса. Презренная дура!
Медведь. Не смей так говорить о ней!
Принцесса. Она этого стоит.
Медведь. Не тебе судить! Это прекрасная девушка. Простая и доверчивая, как… как… как я!
Принцесса. Вы? Вы хитрец, хвастун и болтун.
Медведь. Я?
Принцесса. Да! Первому встречному с худо скрытым торжеством рассказываете вы о своих победах.
Медведь. Так вот как ты понял меня?
Принцесса. Да, именно так! Она глупа…
Медведь. Изволь говорить о ней почтительно!
Принцесса. Она глупа, глупа, глупа!
Медведь. Довольно! Дерзких щенят наказывают! (Выхватывает шпагу.) Защищайся!
Принцесса. К вашим услугам!
Сражаются ожесточенно.
Уже дважды я мог убить вас.
Медведь. А я, мальчуган, ищу смерти!
Принцесса. Почему вы не умерли без посторонней помощи?
Медведь. Здоровье не позволяет.
Делает выпад. Сбивает шляпу с головы принцессы. Ее тяжелые косы падают почти до земли. Медведь роняет шпагу.
Принцесса! Вот счастье! Вот беда! Это вы! Вы! Зачем вы здесь?
Принцесса. Три дня я гналась за вами. Только в бурю потеряла ваш след, встретила охотника и пошла к нему в ученики.
Медведь. Вы три дня гнались за мной?
Принцесса. Да! Чтобы сказать, как вы мне безразличны. Знайте, что вы для меня все равно что… все равно что бабушка, да еще чужая! И я не собираюсь вас целовать! И не думала я вовсе влюбляться в вас. Прощайте! (Уходит. Возвращается.) Вы так обидели меня, что я все равно отомщу вам! Я докажу вам, как вы мне безразличны. Умру, а докажу! (Уходит.)
Медведь. Бежать, бежать скорее! Она сердилась и бранила меня, а я видел только ее губы и думал, думал об одном: вот сейчас я ее поцелую! Медведь проклятый! Бежать, бежать! А может быть, еще раз, всего только разик взглянуть на нее. Глаза у нее такие ясные! И она здесь, здесь, рядом, за стеной. Сделать несколько шагов и… (Смеется.) Подумать только — она в одном доме со мной! Вот счастье! Что я делаю! Я погублю ее и себя! Эй ты, зверь! Прочь отсюда! В путь!
Входит трактирщик.
Я уезжаю!
Трактирщик. Это невозможно.
Медведь. Я не боюсь урагана.
Трактирщик. Конечно, конечно! Но вы разве не слышите, как стало тихо?
Медведь. Верно. Почему это?
Трактирщик. Я попробовал сейчас выйти во двор взглянуть, не снесло ли крышу нового амбара, и не мог.
Медведь. Не могли?
Трактирщик. Мы погребены под снегом. В последние полчаса не хлопья, а целые сугробы валились с неба. Мой старый друг, горный волшебник, женился и остепенился, а то я подумал бы, что это его шалости.
Медведь. Если уехать нельзя, то заприте меня!
Трактирщик. Запереть?
Медведь. Да, да, на ключ?
Трактирщик. Зачем?
Медведь. Мне нельзя встречаться с ней! Я ее люблю!
Трактирщик. Кого?
Медведь. Принцессу!
Трактирщик. Она здесь?
Медведь. Здесь. Она переоделась в мужское платье. Я сразу узнал ее, а вы мне не поверили.
Трактирщик. Так это и в самом деле была она?
Медведь. Она! Боже мой… Только теперь, когда не вижу ее, я начинаю понимать, как оскорбила она меня!
Трактирщик. Нет!
Медведь. Как нет? Вы слышали, что она мне тут наговорила?
Трактирщик. Не слышал, но это все равно. Я столько пережил, что все понимаю.
Медведь. С открытой душой, по-дружески я жаловался ей на свою горькую судьбу, а она подслушала меня, как предатель.
Трактирщик. Не понимаю. Она подслушала, как вы жаловались ей же?
Медведь. Ах, ведь тогда я думал, что говорю с юношей, похожим на нее! Так понять меня! Все кончено! Больше я не скажу ей ни слова! Этого простить нельзя! Когда путь будет свободен, я только один разик молча взгляну на нее и уеду. Заприте, заприте меня!
Трактирщик. Вот вам ключ. Ступайте. Вон ваша комната. Нет, нет, запирать я вас не стану. В дверях новенький замок, и мне будет жалко, если вы его сломаете. Спокойной ночи. Идите, идите же!
Медведь. Спокойной ночи. (Уходит.)
Трактирщик. Спокойной ночи. Только не найти его тебе, нигде не найти тебе покоя. Запрись в монастырь — одиночество напомнит о ней. Открой трактир при дороге — каждый стук двери напомнит тебе о ней.
Входит придворная дама.
Дама. Простите, но свеча у меня в комнате все время гаснет.
Трактирщик. Эмилия! Ведь это верно? Ведь вас зовут Эмилия?
Дама. Да, меня зовут так. Но, сударь…
Трактирщик. Эмилия!
Дама. Черт меня побери!
Трактирщик. Вы узнаете меня?
Дама. Эмиль…
Трактирщик. Так звали юношу, которого жестокая девушка заставила бежать за тридевять земель, в горы, в вечные снега.
Дама. Не смотрите на меня. Лицо обветрилось. Впрочем, к дьяволу все. Смотрите. Вот я какая. Смешно?
Трактирщик. Я вижу вас такой, как двадцать пять лет назад.
Дама. Проклятие!
Трактирщик. На самых многолюдных маскарадах я узнавал вас под любой маской.
Дама. Помню.
Трактирщик. Что мне маска, которую надело на вас время!
Дама. Но вы не сразу узнали меня!
Трактирщик. Вы были так закутаны. Не смейтесь!
Дама. Я разучилась плакать. Вы меня узнали, но вы не знаете меня. Я стала злобной. Особенно в последнее время. Трубки нет?
Трактирщик. Трубки?
Дама. Я курю в последнее время. Тайно. Матросский табак. Адское зелье. От этого табака свечка и гасла все время у меня в комнате. Я и пить пробовала. Не понравилось. Вот я какая теперь стала.
Трактирщик. Вы всегда были такой.
Дама. Я?
Трактирщик. Да. Всегда у вас был упрямый и гордый нрав. Теперь он сказывается по-новому — вот и вся разница. Замужем были?
Дама. Была.
Трактирщик. За кем?
Дама. Вы его не знали.
Трактирщик. Он здесь?
Дама. Умер.
Трактирщик. А я думал, что этот юный паж стал вашим супругом.
Дама. Он тоже умер.
Трактирщик. Вот как? Отчего?
Дама. Утонул, отправившись на поиски младшего сына, которого буря унесла в море. Юношу подобрал купеческий корабль, а отец утонул.
Трактирщик. Так. Значит, юный паж…
Дама. Стал седым ученым и умер, а вы все сердитесь на него.
Трактирщик. Вы целовались с ним на балконе!
Дама. А вы танцевали с дочкой генерала.
Трактирщик. Танцевать прилично!
Дама. Черт побери! Вы шептали ей что-то на ухо все время!
Трактирщик. Я шептал ей: раз, два, три! Раз, два, три! Раз, два, три! Она все время сбивалась с такта.
Дама. Смешно!
Трактирщик. Ужасно смешно! До слез.
Дама. С чего вы взяли, что мы были бы счастливы, поженившись?
Трактирщик. А вы сомневаетесь в этом? Да? Что же вы молчите!
Дама. Вечной любви не бывает.
Трактирщик. У трактирной стойки я не то еще слышал о любви. А вам не подобает так говорить. Вы всегда были разумны и наблюдательны.
Дама. Ладно. Ну простите меня, окаянную, за то, что я целовалась с этим мальчишкой. Дайте руку.
Эмиль и Эмилия пожимают друг другу руки.
Ну, вот и все. Жизнь не начнешь с начала.
Трактирщик. Все равно. Я счастлив, что вижу вас.
Дама. Я тоже. Тем глупее. Ладно. Плакать я теперь разучилась. Только смеюсь или бранюсь. Поговорим о другом, если вам не угодно, чтобы я ругалась, как кучер, или ржала, как лошадь.
Трактирщик. Да, да. У нас есть о чем поговорить. У меня в доме двое влюбленных детей могут погибнуть без нашей помощи.
Дама. Кто эти бедняги?
Трактирщик. Принцесса и тот юноша, из-за которого она бежала из дому. Он приехал сюда вслед за вами.
Дама. Они встретились?
Трактирщик. Да. И успели поссориться.
Дама. Бей в барабаны!
Трактирщик. Что вы говорите?
Дама. Труби в трубы!
Трактирщик. В какие трубы?
Дама. Не обращайте внимания. Дворцовая привычка. Так у нас командуют в случае пожара, наводнения, урагана. Караул, в ружье! Надо что-то немедленно предпринять. Пойду доложу королю. Дети погибают! Шпаги вон! К бою готовь! В штыки! (Убегает.)

