Введение

В последнее время появляется всё больше научных и публицистических работ, в которых историки-советологи, анализируя недавно открытые архивы, подробно разбирают ошибочность мифов, доминирующих в истории нашей страны последние 60 лет. Согласно одним мифам, Сталин с 30-х годов XX века и до самой смерти был абсолютно всесильным: стоило ему только захотеть, как все его политические инициативы сразу реализовывались, а политические враги моментально терпели крах. Другие мифы описывают кровавого палача и коварного негодяя Берию, который хотел захватить власть в СССР в июне 1953 года. Подобные мифы - это не только явное упрощение, которое уводит в сторону от понимания сложных политических процессов, но и абсолютно ложное представление об исторической реальности, которая гораздо сложнее и многограннее, чем это хотят представить.

Очень часто такие политические мифы создаются в результате борьбы за власть нескольких элитных групп, одна из которых в итоге побеждает. В таком случае на проигравшую сторону вешаются все ошибки, а ей самой приписываются всевозможные отрицательные качества. Типичным примером создания таких мифов являются государственные перевороты.

Целью данной работы является политический анализ «дворцового» переворота, совершенного в июне 1953 года в СССР представителями высших эшелонов власти, в результате которого был снят со всех постов, арестован и впоследствии расстрелян один из основных претендентов на высшую власть в СССР, министр внутренних дел Лаврентий Павлович Берия. В рамках работы разбираются причины, приведшие к этому заговору, ход переворота, а также роли заговорщиков, которые в итоге совершили «политическое убийство» Берии и превратили его в одного из демонов советской эпохи.

В первой главе дается общая характеристика политической борьбы в высших эшелонах власти в СССР в конце 40-х - начале 50-х годов. Описываются главные политические события тех лет, которые впоследствии оказали наибольшее влияние на борьбу за власть в марте-июне 1953 года. Разбираются основные составляющие внутриполитической борьбы как между различными элитными группами, так и самих этих групп со Сталиным.

Во второй главе описываются политические программы, проводимые в марте-июне 1953 года главными претендентами на власть: Маленковым и Берией. Анализу политики Берии уделено больше внимания, так как именно его политика стала одной из главных причин возникновения заговора против него. Действия других руководителей СССР, которые важны для понимания деталей переворота, также анализируются.

Таким образом, главы I и II описывают исторический контекст накануне свержения Берии.

В третьей главе детально разбирается технология и ход переворота. Анализируются предпосылки к сговору руководителей СССР против Берии, а также их роли в заговоре. Поэтапно расписывается ход переворота, а также последующее «политическое убийство» Берии на Пленуме ЦК КПСС. Отдельно рассматривается неофициальная версия об убийстве Берии в его особняке.

В четвертой главе подводятся итоги переворота и дается краткая характеристика новой конфигурации политического олимпа СССР.

Глава I. Политическая борьба в СССР
в конце 40-х - начале 50-х гг.

Одним из историков, которые в последние двадцать лет внесли большой вклад в дело разоблачения перестроечных мифов и опубликовали много новых исторических документов, является Юрий Жуков. Жуков - исследователь сталинской эпохи, который получил (один из немногих) доступ к засекреченным архивным фондам Сталина, Ежова и Берии. В своей книге «Гордиться, а не каяться! Правда о Сталинской эпохе» он, анализируя документы заседаний Политбюро 50-х годов, доказывает, что уже в 1950–1951 годах Сталин либо в силу веских причин (например, серьезного ухудшения состояния здоровья), либо вследствие проигрыша в политической борьбе передал значительную часть своих политической полномочий «триумвирату», состоящему из Булганина, Берии и Маленкова. В качестве одного из обоснований подобного утверждения Жуков приводит решение Политбюро от 16 февраля 1951 года, в котором Берии, Булганину и Маленкову (на тот момент заместителям Председателя Совета министров СССР) разрешалось принимать все важнейшие решения в стране, а все постановления и распоряжения издавать за подписью Председателя Совета Министров СССР товарища Сталина. Жуков замечает, что такого решения никогда - ни раньше, ни позже - не встречалось в подобного рода документах.

Другой историк-советолог Абдурахман Авторханов в своей книге «Загадка смерти Сталина» утверждает, что в 1952 году сложилась ситуация, при которой решения Сталина блокировались действиями «четверки» Берия, Маленкова, Хрущева и Булганина, и что еще при живом Сталине они произвели политический переворот против него. Авторханов отмечает, что власть Сталина основывалась на «абсолютном повиновении непосредственных управляющих машиной властвования» и что «четверка» могла кооперироваться, чтобы блокировать решения Сталина и не допускать их исполнения. Необходимо отметить, что Авторханов является ярым антисоветчиком, в годы Великой Отечественной войны он был коллаборационистом и впоследствии бежал в США, где, в частности, преподавал советологию в американской военной академии (названной впоследствии «Русским Институтом армии США»).

Жуков частично соглашается с Авторхановым, что лидеры СССР имели намерение устранить Сталина из политической игры, приводя в подтверждение арест Власика (руководителя личной охраны Сталина), отстранение Поскребышева (заведующего секретариатом Сталина) и снятие с должности начальника Лечсанупра Кремля Егорова. При этом Жуков замечает, что подобные действия могли быть и сложной игрой самого Сталина против своих политических конкурентов, которую он не успел довести до конца.

Павел Судоплатов, советский разведчик, генерал-лейтенант МВД СССР, который был в 1953 году репрессирован по делу Берии, в своих мемуарах отмечает, что уже к концу 1952 года Маленков и Берия заключили негласный политический союз, образуя тандем, который обладал очень большой политической властью. При этом, по мнению Судоплатова, их союз был вынужденным, каждый из них, действуя совместно, мечтал править единолично.

Данные факты вовсе не означают, что Сталин был слабой политической фигурой и не участвовал в политической борьбе. Они показывают, что не только сам Сталин являлся субъектом политических процессов, но и другие представители высшей политической власти, а также их группы и кланы вели борьбу как друг с другом, так и вместе против Сталина.

Важными составляющими происходившей тогда политической борьбы являются политические уголовные дела: «Ленинградское дело», «Дело врачей», «Мингрельское дело», «Дело Еврейского антифашистского комитета».

Рудольф Пихоя полагает, что «Ленинградское дело» - это борьба группы Маленкова–Берии с группой Вознесенского–Кузнецова. Одной причиной этой борьбы было то, что Сталин мог в конце 40-х годов усилить позиции группы Вознесенского и Кузнецова в Политбюро, что означало бы приход их группы к власти и отстранение от высшей власти Маленкова и Берии. Соответственно, это заставляло и Маленкова, и Берию использовать все средства для борьбы с политическими противниками, в том числе с помощью политических дел.

Другой причиной являлась определенная склонность Вознесенского к «великодержавному шовинизму». Как пишет в своих воспоминаниях Анастас Микоян «Сталин даже говорил нам, что Вознесенский - великодержавный шовинист редкой степени. «Для него, - говорил, - не только грузины и армяне, но и украинцы не люди» . Видимо, усиление подобных шовинистских настроений в группе Вознесенского-Кузнецова, а также действия со стороны Маленкова и Берии, направленные против этой группы, в итоге привели к тому, что Сталин явно или неявно согласился лишить их своей поддержки. Это в итоге привело к «Ленинградскому делу», в котором основную роль сыграл Маленков, и к расстрелу Вознесенского и Кузнецова.

В то же время были дела, направленные против Маленкова и Берии. «Мингрельское дело» ударяло по Берии. По этому делу было арестовано около 500 высших партийных и прокурорских деятелей Грузии - выдвиженцев Берии, которые обвинялись во взяточничестве и националистических настроениях. «Дело авиаторов» в 1946 году сильно ударило по Маленкову, которому тогда удалось избежать ареста, но он был в итоге лишен высших политических постов и оказался на несколько лет в опале.

Говоря о склонности Вознесенского к «великодержавному шовинизму», необходимо также обозначить и другие позиции относительно национального вопроса, которые существовали у высших руководителей СССР. Берия был явным сторонником бóльших политических прав для республик Советского Союза, а Сталин и Маленков стояли на позиции «единой советской нации» и жесткого федеративного устройства СССР, которое в грубом приближении можно даже назвать «унитарным». Более подробное описание позиций Сталина, Маленкова и Берии по национальному вопросу будет дано во второй и третьей главе. Сейчас же необходимо отметить, что представления Берии, Вознесенского и Сталина–Маленкова касательно национального вопроса и, как следствие, прав союзных республик кардинально отличались друг от друга. Таким образом, национальный вопрос являлся еще одним важным фактором политической борьбы.

Следующим компонентом политической борьбы тех лет являются столкновения между различными генерациями (или поколениями) руководителей СССР. Можно выделить три таких генерации. Во-первых, «старая большевистская гвардия»: Молотов, Каганович, Ворошилов и Микоян. Их общественный авторитет был очень высок, они считались в народе и элите главными сподвижниками Сталина еще с 20-х годов. На эту группу Сталин в начале 50-х годов начал серьезную политическую атаку. Можно сделать вывод, что он хотел либо явного отстранения этой группы от власти, либо серьезного уменьшения их политического влияния. Второе поколение руководителей - это люди, которые были выдвинуты Сталиным в конце 30-х и начале 40-х годов: Маленков, Берия, Хрущев, Первухин и Сабуров. Их можно условно считать «помощниками Сталина», то есть они были по рангу явно ниже, чем «старые большевики». Это поколение руководителей СССР на момент смерти Сталина обладало наибольшей политической властью. В последние годы пребывания у власти Сталин пытался уравновесить силу, которую имела эта генерация руководителей, следующим поколением руководителей, а именно молодыми выдвиженцами, которых Сталин в начале 50-х годов стал постепенно вводить в высшие эшелоны власти. В глазах этой «молодой» генерации руководителей Сталин был непререкаемым авторитетом, «коммунистическим богом». К этой генерации можно отнести Пономаренко, Шепилова, Суслова, Брежнева.

Еще одной характеристикой, важной для анализа политической ситуации в СССР в 1950-е годы, является постепенное смещение центра политической власти от партии к государственному аппарату. Например, Елена Прудникова отмечает, что политбюро, собрания которого проходили всё реже, начинает терять свое значение как властная структура. При этом многие исследователи Сталинской эпохи (Жуков, Мухин, Прудникова) сходятся во мнении, что решающий удар по отделению партии от управления государственным аппаратом Сталин попытался нанести на XIX съезде партии.

Таким образом, можно выделить три главных компонента политической борьбы в СССР в конце 40-х - начале 50-х годов, субъектами которой были Сталин, а также различные группы (кланы) в высшем руководстве СССР.

Во-первых, борьба государственного аппарата с партийным.

Во-вторых, борьба между различными представлениями относительно национальной политики СССР.

В-третьих, столкновения между различными поколениями руководителей: «старой большевистской гвардией», «зрелым» поколением руководителей и молодыми выдвиженцами.

XIX съезд партии

XIX съезд партии проходил 5–14 октября 1952 года после тринадцатилетнего перерыва (предыдущий съезд состоялся в марте 1939 года). Среди всех событий, произошедших на данном съезде, наиболее интересными в рамках данной работы представляются следующие:

I. Упразднено Политбюро ЦК
и создан Президиум ЦК из 25 человек

В Президиум входило двадцать пять членов и одиннадцать кандидатов в члены Президиума, которые имели совещательный голос.

Президиум ЦК КПСС, избранный на XIX съезде (в скобках - год вступления в партию):

Члены Президиума: В. М. Андрианов (1926), А. Б. Аристов (1921), Л. П. Берия (1917), Н. А. Булганин (1917), К. Е. Ворошилов (1903), С. Д. Игнатьев (1924), Л. М. Каганович (1911), Д. С. Коротченко (1918), В. В. Кузнецов (1927), О. В. Куусинен (1905), Г. М. Маленков (1920), B. А. Малышев (1926), Л. Г. Мельников (1928), А. И. Микоян (1915), Н. А. Михайлов (1930), В. М. Молотов (1906), М. Г. Первухин (1919), П. К. Пономаренко (1925), М. З. Сабуров (1920), И. В. Сталин (1898), М. А. Суслов (1921), Н. С. Хрущев (1918), Д. И. Чесноков (1939), H. M. Шверник (1905), M. P. Шкирятов (1906).

Кандидаты: Л. И. Брежнев (1931), А. Я. Вышинский (1920), А. Г. Зверев (1919), Н. Г. Игнатов (1924), И. Г. Кабанов (1917), А. Н. Косыгин (1927), Н. С. Патоличев (1928), Н. М. Пегов (1930), А. М. Пузанов (1925), И. Ф. Тевосян (1918), П. Ф. Юдин (1928).

Как отмечают некоторые исследователи, например, Юрий Мухин и Елена Прудникова, большинство из двадцати пяти членов нового Президиума были не партийные, а государственные деятели, отвечавшие за промышленный и партийный контроль, и, соответственно, подобная замена Политбюро на Президиум являлась одной из форм передачи рычагов власти от партаппарата к госаппарату.

Юрий Емельянов в своей книге «Хрущев. Смутьян в Кремле», анализируя состав Президиума ЦК, приходит к выводу, что новые кадры в Президиуме были более образованными и более сведущими в современном производстве, и что Хрущев отнесся к появлению таких людей, как к «временному торжеству темных сил» , которые могли быть использованы Сталиным для борьбы с членами упраздненного Политбюро.

В книге «Сталин перед судом пигмеев» Емельянов также приводит свидетельства министра сельского хозяйства СССР в 1947–1953 годах Бенедиктова и члена ЦК КПСС с 1985 года Лукьянова, который долго работал с архивом Сталина и другими материалами Общего отдела ЦК, о том, что Сталин планировал назначить Пономаренко, выбранного членом Президиума ЦК и секретарем ЦК КПСС на XIX съезде, Председателем Совета Министров СССР и даже согласовал это назначение с большинством членов тогдашнего партийного руководства, однако внезапная смерть Сталина через несколько месяцев после съезда не позволила состояться этому назначению.

Авторханов также делает предположение, что Сталин пытался уравновесить старых членов Политбюро новым поколением более молодых руководителей, которые обладали меньшим опытом и в глазах которых Сталин был непререкаемым авторитетом. Авторханов считает, что с опорой на них Сталин мог бы впоследствии начать политическую атаку на старых членов Политбюро.

Юрий Жуков обращает внимание, что на Пленуме ЦК 16 октября 1952 годя в нарушение Устава КПСС было образовано Бюро Президиума ЦК в следующем составе: Берия, Булганин, Ворошилов, Каганович, Маленков, Первухин, Сабуров, Сталин, Хрущев. Жуков считает, что создание этого органа давало преимущество только Берии, Булганину, Маленкову, Хрущеву, Сабурову и Первухину, которых уже никто не мог бы политически уравновесить. Возможно, это была вынужденная (и, вероятно, временная) уступка Сталина, целью которой было сбалансировать властные возможности членов старого Политбюро и успокоить их на какое-то время, чтобы вскоре начать атаку на некоторых из них и распустить неуставной орган.

II. Борьба Сталина со «старой большевистской гвардией»

На XIX съезде Сталин подверг резкой критике Молотова, Микояна и Ворошилова и высказал им на съезде полное политическое недоверие. Кроме того, Сталин обвинил Молотова в шпионаже в пользу Америки, а Ворошилова - в пользу Англии (супруги обоих на тот момент были уже арестованы по обвинению в шпионаже).

По мнению Юрия Мухина, своей борьбой со старыми партийцами, которые дольше всех были членами Политбюро, Сталин хотел предостеречь партаппарат от попытки выдвижения второго вождя. Авторханов дает другое объяснение. XIX съезд торжественно открывал Молотов, а закрывал Ворошилов, а по партийной традиции это доверяли наиболее популярным старым членам Политбюро. Поэтому Сталин, планируя их разгром на съезде, с точки зрения Авторханова, не доверил бы им этих почётных дел. Авторханов делает вывод, что подобное могло произойти только в том случае, если их выдвигал не Сталин, а Политбюро, а точнее - аппарат во главе с Маленковым и Берия. По Авторханову получается, что Маленков и Берия предвидели планы Сталина атаковать Молотова, Микояна и Ворошилова и попытались организовать контратаку, чтобы впоследствии заручиться поддержкой «старой гвардии большевиков» и образовать с ними политический союз.

III. Упразднение должности Генерального секретаря

В новом Уставе партии, который был принят на XIX съезде, партия была переименована в КПСС (Коммунистическая партии Советского Союза). В этом Уставе должность Генерального секретаря - вождя партии - была упразднена.

Здесь необходимо заметить, что (как отмечают некоторые исследователи) должность «Генеральный секретарь» в период с 1934 по 1953 редко упоминалась в документах, а Сталин часто подписывался, как «секретарь ЦК», и многие документы были адресованы «Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Сталину». Тем не менее в ряде документов Сталин использовал титул Генерального секретаря ВКП(б), и имеются документы на имя Сталина за этот период, в которых к нему обращались как к «Генеральному Секретарю ВКП(б)».

Юрий Мухин считает, что изменение Устава в 1952 году и явное невнесение в него поста Генерального секретаря было попыткой Сталина навсегда отменить этот партийный пост и ликвидировать в партии единоначалие. Теперь в партии было десять секретарей ЦК, которые не образовывали никакого органа, а просто все входили в Президиум, в котором по Уставу не было никакого председателя, никакого первого секретаря, никого главного представителя от партии. По мнению Мухина, такой ход Сталина сильно снижал политическую роль партии и ее возможности усилить эту роль впоследствии.

На Пленуме, прошедшем сразу после съезда, Сталин был избран членом Президиума ЦК и секретарем ЦК. Интересно отметить, что Сталин просил освободить его также от должности партийного секретаря. И хотя одними исследователями это трактуется как попытка проверить лояльность своих соратников и заставить их явно выбрать его партийным секретарем, другие, например Прудникова, считают, что этим шагом Сталин хотел порвать связь между собой и партией и явно лишить ее лидерства в своем лице. Интересно, что, подавая в отставку с поста секретаря, Сталин не просил освободить его от должности Председателя Совета Министров.

Анализируя XIX съезд, можно сделать несколько выводов:

• Сталин создавал противовес группе Берии, Маленкова, Хрущева, Булганина, вводя молодых функционеров в Президиум ЦК и тем самым наделяя их высшей партийной властью.
• Сталин явно пытался отсечь от высшего политического руководства старую гвардию большевиков: Молотова, Ворошилова, Микояна, которые считались самыми близкими и давними соратниками вождя.
• Сталин ослаблял партию, уменьшал ее политическую роль.

Соответственно, можно предположить, что Сталин явно подготавливал серьёзные политические преобразования в СССР. Впрочем, если вспомнить версию Юрия Жукова, приведенную выше, что вместо Сталина роль Председателя Совета Министров с февраля 1951 года исполнял «триумвират» Булганина, Берии и Маленкова, то получается, что все действия Сталина надо рассматривать как попытку отрезанного от всех реальных рычагов власти правителя если и не изменить политическую конфигурацию, то хотя бы придать вектору развития политической ситуации в СССР определенное направление.