Трактирщик. Я все понял… Эмилия была замужем за дворцовым комендантом. Труби в трубы! Бей в барабаны! Шпаги вон! Курит. Чертыхается. Бедная, гордая, нежная Эмилия! Разве он понимал, на ком женат, проклятый грубиян, царство ему небесное!
Вбегают король, первый министр, министр-администратор, фрейлины, придворная дама.
Король. Вы ее видели?
Трактирщик. Да.
Король. Бледна, худа, еле держится на ногах?
Трактирщик. Загорела, хорошо ест, бегает, как мальчик.
Король. Ха-ха-ха! Молодец.
Трактирщик. Спасибо.
Король. Не вы молодец, она молодец. Впрочем, все равно, пользуйтесь. И он здесь?
Трактирщик. Да.
Король. Влюблен?
Трактирщик. Очень.
Король. Ха-ха-ха! То-то! Знай наших. Мучается?
Трактирщик. Ужасно.
Король. Так ему и надо! Ха-ха-ха! Он мучается, а она жива, здорова, спокойна, весела…
Входит охотник, сопровождаемый учеником.
Охотник. Дай капель!
Трактирщик. Каких?
Охотник. Почем я знаю? Ученик мой заскучал.
Трактирщик. Этот?
Ученик. Еще чего! Я умру — он и то не заметит.
Охотник. Новенький мой заскучал, не ест, не пьет, невпопад отвечает.
Король. Принцесса?
Охотник. Кто, кто?
Трактирщик. Твой новенький — переодетая принцесса.
Ученик. Волк тебя заешь! А я ее чуть не стукнул по шее!
Охотник (ученику). Негодяй! Болван! Мальчика от девочки не можешь отличить!
Ученик. Вы тоже не отличили.
Охотник. Есть мне время заниматься подобными пустяками!
Король. Замолчи ты! Где принцесса?
Охотник. Но, но, но, не ори, любезный! У меня работа тонкая, нервная. Я окриков не переношу. Пришибу тебя и отвечать не буду!
Трактирщик. Это король!
Охотник. Ой! (Кланяется низко.) Простите, ваше величество.
Король. Где моя дочь?
Охотник. Их высочество изволят сидеть у очага в нашей комнате. Сидят они и глядят на уголья.
Король. Проводите меня к ней!
Охотник. Рад служить, ваше величество! Сюда, пожалуйста, ваше величество. Я вас провожу, а вы мне диплом. Дескать, учил королевскую дочь благородному искусству охоты.
Король. Ладно, потом.
Охотник. Спасибо, ваше величество.
Уходят. Администратор затыкает уши.
Администратор. Сейчас, сейчас мы услышим пальбу!
Трактирщик. Какую?
Администратор. Принцесса дала слово, что застрелит каждого, кто последует за ней.
Дама. Она не станет стрелять в родного отца.
Администратор. Знаю я людей! Для честного словца не пожалеют и отца.
Трактирщик. А я не догадался разрядить пистолеты учеников.
Дама. Бежим туда! Уговорим ее!
Министр. Тише! Государь возвращается. Он разгневан!
Администратор. Опять начнет казнить! А я и так простужен! Нет работы вредней придворной.
Входят король и охотник.
Король (негромко и просто). Я в ужасном горе. Она сидит там у огня, тихая, несчастная. Одна — вы слышите? Одна! Ушла из дому, от забот моих ушла. И если я приведу целую армию и все королевское могущество отдам ей в руки — это ей не поможет. Как же это так? Что же мне делать? Я ее растил, берег, а теперь вдруг не могу ей помочь. Она за тридевять земель от меня. Подите к ней. Расспросите ее. Может быть, мы ей можем помочь все-таки? Ступайте же!
Администратор. Она стрелять будет, ваше величество!
Король. Ну так что? Вы все равно приговорены к смерти. Боже мой! Зачем все так меняется в твоем мире? Где моя маленькая дочка? Страстная, оскорбленная девушка сидит у опия. Да, да, оскорбленная. Я вижу. Мало ли я их оскорблял на своем веку. Спросите, что он ей сделал? Как мне поступить с ним? Казнить? Это я могу. Поговорить с ним? Берусь! Ну! Ступайте же!
Трактирщик. Позвольте мне поговорить с принцессой, король.
Король. Нельзя! Пусть к дочке пойдет кто-нибудь из своих.
Трактирщик. Именно свои влюбленным кажутся особенно чужими. Все переменилось, а свои остались такими, как были.
Король. Я не подумал об этом. Вы совершенно правы. Тем не менее приказания своего не отменю.
Трактирщик. Почему?
Король. Почему, почему… Самодур потому что. Во мне тетя родная проснулась, дура неисправимая. Шляпу мне!
Министр подает королю шляпу.
Бумаги мне.
Трактирщик подает королю бумагу.
Бросим жребий. Так. Так, готово. Тот, кто вынет бумажку с крестом, пойдет к принцессе.
Дама. Позвольте мне без всяких крестов поговорить с принцессой, ваше величество. Мне есть что сказать ей.
Король. Не позволю! Мне попала вожжа под мантию! Я — король или не король? Жребий, жребий! Первый министр! Вы первый! Министр тянет жребий, разворачивает бумажку.
Министр. Увы, государь!
Администратор. Слава богу!
Министр. На бумаге нет креста!
Администратор. Зачем же было кричать "увы", болван!
Король. Тише! Ваша очередь, сударыня!
Дама. Мне идти, государь.
Администратор. От всей души поздравляю! Царствия вам небесного!
Король. А ну, покажите мне бумажку, сударыня! (Выхватывает из рук придворной дамы ее жребий, рассматривает, качает головой.) Вы врунья, сударыня! Вот упрямый народ! Так и норовят одурачить бедного своего повелителя! Следующий! (Администратору.) Тяните жребий, сударь. Куда! Куда вы лезете! Откройте глаза, любезный! Вот, вот она, шляпа, перед вами.
Администратор тянет жребий, смотрит.
Администратор. Ха-ха-ха!
Король. Что ха-ха-ха!
Администратор. То есть я хотел сказать — увы! Вот честное слово, провалиться мне, я не вижу никакого креста. Ай — ай — ай, какая обида! Следующий!
Король. Дайте мне ваш жребий!
Администратор. Кого?
Король. Бумажку! Живо! (Заглядывает в бумажку.) Нет креста?
Администратор. Нет!
Король. А это что?
Администратор. Какой же это крест? Смешно, честное слово… Это скорее буква "х"!
Король. Нет, любезный, это он и есть! Ступайте!
Администратор. Люди, люди, опомнитесь! Что вы делаете? Мы бросили дела, забыли сан и звание, поскакали в горы по чертовым мостам, по козьим дорожкам. Что нас довело до этого?
Дама. Любовь!
Администратор. Давайте, господа, говорить серьезно! Нет никакой любви на свете!
Трактирщик. Есть!
Администратор. Уж вам-то стыдно притворяться! Человек коммерческий, имеете свое дело.
Трактирщик. И все же я берусь доказать, что любовь существует на свете!
Администратор. Нет ее! Людям я не верю, я слишком хорошо их знаю, а сам ни разу не влюблялся. Следовательно, нет любви! Следовательно, меня посылают на смерть из-за выдумки, предрассудка, пустого места!
Король. Не задерживайте меня, любезный. Не будьте эгоистом.
Администратор. Ладно, ваше величество, я не буду, только послушайте меня. Когда контрабандист ползет через пропасть по жердочке или купец плывет в маленьком суденышке по Великому океану — это почтенно, это понятно. Люди деньги зарабатывают. А во имя чего, извините, мне голову терять? То, что вы называете любовью, — это немного неприлично, довольно смешно и очень приятно. При чем же тут смерть?
Дама. Замолчите, презренный!
Администратор. Ваше величество, не велите ей ругаться! Нечего, сударыня, нечего смотреть на меня так, будто вы и в самом деле думаете то, что говорите. Нечего, нечего! Все люди свиньи, только одни в этом признаются, а другие ломаются. Не я презренный, не я злодей, а все эти благородные страдальцы, странствующие проповедники, бродячие певцы, нищие музыканты, площадные болтуны. Я весь на виду, всякому понятно, чего я хочу. С каждого понемножку — и я уже не сержусь, веселею, успокаиваюсь, сижу себе да щелкаю на счетах. А эти раздуватели чувств, мучители душ человеческих — вот они воистину злодеи, убийцы непойманные. Это они лгут, будто совесть существует в природе, уверяют, что сострадание прекрасно, восхваляют верность, учат доблести и толкают на смерть обманутых дурачков! Это они выдумали любовь. Нет ее! Поверьте солидному, состоятельному мужчине!
Король. А почему принцесса страдает?
Администратор. По молодости лет, ваше величество!
Король. Ладно. Сказал последнее слово приговоренного и хватит. Все равно не помилую! Ступай! Ни слова! Застрелю!
Администратор уходит, пошатываясь.
Экий дьявол! И зачем только я слушал его? Он разбудил во мне тетю, которую каждый мог убедить в чем угодно. Бедняжка была восемнадцать раз замужем, не считая легких увлечений. А ну как и в самом деле нет никакой любви на свете? Может быть, у принцессы просто ангина или бронхит, а я мучаюсь.
Дама. Ваше величество…
Король. Помолчите, сударыня! Вы женщина почтенная, верующая. Спросим молодежь. Аманда! Вы верите в любовь?
Аманда. Нет, ваше величество!
Король. Вот видите! А почему?
Аманда. Я была влюблена в одного человека, и он оказался таким чудовищем, что я перестала верить в любовь. Я влюбляюсь теперь во всех, кому не лень. Все равно!
Король. Вот видите! А вы что скажете о любви, Оринтия?
Оринтия. Все, что вам угодно, кроме правды, ваше величество.
Король. Почему?
Оринтия. Говорить о любви правду так страшно и так трудно, что я разучилась это делать раз и навсегда. Я говорю о любви то, чего от меня ждут.
Король. Вы мне скажите только одно — есть любовь на свете?
Оринтия. Есть, ваше величество, если вам угодно. Я сама столько раз влюблялась!
Король. А может, нет ее?
Оринтия. Нет ее, если вам угодно, государь! Есть легкое, веселое безумие, которое всегда кончается пустяками.
Выстрел.
Король. Вот вам и пустяки!
Охотник. Царствие ему небесное!
Ученик. А может, он… она… они — промахнулись?
Охотник. Наглец! Моя ученица — и вдруг…
Ученик. Долго ли училась-то!
Охотник. О ком говоришь! При ком говоришь! Очнись!
Король. Тише вы! Не мешайте мне! Я радуюсь! Ха-ха-ха! Наконец-то, наконец вырвалась дочка моя из той проклятой теплицы, в которой я, старый дурак, ее вырастил. Теперь она поступает, как все нормальные люди: у нее неприятности — и вот она палит в кого попало. (Всхлипывает.) Растет дочка. Эй, трактирщик! Приберите там в коридоре!
Входит Администратор. В руках у него дымящийся пистолет.
Ученик. Промахнулась! Ха-ха-ха!
Король. Это что такое? Почему вы живы, нахал?
Администратор. Потому что это я стрелял, государь.
Король. Вы?
Администратор. Да, вот представьте себе.
Король. В кого?
Администратор. В кого, в кого… В принцессу! Она жива, жива, не пугайтесь!
Король. Эй, вы там! Плаху, палача и рюмку водки. Водку мне, остальное ему. Живо!
Администратор. Не торопитесь, любезный!
Король. Кому это ты говоришь?
Входит Медведь. Останавливается в дверях.
Администратор. Вам, папаша, говорю. Не торопитесь! Принцесса — моя невеста.
Придворная Дама. Бей в барабаны, труби в трубы, караул, в ружье!
Первый Министр. Он сошел с ума?
Трактирщик. О, если бы!
Король. Рассказывай толком, а то убью!
Администратор. Расскажу с удовольствием. Люблю рассказывать о делах, которые удались. Да вы садитесь, господа, чего там в самом деле, я разрешаю. Не хотите — как хотите. Ну вот, значит… Пошел я, как вы настаивали, к девушке… Пошел, значит. Хорошо. Приоткрываю дверь, а сам думаю: ох, убьет… Умирать хочется, как любому из присутствующих. Ну вот. А она обернулась на скрип двери и вскочила. Я, сами понимаете, ахнул. Выхватил, естественно, пистолет из кармана. И, как поступил бы на моем месте любой из присутствующих, выпалил из пистолета в девушку. А она и не заметила. Взяла меня за руку и говорит: я думала, думала, сидя тут у огня, да и поклялась выйти замуж за первого встречного. Ха-ха! Видите, как мне везет, как ловко вышло, что я промахнулся. Ай да я!
Придворная Дама. Бедный ребенок!
Администратор. Не перебивать! Я спрашиваю: значит, я ваш жених теперь? А она отвечает: что же делать, если вы подвернулись под руку. Гляжу — губки дрожат, пальчики вздрагивают, в глазах чувства, на шейке жилка бьется, то-се, пятое, десятое… (Захлебывается.) Ох ты, ух ты!
Трактирщик подает водку королю. Администратор выхватывает рюмку, выпивает одним глотком.
Ура! Обнял я ее, следовательно, чмокнул в самые губки.
Медведь. Замолчи, убью!
Администратор. Нечего, нечего. Убивали меня уже сегодня — и что вышло? На чем я остановился-то? Ах, да… Поцеловались мы, значит…
Медведь. Замолчи!
Администратор. Король! Распорядитесь, чтобы меня не перебивали! Неужели трудно? Поцеловались мы, а потом она говорит: ступайте, доложите обо всем папе, а я пока переоденусь девочкой. А я ей на это: разрешите помочь застегнуть то, другое, зашнуровать, затянуть, хе-хе… А она мне, кокетка такая, отвечает: вон отсюда! А я ей на это: до скорого свидания, ваше высочество, канашка, курочка. Ха-ха-ха!
Король. Черт знает что… Эй, вы… Свита… Поищите там чего-нибудь в аптечке… Я потерял сознание, остались одни чувства… Тонкие… Едва определимые… То ли мне хочется музыки и цветов, то ли зарезать кого-нибудь. Чувствую, чувствую смутно-смутно — случилось что-то неладное, а взглянуть в лицо действительности — нечем…
Входит принцесса. Бросается к отцу.
Принцесса (отчаянно). Папа! Папа! (Замечает Медведя. Спокойно.) Добрый вечер, папа. А я замуж выхожу.
Король. За кого, дочка?
Принцесса (указывает на администратора кивком головы). Вот за этого. Подите сюда! Дайте мне руку.
Администратор. С наслаждением! Хе-хе…
Принцесса. Не смейте хихикать, а то я застрелю вас!
Король. Молодец! Вот это по-нашему!
Принцесса. Свадьбу я назначаю через час.
Король. Через час? Отлично! Свадьба — во всяком случае радостное и веселое событие, а там видно будет. Хорошо! Что, в самом деле… Дочь нашлась, все живы, здоровы, вина вдоволь. Распаковать багаж! Надеть праздничные наряды! Зажечь все свечи! Потом разберемся!
Медведь. Стойте!
Король. Что такое? Ну, ну, ну! Говорите же!
Медведь (обращается к Оринтии и Аманде, которые стоят обнявшись). Я прошу вашей руки. Будьте моей женой. Взгляните на меня — я молод, здоров, прост. Я добрый человек и никогда вас не обижу. Будьте моей женой!
Принцесса. Не отвечайте ему!
Медведь. Ах, вот как! Вам можно, а мне нет!
Принцесса. Я поклялась выйти замуж за первого встречного.
Медведь. Я тоже.
Принцесса. Я… Впрочем, довольно, довольно, мне все равно! (Идет к выходу.) Дамы! За мной! Вы поможете мне надеть подвенечное платье.
Король. Кавалеры, за мной! Вы мне поможете заказать свадебный ужин. Трактирщик, это и вас касается.
Трактирщик. Ладно, ваше величество, ступайте, я вас догоню. (Придворной даме, шепотом.) Под любым предлогом заставьте принцессу вернуться сюда, в эту комнату.
Придворная Дама. Силой приволоку, разрази меня нечистый!
Все уходят, кроме Медведя и фрейлин, которые все стоят, обнявшись, у стены.
Медведь (фрейлинам). Будьте моей женой!
Аманда. Сударь, сударь! Кому из нас вы делаете предложение? Оринтия. Ведь нас двое.
Медведь. Простите, я не заметил.
Вбегает трактирщик.
Трактирщик. Назад, иначе вы погибнете! Подходить слишком близко к влюбленным, когда они ссорятся, смертельно опасно! Бегите, пока не поздно!
Медведь. Не уходите!
Трактирщик. Замолчи, свяжу! Неужели вам не жалко этих бедных девушек?
Медведь. Меня не жалели, и я не хочу никого жалеть!
Трактирщик. Слышите? Скорее, скорее прочь!
Оринтия и Аманда уходят, оглядываясь.
Слушай, ты! Дурачок! Опомнись, прошу тебя, будь добр! Несколько разумных ласковых слов — и вот вы снова счастливы. Понял? Скажи ей: слушайте, принцесса, так, мол, и так, я виноват, простите, не губите, я больше не буду, я нечаянно. А потом возьми да и поцелуй ее.
Медведь. Ни за что!
Трактирщик. Не упрямься! Поцелуй, да только покрепче.
Медведь. Нет!
Трактирщик. Не теряй времени! До свадьбы осталось всего сорок пять минут. Вы едва успеете помириться. Скорее. Опомнись! Я слышу шаги, это Эмилия ведет сюда принцессу. Ну же! Выше голову!
Распахивается дверь, и в комнату входит придворная дама в роскошном наряде. Ее сопровождают лакеи с зажженными канделябрами.
Придворная Дама. Поздравляю вас, господа, с большой радостью!
Трактирщик. Слышишь, сынок?
Придворная Дама. Пришел конец всем нашим горестям и злоключениям.
Трактирщик. Молодец, Эмилия!
Придворная Дама. Согласно приказу принцессы, ее бракосочетание с господином министром, которое должно было состояться через сорок пять минут…
Трактирщик. Умница! Ну, ну?
Придворная Дама. Состоится немедленно!
Трактирщик. Эмилия! Опомнитесь! Это несчастье, а вы улыбаетесь!
Придворная Дама. Таков приказ. Не трогайте меня, я при исполнении служебных обязанностей, будь я проклята! (Сияя.) Пожалуйста, ваше величество, все готово. (Трактирщику.) Ну что я могла сделать! Она упряма, как, как… как мы с вами когда-то!
Входит король в горностаевой мантии и в короне. Он ведет за руку принцессу в подвенечном платье. Далее следует министр-администратор. На всех его пальцах сверкают бриллиантовые кольца. Следом за ним — придворные в праздничных нарядах.
Король. Ну что ж. Сейчас начнем венчать. (Смотрит на Медведя с надеждой.) Честное слово, сейчас начну. Без шуток. Раз! Два! Три! (Вздыхает.) Начинаю! (Торжественно.) Как почетный святой, почетный великомученик, почетный папа римский нашего королевства приступаю к совершению таинства брака. Жених и невеста! Дайте друг другу руки!
Медведь. Нет!
Король. Что нет? Ну же, ну! Говорите, не стесняйтесь!
Медведь. Уйдите все отсюда! Мне поговорить с ней надо! Уходите же!
Администратор (выступая вперед). Ах ты наглец!
Медведь отталкивает его с такой силой, что министр-администратор летит в дверь.
Придворная Дама. Ура! Простите, ваше величество…
Король. Пожалуйста! Я сам рад. Отец все-таки.
Медведь. Уйдите, умоляю! Оставьте нас одних!
Трактирщик. Ваше величество, а ваше величество! Пойдемте! Неудобно…
Король. Ну вот еще! Мне тоже небось хочется узнать, чем кончится их разговор!
Придворная Дама. Государь!
Король. Отстаньте! А впрочем, ладно. Я ведь могу подслушивать у замочной скважины. (Бежит на цыпочках.) Пойдемте, пойдемте, господа! Неудобно!
Все убегают за ним, кроме принцессы и Медведя.
Медведь. Принцесса, сейчас я признаюсь во всем. На беду мы встретились, на беду полюбили друг друга. Я… я… Если вы поцелуете меня — я превращусь в медведя.
Принцесса закрывает лицо руками. Ему бы все шалить, а мы, бедные, вон как запутались. Поэтому я и бежал. Ведь я поклялся, что скорее умру, чем обижу вас. Простите! Это не я! Это он… Простите!
Принцесса. Вы, вы — и вдруг превратитесь в медведя?
Медведь. Да.
Принцесса. Как только я вас поцелую?
Медведь. Да.
Принцесса. Вы, вы молча будете бродить взад-вперед по комнатам, как по клетке? Никогда не поговорите со мною по-человечески? А если я уж очень надоем вам своими разговорами — вы зарычите на меня, как зверь? Неужели так уныло кончатся все безумные радости и горести последних дней?
Медведь. Да.
Принцесса. Папа! Папа!
Вбегает король, сопровождаемый всей свитой.
Папа — он…
Король. Да, да, я подслушал. Вот жалость-то какая!
Принцесса. Уедем, уедем поскорее!
Король. Дочка, дочка… Со мною происходит нечто ужасное… Доброе что-то — такой страх! — что-то доброе проснулось в моей душе. Давай подумаем — может быть, не стоит его прогонять. А? Живут же другие — и ничего! Подумаешь — медведь… Не хорек все-таки… Мы бы его причесывали, приручали. Он бы нам бы иногда плясал бы…
Принцесса. Нет! Я его слишком люблю для этого.
Медведь делает шаг вперед и останавливается, опустив голову.
Прощай, навсегда прощай! (Убегает.)
Все, кроме Медведя, — за нею. Вдруг начинает играть музыка. Окна распахиваются сами собой. Восходит солнце. Снега и в помине нет. На горных склонах выросла трава, качаются цветы. С хохотом врывается хозяин. За ним, улыбаясь, спешит хозяйка. Она взглядывает на медведя и сразу перестает улыбаться.
Хозяин (вопит). Поздравляю! Поздравляю! Совет да любовь!
Хозяйка. Замолчи, дурачок…
Хозяин. Почему — дурачок?
Хозяйка. Не то кричишь. Тут не свадьба, а горе…
Хозяин. Что? Как? Не может быть! Я привел их в эту уютную гостиницу да завалил сугробами все входы и выходы. Я радовался своей выдумке, так радовался, что вечный снег и тот растаял и горные склоны зазеленели под солнышком. Ты не поцеловал ее?
Медведь. Но ведь…
Хозяин. Трус!
Печальная музыка. На зеленую траву, на цветы падает снег. Опустив голову, ни на кого не глядя, проходит через комнату принцесса под руку с королем. За ними вся свита. Все это шествие проходит за окнами под падающим снегом. Выбегает трактирщик с чемоданом. Он потряхивает связкой ключей.
Трактирщик. Господа, господа, гостиница закрывается. Я уезжаю, господа!
Хозяин. Ладно! Давай мне ключи, я сам все запру.
Трактирщик. Вот спасибо! Поторопи охотника. Он там укладывает свои дипломы.
Хозяин. Ладно.
Трактирщик (Медведю). Слушай, бедный мальчик…
Хозяин. Ступай, я сам с ним поговорю. Поторопись, опоздаешь, отстанешь!
Трактирщик. Боже избави! (Убегает.)
Хозяин. Ты! Держи ответ! Как ты посмел не поцеловать ее?
Медведь. Но ведь вы знаете, чем это кончилось бы!
Хозяин. Нет, не знаю! Ты не любил девушку!
Медведь. Неправда!
Хозяин. Не любил, иначе волшебная сила безрассудства охватила бы тебя. Кто смеет рассуждать или предсказывать, когда высокие чувства овладевают человеком? Нищие, безоружные люди сбрасывают королей с престола из любви к ближнему. Из любви к родине солдаты подпирают смерть ногами, и та бежит без оглядки. Мудрецы поднимаются на небо и ныряют в самый ад — из любви к истине. Землю перестраивают из любви к прекрасному. А ты что сделал из любви к девушке?
Медведь. Я отказался от нее.
Хозяин. Великолепный поступок. А ты знаешь, что всего только раз в жизни выпадает влюбленным день, когда все им удается. И ты прозевал свое счастье. Прощай. Я больше не буду тебе помогать. Нет! Мешать начну тебе изо всех сил. До чего довел… Я, весельчак и шалун, заговорил из-за тебя как проповедник. Пойдем, жена, закрывать ставни.
Хозяйка. Идем, дурачок…
Стук закрываемых ставень. Входят охотник и его ученик. В руках у них огромные папки.
Медведь. Хотите убить сотого медведя?
Охотник. Медведя? Сотого?
Медведь. Да, да! Рано или поздно — я разыщу принцессу, поцелую ее и превращусь в медведя… И тут вы…
Охотник. Понимаю! Ново. Заманчиво. Но мне, право, неловко пользоваться вашей любезностью…
Медведь. Ничего, не стесняйтесь.
Охотник. А как посмотрит на это ее королевское высочество?
Медведь. Обрадуется!
Охотник. Ну что же… Искусство требует жертв.
Медведь. Спасибо, друг! Идем!
Занавес