Особенно интересным в отношении XIX съезда КПСС представляется тот факт, что до сих пор материалы этого съезда не изданы, стенограммы съезда не опубликованы полностью. Во времена Советского Союза, при Брежневе, начали выпускать стенограммы всех съездов, выпустили одновременно стенограмму I и XX съездов, и прекратили выпуск стенограмм на XVIII съезде. Юрий Мухин выдвигает версию, что это было сознательное решение партноменклатуры, опасность для которой представлял не только съезд, но и пленум, стенограмму которого надо было также обязательно выпускать вместе с материалами съезда.

Действительно, по состоянию на 2014 год стенограмма пленума до сих пор не опубликована, и это не может не вызывать вопросов. Многие исследования касательно XIX съезда основываются на воспоминаниях писателя Константина Симонова, члена ЦК Партии, опубликованных в 1989 году. То, что историческое исследование основывается не на документах, а на воспоминаниях, означает, что сегодняшнее представление о политической борьбе, происходившей в последние годы жизни Сталина, может быть в значительной степени ошибочным. Выяснить это удастся только после публикации материалов XIX съезда.

Тем не менее, многие исследователи сталинской эпохи пытаются найти документы, которые могли бы хотя бы косвенно рассказать о том, что происходило на XIX съезде. Один из таких исследователей - Александр Ханский, который собрал публикации газет 1952 года, а также материалы различных сборников и справочников, в которых есть отсылки к XIX съезду. Ханский опубликовал все эти материалы в одной электронной книге «XIX съезд ВКП(б) - КПСС (5–14 октября 1952 г.). Документы и материалы». И хотя данная книга не содержит, например, стенограмму пленума, проходившего после съезда, данный материал представляется очень интересным для более детального изучения.

Разделение власти в момент смерти Сталина

Смерть Сталина в первых числах марта 1953 года изменила все политические процессы, которые происходили в СССР в последние годы жизни вождя. Ближайшее окружение Сталина: Берия, Маленков, Хрущев и Булганин - начали делить между собой власть и менять политику, которая наметилась в последние годы жизни Сталина, в частности, решения XIX съезда.

Утром 4 марта 1953 года по московскому радио было передано «Правительственное сообщение о болезни Председателя Совета Министров СССР и Секретаря Центрального Комитета КПСС товарища Иосифа Виссарионовича Сталина», в котором, в частности, сообщалось, что «...тяжелая болезнь товарища Сталина повлечет за собою более или менее длительное неучастие его в руководящей деятельности. Центральный Комитет и Совет Министров в руководстве партией и страной со всей серьезностью учитывают все обстоятельства, связанные с временным уходом товарища Сталина от руководящей государственной и партийной деятельности» . Анализируя это сообщение, а также газеты, которые выходили в эти дни, Юрий Жуков приходит к мнению, что уже 3 марта 1953 года были подготовлены приглашения на срочный Пленум ЦК, который изначально намеревались провести вечером 4 марта.

Жуков отмечает, что 3 марта еще не было окончательного соглашения о переделе власти, однако уже начали происходить качественные изменения: Маленков и Берия вернули Молотова на политический олимп, с которого Сталин постепенно удалял его с 1949 года. Жуков считает, что это возвращение было в основном сделано Маленковым, потому что Маленков, который мог считаться наиболее вероятным преемником Сталина, еще не был готов взять всю полноту власти, которая была у Сталина, и поэтому компенсировал влияние Берии (своего наиболее вероятного конкурента) Молотовым, который являлся (или которого можно было еще открыто изображать) одним из ближайших соратников Сталина. По мнению Жукова, включение Молотова потребовало разрастания нового узкого руководства до пятерки Маленков, Берия, Молотов, Булганин, Каганович. Такая организация власти была впоследствии представлена как «коллективное руководство», коллективность которого была не в общности и единстве целей и средств развития страны, а в минимальном условии для баланса противоречивых взглядов и интересов высшего руководства.

Сразу же после нахождения компромисса и установления «коллективного руководства» началась реорганизация властных структур. Например, были слиты Президиум и Бюро Совета Министров, а также бюро Президиума с Президиумом ЦК. Целью этой реорганизации была попытка «перетасовать» имеющиеся кадры и назначить на соответствующие посты новых людей, при этом каждый стремился добиться наилучшего расклада власти для своей команды. Юрий Емельянов также отмечает, что Берия, Маленков и Хрущев явно спешили пересмотреть решения XIX съезда и октябрьского Пленума: концентрируя в своих руках большую политическую силу, они стремились исключить всех новых выдвиженцев Сталина. Новый Президиум ЦК состоял из Маленкова, Берии, Ворошилова, Хрущева, Булганина, Кагановича, Сабурова, Первухина, Молотова и Микояна. Президиум Совета Министров оказался вдвое меньшим: председателем утвердили Маленкова, его первыми заместителями - Берию, Молотова, Булганина и Кагановича. Из секретариата ЦК вывели Брежнева, Пегова, Игнатова и Пономаренко (последнего, как отмечалось выше, Сталин планировал назначить Председателем Совета Министров). Взамен выведенных в секретариат назначили политических сторонников Маленкова: Поспелова и Шаталина.

Анализируя действия Берии, Маленкова, Хрущева и Булганина по переделу политической власти в стране, Абдурахман Авторханов приходит к выводу, что они произвели политический переворот, распределив между собою - в обход Президиума ЦК - основную власть в стране и отстранив других наследников Сталина от первых ролей в создавшейся политической конфигурации.

Юрий Жуков считает, что Маленков на момент смерти Сталина обладал наибольшей властью и поэтому оказался более подготовленным к первому раунду борьбы за единоличную власть. Тот факт, что его соперники, видимо, не успели сговориться и блокировать действия Маленкова, позволило последнему сосредоточить в своих руках наибольшее количество власти над государственным и партийным аппаратом. В качестве Председателя Совета Министров СССР он в наибольшей степени влиял на внутреннюю и внешнюю политику, а как секретарь ЦК оказывал непосредственное влияние на принимаемые секретариатом и Президиумом ЦК решения.

Газета «Правда», вышедшая утром 5 марта 1953 года с передовицей о «Великом единстве партии и народа», упоминала три фамилии: Ленина, Сталина и Маленкова. Таким образом народу и элите явно указывался новый лидер, на которого нужно было ориентироваться при принятии политических решений.

В тот же день, 5 марта 1953 года, в восемь часов вечера состоялось совместное заседание Пленума ЦК, Совета министров и Президиума Верховного Совета. Заседание было коротким, длилось всего 40 минут. Это означало, что все назначения были уже заранее согласованы и заседание было лишь формой легитимации этих назначений и демонстрацией того, что образовалось коллективное руководство (в лице Маленкова, Берии, Ворошилова, Хрущева, Булганина, Кагановича, Сабурова, Первухина, Молотова и Микояна), которое брало на себя всю полноту власти и отстраняло от нее всех потенциальных конкурентов (в частности, молодые кадры, выдвинутые Сталиным ранее).

Интересными представляются факты, изложенные Рудольфом Пихоя, который занимал в 1993–1996 годах пост руководителя Государственной архивной службы России. С 1996 года он является вице-президентом международного фонда «Демократия» (фонда Яковлева). Пихоя упоминает записку, написанную Берией Маленкову 4 марта 1953 года, в которой были заранее распределены важнейшие государственные посты, которые и были утверждены на заседании 5 марта.

Пихоя приводит еще одно интересное заявление, сделанное Маленковым 5 марта 1953 года на совместном заседании Пленума ЦК, Совета министров и Президиума Верховного Совета, о том, что Бюро Президиума ЦК «поручило тт. Маленкову, Берия и Хрущеву принять меры к тому, чтобы документы и бумаги товарища Сталина как действующие, так и архивные, были приведены в должный порядок» . По мнению Пихоя, доступ к сталинскому архиву являлся сильным рычагом влияния на потенциальных политических конкурентов. Тем самым Маленков, Берия и Хрущев неявно объявлялись главными политическими лидерами в коллективном руководстве. В своих мемуарах Анастас Микоян также вспоминает, что Маленков, Берия и Хрущев были в последние годы жизни Сталина как одна команда и группировались, чтобы навязать свое мнение в Президиуме ЦК.

Через час после окончания совместного заседания пришло известие о смерти Сталина. Поэтому новое руководство решило пока не информировать население о принятых только что политических решениях. Было подготовлено сообщение о смерти Сталина, в котором также упоминалась и новая программа политического руководства. В этой программе отсутствовали тезисы о необходимости развивать тяжелую промышленность как основу советской экономики и ставилась цель подъема материального благосостояния населения. Главный враг Советского Союза - империализм и его «бастионы» США и НАТО - в тексте программы не упоминались. Вероятнее всего, в этом сообщении были наибольшим образом отражены идеи развития СССР, которые высказывал Маленков. Такой вывод можно сделать после анализа речей первых лиц страны на похоронах Сталина 9 марта 1953 года. Программы, выдвинутые на похоронах Сталина главными претендентами на власть, подробно разбираются ниже.

Таким образом, по итогам первого раунда политической борьбы, Берия становился вторым лицом в государстве. Он уступал Маленкову по объему сосредоточенной политической власти и возможности влиять на ключевые решения. Берия возглавил два силовых ведомства: Госбезо­пасность и Министерство внутренних дел, которые после смерти Сталина были объединены в одно - МВД. Новое объединенное министерство располагало собственными воинскими формированиями и промышленными предприятиями, и, что самое главное, давало Берии возможность получать необходимую информацию, которую можно было использовать против политических конкурентов. При этом сбор подобной информации против Берии в этих условиях становился практически невозможным.