Действие третье
Сад, уступами спускающийся к морю. Кипарисы, пальмы, пышная зелень, цветы. Широкая терраса, на перилах которой сидит трактирщик. Он одет по-летнему, в белом с головы до ног, посвежевший, помолодевший.
Трактирщик. Ау! Ау-у-у! Гоп, гоп! Монастырь, а монастырь! Отзовись! Отец эконом, где же ты? У меня новости есть! Слышишь? Новости! Неужели и это не заставит тебя насторожить уши? Неужели ты совсем разучился обмениваться мыслями на расстоянии? Целый год я вызываю тебя — и все напрасно. Отец эконом! Ау-у-у — у! Гоп, гоп! (Вскакивает.) Ура! Гоп, гоп! Здравствуй, старик! Ну, наконец-то! Да не ори ты так, ушам больно! Мало ли что! Я тоже обрадовался, да не ору же. Что? Нет уж, сначала ты выкладывай все, старый сплетник, а потом я расскажу, что пережили мы за этот год. Да, да. Все новости расскажу, ничего не пропущу, не беспокойся. Ну ладно уж, перестань охать да причитать, переходи к делу. Так, так, понимаю. А ты что? А настоятель что? А она что? Ха-ха-ха! Вот шустрая бабенка! Понимаю. Ну а как там гостиница моя? Работает? Да ну? Как, как, повтори-ка. (Всхлипывает и сморкается). Приятно. Трогательно. Погоди, дай запишу. Тут нам угрожают разные беды и неприятности, так что полезно запастись утешительными новостями. Ну? Как говорят люди? Без него гостиница как тело без души? Это без меня, то есть? Спасибо, старый козел, порадовал ты меня. Ну а еще что? В остальном, говоришь, все как было? Все по-прежнему? Вот чудеса-то!
Меня там нет, а все идет по-прежнему! Подумать только! Ну ладно, теперь я примусь рассказывать. Сначала о себе. Я страдаю невыносимо. Ну сам посуди, вернулся я на родину. Так? Все вокруг прекрасно. Верно? Все цветет да радуется, как и в дни моей молодости, только я уже совсем не тот! Погубил я свое счастье, прозевал. Вот ужас, правда? Почему я говорю об этом так весело? Ну все-таки дома… Я, не глядя на мои невыносимые страдания, все-таки прибавился в весе на пять кило. Ничего не поделаешь. Живу. И кроме того, страдания страданиями, а все-таки женился же я. На ней, на ней. На Э! Э! Э! Чего тут не понимать! Э! А не называю имя ее полностью, потому что, женившись, я остался почтительным влюбленным. Не могу я орать на весь мир имя, священное для меня. Нечего ржать, демон, ты ничего не понимаешь в любви, ты монах. Чего? Ну какая же это любовь, старый бесстыдник! Вот то-то и есть. А? Как принцесса? Ох, брат, плохо. Грустно, брат. Расхворалась у нас принцесса. От того расхворалась, во что ты, козел, не веришь. Вот то-то и есть, что от любви. Доктор говорит, что принцесса может умереть, да мы не хотим верить. Это было бы уж слишком несправедливо. Да не пришел он сюда, не пришел, понимаешь. Охотник пришел, а медведь пропадает неведомо где. По всей видимости, принц-администратор не пропускает его к нам всеми неправдами, какие есть на земле. Да, представь себе, администратор теперь принц, и силен, как бес. Деньги, брат. Он до того разбогател, что просто страх. Что хочет, то и делает. Волшебник не волшебник, а вроде того. Ну, довольно о нем. Противно. Охотник-то? Нет, не охотится. Книжку пытается написать по теории охоты. Когда выйдет книжка? Неизвестно. Он отрывки пока печатает, а потом перестреливается с товарищами по профессии из-за каждой запятой. Заведует у нас королевской охотой. Женился, между прочим. На фрейлине принцессы, Аманде. Девочка у них родилась. Назвали Мушка. А ученик охотника женился на Оринтии. У них мальчик. Назвали Мишень. Вот, брат. Принцесса страдает, болеет, а жизнь идет своим чередом. Что ты говоришь? Рыба тут дешевле, чем у вас, а говядина в одной цене. Что? Овощи, брат, такие, которые тебе и не снились. Тыквы сдают небогатым семьям под дачи. Дачники и живут в тыкве, и питаются ею. И благодаря этому дача, чем дольше в ней живешь, тем становится просторнее. Вот, брат. Пробовали и арбузы сдавать, но в них жить сыровато. Ну, прощай, брат. Принцесса идет. Грустно, брат. Прощай, брат. Завтра в это время слушай меня. Ох-ох-ох, дела-делишки…
Входит принцесса.
Здравствуйте, принцесса!
Принцесса. Здравствуйте, дорогой мой друг! Мы еще де виделись? А мне-то казалось, что я уже говорила вам, что сегодня умру.
Трактирщик. Не может этого быть! Вы не умрете!
Принцесса. Я и рада бы, но все так сложилось, что другого выхода не найти. Мне и дышать трудно, и глядеть — вот как я устала. Я никому этого не показываю, потому что привыкла с детства не плакать, когда ушибусь, но ведь вы свой, верно?
Трактирщик. Я не хочу вам верить.
Принцесса. А придется все-таки! Как умирают без хлеба, без воды, без воздуха, так и я умираю от того, что нет мне счастья, да и все тут.
Трактирщик. Вы ошибаетесь!
Принцесса. Нет! Как человек вдруг понимает, что влюблен, так же сразу он угадывает, когда смерть приходит за ним.
Трактирщик. Принцесса, не надо, пожалуйста!
Принцесса. Я знаю, что это грустно, но еще грустнее вам будет, если я оставлю вас, не попрощавшись. Сейчас я напишу письма, уложу вещи, а вы пока соберите друзей здесь, на террасе. А я потом выйду и попрощаюсь с вами. Хорошо? (Уходит.)
Трактирщик. Вот горе-то, вот беда. Нет, нет, я не верю, что это может случиться! Она такая славная, такая нежная, никому ничего худого не сделала! Друзья, друзья мои! Скорее! Сюда! Принцесса зовет! Друзья, друзья мои!
Входят хозяин и хозяйка.
Вы! Вот счастье-то, вот радость! И вы услышали меня?
Хозяин. Услышали, услышали!
Трактирщик. Вы были возле?
Хозяйка. Нет, мы сидели дома на крылечке. Но муж мой вдруг вскочил, закричал: "Пора, зовут", схватил меня на руки, взвился под облака, а оттуда вниз, прямо к вам. Здравствуйте, Эмиль!
Трактирщик. Здравствуйте, здравствуйте, дорогие мои! Вы знаете, что у нас тут творится! Помогите нам. Администратор стал принцем и не пускает медведя к бедной принцессе.
Хозяйка. Ах, это совсем не администратор.
Трактирщик. А кто же?
Хозяйка. Мы.
Трактирщик. Не верю! Вы клевещете на себя!
Хозяин. Замолчи! Как ты смеешь причитать, ужасаться, надеяться на хороший конец там, где уже нет, нет пути назад. Избаловался! Изнежился! Раскис тут под пальмами. Женился и думает теперь, что все в мире должно идти ровненько да гладенько. Да, да! Это я не пускаю мальчишку сюда. Я!
Трактирщик. А зачем?
Хозяин. А затем, чтобы принцесса спокойно и с достоинством встретила свой конец.
Трактирщик. Ох!
Хозяин. Не охай!
Трактирщик. А что, если чудом…
Хозяин. Я когда-нибудь учил тебя управлять гостиницей или сохранять верность в любви? Нет? Ну и ты не смей говорить мне о чудесах. Чудеса подчинены таким же законам, как и все другие явления природы. Нет такой силы на свете, которая может помочь бедным детям. Ты чего хочешь? Чтобы он на наших глазах превратился в медведя и охотник застрелил бы его? Крик, безумие, безобразие вместо печального и тихого конца? Этого ты хочешь?
Трактирщик. Нет.
Хозяин. Ну и не будем об этом говорить.
Трактирщик. А если все-таки мальчик проберется сюда…
Хозяин. Ну уж нет! Самые тихие речки по моей просьбе выходят из берегов и преграждают ему путь, едва он подходит к броду. Горы, уж на что домоседы, но и те, скрипя камнями и шумя лесами, сходят с места, становятся на его дороге. Я уже не говорю об ураганах. Эти рады сбить человека с пути. Но это еще не все. Как ни было мне противно, но приказал я злым волшебникам делать ему зло. Только убивать его не разрешил.
Хозяйка. И вредить его здоровью.
Хозяин. А все остальное — позволил. И вот огромные лягушки опрокидывают его коня, выскочив из засады. Комары жалят его.
Хозяйка. Только не малярийные.
Хозяин. Но зато огромные, как пчелы. И его мучают сны до того страшные, что только такие здоровяки, как наш медведь, могут их досмотреть до конца, не проснувшись. Злые волшебники стараются изо всех сил, ведь они подчинены нам, добрым. Нет, нет! Все будет хорошо, все кончится печально. Зови, зови друзей прощаться с принцессой.
Трактирщик. Друзья, друзья мои!
Появляются Эмилия, первый министр, Оринтия, Аманда, ученик охотника.
Друзья мои…
Эмилия. Не надо, не говори, мы все слышали.
Хозяин. А где же охотник?
Ученик. Пошел к доктору за успокоительными каплями. Боится заболеть от беспокойства.
Эмилия. Это смешно, но я не в силах смеяться. Когда теряешь одного из друзей, то остальным на время прощаешь все… (Всхлипывает.)
Хозяин. Сударыня, сударыня! Будем держаться как взрослые люди. И в трагических концах есть свое величие.
Эмилия. Какое?
Хозяин. Они заставляют задуматься оставшихся в живых.
Эмилия. Что же тут величественного? Стыдно убивать героев для того, чтобы растрогать холодных и расшевелить равнодушных. Терпеть я этого не могу. Поговорим о другом.
Хозяин. Да, да, давайте. Где же бедняга король? Плачет небось!
Эмилия. В карты играет, старый попрыгун!
Первый Министр. Сударыня, не надо браниться! Это я виноват во всем. Министр обязан докладывать государю всю правду, а я боялся огорчить его величество. Надо, надо открыть королю глаза!
Эмилия. Он и так все великолепно видит.
Первый Министр. Нет, нет, не видит. Это принц-администратор плох, а король просто прелесть что такое. Я дал себе клятву, что при первой же встрече открою государю глаза. И король спасет свою дочь, а следовательно, и всех нас!
Эмилия. А если не спасет?
Первый Министр. Тогда и я взбунтуюсь, черт возьми!
Эмилия. Король идет сюда. Действуйте. Я и над вами не в силах смеяться, господин первый министр.
Входит король. Он очень весел.
Король. Здравствуйте, здравствуйте! Какое прекрасное утро. Как дела, как принцесса? Впрочем, не надо мне отвечать, я и так понимаю, что все обстоит благополучно.
Первый Министр. Ваше величество…
Король. До свидания, до свидания!
Первый Министр. Ваше величество, выслушайте меня.
Король. Я спать хочу.
Первый Министр. Коли вы не спасете свою дочь, то кто ее спасет? Вашу родную, вашу единственную дочь! Поглядите, что делается у нас! Мошенник, наглый деляга без сердца и разума захватил власть в королевстве. Все, все служит теперь одному — разбойничьему его кошельку. Всюду, всюду бродят его приказчики и таскают с места на место тюки с товарами, ни на что не глядя. Они врезываются в похоронные процессии, останавливают свадьбы, валят с ног детишек, толкают стариков. Прикажите прогнать принца-администратора — и принцессе легче станет дышать, и страшная свадьба не будет больше грозить бедняжке. Ваше величество!. .
Король. Ничего, ничего я не могу сделать!
Первый Министр. Почему?
Король. Потому что я вырождаюсь, дурак ты этакий! Книжки надо читать и не требовать от короля того, что он не в силах сделать. Принцесса умрет? Ну и пусть. Едва я увижу, что этот ужас в самом деле грозит мне, как покончу самоубийством. У меня и яд давно приготовлен. Я недавно попробовал это зелье на одном карточном партнере. Прелесть что такое. Тот помер и не заметил. Чего же кричать-то? Чего беспокоиться обо мне?
Эмилия. Мы не о вас беспокоимся, а о принцессе.
Король. Вы не беспокоитесь о своем короле?
Первый Министр. Да, ваше превосходительство.
Король. Ох! Как вы меня назвали?
Первый Министр. Ваше превосходительство.
Король. Меня, величайшего из королей, обозвали генеральским титулом? Да ведь это бунт!
Первый Министр. Да! Я взбунтовался. Вы, вы, вы вовсе не величайший из королей, а просто выдающийся, да и только.
Король. Ох!
Первый Министр. Съел? Ха-ха, я пойду еще дальше. Слухи о вашей святости преувеличены, да, да! Вы вовсе не по заслугам именуетесь почетным святым. Вы простой аскет!
Король. Ой!
Первый Министр. Подвижник!
Король. Ай!
Первый Министр. Отшельник, но отнюдь не святой.
Король. Воды!
Эмилия. Не давайте ему воды, пусть слушает правду!
Первый Министр. Почетный папа римский? Ха-ха! Вы не папа римский, не папа, поняли? Не папа, да и все тут!
Король. Ну, это уж слишком! Палач!
Эмилия. Он не придет, он работает в газете министра-администратора. Пишет стихи.
Король. Министр, министр-администратор! Сюда! Обижают!
Входит министр-администратор. Он держится теперь необыкновенно солидно. Говорит не спеша, вещает.
Администратор. Но почему? Отчего? Кто смеет обижать нашего славного, нашего рубаху-парня, как я его называю, нашего королька?
Король. Они ругают меня, велят, чтобы я вас прогнал!
Администратор. Какие гнусные интриги, как я это называю.
Король. Они меня пугают.
Администратор. Чем?
Король. Говорят, что принцесса умрет.
Администратор. От чего?
Король. От любви, что ли.
Администратор. Это, я бы сказал, вздор. Бред, как я это называю. Наш общий врач, мой и королька, вчера только осматривал принцессу и докладывал мне о состоянии ее здоровья. Никаких болезней, приключающихся от любви, у принцессы не обнаружено. Это первое. А во-вторых, от любви приключаются болезни потешные, для анекдотов, как я это называю, и вполне излечимые, если их не запустить, конечно. При чем же тут смерть?