Помимо этого, Берия занимал сильные позиции в военном ведомстве, так как отвечал за секретные атомно-ядерную и ракетостроительную программы. У Берии были прочные связи с промышленными министерствами, которые были обязаны выполнять заказы по курируемым им секретным программам вне всякой очереди и даже в нарушение пятилетних планов.

Остальным участникам коллективного руководства досталось значительно меньше политической власти, чем Берии и Маленкову. Молотов стал министром иностранных дел и главой внешнеполитической разведки - Комитета информации. Булганин возглавил Министерство обороны. При этом и Булганину, и Молотову были назначены заместители, которые явно были не из их сторонников: у Молотова - Малик и Вышинский, у Булганина - Василевский и Жуков. Каганович стал первым заместителем Председателя Совета Министров и, хотя и курировал несколько министерств, никакого министерского поста не получил. Ворошилов был назначен Председателем Президиума Верховного Совета.

Хрущев не получил никаких государственных должностей, он ушел с поста первого секретаря Московского обкома, так как ему было поручено решением совместного заседания Пленума ЦК, Совета Министров и Президиума Верховного Совета «сосредоточиться на работе в ЦК». Юрий Жуков считает, что таким образом поднимался статус Хрущева в Секретариате ЦК, хотя в новом составе Секретариата он был фактически лишен возможности вести абсолютно самостоятельную политику и был вынужден согласовывать свои решения с Маленковым.

Юрий Жуков и Павел Судоплатов отмечают, что и Маленков, и Берия рассматривали Хрущева как вероятного сторонника в борьбе друг с другом, а Хрущев, пользуясь ситуацией, до определенных пор сохранял хорошие отношение с обоими.

Интересными для анализа представляются свидетельства сына Берии Серго. В своих мемуарах, вышедших в 1994 году, и в своих интервью в 1994 году он упоминает, что Хрущев в марте 1953 года советовал Берии соглашаться занять пост главы МВД и говорил, что не нужно бояться Маленкова на посту председателя Совета Министров, так как он сильно связан с репрессиями 1937 года, и этим фактом можно на него «воздействовать».

Из общего анализа политической борьбы на момент смерти Сталина, можно сделать вывод, что ключевые властные позиции заняли представители «зрелой» генерации руководителей СССР, которые частично вернули к политической жизни «старую большевистскую гвардию» и полностью отстранили от власти «молодые» кадры, выдвинутые Сталиным в последние годы. При этом наибольшую власть сосредоточили в своих руках Маленков и Берия. Таким образом, коллегиальное руководство было вынужденным компромиссом и сохраняло существовавшие противоречия между потенциальными наследниками на единоличную власть.

Берия, оказавшись на вторых по силе позициях, был вынужден действовать более активно на следующих этапах борьбы за власть. Как отмечают все исследователи Берии, руководителем и политическим деятелем он был решительным и очень активным, поэтому с максимальной силой включился в борьбу за власть, особенно понимая, что его стартовая позиция уступает позиции Маленкова. Другие участники коллективного руководства занимали более слабые политические позиции и рассматривались Маленковым и Берией как потенциальные союзники в борьбе друг с другом.

Выдвижение политических программ
на похоронах Сталина

Первым большим политическим событием, на котором основные претенденты на власть могли обозначить приоритеты своей будущей политики, были похороны Сталина 9 марта 1953 года. Траурный митинг как председатель комиссии по организации похорон открывал Хрущев, который, однако, не произносил речи. Выступали Маленков, Берия и Молотов.

Первым слово получил Маленков. Во внутренней политике основным приоритетом он обозначил дальнейшее улучшение материального благосостояния советских людей. Во внешней политике Маленков несколько раз подчеркнул тезис о возможности сосуществования и мирного соревнования капиталистической и социалистической систем.

Следующим выступал Берия. Касаясь внутренней политики, он также упомянул про «удовлетворение растущих материальных и культурных потребностей всего советского общества» . В его выступлении прозвучал очень интересный тезис о соблюдении прав граждан СССР, записанных в Советской Конституции. При этом Берия также упомянул о Ленине и Сталине, которые «учили нас неустанно повышать и оттачивать бдительность партии и народа к проискам и козням врагов Советского государства» и призвал «еще более усилить свою бдительность». Говоря о приоритетах развития экономики, Берия сделал акцент на укреплении экономического и военного могущества государства. Переходя к внешней политике, он также упомянул политику мира, которую исповедует СССР, однако ни слова не сказал о возможном мирном сосуществовании капитализма и социализма. Отдельно нужно упомянуть, что Берия в своей речи, говоря о народах Советского Союза, сделал акцент, хотя и небольшой, не просто на дружбе народов, но «на прочном объединении всех советских национальных республик в системе единого великого многонационального государства» .

Молотов в своей речи, говоря о внешней политике, так же, как и Берия, высказал тезисы об «агрессоре», против которого нужно укреплять вооруженные силы, и о борьбе против «козней врагов, агентов империалистических агрессивных государств». Также во внешней политике Молотов отметил важность национального и межнационального вопроса, особенно в связи «с образованием государств народной демократии и ростом национально-освободительного движения в колониях и зависимых странах» .

Тезисы выступающих были, очевидно, направлены не столько к народу, сколько к элите, которой предлагались разные цели развития СССР, а также способы достижения этих целей. Сравнивая программы выступающих, можно явно заметить миротворческий уклон речи Маленкова, его ориентацию во внешней политике на политику разрядки, во внутренней политике - на развитие легкой промышленности и на повышение жизненного уровня населения и элиты. Берия и Молотов же, напротив, делали акцент на возможной конфронтации с врагами СССР как внутри страны, так и за ее пределами, предлагали развивать тяжелую и оборонную промышленность, что означало гораздо более низкий уровень жизни населения и элиты по сравнению с программой Маленкова.

Юрий Жуков делает вывод, что подобная расстановка приоритетов развития страны привела к тому, что Молотов больше склонялся на сторону Берии и, как результат, они образовали временный союз, чтобы вдвоем противостоять действиям Маленкова. В подтверждение такой трактовки событий можно привести воспоминания Павла Судоплатова, который пишет, что 9 марта на поминках в день похорон Сталина Берия сообщил Молотову, у которого день рождения 9 марта, о «подарке» - освобождении его жены Полины Жемчужиной. По приказу Берии, она была освобождена 10 марта 1953 года, реабилитирована и восстановлена в партии. Это также свидетельствует о попытке Берии выстроить в будущем союз с Молотовым.

Таким образом, в марте 1953 года высшие руководители СССР приступили к реализации своих программ, одновременно с этим ведя друг с другом политическую борьбу.

Первое столкновение

Первое политическое столкновение между участниками «коллективного руководства» случилось уже через несколько дней после похорон Сталина. 14 марта должна была проходить сессия Верховного Совета СССР, которая была 13 марта внезапно отсрочена на сутки, так как на 14 марта был назначен внеочередной Пленум ЦК КПСС. Фактическим поводом, из-за которого состоялся Пленум, стала, по мнению Жукова, попытка большинства членов Президиума ЦК (Берии, Молотова, Булганина, Кагановича, Хрущева и Микояна) урезать полномочия Маленкова через разделение двух ветвей власти: государственной и партийной. Было принято решение больше не сосредотачивать высшие государственный и партийный посты в руках одного человека, а именно - Маленкова. У Маленкова на тот момент не было достаточно авторитета и сил, чтобы претендовать на роль единоличного вождя, а без такого авторитета совмещение высших партийного и государственного постов было невозможно. Интересно отметить, что такое разграничение властей было официально зафиксировано в постановлении Пленума как удовлетворение просьбы Маленкова об освобождении его от обязанностей секретаря ЦК КПСС, «имея ввиду нецелесообразность совмещения функций председателя Совета Министров СССР и секретаря ЦК КПСС».

Ряд исследователей, например, Прудникова и Пихоя, считают, что это было лишь свидетельством желания высшего руководства раз и навсегда разделить две ветви власти. Другие, например Жуков, наоборот полагают, что это был в первую очередь ход против Маленкова, который, хотя и не потерпел явного поражения, но, тем не менее, пойдя на вынужденный компромисс, не смог сразу закрепить за собой всю полноту власти, доставшейся ему изначально в первых числах марта. Соответственно, вопрос состоит в том, что было целью, а что послужило средством достижения цели. Если предположить, что целью было разделение властей, то непонятно, почему это не было сделано 4–5 марта, когда и происходила полная переконфигурация политического олимпа. Также непонятна срочность и внезапность проведения Пленума, который затронул такой серьезный вопрос. В связи с этим наиболее близкой к реальности кажется версия Жукова, согласно которой Берия кооперировался с Молотовым, Хрущевым, Булганиным, Кагановичем и Микояном, чтобы уменьшить власть Маленкова через разделение партийной и государственной власти.

В результате этого решения также изменилась расстановка сил в партийном аппарате. Из недавно обновленного Секретариата ЦК были выведены два человека: Аристов и Михайлов. В Секретариате ЦК оставались Хрущев, Суслов, Поспелов и Шаталин. При этом Хрущев имел в Секретариате наибольший авторитет, однако он был всего лишь одним из секретарей ЦК. Юрий Жуков отмечает, что Маленков не только потерял, но также и приобрел определенные политические выгоды от этих перестановок: Поспелов и Шаталин были сторонниками Маленкова, через которых он имел серьезное влияние в партаппарате через Секретариат. Разделение властей позволило Маленкову также получить согласие Пленума на расширение прав министров СССР, что освобождало Маленкова от излишней опеки со стороны отделов ЦК и, в частности, Хрущева.

Глава II. Политика СССР,
проводимая Берией и Маленковым

Политическая программа Маленкова

В своей речи на похоронах Сталина Маленков большое внимание уделил возможности мирного сосуществования капиталистической и социалистической систем, что позволяло уменьшить военные расходы и перенаправить их в другие секторы экономики, чтобы повысить уровень жизни населения, о чем Маленков также упоминал в речи. Юрий Жуков считает, что именно эти два приоритета - мирное сосуществование и повышение уровня жизни - были главными в политике Маленкова в 1953 году.

На Пленуме, который проходил 15 марта, Маленкову удалось провести решение о пересмотре планов народного хозяйства и бюджета. На том же пленуме, как отмечает Жуков, Маленков сделал политическое послание своим оппонентам о том, что, согласившись на передел власти и отказ о совмещения высших партийных и государственных постов, он предупреждает их, что не позволит никому из них претендовать на единоличное лидерство, при этом подчеркивая, что в руководстве, которое хоть и является коллективным, Маленкову принадлежит главная роль.

По мнению Юрия Жукова, Маленков планировал масштабную переориентацию производства с военной продукции на мирную. Причем размеры переориентации специально скрывались Маленковым, потому что ни Берия, ни Булганин, ни Молотов не поддержали бы сокращения военных расходов. Поэтому Маленков предпринял попытку представить свои преобразования как реорганизацию системы управления: было ликвидировано отраслевое бюро при Совете Министров, было пересмотрено постановление о «Расширении прав министров», которое теперь поясняло, что не все министерства имеют свободу действия, а только министерства промышленности, строительства и транспорта. Дополнительно постановление содержало пункты, которые позволяли директорскому корпусу продавать, покупать, безвозмездно передавать и получать излишки материалов, демонтированное оборудование, сами фонды. По мнению Жукова, это было первой попыткой сменить консервативно-бюрократический механизм управления экономикой, который подходил для первых пятилеток, но совсем не годился в новых условиях. Жуков также отмечает, что действия Маленкова приводили к децентрализации военно-промышленного комплекса, а значит, давали возможности к его ослаблению и уменьшению его бюджета.

В мае Маленков предпринял следующий шаг по реорганизации экономики - сокращение штатов министерств. Только на первом этапе из управленческих структур было высвобождено более 100 000 человек, большинство из которых перенаправили на производство. Многих чиновников понизили в должностях, лишили огромных зарплат и привилегий. При этом, понимая, что такие реформы могут настроить против него бюрократический аппарат, Маленков секретным постановлением Совета Министров от 26 мая и 13 июня значительно увеличил «доплату в конвертах» тем чиновникам из аппарата, на которых он рассчитывал опираться в дальнейшем. Такое действие, однако, как отмечает Жуков, сработало также и против Маленкова, потому что «обиженными» оказались партийные кадры, доплаты в конвертах у которых всегда были одного уровня с министерскими. Жуков приводит данные, что партаппаратчики забросали Хрущева просьбами о повышении для них доплат в конвертах. Хрущев через несколько месяцев, уже после свержения Берии, выплатил партийцам соответствующую разницу, чем и привлек их впоследствии на свою сторону, что позволило ему через несколько лет одержать верх в борьбе с Маленковым, Молотовым и Кагановичем.

Политическая программа Берии

Политику, которую проводил Берия в марте–июне 1953 года, можно разделить на три направления.

Реформа МВД, закрытие политических дел, реабилитация и массовая амнистия

После смерти Сталина Берия был назначен министром объединенного МВД, которое было образовано из Министерства государственной безопасности и Министерства внутренних дел. Как отмечают многие исследователи, МВД и МГБ были конкурирующими и даже враждующими между собой ведомствами. Поэтому с первых же минут пребывания у власти Берия занялся реформированием объединенного министерства с целью формирования хорошо функционирующего ведомства, не раздираемого противоречиям внутри аппарата, а также для укрепления своих позиций в этом ведомстве.

Берия не был министром МВД с 1945 года и не курировал ни МВД, ни МГБ по линии Политбюро, поэтому не мог по-настоящему опереться на существующее руководство министерства. Уже 4 марта, еще не вступив в новую должность официально, он, согласовав свои действия с Бюро Президиума ЦК, назначил своими первыми заместителями Гоглидзе, Круглова и Серова, а заместителями - Кобулова и Федотова. Как отмечает Юрий Емельянов, Серов был также политически близок к Хрущеву, с которым они вместе работали на Украине.

Следующим шагом стало выведение из сферы ответственности МВД гигантских строек и предприятий и передача их в промышленные и строительные министерства. Например, Министерству металлургической промышленности переходили «Дальстрой», «Главзолото» и Норильский комбинат цветных и редких металлов, Министерству электростанций и электропромышленности переходил Гидропроект.

Далее Берия инициировал остановку, а в некоторых случаях прекращение строительства громадных объектов, которые велись ГУЛАГом. При общей сметной стоимости всех объектов строительства ГУЛАГа на тот момент в размере 105 миллиардов рублей, Берия остановил строительство объектов, сметная стоимость которых составляла 49,2 миллиардов рублей. Более того, по приказу Берии ГУЛАГ передавался в ведение Министерства юстиции. При этом в МВД вошли два ранее самостоятельных учреждения: Главное управление геодезии и картографии и Управление уполномоченного по охране государственных и военных тайн в печати (Главлит).

В итоге, Берия вывел из МВД все промышленные и производственные объекты. Таким образом он снимал с себя ответственность за выполнение хозяйственных задач (добыче угля, проектированию каналов), что позволяло переориентировать объединенное ведомство на выполнение непосредственных спецслужбистских целей. Как отмечают все исследователи этого периода, это было значительной реформой МВД. После этих преобразований, которые позволили Берии усилить свои позиции в МВД и избавиться от «непрофильных» для силового ведомства задач, он активнее включился в политическую борьбу.

Следующим шагом Берии стала массовая амнистия заключенных. По результатам этой амнистии из тюрем было выпущено около одного миллиона двухсот тысяч человек из двух с половиной миллионов заключенных. Под амнистию попадали все осужденные на срок до 5 лет (включая политзаключенных), а также женщины, имевшие детей до 10 лет, беременные, несовершеннолетние, пожилые и больные. При этом наполовину сокращались сроки осужденным на срок свыше 5 лет, за исключением приговоров за контрреволюционную деятельность, бандитизм, умышленные убийства, крупные хищения. По мнению одних исследователей, например, Елены Прудниковой, это была попытка смягчения репрессивной системы и разгрузка лагерей. Прудникова считает, что большинство из амнистированных не представляли большой угрозы для общества, а те из них, кто, выйдя на волю, снова совершал преступления, опять оказывались за решеткой. То есть, по ее мнению, де-факто для них амнистия роли не играла. По мнению других исследователей, например, Рудольфа Пихоя и Андрея Сухомлинова, массовая амнистия была популистским ходом Берии и привела к резкому росту преступности. Как отмечает Сухомлинов, Берия планировал и более широкой проект амнистии, который, однако, не был принят Президиумом ЦК КПСС. Павел Судоплатов также отмечает, что возвращение на волю большого числа заключенных привело к резкому росту преступности, что заставило Берию перевести МВД на работу в усиленном режиме. В частности, войска МВД начали патрулировать улицы Москвы. Еще одной частью политики массовой амнистии Берии стало постановление от 20 мая 1953 года, которое снимало паспортные ограничения для граждан, освободившихся из заключения, что позволяло им находить работу в крупных городах. Эти ограничения, по разным оценкам, касались трех миллионов человек.

Все-таки масштабность единовременной амнистии, под которую попадали 50 % всех заключенных, нельзя списать просто на «разгрузку лагерей». Наиболее правдоподобным кажется то, что это политическое действие Берии преследовало несколько целей.

Во-первых, оно создавало МВД и Берии определенный имидж послабления политики силового ведомства.

Во-вторых, масштабность амнистии позволяет предположить, что Берия пытался не только повлиять на восприятие своего образа и образа своего министерства в народе (и элите), но и дать явный сигнал, что это начало некоего нового курса на либерализацию репрессивного аппарата, причем либерализацию значительную.

В-третьих, приведение МВД в режим повышенной готовности можно истолковать как попытку Берии также продемонстрировать своим политическим конкурентам силовой потенциал своего ведомства.

В одно время с проведением амнистии, которая смягчала наказание осужденным, но не ставила под сомнение законность приговора, Берия начал проводить реабилитацию незаконно осужденных, а также останавливать громкие политические процессы, которые начались при Сталине. В частности, в МВД были созданы специальные группы для проверки и пересмотра «дела врачей», «мингрельского дела», «дела МГБ» и других. Уже в апреле 1953 года вышли Постановления «О фальсификации дела в так называемой мингрельской группе», о реабилитации и отмене приговора по «делу врачей» и «делу авиапрома». Касательно «дела врачей» Берия подал в Президиум ЦК записку «О привлечении к уголовной ответственности лиц, виновных в убийстве С. М. Михоэлса и В. И. Голубева», в которой утверждал, что подлинными организаторами убийства являются Сталин, Абакумов, Огольцова и Цанаева. Ряд исследователей, например Прудникова, считают эту записку поздней фальсификацией, направленной против Берии.

Павел Судоплатов отмечает, что Хрущев как минимум помог Берии в прекращении «мингрельского дела», проведя это решение через ЦК. Как уже упоминалось выше, «мингрельское дело», начатое в ноябре 1951 года, было направлено против Берии. Судоплатов свидетельствует, что Берия лично отправился в Тбилиси после того, как с грузинской партийной организации было снято обвинение в национализме.