Король. Вот видите! Я же вам говорил. Доктору лучше знать, в опасности принцесса или нет.
Администратор. Доктор своей головой поручился мне, что принцесса вот-вот поправится. У нее просто предсвадебная лихорадка, как я это называю.
Вбегает охотник.
Охотник. Несчастье, несчастье! Доктор сбежал!
Король. Почему?
Администратор. Вы лжете!
Охотник. Эй, ты! Я люблю министров, но только вежливых! Запамятовал? Я человек искусства, а не простой народ! Я стреляю без промаха!
Администратор. Виноват, заработался.
Король. Рассказывайте, рассказывайте, господин охотник! Прошу вас!
Охотник. Слушаюсь, ваше величество. Прихожу я к доктору за успокоительными каплями — и вдруг вижу: комнаты отперты, ящики открыты, шкафы пусты, а на столе записка. Вот она!
Король. Не смейте показывать ее мне! Я не желаю! Я боюсь! Что это такое? Палача отняли, жандармов отняли, пугают. Свиньи вы, а не верноподданные. Не смейте ходить за мною! Не слушаю, не слушаю, не слушаю! (Убегает, заткнув уши.)
Администратор. Постарел королек…
Эмилия. С вами постареешь.
Администратор. Прекратим болтовню, как я это называю. Покажите, пожалуйста, записку, господин охотник.
Эмилия. Прочтите ее нам всем вслух, господин охотник.
Охотник. Извольте. Она очень проста. (Читает.) "Спасти принцессу может только чудо. Вы ее уморили, а винить будете меня. А доктор тоже человек, у него свои слабости, он жить хочет. Прощайте. Доктор. "
Администратор. Черт побери, как это некстати. Доктора, доктора! Верните его сейчас же и свалите на него все! Живо! (Убегает.)
Принцесса появляется на террасе. Она одета по-дорожному.
Принцесса. Нет, нет, не вставайте, не трогайтесь с места, друзья мои! И вы тут, друг мой волшебник, и вы. Как славно! Какой особенный день! Мне все так удается сегодня. Вещи, которые я считала пропавшими, находятся вдруг сами собой. Волосы послушно укладываются, когда я причесываюсь. А если я начинаю вспоминать прошлое, то ко мне приходят только радостные воспоминания. Жизнь улыбается мне на прощание. Вам сказали, что я сегодня умру?
Хозяйка. Ох!
Принцесса. Да, да, это гораздо страшнее, чем я думала. Смерть-то, оказывается, груба. Да еще и грязна. Она приходит с целым мешком отвратительных инструментов, похожих на докторские. Там у нее лежат необточенные серые каменные молотки для ударов, ржавые крючки для разрыва сердца и еще более безобразные приспособления, о которых не хочется говорить.
Эмилия. Откуда вы это знаете, принцесса?
Принцесса. Смерть подошла так близко, что мне видно все. И довольно об этом. Друзья мои, будьте со мною еще добрее, чем всегда. Не думайте о своем горе, а постарайтесь скрасить последние мои минуты.
Эмиль. Приказывайте, принцесса! Мы все сделаем.
Принцесса. Говорите со мною как ни в чем не бывало. Шутите, улыбайтесь. Рассказывайте что хотите. Только бы я не думала о том, что случится скоро со мной. Оринтия, Аманда, вы счастливы замужем?
Аманда. Не так, как мы думали, но счастливы.
Принцесса. Все время?
Оринтия. Довольно часто.
Принцесса. Вы хорошие жены?
Охотник. Очень! Другие охотники просто лопаются от зависти.
Принцесса. Нет, пусть жены ответят сами. Вы хорошие жены?
Аманда. Не знаю, принцесса. Думаю, что ничего себе. Но только я так страшно люблю своего мужа и ребенка…
Оринтия. И я тоже.
Аманда. Что мне бывает иной раз трудно, невозможно сохранить разум.
Оринтия. И мне тоже.
Аманда. Давно ли удивлялись мы глупости, нерасчетливости, бесстыдной откровенности, с которой законные жены устраивают сцены своим мужьям…
Оринтия. И вот теперь грешим тем же самым.
Принцесса. Счастливицы! Сколько надо пережить, перечувствовать, чтобы так измениться! А я все тосковала, да и только. Жизнь, жизнь… Кто это? (Вглядывается в глубину сада.)
Эмилия. Что вы, принцесса! Там никого нет.
Принцесса. Шаги, шаги! Слышите?
Охотник. Это… она?
Принцесса. Нет, это он, это он!
Входит Медведь. Общее движение.
Вы… Вы ко мне?
Медведь. Да. Здравствуйте! Почему вы плачете?
Принцесса. От радости. Друзья мои… Где же они все?
Медведь. Едва я вошел, как они вышли на цыпочках.
Принцесса. Ну вот и хорошо. У меня теперь есть тайна, которую я не могла бы поведать даже самым близким людям. Только вам. Вот она: я люблю вас. Да, да! Правда, правда! Так люблю, что все прощу вам. Вам все можно. Вы хотите превратиться в медведя — хорошо. Пусть. Только не уходите. Я не могу больше пропадать тут одна. Почему вы так давно не приходили? Нет, нет, не отвечайте мне, не надо, я не спрашиваю. Если вы не приходили, значит, не могли. Я не упрекаю вас — видите, какая я стала смирная. Только не оставляйте меня.
Медведь. Нет, нет.
Принцесса. За мною смерть приходила сегодня.
Медведь. Нет!
Принцесса. Правда, правда. Но я ее не боюсь. Я просто рассказываю вам новости. Каждый раз, как только случалось что-нибудь печальное или просто примечательное, я думала: он придет — и я расскажу ему. Почему вы не шли так долго!
Медведь. Нет, нет, я шел. Все время шел. Я думал только об одном: как приду к вам и скажу: "Не сердитесь. Вот я. Я не мог иначе! Я пришел". (Обнимает принцессу.) Не сердитесь! Я пришел!
Принцесса. Ну вот и хорошо. Я так счастлива, что не верю ни в смерть, ни в горе. Особенно сейчас, когда ты подошел так близко ко мне. Никто никогда не подходил ко мне так близко. И не обнимал меня. Ты обнимаешь меня так, как будто имеешь на это право. Мне это нравится, очень нравится. Вот сейчас и я тебя обниму. И никто не посмеет тронуть тебя. Пойдем, пойдем, я покажу тебе мою комнату, где я столько плакала, балкон, с которого я смотрела, не идешь ли ты, сто книг о медведях. Пойдем, пойдем.
Уходят, и тотчас же входит хозяйка.
Хозяйка. Боже мой, что делать, что делать мне, бедной! Я слышала, стоя здесь за деревом, каждое их слово и плакала, будто я на похоронах. Да так оно и есть! Бедные дети, бедные дети! Что может быть печальнее! Жених и невеста, которым не стать мужем и женой.
Входит хозяин.
Как грустно, правда?
Хозяин. Правда.
Хозяйка. Я люблю тебя, я не сержусь, но зачем, зачем затеял ты все это!
Хозяин. Таким уж я на свет уродился. Не могу не затевать, дорогая моя, милая моя. Мне захотелось поговорить с тобой о любви. Но я волшебник. И я взял и собрал людей и перетасовал их, и все они стали жить так, чтобы ты смеялась и плакала. Вот как я тебя люблю. Одни, правда, работали лучше, другие хуже, но я уже успел привыкнуть к ним. Не зачеркивать же! Не слова — люди. Вот, например, Эмиль и Эмилия. Я надеялся, что они будут помогать молодым, помня свои минувшие горести. А они взяли да и обвенчались. Взяли да и обвенчались! Ха-ха-ха! Молодцы! Не вычеркивать же мне их за это. Взяли да и обвенчались, дурачки, ха-ха-ха! Взяли да и обвенчались!
Садится рядом с женой. Обнимает ее за плечи. Говорит, тихонько покачивая ее, как бы убаюкивая.
Взяли да и обвенчались, дурачки такие. И пусть, и пусть! Спи, родная моя, и пусть себе. Я, на свою беду, бессмертен. Мне предстоит пережить тебя и затосковать навеки. А пока — ты со мной, и я с тобой. С ума можно сойти от счастья. Ты со мной. Я с тобой. Слава храбрецам, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому придет конец. Слава безумцам, которые живут себе, как будто они бессмертны, — смерть иной раз отступает от них. Отступает, ха-ха-ха! А вдруг ты и не умрешь, а превратишься в плющ, да и обовьешься вокруг меня, дурака. Ха-ха-ха! (Плачет.) А я, дурак, обращусь в дуб. Честное слово. С меня это станется. Вот никто и не умрет из нас, и все кончится благополучно. Ха-ха-ха! А ты сердишься. А ты ворчишь на меня. А я вон что придумал. Спи. Проснешься — смотришь, и уже пришло завтра. А все горести были вчера. Спи. Спи, родная.
Входит охотник. В руках у него ружье. Входят его ученик, Оринтия, Аманда, Эмиль, Эмилия.
Горюете, друзья?
Эмиль. Да.
Хозяин. Садитесь. Будем горевать вместе.
Эмилия. Ах, как мне хотелось бы попасть в те удивительные страны, о которых рассказывают в романах. Небо там серое, часто идут дожди, ветер воет в трубах. И там вовсе нет этого окаянного слова "вдруг". Там одно вытекает из другого. Там люди, приходя в незнакомый дом, встречают именно то, чего ждали, и, возвращаясь, находят свой дом не изменившимся, и еще ропщут на это, неблагодарные. Необыкновенные события случаются там так редко, что люди не узнают их, когда они приходят все-таки наконец. Сама смерть там выглядит понятной. Особенно смерть чужих людей. И нет там ни волшебников, ни чудес. Юноши, поцеловав девушку, не превращаются в медведя, а если и превращаются, то никто не придает этому значения. Удивительный мир, счастливый мир… Впрочем, простите меня за то, что я строю фантастические замки.
Хозяин. Да, да, не надо, не надо! Давайте принимать жизнь такой, как она есть. Дождики дождиками, но бывают и чудеса, и удивительные превращения, и утешительные сны. Да, да, утешительные сны. Спите, спите, друзья мои. Спите. Пусть все кругом спят, а влюбленные прощаются друг с другом.
Первый Министр. Удобно ли это?
Хозяин. Разумеется.
Первый Министр. Обязанности придворного…
Хозяин. Окончились. На свете нет никого, кроме двух детей. Они прощаются друг с другом и никого не видят вокруг. Пусть так и будет. Спите, спите, друзья мои. Спите. Проснетесь — смотришь, уже и пришло завтра, а все горести были вчера. Спите. (Охотнику.) А ты что не спишь?
Охотник. Слово дал. Я… Тише Спугнешь медведя!
Входит принцесса. За ней Медведь.
Медведь. Почему ты вдруг убежала от меня?
Принцесса. Мне стало страшно.
Медведь. Страшно? Не надо, пойдем обратно. Пойдем к тебе.
Принцесса. Смотри: все вдруг уснули. И часовые на башнях. И отец на троне. И министр-администратор возле замочной скважины. Сейчас полдень, а вокруг тихо, как в полночь. Почему?
Медведь. Потому, что я люблю тебя. Пойдем к тебе.
Принцесса. Мы вдруг остались одни на свете. Подожди, не обижай меня.
Медведь. Хорошо.
Принцесса. Нет, нет, не сердись. (Обнимает Медведя.) Пусть будет, как ты хочешь. Боже мой, какое счастье, что я так решила. А я, дурочка, и не догадывалась, как это хорошо. Пусть будет, как ты хочешь. (Обнимает и целует его.)
Полный мрак. Удар грома. Музыка. Вспыхивает свет. Принцесса и Медведь, взявшись за руки, глядят друг на друга.
Хозяин. Глядите! Чудо, чудо! Он остался человеком!
Отдаленный, очень печальный, постепенно замирающий звук бубенчиков.
Ха-ха-ха! Слышите? Смерть уезжает на своей белой лошаденке, удирает несолоно хлебавши! Чудо, чудо! Принцесса поцеловала его — и он остался человеком, и смерть отступила от счастливых влюбленных.
Охотник. Но я видел, видел, как он превратился в медведя!
Хозяин. Ну, может быть, на несколько секунд, — со всяким это может случиться в подобных обстоятельствах. А потом что? Гляди: это человек, человек идет по дорожке со своей невестой и разговаривает с ней тихонько. Любовь так переплавила его, что не стать ему больше медведем. Просто прелесть, что я за дурак. Ха-ха-ха. Нет уж, извини, жена, но я сейчас же, сейчас же начну творить чудеса, чтобы не лопнуть от избытка сил. Раз! Вот вам гирлянды из живых цветов! Два! Вот вам гирлянды из живых котят! Не сердись, жена! Видишь: они тоже радуются и играют. Котенок ангорский, котенок сиамский и котенок сибирский, а кувыркаются, как родные братья, по случаю праздника! Славно!
Хозяйка. Так-то оно так, но уж лучше бы сделал ты что-нибудь полезное для влюбленных. Ну, например, превратил бы администратора в крысу.
Хозяин. Сделай одолжение! (Взмахивает руками.)
Свист, дым, скрежет, писк.
Готово! Слышишь, как он злится и пищит в подполье? Еще что прикажешь?
Хозяйка. Хорошо бы и короля… подальше бы. Вот это был бы подарок. Избавиться от такого тестя!
Хозяин. Какой он тесть! Он…
Хозяйка. Посплетничай в праздник! Грех! Преврати, родной, короля в птичку. И не страшно, и вреда от него не будет.
Хозяин. Сделай одолжение! В какую?
Хозяйка. В колибри.
Хозяин. Не влезет.
Хозяйка. Ну тогда — в сороку.
Хозяин. Вот это другое дело. (Взмахивает руками.)
Сноп искр. Прозрачное облачко, тая, пролетает через сад.
Ха-ха-ха! Он и на это не способен. Не превратился он в птицу, а растаял как облачко, будто его и не было.
Хозяйка. И это славно. Но что с детьми? Они и не глядят на нас. Дочка! Скажи нам хоть слово!
Принцесса. Здравствуйте! Я видела уже вас всех сегодня, но мне кажется, что это было так давно. Друзья мои, этот юноша — мой жених.
Медведь. Это правда, чистая правда!
Хозяин. Мы верим, верим. Любите, любите друг друга, да и всех нас заодно, не остывайте, не отступайте — и вы будете так счастливы, что это просто чудо!
Занавес