Юрий Жуков отмечает, что, проводя реабилитацию в отношении сотрудников МГБ, Берия руководствовался не столько принципом справедливости, сколько принципом политической целесообразности: реабилитацию и восстановление в звании получали те, кого Берия хорошо знал по совместной работе, то есть те, на кого Берия мог полностью положиться. При этом в тюрьме оставался, например, бывший министр госбезопасности Абакумов. Берия также отправил в тюрьму в марте 1953 года бывшего заместителя министра госбезопасности Рюмина, который был одним из инициаторов «дела врачей» и который способствовал падению Абакумова. Юрий Жуков считает, что Берия планировал через обвинения Абакумова и Рюмина в фальсификации «дела врачей» и «мингрельского дела» снять с себя все подозрения к причастности к этим делам. А основания для таких подозрений, как считает Жуков, имелись. Более того, начав расследование в отношении Рюмина о фальсификации политических дел, Берия выходил на непосредственного начальника Рюмина - Игнатьева, бывшего министра государственной безопасности, при котором раскручивалось «дело врачей» и «мингрельское дело».

В апреле 1953 года Берия смог привести соответствующие факты, чтобы провести через ЦК решение об освобождении Игнатьева от обязанностей секретаря ЦК, а затем о выведении его из членов ЦК «в связи с выявленными новыми обстоятельствами неправильного и нечестного поведения бывшего министра госбезопасности... скрывшего от Правительства ряд важных государственных документов» . Более того, 25 июня, за день до своего ареста, Берия направил Маленкову материалы допроса Рюмина, из которых следовало, что Игнатьев непосредственно виновен в фальсификации политических дел, причем не только «дела врачей», но и «ленинградского дела». Юрий Жуков и Рудольф Пихоя отмечают, что Маленков был одним из инициаторов «ленинградского дела» и поэтому имел все основания опасаться после ареста Игнатьева, что тот даст показания на Маленкова.

Интересно отметить, что действия Берии по разоблачению политических дел и преступлений в МГБ получали одобрение в Президиуме ЦК и в самом ЦК. Это может свидетельствовать о том, что как минимум большинство членов Президиума не были на тот момент (апрель 1953 года) против Берии. Юрий Жуков, в частности, утверждает, что Хрущев, выбирая между Маленковым и Берией как наиболее вероятными кандидатами на единоличную власть, до последнего дня делал выбор в пользу Берии.

Касаясь темы реабилитации, необходимо также отметить еще несколько фактов. Возглавив МВД и получив доступ к делам, которые касались политических репрессий, Берия издал постановление, в котором поручил рассылать результаты проверки этих дел в первичные партийные организации, а также старался максимальным образом освещать деятельность МВД по реабилитации в печати. Такая «просветительская» политика приносила свои плоды - она формировала соответствующее восприятие Берии как в народе, так и в партийном и государственном аппаратах. Например, в своей книге «КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы» Леонид Млечин пишет о том, как трижды Герой Социалистического Труда академик Зельдович, узнав об освобождении врачей, реабилитированных Берией, с гордостью сказал Сахарову: «А ведь это наш Лаврентий Павлович разобрался».

Еще одной из инициатив Берии, которую необходимо упомянуть, был запрет носить портреты руководителей партии и правительства на демонстрациях. Как отмечают Пихоя и Сухомлинов, именно благодаря Берии 9 мая 1953 года Президиум ЦК КПСС принял постановление «Об оформлении колонн демонстрантов и зданий предприятий, учреждений и организаций в дни государственных праздников», которое отменяло существовавшую до этого практику использовать портреты вождей. По мнению исследователей, это решение Берии было направлено против возникновения нового «культа личности» потенциальных претендентов на единоличную власть, особенно тех, кого народ хорошо знал в лицо, - Молотова, Ворошилова, Кагановича и Маленкова. Многие из политических соперников Берии усмотрели в этом подготовку к смене руководства страны.

Таким образом, в середине весны 1953 года сложилась ситуация, при которой Берия, останавливая громкие политические дела и реабилитируя осужденных, во-первых , закрывал дела, материалы которых явно были направлены против самого Берии (например, «мингрельское дело»). Во-вторых , приобретал имидж «либерализатора» репрессивного аппарата. В-третьих , снимал с себя все подозрения в участии в политических делах (например, в «деле врачей»). В-четвертых , убирал из своего окружения ненадежных людей и освобождался от их опеки (например, Рюмина и Игнатьева). В-пятых , используя показания Игнатьева, Берия получал в руки инструмент, с помощью которого мог впоследствии начать атаку на своих политических конкурентов. Наиболее уязвимым при такой стратегии Берии становился Маленков, на которого Берия мог бы потенциально начать атаку через Игнатьева и обвинить в участии в фальсификации политических дел, что означало бы политическую смерть Маленкова.

Внешняя политика

Берия как заместитель Председателя Совета Министров СССР и как член Президиума ЦК начал активно включаться в принятие политических решений в различных сферах государственной политики, причем и в таких сферах, которые непосредственно не были в его компетенции, - например, в международной политике. При этом шаги, предлагаемые Берией, были нацелены на кардинальное изменение политики, проводившейся лидерами СССР прежде.

Одним из главным пунктов позиции Берии во внешней политике было отношение к построению социализма в Германии и странах народной демократии.

Подробная история германского вопроса и вопроса объединения и разделения Германии по итогам Второй мировой войны выходит за рамки данной работы. Однако некоторые события, происходившие незадолго до смерти Сталина, упомянуть всё же необходимо.

В марте 1952 года СССР выпустил «мирную ноту Сталина», в которой всем оккупационным державам (при участии общегерманского правительства) предлагалось разработать проект мирного договора с Германией. При этом СССР соглашался на объединение двух Германий и даже на существование немецкой армии и военной промышленности при условии внеблокового статуса Германии. Как считают некоторые историки, Сталин был действительно готов пойти на объединение Германии в 1952 году и на ликвидацию ГДР, так как восстановленную и объединенную Германию можно было противопоставить силам Запада и заставить ее искать союза с СССР. В итоге Запад отверг предложения Сталина, так как западные политики настаивали на принятии Западной Германии в НАТО. В ответ на такую позицию Запада Политбюро в июле 1952 года приняло окончательное решение о строительстве социализма в ГДР и сняло вопрос об объединении Германий с повестки дня.

Тем не менее, ситуация с построением социализма в ГДР была сложная. У руководства Восточной Германии стоял коммунист левого толка Вальтер Ульбрихт, который в своей политике ускоренного построения социализма во многом копировал ранний советский опыт: коллективизация, приоритетное развитие тяжелой промышленности. Внутренняя обстановка в ГДР постепенно начала накаляться. Впервые после смерти Сталина Кремль отреагировал на ситуацию в ГДР 20 апреля 1953 года, когда в Москву был вызван политический советник Советской контрольной комиссии в Германии (СКК) Семенов.

Вопросом о будущем Германии наиболее активно занимались Берия и Молотов. Молотов к этому времени смог значительно усилить свои позиции в МИДе. Он ввел на должности своих замов и заведующих отделами наиболее лояльных к нему людей, например, Громыко, а также заменил послов в нескольких странах. Усиление позиций в МИДе, а также политического веса Молотова, одного из старейших членов Политбюро, явно означало, что он собирается претендовать на активное участие в политической жизни СССР.

8 мая 1953 года Молотов направил на имя Маленкова и Хрущева записку, где резко критиковал выступление Ульбрихта несколькими днями ранее, в котором тот выдвигал тезис о ГДР как о государстве «диктатуры пролетариата».

18 мая Берия подготовил проект постановления Президиума Совета Министров по «Вопросам ГДР», в котором предлагалось Маленкову, Берии, Молотову и Булганину выработать предложения по исправлению политического и экономического положения ГДР. В проекте Берии основной причиной неблагополучного положения ГДР назывался «ошибочный в нынешних условиях курс на строительство социализма, проводимый в ГДР». Такое заявление Берии означало явный откат назад от решения Политбюро в отношении ГДР осенью 1952 года. Интересно также отметить, что проект Постановления Берии завизировали Маленков, Булганин и Хрущев. Однако против него выступил Молотов, который принципиально изменил текст Постановления, добавив слово «ускоренный». То есть критиковать предлагалось не сам курс на построение социализма в ГДР, а его «ускоренность». В конце мая 1953 года Президиумом Совета Министров СССР было принято Постановление по Германии, в котором осуждалось ускоренное строительство социализма в ГДР.

Павел Судоплатов, работавший в это время под руководством Берии, отмечает, что в начале мая Берия поручил ему разработать разведывательные мероприятия за рубежом для зондирования западных элит на возможность воссоединения Германии. Судоплатов также пишет, что Берия говорил ему тогда, что объединенная нейтральная Германия под руководством коалиционного правительства укрепит положение СССР в мире и станет своеобразным буфером между США и СССР в Западной Европе. Как отмечает в своих мемуарах Судоплатов, работы по зондажу западных элит по отношению к объединению Германии были остановлены после ареста Берии.

Касательно вопроса о Германии интересно отметить, что Берия также работал над программой реабилитации поволжских немцев, высланных в начале Великой Отечественной войны в спецпоселения.

Алексей Филитов, профессиональный историк в области международных отношений и внешней политики СССР, в своей публикации «СССР и ГДР: год 1953-й» анализирует воспоминания Хрущева, Молотова, Судоплатова, Микояна, Громыко и Семенова и архивные документы, рассекреченные после 1991 года. Он приходит к выводу, что после смерти Сталина политика СССР в отношении Германии не была четко сформулирована и несколько раз принципиально менялась ввиду борьбы в высшем руководстве СССР между позицией Берии, который представлял реформаторов (или «государственников», как утверждает Филитов) и позицией реакционеров или «партаппарата», представлявшейся Молотовым. Впоследствии главными ревнителями этой позиции стали Хрущев и Суслов.

Никита Хрущев и Вальтер Ульбрихт

В июне 1953 года выступление рабочих ГДР против политики Ульбрихта в Берлине переросли в политическую забастовку по всей стране. В Берлин вначале были отправлены люди Берии, а затем и он сам. Берия потребовал жесткого наведения порядка. Было введено чрезвычайное положение. В итоге во второй половине июня ситуация полностью нормализовалась. 26 июня, когда еще не было известно об аресте Берии, в Германии состоялся Пленум Социалистической единой партии Германии (СЕПГ), на котором упразднялся пост генерального секретаря, который занимал Ульбрихт, и вводилось коллегиальное руководство, при этом недавний берлинский кризис объяснялся «справедливым недовольством рабочих ». Однако уже в июле 1953 года состоялся еще один пленум СЕПГ, на котором все политические противники Ульбрихта были сняты со своих постов, а июньское выступление рабочих уже называлось «фашистской провокацией, инспирированной Берия и его прихвостнями ». Необходимо отметить, что люди Берии - Сергей Гоглидзе и Амаяк Кобулов - в конце июня 1953 года находились в ГДР и, видимо, исполняли стратегию Берии по аппаратному отстранению Ульбрихта от власти, что и произошло 26 июня. 27 июня, после свержения Берии, Сергей Гоглидзе и Амаяк Кобулов были уже арестованы.

Матьяш Ракоши

Во внешней политике Берия касался не только проблемы построения социализма в Германии, он в целом критиковал политику, проводимую Советом Экономической Взаимопомощи (СЭВ) в странах народной демократии. В своей записке в Президиум Совета Министров от 1 июня 1953 года на имя Маленкова он предлагал ликвидировать СЭВ и Военно-Координационный комитет и создать вместо них единый орган, который бы включал представителей стран народной демократии и СССР. Можно считать, что это было первой попыткой объединить страны Восточной Европы по модели, которая через два года легла в основу Варшавского Договора.

В этой же записке Берия характеризовал предыдущую политику СССР в отношении стран народной демократии как неправильную, так как она основывалась на недостаточной информированности о политическом и экономическом положении дел в этих странах. Например, Берия критиковал требования Координационного комитета, которые тот предъявлял к промышленности Советского Союза и стран народной демократии. Целью пересмотра политики СССР в отношении этих стран Берия считал более тесную увязку экономики стран народной демократии с экономикой СССР. Анализируя действия и предложения Берии по вопросу СЭВ, можно сделать вывод, что Берия был готов к значительному пересмотру политики СССР в отношении Польши и Чехословакии, особенно в области экономики.

Иосип Броз Тито в июне 1944 года

Берия был также сторонником примирения СССР с Югославией. По свидетельству Судоплатова, именно Берия убедил Маленкова пойти на примирение с Тито. Берия послал в Белград своего представителя, полковника Федосеева, чтобы тот установил контакт с югославским руководством и намекнул ему о новом курсе СССР на сближение. 6 июня 1953 года Совет Министров СССР и Президиум ЦК КПСС выступили с предложением Югославии обменяться послами.

Еще одной страной, в отношении которой Берия повлиял на внешнюю политику СССР, была Венгрия. Берия, по свидетельству Судоплатова, планировал поставить на пост премьер-министра вместо Матьяша Ракоши Имре Надя, который с 30-х годов являлся агентом НКВД. Надь занял пост главы правительства 27 июня и сразу взял курс на либерализацию в политике и экономике. В апреле 1955 он был смещен с поста премьер-министра, а в 1956 году возглавил антисоветский мятеж в Венгрии, который удалось подавить только вводом советских войск. Нельзя не отметить, что Берия, выдвигая Надя на пост премьера Венгрии, прекрасно понимал, какие действия в экономике и политике он предпримет, придя к власти. Значит, эти действия прекрасно вписывались в видение Берии в отношении стран народной демократии.

Также интересно отметить, что на Пленуме ЦК КПСС 2–7 июля 1953 года, на котором состоялась политическая расправа над арестованным на тот момент Берией, Хрущев вменял Берии в вину разговор с Ракоши, в котором на вопрос Ракоши о разделении власти в СССР Берия якобы заявил, что решения должен принимать Совет Министров, а ЦК должен заниматься только кадрами и пропагандой. Никаких подтверждений подобным высказываниям Берии, кроме слов Хрущева на Пленуме, найти не удалось.

Имре Надь, 1942 год

Однако необходимо заметить, что в руководстве страны в период с марта по июнь 1953 года действительно обсуждалась идея разделения партийного и государственного аппарата. Одним из свидетельств этого является статья «Совершенствовать работу государственного аппарата» от 8 мая 1953 года на первой полосе в «Правде». В ней, в частности, подвергались критике партийные комитеты, которые «подменяют и обезличивают советские органы, работают за них» и «берут на себя несвойственные им административно-распорядительные функции» .

Описывая участие Берии во внешней политике, необходимо также обратить внимание на тот факт, что в марте 1953 года Берия созвал совещание резидентов и сотрудников внешней разведки, на котором начал свертывать разведывательную деятельность советской внешней разведки на территории стран Восточной и Юго-Восточной Европы. Свои действия Берия обосновывал решением Политбюро и Совета Министров СССР от 13 апреля 1950 года, в котором было предписано прекратить разведку в странах Восточной Европы, «исходя из единства политических целей и задач, а также взаимного доверия между СССР и странами народной демократии». Берия также приказал сократить аппараты МВД СССР при органах государственной безопасности в этих странах. Более того, Берия заменил всех руководителей представительств МВД СССР в странах народной демократии.

Анализируя участие Берии во внешнеполитических решениях СССР, можно точно сказать, что, во-первых, Берия очень активно включился в обсуждение и решение соответствующих вопросов. Во-вторых, политика Берии в отношении стран «народной демократии» явно была направлена на послабление или даже смену прежнего политического и экономического курса в сторону либерализации в этих странах. Берия хотел пойти на объединение Германии на определенных условиях (внеблоковый статус и компенсация СССР) для того, чтобы использовать объединенную Германию как буфер между СССР и США и, возможно, затем включить Германию в политическую орбиту СССР. Учитывая неоформленность новой внешней политики СССР после смерти Сталина, Берия, проявив инициативу, судя по документам, получал вначале явное одобрение Маленкова и Хрущева. Однако затем он встретил сопротивление со стороны Молотова, особенно по вопросу ГДР. Инициативы Берии в отношении Польши, Чехословакии, Венгрии и Совета Экономической Взаимопомощи, вероятно, только усилили расхождение позиций Молотова и Берии.

Национальный вопрос

Так же решительно, как и во внешнеполитические дела, Берия начал вмешиваться и в политику по делам национальностей. Берия ставил своей целью «кореннизацию» населения советских национальных республик. В частности, он предполагал отменить институт вторых секретарей, которые во всех республиках были русскими по национальности и назначались из Москвы, а также перевести всё делопроизводство в республиках на национальные языки. Под давлением Берии Президиум ЦК КПСС 26 мая 1953 года принял два секретных Постановления ЦК по национальным вопросам «О политическом и хозяйственном состоянии западных областей Украины» и «О положении в Литовской ССР», в которых критиковалась работа советской власти в отношении коренного населения в этих республиках.

Павел Судоплатов, работавший в то время под начальством Берии и готовивший докладные записки, данные из которых Берия впоследствии использовал для принятия упомянутых выше Постановлений ЦК, в своих мемуарах подробно описывает отношение Берии к национальному вопросу: «Берия всячески настаивал на развитии национальных традиций в области культуры и языка. В частности, его заботила проблема воспитания нового поколения национальной интеллигенции, для которой были бы по-настоящему близки социалистические идеалы. Помню предложение Берии ввести в республиках собственные ордена и награды - это, считал он, поднимет чувство национальной гордости» .

Свое видение национальной политики Берия также реализовывал в республиканских МВД. В Белоруссии министром МВД и его замами вместо русских по национальности были назначены белорусы. На Украине министром МВД стал Мешик, украинец по национальности, который на заседании украинского ЦК, на котором было принято говорить по-русски, обратился ко всем присутствующим на украинском языке, а шокированным русским порекомендовал учить украинский язык. Как вспоминает Судоплатов, Мешика на том же заседании ЦК поддержал писатель Александр Корнейчук, который также выступил на украинском языке. Судоплатов, который был лично знаком с Мешиком, также свидетельствует, что Мешик считал шаги Берии в национальном вопросе абсолютно правильными. Интересно также отметить один курьезный случай, который произошел с новым министром внутренних дел Литвы (литовцем по национальности), назначенным Берией, который в первое время после своего назначения направил донесение в МВД СССР, в Москву, на литовском языке.

Серго Берия в своих воспоминаниях также упоминает, что его отец обсуждал с Жуковым возможность создания национальных армейских соединений. Жуков убеждал Берию, что создание подобных воинских образований будет концом и армии, и СССР. На что Берия возражал: «Мы должны подвести всю структуру государства к тому, чтобы остаться едиными для внешних систем, но не давить на республики» . В итоге национальные части Берии создать не дали.