.

Сейчас современные дети не верят в чудеса, и я, в том числе не верила, пока сама не убедилась в том, что чудеса на белом свете случаются, если в них верить. А в преддверии Нового года ожидаешь чего-то необыкновенного, сказочного, фантастического. Я расскажу вам историю, которая приключилась со мной, когда мне было восемь лет. С той самой ночи в канун Нового года я изменила своё мнение о чуде.

«Сегодня в нашем доме нарядили лесную красавицу. Красиво! Стою, любуюсь! Затем подхожу к окну и долго смотрю на падающий снег. Он большими белыми хлопьями валится с неба и укрывает землю ровным холстом. Кругом всё так тихо, что даже слышно, как снег ложится на подоконник нашего дома. Погода предновогодняя, природа замерла в ожидании праздника.

Ложусь в тёплую постель. Что-то сердце очень тревожится, как будто предупреждает о чем-то, ждёт чего-то. Закрываю глаза. Не спится! В темноте пытаюсь разглядеть очертания каких-нибудь предметов, окружавших меня в комнате. Ничего не получается! Забираюсь с головой под одеяло... Душно, не хватает воздуха! Сбрасываю одеяло, и что же... вижу тусклый, еле пробивающийся свет, скорее столб света! Приглядываюсь, боясь пошевелиться. Очень красивое явление наблюдаю перед собой! Светящийся миллионами звезд столб спускался прямо с неба, просачивался в моё окно, струился через подоконник и разливался по полу, превращая его в разноцветный ледяной каток. Из каких только цветов не было соткано это феерическое явление: из голубого, зелёного, розового, фиолетового! И всё это закручивалось в какую-то разноцветную спираль. Он двигался с необыкновенной грацией, словно танцевал под красивую мелодию, и звал меня, подступая всё ближе и ближе! Откуда он, ведь за окном темно, небо, совсем без звезд, такое тёмное и тяжелое, так и кажется, что оно сейчас упадёт и накроет землю.

И тут повеяло ледяным холодом. Я не на шутку испугалась! В тёплой, уютной комнате, откуда взяться такому жуткому холоду, как будто все двери и окна разом распахнулись и впустили в дом мороз! Ещё сильнее кутаюсь в одеяло, не свожу глаз с приближающего звездного столба. О, мамочки, что я вижу! Прямо на меня смотрят два огромных глаза, при этом таких добрых и загадочных, что мне сразу, не смотря на смертельный холод, стало тепло и спокойно. Я вглядываюсь в эти стеклянные глаза, и губы мои сами шепчут:

В ответ тишина, и снова лукавые искорки вспыхнули в глазах. Что за чудо! Они улыбались, разбрасывая в стороны веселые лучики, щурились, подмигивали, как будто играли со мной в какую-то сказочную игру. И я как под гипнозом поддалась очарованию и невольно вступила в эту игру.

Чьи вы? Мне Вас бояться или доверять Вам?

И снова все тихо, лишь светящийся столб качался надо мной, то ярко вспыхивая, то погасая.

Лежу и жду, что же будет дальше. А глаза начали осматривать мою комнату с таким любопытством, что я перестала бояться и стала наблюдать за их движением. Они, как будто чего-то искали, и не могли найти. Осмотрев всю комнату, светящийся столб направился к двери и исчез. Я быстренько поднялась с кровати и на цыпочках вышла в большой зал, где стояла украшенная ёлка. Звездный столб направлялся прямо к ней, разливая ледяной каток по всей комнате! Я замерла в дверях в ожидании чуда...

Столб остановился, глаза смотрели прямо на ёлку, и от этого она стала необыкновенной! Каждая иголочка заискрилась инеем, веточки задрожали, как будто замерзли, стеклянные шары позвякивали от повеявшего холода! Как красива стала она, будто попала на лесную поляну, к себе домой! И хвойный запах разлился по всему дому. Глаза так внимательно смотрели на нашу лесную красавицу, как будто запоминали её такой, какая она была сейчас, и… о чём-то сожалели?..

Стало еще холоднее, я словно примёрзла босыми ногами к полу-катку, ощущая только сердцем хоть какое-то тепло. Мне было интересно, а что же будет дальше? А дальше, только помню, как под ёлкой начал образовываться большой белый сугроб... А звездный столб катался вокруг елочки все так же грациозно, напоминая танцевальные движения: то легко кружился, цепляясь за звенящие шары, то поднимался вверх, как в прыжке и плавно опускался вниз, держась за ветви… Я, как зачарованная следила за всеми этими движениями…, а потом вдруг в глазах моих всё потемнело.

Утром я проснулась в своей тёплой, уютной постели и поймала себя на том, что я улыбаюсь. На память пришли события прошлой ночи, я, вскочив, как ошпаренная, с постели побежала в зал.

Ёлка стояла на своём месте там, где мы её вчера поставили, только откуда-то появилась гора ваты под ней, напоминавшая сугроб. Я нагнулась к этому искусственному сугробу в надежде хоть что-то найти, хоть какие-нибудь следы от незваного ночного гостя. Но перерыв всю вату, испытала разочарование.

Наверное, все это мне приснилось!

А я, было, чуть не поверила в чудеса, оказывается их и в самом деле не бывает... Что это, сон или явь?

Я задела за веточку ели, и услышала, как о пол что-то зазвенело. Опустившись на колени, я стала ворошить вату-снег и пальцы мои коснулись чего-то холодного и острого. Мурашки побежали по всему телу, но это было чувство восторга, и я не удержалась, чтобы не закричать:

Мама, мама, смотри, ко мне Дед Мороз приходил, вот, посмотри!

Я сжимала в руке осколок маленькой прозрачной сосульки - доказательство того, что он, все-таки, существует. Мама посмотрела на меня с улыбкой и сказала:

В чудо надо верить всегда, и тогда оно случится.

А Дед Мороз, наверное, просто искал место, куда в новогоднюю ночь положить подарок для меня и всей моей семьи. И я его видела, разговаривала с ним! Теперь каждый Новый год я буду его с нетерпением ждать, и буду верить в чудеса! И вам советую! А доказательство моё очень быстро растаяло и стекло на пол маленькой капелькой».

Фильм «Обыкновенное чудо» поставлен в 1964 году режиссёрами Эрастом Гариным и Хесей Локшиной по пьесе драматурга Евгения Шварца. Шварцу удалось создать ироническую сказку с философским смыслом.

Сюжет фильма

По сюжету волшебник от скуки, чтобы развлечь жену, создаёт для неё «сказку наяву». Для этого он превращает медведя в прекрасного юношу. Далее, по задумке волшебника, местный король со свитой сбиваются с пути, и наталкиваются на его дом. Здесь и завязывается сюжет истории. Принцесса знакомится с юношей-медведем, и они влюбляются друг в друга.

Всё бы ничего, но волшебник говорит юноше, что если девушка его поцелует, то парень превратится снова в медведя. Медведь сбегает, чтобы не разочаровывать принцессу. Девушка же принимает это на свой счёт и заболевает.

Спустя время волшебник сводит действующих лиц сказки в домике охотника, и чтобы никто не сбежал, устраивает снегопад. Принцесса к этому времени уже при смерти. Министр хочет жениться на наследнице престола, чтобы получить королевство в свои руки. Медведь, узнав о предстоящей свадьбе, делает предложение первой попавшейся девушке. Принцесса этого допустить не может и просит остаться с заколдованным юношей наедине. Главный герой признаётся во всём возлюбленной. Разговор подслушивает король, и все узнают, что случится, если принцесса поцелует юношу.

Фрейлина уговаривает принцессу всё же поцеловать медведя, и девушка решается. Влюблённые целуются и происходит «чудо» - юноша не превращается обратно в медведя. Герои счастливы, в том числе и жена волшебника, из-за которой он собственно и затеял всё. «Тут и сказке конец, а кто слушал - молодец».

Мораль

Картина, посмотреть которую можно на сайте http://www.ivi.ru/watch/89686/description , тонко и с юмором показывает негативные качества людей - хитрость, зависть, лицемерие. Герои действуют эгоистично на протяжении фильма, пока действия волшебника не вынуждают их вспомнить, что честность, порядочность и любовь - главное в жизни, и ради этого можно поступиться своими принципами. В развязке фильма каждый герой чем-то жертвует ради другого, благодаря чему и заслуживает счастье.

Этот фильм можно пересмотреть миллион раз и каждый раз находить в нём что-то новое.

"Обыкновенное чудо" - какое странное название! Если чудо - значит, необыкновенное! А если обыкновенное - следовательно, не чудо. Разгадка в том, что у нас - речь пойдет о любви.
Юноша и девушка влюбляются друг в друга - что обыкновенно. Ссорятся - что тоже не редкость. Едва не умирают от любви. И наконец сила их чувства доходит до такой высоты, что начинает творить настоящие чудеса, - что и удивительно и обыкновенно. О любви можно и говорить, и петь песни, а мы расскажем о ней сказку. В сказке очень удобно укладываются рядом обыкновенное и чудесное и легко понимаются, если смотреть на сказку как на сказку. Как в детстве. Не искать в ней скрытого смысла. Сказка рассказывается не для того, чтобы скрыть, а для того, чтобы открыть, сказать во всю силу, во весь голос то, что думаешь.

Так начинается пьеса Евгения Шварца «Обыкновенное чудо».

• Александр Абдулов — Медведь
• Евгения Симонова — Принцесса
• Ирина Купченко — Хозяйка
• Олег Янковский — Хозяин, волшебник
• Евгений Леонов — Король
• Андрей Миронов — Министр-администратор
• Екатерина Васильева — Эмилия (вокал — Лариса Долина)
• Юрий Соломин — трактирщик Эмиль (вокал — Леонид Серебренников)
• Ервант Арзуманян — Первый Министр
• Всеволод Ларионов — Охотник (вокал — Михаил Боярский)
• Нина Пушкова — Аманда
• Валентина Воилкова — Оринтия
• Андрей Леонов — ученик охотника
• Владимир Долинский — Палач

Любимые цитаты из фильма:

• Плаху, палача и рюмку водки. Водку — мне, остальное — ему.
• А мне вожжа попала… под мантию.

• Как почётный святой, почётный великомученик, почётный папа римский… нашего королевства, приступаю к таинству обряда.
• Когда купец плывёт на утлом судёнышке через бурное море, контрабандист ползёт по жёрдочке над пропастью — солидно, достойно: люди деньги зарабатывают. А вы — «любовь»…
• Моя дочь поступает как все нормальные люди. У неё неприятности — она палит в кого попало. Растёт дочка!

• У влюблённых есть только один день, когда им все удаётся.
• Три дня! Три дня я гналась за вами, чтобы сказать, как вы мне безразличны!
• Вы мне всё равно что бабушка, к тому же чужая!
• Со мной происходит что-то ужасное… доброе что-то… такой страх! Хочется то ли музыки и цветов, то ли зарезать кого-нибудь.
• Сегодня я буду кутить. Весело, добродушно, со всякими безобидными выходками. Приготовьте посуду, тарелки: я буду всё это бить. Уберите хлеб из овина: я подожгу овин.
• Сейчас во мне проснулась троюродная тётя. Её любой мог убедить в чём угодно. Бедняжка восемнадцать раз была замужем, не считая лёгких увлечений.

• Уйдите. А то я опять захочу убить вас. Только на этот раз я это сделаю.
• Слава храбрецам, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому придёт конец. Слава безумцам, которые живут себе, как будто бы они бессмертны.
• Нечего, сударыня, нечего на меня смотреть, будто вы и в самом деле думаете то, что говорите! Насмотрелся я на этих благородных страдальцев, бродячих музыкантов и нищих певцов, хуже того, на этих менестрелей, на этих мучителей душ человеческих. Это они толкают на смерть обманутых дурачков. Это они выдумали — любовь! Нету ее, любви, ваше величество. Нету. Не-ту. Поверьте солидному, состоятельному мужчине.
• Вы первый встречный мой — я ваша навсегда.
• Вот и славно! трам-пам-пам!

Пока Евгений Львович болел, его любимый артист Эраст Гарин предпринял попытку поставить «Медведя» в Театре-студии киноактера…

Пьеса ещё в 1953 году заинтересовала Г. А. Товстоногова, тогда ещё главного режиссера ленинградского Театра им. Ленинского комсомола. Он позвонил автору и сказал, что первый акт ему нравится, меньше нравится второй и совсем не нравится третий. За исключением нескольких сцен. Он просил выслушать его соображения в любое время и в любом месте, когда и где удобней Шварцу, - дома или в театре. «Я слушал слова заинтересованного человека, действительно заинтересованного, желающего пьесу поставить, как музыку…» - записал Евгений Львович 25 декабря.

Спектакль тогда не состоялся. В дневниковых записях Шварца нет ни слова, была ли их встреча, почему Георгий Александрович не поставил пьесу. Не упоминал он об этом и в письмах.

Прошло чуть больше года, и за постановку «Медведя» взялся Эраст Павлович Гарин. Начальству театра пьеса не понравилась, но режиссер и артисты решили все равно её репетировать. То есть - на свой страх и риск. И риск оправдался.

А 16 июня 1955 года Гарин сообщает автору: «Дорогой Евгений Львович! До сегодня не хотел Вам писать. Боялся. Думал не выдержу экзамена, на который напросился. Теперь пишу. Днем сегодня показал художественному совету, дирекции и любопытствующим полтора акта Вашего Медведя. Спектакль (я так называю, потому что были артисты, мизансцены, освещение, костюмировка, хоть и самодеятельная, но иногда выразительная) принят восторженно.

Совет и дирекция решили предоставить мне, как теперь говорят, «зеленую улицу». Ну, насчет улицы и её цвета не знаю, но знаю, что с субботы репетиции будут продолжены, и все работы по спектаклю двинутся вперед. Очевидно, с Вами войдут в юридические отношения, потому как, я думаю, опередить нас другому театру не удастся.

Показали мы весь первый акт и второй до явления придворной дамы с Эмилем включительно. Обсуждение текло, как говорится, на самом высоком уровне. Отмечали актерские удачи и пр.

Все репетиции шли в большом волнении. Спектакль сколотил свой медвежий коллектив, очень симпатичный и трудолюбивый. Если бы не отпуск у театра, я через месяц закончил бы, но театр идет в отпуск в конце месяца. Теперь ставим вопрос о том, чтобы медведей в отпуск не пускать…

Желаю Вам счастья. Передайте привет Катерине Ивановне. Хася шлет привет, и мы очень жалеем, что не могли прочитать Вашего Дон Кихота. Он был здесь с Козинцевским директором Шостаком. Ераст».

Хеся - это жена Э. П. Гарина, режиссер Хеся Александровна Локшина.

И ещё - в конце лета: «Здравствуйте, дорогой Вы наш волшебник Евгений Львович и дорогая хозяйка Катерина Ивановна. Спешу сообщить Вам приятное: вчера получено разрешение из Лита. Теперь в театре все станет на законную почву. Правда, и до этого всё шло нормально. Первый акт уже пошел в мастерские, а вот второй и третий были симпатичны в рисунках, а как изготовили макет, показались грубоватыми. На сегодня второй акт уже переделан и производит приятное впечатление. Думаю, и с третьим актом скоро утрясется. 12-го августа по Вашему Грибоедканальному адресу театр послал деньги (4840 р.)… но бухгалтерша почему-то очертенела и при переводе переделала Вас в женщину. Потом хватилась и послала в почтовое отделение телеграмму (я выясню за чей счет), где написала, что Вы не Евгения Львовна, а он.

Театр наш гастролирует по Крыму, но приезжающие на съемки артисты с нетерпением ждут начала репетиций. А начать их будет можно во второй половине октября, когда наши медвежьи актеры вернутся со съемок.

Вас надеемся видеть на предгенеральном периоде. Желаем Вам счастья, здоровья, успеха. Все Вас приветствуют и очень любят. Хеська шлет привет.

А незадолго до премьеры, в декабре, Шварц получил из театра телеграмму, в которой говорилось, что нужно выпускать афишу спектакля, и «дирекция, художественный совет, режиссер» просят изменить название «Медведь» на другое, например, - «Это просто чудо». Евгений Львович, не долго думая, предложил несколько вариантов на выбор: «Веселый волшебник», «Послушный волшебник», «Обыкновенное чудо», «Безумный бородач» и «Непослушный волшебник». Четыре из пяти названия так или иначе вращались вокруг Хозяина (Волшебника), но пьеса-то была не о нем, а о любви. И жизнь преподносила всем героям пьесы, в том числе и Хозяину урок. Любовь между Медведем и Принцессой оказывалась сильнее волшебства. В этом-то было чудо. Обыкновенное чудо! Театр это название и предпочел. И Шварц с ним согласился.

У меня произошли события неожиданные и тем более радостные. Эраст ставил в Театре киноактера «Медведя». Он теперь называется «Обыкновенное чудо»… Вдруг 13-го января днём - звонок из Москвы. Прошла с большим успехом генеральная репетиция. Сообщает об этом Эраст. Ночью звонит Фрэз - с тем же самым. 14-го около часу ночи опять звонок. Спектакль показали на кассовой публике, целевой так называемый, купленный какой-то организацией. Перед началом - духовой оркестр, танцы. Все ждали провала. И вдруг публика отлично поняла пьесу. Успех ещё больший… Меня радует не столько успех, сколько отсутствие неуспеха. То есть боли. Всякую брань я переношу, как ожог, долго не проходит. А успеху так и не научился верить…

Первый раз я не присутствую на собственной премьере. И не испытываю почему-то особенной горести… Ну вот, снова звонит Москва. Гарин, полный восторга, и Хеся - еще более полная восторга. Точнее - восторг её внушал больше доверия. Эраст выпил с рабочими сцены на радостях… и я почувствовал прелестную атмосферу, что бывает за кулисами в день успеха. И утешился.

Премьеру сыграли 18 января 1956 года. Художник Б. Р. Эрдман. Музыкальное оформление В. А. Чайковского и Л. А. Раппорот. В роли Хозяина выступил К. Барташевич, хозяйки - Н. Зорская; Медведя - В. Тихонов, Короля - Э. Гарин, Принцессы - Э. Некрасова, министра-администратора - Г. Георгиу, первого министра - А. Добронравов, Эмилии - В. Караваева, Эмиля - В. Авдюшко, охотника - А. Пинтус, палача - Г. Милляр.

А на следующий день Шварц писал Гариным: «Дорогие Хеся и Эраст! Спасибо Вам огромное за все звонки. За всё. Я даже поволноваться не успел - до того Вы были ко мне внимательны…».

В конце января спектакль посмотрели Леонид Малюгин и Александр Крон. А посмотрев, поделились с автором своими впечатлениями. «Дорогой Женя! - 23-го писал Малюгин. - Я уезжал в Саратов, и поэтому не мог быть на премьере твоей пьесы. Приехал и побежал на первый же спектакль. Прежде всего - театр был полон (правда, это было воскресенье), что в наше трудное время - редкость. Эрдман сделал очень хорошую декорацию - интерьеры хороши, а последний акт - просто великолепен. Гарин нашел, по-моему, верный ключ к пьесе - произведению, очень своеобразному; пьесу слушают очень хорошо. Может быть, не все в ней доходит до зрителя, - но здесь многое зависит и от зрителя, которого мы так долго кормили лебедой, что он уже забыл вкус настоящего хлеба. Должен сказать, что и не все артисты доносят второй план в пьесе, её изящный юмор. Если говорить честно, - по-настоящему пьесу понял сам Гарин, который играет превосходно. Остальные - как умеют, есть и интересные образы, но все это какая-то часть образа… Третий акт показался мне слабее первых двух - в чем, мне кажется, повинен и ты. Ну, а все же в целом интересно и ново. Поздравляю тебя с рождением пьесы, которая так долго лежала под спудом, желаю тебе здоровья, чтобы ты поскорее приехал в Москву и увидел все своими глазами.

Сердечный привет Екатерине Ивановне».

А через два дня, 25-го, послал письмо и Крон: «Дорогой друг! Примите мои поздравления. Видел вчера в театре киноактера Вашего «Медведя». Это очень хорошо и удивительно талантливо. В работе Гарина и Эрдмана много хорошей выдумки, но лучше всего сама пьеса. Публика это понимает и более всего аплодирует тексту. Самое дорогое в том, что я видел и слышал - остроумие, сумевшее стать выше острословия. Юмор пьесы не капустнический, а философский. Это не юмор среды, это общечеловечно. Если бы это было не так, пьеса не дожила бы до премьеры. С тех пор, как Вы прочитали у нас полтора акта прошло, вероятно, лет восемь. И за это время ничто не устарело, не вышло из моды, не потеряло жизненности. Скорее даже наоборот… Я верю, что у «Медведя» будет счастливая судьба. Надо только ещё вернуться к III акту. Он ниже первых двух, а это жалко. Тем более, что в этом нет ничего неизбежного или непоправимого. Обнимаю Вас. Крон».

«Дорогой Леня, спасибо тебе за обстоятельное и доброжелательное письмо. После него спектакль мне стал совершенно понятен. Насчет третьего акта ты, конечно, прав. Напомню только, что говорит об этом Чапек. Он пишет, что по общему мнению первый акт всегда лучше второго, а третий настолько плох, что он хочет произвести реформу чешского театра, - отсечь все третьи акты начисто. Говорю это не для того, чтобы оправдаться, а чтобы напомнить, что подобные неприятности случаются и в лучших семействах.

Насчет спектакля мне звонят из Москвы и рассказывают приезжие, и пишут знакомые. Всё как будто хорошо, но у меня впечатление, что мне за это достанется. Я бы предпочел, чтобы все происходило более тихо. Хорошие сборы! Простят ли мне подобную бестактность? Открываю газеты каждый раз с таким чувством, будто они минированы… У меня сочинено нечто, для программы, вместо либретто. Там я просил не искать в сказке открытого смысла, потому что она, то есть сказка рассказывается не для того, чтобы скрыть, а чтобы открыть свои мысли. Объяснял и почему в некоторых действующих лицах, более близких к «обыкновенному», есть черты бытовые сегодняшнего дня. И почему лица, более близкие к «чуду», написаны на иной лад. На вопрос, как столь разные люди уживаются в одной сказке, отвечал: «очень просто. Как в жизни». Театр не собирался напечатать программу с этими разъяснениями, но тем не менее, в основном зрители разбираются в пьесе и без путеводителя. В основном. И я пока доволен. Но открывая газеты… и т. д.

Еще раз спасибо, дорогой друг, за рецензию. Целую и шлю привет всей семье».

Оба письма схожи, говорят об одном и том же, в чем-то повторяются. Но аргументы, которые приводит в свое оправдание Шварц, разнятся и очень характерны для него. Поэтому ответ Крону покажу лишь наиболее любопытными фрагментами: «Дорогой Александр Александрович, спасибо за Ваше письмо. Я его столько раз перечитывал, что запомнил почти наизусть, и столько раз собирался писать ответ, что мне кажется, будто я пищу уже Вам не первый раз.

Относительно третьего акта Вы, вероятно, правы. Я его не знаю. Эраст там что-то переставил, что-то сократил - посмотрю и тогда пойму. Но независимо от этого, музыковеды утверждают, что самое слабое в музыкальных произведениях, как правило, - финал. Они это и называют: «проблема финала». Это - в музыке! Где есть теория! Что же нам, грешным, делать? Я не оправдываюсь. Это я так, к слову…

(И снова идет рассказ о тексте для программки. - Е. Б.) …Ничего этого не напечатали, а кассовые зрители в основном разобрались в сказке без моих объяснений. Поняли, что в натурщики и для грешников, и для святых можно брать живых людей, для правильного соотношения рук, ног, света и тени. Так Гаршин позировал для картины «Иоанн Грозный убивающий своего сына». Гаршин там не писатель и не общественный деятель, но его рост и лицо помогают картине приобрести достоверность. Пишу все это, потому что жду, что меня вот-вот кто-нибудь потянет к ответу, хотя как будто и не за что.

Еще раз спасибо за ласковое письмо. И не только ласковое, но и серьезное, на Ваш особый лад. Внушающий доверие. Целую Вас крепко…

От таких писем, как Ваше, давление становится сразу нормальным».

Евгений Львович не напрасно опасался рецензий. Через много месяцев после премьеры, 24 мая, он вытащил из своего почтового ящика «Советскую культуру», в которой обнаружил рецензию Михаила Жарова на пятидесятое представление спектакля, где тот невнятно, однако в достаточной степени неприятно, ругал пьесу, приписывая успех спектакля необычности жанра и талантливости постановки». Он писал, что «Обыкновенное чудо» в репертуар театра «вносит жанровое разнообразие, свежее творческое слово…». Что касается самой пьесы, «ее конфликта, её морали, то тут существуют разные мнения. Некоторые склонны утверждать, что тема её неточно намечена и развита автором, что, в сущности, героями руководят какие-то внешние силы, рок, что любовь для них - источник страданий, что они не борются за свое счастье, и все разрешается не по логике отношений и чувств, а по доброй воле волшебника. Может быть, для таких суждений и есть какие-то основания. Мне же лично волшебник представляется олицетворением творческих сил народа, могучего и всесильного властелина, творца…» (Подчеркнуто мною). (Замечу в скобках же, что в этом представлении некоторые роли исполнялись артистами второго состава: в роли 1-го министра выступал М. Трояновский, министра - администратора - М. Глузский, Эмиля - С. Голованов: но в оценке спектакля М. Жаровым это не имело никакого значения).

Отношение автора к этой рецензии показывает насколько Шварц был действительно раним, если даже на столь малую несправедливость, так реагировал. Дело-то в том, что народный артист СССР и анонимы, на которых он ссылается, элементарно не поняли смысла происходящего в действия. Но ведь это их проблема, а не автора. Ни «внешних сил», ни какого-либо «рока» там нет. Даже сам Волшебник уже не может вмешаться (изменить что-либо) в происходящем. Медведь сам решает свою судьбу. И побеждает любовь. Человеческая любовь. Это-то и есть - чудо! «Обыкновенное чудо». Оно побеждало всегда, во всех пьесах Шварца, будь то «Голый король», «Тень», «Дракон» или «Обыкновенное чудо». Последняя и была посвящена Екатерине Ивановне, жене, с которой были прожиты многие годы. И наверняка в Хозяине и Хозяйке было что-то от самих Шварцев.

Но насчет третьего действия он задумался всерьез. Пробовал разные варианты финала. Лучший, на его взгляд, вставил в текст пьесы. К тому же в пьесе появился «Пролог», в котором объяснялся смысл «Чуда». То, что автор хотел сделать в программке. Перед началом спектакля, перед занавесам появлялся «человек», который обращался к зрителям:

- «Обыкновенное чудо» - какое странное название! Если чудо - значит, необыкновенное! А если обыкновенное - следовательно, не чудо. Разгадка в том, что у нас речь пойдет о любви. Юноша и девушка влюбляются друг в друга - что обыкновенно. Ссорятся - что тоже не редкость. Едва не умирают от любви. И наконец сила из чувств доходит до такой высоты, что начинает творить настоящие чудеса, - что и удивительно и обыкновенно…

«Дорогие Хеся и Эраст! - писал Евгений Львович в Москву ещё в феврале. - Посылаю новый вариант третьего акта. На этот раз, по-моему, лучший. Всё прояснилось. Медведь совершает подвиги. Король заканчивает роль. Судьба его ясней. И так далее и так далее. Впрочем, решайте сами. Акимов репетирует этот самый вариант. Мое мнение такое: решайте этот вопрос с осторожностью. Страшно трогать спектакль, который уже пошел и живет. Впрочем - решайте сами. Целую Вас. Ваш Е. Шварц».

А Гарин рассказывает 7 марта о первом юбилейном, двадцать пятом, представлении и двадцать шестом, послеюбилейном, спектаклях: «Вчера сыграли двадцать шестой спектакль. Прошел первый юбилей. Два последних спектакля были для нас серьезным испытанием. 26-ой спектакль смотрели слепые, но мало этого, они с 5-ти часов вечера торжествовали по поводу международного женского дня. Потом, когда пошел первый акт «Чуда» - как воды в рот набрали - никакой реакции и только в половине второго акта растопились и принимали горячо.

Мы, актеры, вначале просто растерялись, а вчера, начиная вторую четверть сотни, «Чудо» смотрели райкомовские работники, тоже с чествованием 8-го марта. И хоть их глаза смотрели, но даже реакции слепых мы не дождались. Все актеры мечтают о простом, неорганизованном, не пораженном каким-недугом зрителе. Благо аншлаги не прекращаются.

За это время спектакль смотрели многие выдающиеся зрители и заходили с комплиментами, как то: Завадский, Слободской, Зеленая, Жаров и др. и менее выдающиеся, но симпатичные и восторженные… Так что пока держимся на уровне.

Желаю Вам здоровья, вдохновенья. Все шлют Вам привет и ждут от Вас ещё уйму произведений…».

«Дорогие Хеся и Эраст!

Ужасно жалко, что не могу я приехать двадцатого и объяснить на словах, как я благодарен Вам за хорошее отношение.

Эраст поставил спектакль из пьесы, в которую я сам не верил. То есть не верил, что её можно ставить. Он её, пьесу, добыл. Он начал её репетировать, вопреки мнению начальства театра. После первого просмотра, когда показали в театре художественному совету полтора действия, Вы мне звонили. И постановка была доведена до конца! И потом опять звонили от Вас. Такие вещи не забываются. И вот дожили мы до пятидесятого спектакля. Спасибо Вам, друзья, за все.

Нет человека, который, говоря о спектакле или присылая рецензии и письма (а таких получил я больше, чем когда-нибудь за всю свою жизнь, в том числе и от незнакомых) - не хвалили бы изо всех сил Эраста. Ай да мы - рязанцы! (Моя мать родом оттуда).

Я сделаю все, что можно, чтобы приехать в июне, я бы и двадцатого приехал. Но Катерина Ивановна натерпелась такого страха, когда я болел, что у меня не хватает жестокости с ней спорить. А я, переехав в Комарово, неожиданно почувствовал себя не то, чтобы плохо, а угрожающе. Теперь все это проходит.

В Комедии спектакль идет благополучно. Но я, подумавши, решил написать ещё один третий акт, который привезу…

Привет всей труппе и поздравления, если письмо дойдет до пятидесятого спектакля. Впрочем, двадцатого буду ещё телеграфировать. Целую Вас крепко».

В 1956 Николаю Павловичу Акимову вернули театр Комедии. Театр погибал. Сборов не было, и значит не было денег на зарплату артистам. Чтобы поскорее поправить дела, Акимов решил для начала возобновить «Опасный поворот» Дж. Пристли, спектакль, поставленный Г. М. Козинцевым в 1939 году и пользовавшемся громадным успехом у зрителей. Григория Михайловича не было в Ленинграде. В это время он находился в Крыму, где снимал «Дон Кихота». О возобновлении своего спектакля он узнал от А. Бениаминова, который приехал на съемки. «Акимов не только не счел нужным дождаться моего приезда, чтобы я сам мог этим как-то заняться, - писал Козинцев 15 июля в отчаянии Евгению Львовичу, - но даже не сообщил мне об этом, считая, очевидно, мою постановку бесхозным имуществом. Представляю себе постыдную халтуру, которую выпустят. Посоветуйте, что делать в таких случаях?..» Но у Акимова не было на это времени, нужно было срочно, очень срочно что-то предпринимать. Николай Павлович решил, что это будет возобновление. А для возобновления он выбрал «Опасный поворот», ибо в театре были многие артисты, игравшие в нем, и Г. Флоринский, который ассистировал Козинцеву при постановке. Они вполне могли «вспомнить» спектакль.

26 июля Шварц отвечал ему: «…Наш друг Николай Павлович и мне не сказал ни слова об этом возобновлении. Узнал о нем из афиш. Но! 1. Уварова, женщина крайне строгая и любящая бранить, утверждает, что возобновление сделано почтительно и добротно. 2. Все спектакли прошли с аншлагом. В городе много разговоров, и все поминают Вас добром».

Не посчитала лучшим выбором для возобновления «Опасный поворот» и критик Вера Смирнова. «Уж возобновлять что Ленинградскому театру комедии и самому Акимову, так это «Тень» Шварца, - настаивала она, - одну из лучших (я даже думаю - лучшую) пьесу этого удивительно талантливого и своеобразного драматурга. Перечитывая сейчас эту «сказку для взрослых», я наслаждалась больше всего смелостью и непримиримостью автора в вопросах искусства, в отношении к действительности, к правде и лжи в жизни и в искусстве. (…) Сказка Шварца правдивей многих реалистических пьес, в ней, как в жизни, есть и простые люди и именитые, есть и самоотверженная любовь и выгодные связи, есть борьба на жизнь и смерть и просто запутанная интрига, есть лирика и подлинная человечность, есть и тонкая, острая, как игла, ирония, есть злая пародия… Передать в театре это сочетание лирики и сатиры, самой невероятной фантастики и самых обыденных современных слов и вещей, самых тончайших намеков и самой грубой «материализации» метафор - самых злободневных вопросов, заключенных в наивную и самую старую литературную форму сказки, - задача, по-моему, очень интересная…» (Театр. 1957. № 1).

Задача, конечно, весьма интересная, но и чрезвычайно сложная. К тому же, возможно, Акимову казалось, что ещё не пришло время «Тени». Да и существовала новая пьеса, с успехом уже шедшая в Москве, и которая вроде бы была попроще и не столь остра. А второй вариант «Тени» в театре Комедии Акимов поставит только в 1960 году.

В театре Комедии премьера «Обыкновенного чуда» состоялась 30 апреля. Режиссура и сценография Н. Акимова, режиссер П. Суханов, композитор А. Животов. В спектакле были заняты артисты Л. Колесов (Пролог), А. Савостьянов (Хозяин), И. Зарубина (Хозяйка), В. Романов (позже - Л. Леонидов) (Медведь), П. Суханов (король), Л. Люлько (принцесса), В. Усков (министр-администратор), К. Злобин (первый министр), Е. Уварова (Эмилия), Н. Харитонов (Эмиль), Н. Трофимов (охотник), Т. Сезеневская (придворная дама).

Когда позволяло здоровье, Евгений Львович бывал на комнатных репетициях, а потом и на репетициях на сцене.

Вчера была у меня премьера «Обыкновенного чуда» в Комедии. Видел я пьесу и позавчера - первый прогон, последняя открытая генеральная репетиция. Великое дело, когда актеры верят в пьесу. Акимов деликатнее и осторожнее, чем когда бы то ни было. И зал верит мне, театру, Акимову. Для всех этот спектакль - признак радости. Признак возвращения прежней Комедии… А спектакль прошел хорошо, но не отлично. Акимов в каком-то бешенстве деятельности… Меня радовали все актеры на комнатных прогонах. А как вышли на сцену, испытываю я страх и напряжение. Впрочем, вечерняя публика слушала с напряжением, много смеялись, непривычная форма никого не смутила. Но есть нечто до такой степени несовпадающее в Акимове со мной, а во мне с его умом из небьющегося стекла, крайне ясным, режущим и вполне несгибающимся, и светом без теней, что так и должно было выйти. А я человек туманный… Но иногда шевелится смутное ожидание радости. Привычное с детства до сегодня…

Я подарил ему экземпляр пьесы три года назад. Он вполне мог поставить её в Театре Ленсовета, но и не заикнулся об этом. Таинственно молчал, а я понимал, что она не нравится ему. Но вот в Москве поставил Гарин, вопреки мнению руководства, показав половину пьесы, и убедил противников. Акимов вернулся в Театр комедии, и тут - все же с легким сомнением - решился. Все как будто хорошо. Но не отлично. На пьесу словно надели чужой костюм. Или на постановке пьеса сидит, как чужое платье. Но жаловаться грех. Все пока благополучно… На душе скорее спокойно - чувствую, что живу…

В 1965 году на Центральной студии детских и юношеских фильмов им. М. Горького «Обыкновенное чудо» было экранизировано. Не видя спектакля Э. Гарина, трудно сравнить его с картиной, но, судя по тому, что её поставил опять-таки Э. Гарин (на этот раз - с Х. Локшиной), и снимались в ней некоторые исполнители спектакля, из чего можно предположить, что обе эти постановки по замыслу были близки друг другу. Оператором фильма стал В. Гришин, художником И. Захарова, композиторы те же - В. Чайковский и Л. Раппопорт. В ролях были заняты: А. Консовский (Хозяин), Н. Зоркая (Хозяйка), Э. Гарин (король), Г. Георгиу (министр-администратор), А. Добронравов (1 министр), В. Караваева (Эмилия), В. Авдюшко (трактирщик Эмиль), В. Вестник (охотник), Г. Милляр (палач). В ролях юных Медведя и Принцессы снялись студенты ВГИКа О. Видов и Н. Максимова.