Анализируя действия Берии по отношению к национальному вопросу, можно твердо сказать, что они были нацелены на глобальное изменение существовавшей до этого национальной политики. Как отмечает Юрий Жуков, Сталин уже в 30-е годы ставил своей целью создание «единой советской нации». Для этого, например, вводилось преподавание русского языка во всех школах национальных республик. Появление института вторых секретарей - русских по национальности - было также идеей Сталина. Однако возникновение ООН, большинство в которой имел проамериканский блок, заставило руководство СССР пойти на изменение национальной политики, чтобы хотя бы формально придать национальным республикам больший статус в составе СССР, чтобы затем также включить их в ООН. Так, в январе 1944 года в каждой республике были созданы наркоматы внутренних дел и обороны. Как отмечает Юрий Жуков, усиление роли националистических влияний заставило Сталина отказаться в первое послевоенное время от значительного ослабления роли партии и отделения ее от государства, так как только партия как центростремительная сила могла противостоять ожившим националистическим центробежным тенденциям. По мнению Юрия Жукова, Маленков и Молотов с 1951 года начали наступление на республиканские партийные организации и стремились усилить роль союзных министерств.

Таким образом, политика Берии в отношении национальных республик была полностью противоположна политике, проводимой в последние годы жизни Сталина, а также видению национального устройства СССР Молотовым и Маленковым, которые стремились постепенно добиться ликвидации суверенности союзных республик.

Глава III - Технология и ход переворота

Предпосылки к сговору против Берии

Как уже отмечалось, после смерти Сталина в марте 1953 года в СССР сложилось «коллективное руководство», в основе которого лежала не общность целей и средств развития страны, а минимальный достаточный компромисс между претендентами на единоличную власть в СССР. Наиболее влиятельными политическими фигурами в это время стали Маленков, Берия, Хрущев, Булганин и Молотов. Маленков и Берия считались наиболее вероятными лидерами, при этом позиции Маленкова как председателя Совета Министров СССР были наиболее сильными.

Борьба за власть внутри коллективного руководства впервые проявилась через несколько дней после смерти Сталина, а именно 14 марта 1953 года, на внеочередном Пленуме ЦК КПСС. Тогда, как уже объяснялось выше, вероятнее всего произошел сговор Берии, Хрущева и Молотова против Маленкова, чтобы вынудить его оставить пост секретаря ЦК и «сконцентрироваться» на работе Правительства.

Анализируя этот факт, а также дальнейшее развитие событий в СССР, можно сделать вывод, что коллективное руководство было очень неустойчивым и в момент сильного усиления одного из его участников другие начинали кооперироваться против него с целью сбалансировать его влияние.

Анализируя действия и позиции Берии в период с марта по июнь 1953 года, можно сделать несколько выводов.

Во-первых , изначальные политические позиции Берии уступали позициям Маленкова.

Во-вторых , Берия имел свою политическую программу развития СССР во внешней и внутренней политике, которую очень действенно претворял в жизнь, при этом активно вмешиваясь в некоторые области политики СССР, которые не входили в зону его персональной ответственности. Его программа носила черты либерализации силового аппарата СССР, политической и экономической либерализации в странах народной демократии, идею (или очередную попытку) объединения Германии и кардинального пересмотра национального вопроса СССР в сторону большей свободы национальных республик. Внешняя и внутренняя политика, которую начал проводить Берия, шла полностью наперекор видению Молотова и Маленкова. Они были сторонниками «унитарного» советского государства и не были готовы пойти на полное сворачивание курса на строительство социализма в Германии и странах Восточной Европы.

В-третьих , расследование Берией фальсификаций в «ленинградском деле» и «деле Еврейского антифашистского комитета», а также намерение арестовать Игнатьева ставили, в первую очередь Маленкова, который был явно причастен к этим политическим делам, в очень незащищенную позицию, при которой он мог быть впоследствии либо обвинен в непосредственном участии в фальсификации политических дел, либо попасть в сильную политическую зависимость от Берии.

Если бы в схватке с Маленковым Берия одержал победу, то он бы занял лидирующую позицию в коллективном руководстве и смог бы гораздо проще «продавить», отстоять свою политику в национальном вопросе и вопросе построения социализма в странах народной демократии.

Таким образом, можно сказать, что Маленков и Молотов ощущали угрозу не просто усиления Берии, а проведения в жизнь такой политики СССР, которая, по их мнению, не была совместима с развитием страны, каким они его себе представляли. Поэтому Маленков и Молотов вполне могли скооперироваться, чтобы блокировать политику Берии, причем блокировать не просто тактически (отдельные решения), а стратегически. «Стратегически» в данном случае означало бы лишение Берии возможности влиять на политику развития СССР на высшем уровне, а также прекращение «дела о фальсификациях» в отношении Рюмина и Игнатьева. Очевидной составляющей «стратегического решения» являлась отставка Берии с позиции министра МВД и заместителя Председателя Совета Министров.

В итоге можно предположить, что основным заговорщиком против Берии был Маленков, к которому по идеологическим соображениям присоединился Молотов. Изначальной целью заговора было смещение Берии с поста министра внутренних дел.

Однако для реализации подобного плана необходимо было выполнение как минимум еще трех условий. Первое и самое главное - это поддержка партийного аппарата. Второе - это силовой компонент, так как МВД имело в своем подчинении собственные вооруженные дивизии, которые могли быть использованы для подавления заговора против шефа МВД. И третье - это большинство голосов в Совете Министров и Президиуме ЦК, без которого любая инициатива о смещении Берии была бы не просто проиграна, но и обращена против самих же заговорщиков.

Что касается вопроса о роли партаппарата, можно с уверенностью сказать, что Маленков был сторонником отделения партии от государства. Сталин в последние годы (или даже десятилетия, как отмечает Юрий Жуков) проводил политику ослабления роли партии в СССР и смещения центра власти к государственному аппарату. Маленков активно участвовал в реализации такой политики еще при жизни Сталина и продолжал проводить ее в жизнь, став Председателем Совета Министров. Свидетельством этому, например, является упомянутая в предыдущей главе статья от 8 мая 1953 года в «Правде», которая критиковала партийные органы за попытку вмешательства в административно-хозяйственные функции государства. Такая статья появиться без прямого участия Маленкова просто не могла. Другим свидетельством такого намерения Маленкова, как уже отмечалось ранее, являлся отказ от увеличения доплаты в конвертах для партийных чиновников (это решение было позже отменено Хрущевым). Ну и, наконец, третьим свидетельством того, что после смерти Сталина роль партии была ниже роли государственного аппарата и такую расстановку сил не планировали в скором времени изменять, является то, что Маленков, столкнувшись с мини-заговором против себя 14 марта 1953 года, выбрал именно пост Председателя Совета Министров, а не роль секретаря ЦК.

Однако необходимость отставки Берии требовала, чтобы Маленков в той или иной мере оперся на партаппарат. Если бы он этого не сделал, то у Берии был бы шанс попытаться самому в момент заговора или позже, на Пленуме, найти поддержку у членов ЦК. Кроме того, Маленков бросал вызов не просто Берии, но и МВД, поэтому власти только госаппарата могло не хватить для укрощения силового министерства, что означало возможность реванша со стороны силовиков. Поэтому для окончательной победы над Берией Маленкову пришлось, вовлекая партию в заговор, пойти на усиление ее роли. Поэтому, вероятно, Маленков явно одобрил последовавшее выступление Хрущева на Пленуме 2–7 июля, в котором Хрущев упомянул высказывание Берии, что решения должен принимать Совет Министров, а ЦК должен заниматься только кадрами и пропагандой. Как будет показано в дальнейшем, начавшийся рост влиянии партии позволил Хрущеву позже победить сначала Маленкова, а затем Молотова, Булганина и Кагановича.

Относительно мнения Берии о роли партии необходимо заметить, что нет явных документов, которые бы неопровержимо доказывали, что Берия хотел отстранения партии от власти. И хотя подобные намерения ставились Берии в вину на Пленуме 2–7 июля, в частности Хрущевым, подтверждение слов Хрущева найти не удалось. При этом нужно заметить, что Берия с 1938 года был занят на государственных постах в НКВД и ГКО, а как член Политбюро курировал отрасли оборонной промышленности, связанные с разработкой ядерного оружия и ракетной техники. Таким образом, прямой политической опоры на партаппарат он не имел и был больше связан с «государственниками», а учитывая тот факт, что с марта по июнь 1953 года Берия никоим образом ни в речах, ни в записках в Президиум Совета Министров или Президиум ЦК не пытался поставить вопрос об увеличении роли партии, можно предположить, что он как минимум не был против того курса, который в отношении партии проводил Маленков. Можно также отметить, что, например, вопросы внешней политики Берия вносил на рассмотрение Президиума Совета Министров, а не Президиума ЦК. А значит, явно считал, что Совмин важнее ЦК.

Интересно заметить, что при такой позиции Берии к роли партии его национальная политика заключалась в передаче большей независимости национальным республикам. А как уже отмечалось ранее, партия после создания ООН как раз и играла роль той центростремительной силы, которая удерживала СССР в рамках де-юре Союза, а де-факто - «унитарного» государства. Соответственно, политика, направленная на увеличение полномочий республик при невмешательстве Берии в политику давления на партию (или при полном согласии Берии с такой политикой), позволяет думать, что Берия имел некий план по изменению формы государственного устройства Советского Союза в сторону более мягкой и децентрализованной федерации.

Следующим важным пунктом анализа является выяснение политической позиции Хрущева в отношении тандема Берия–Маленков и оценка его роли в Секретариате ЦК.

В марте–июне 1953 года политические позиции Хрущева были гораздо слабее, чем у Маленкова и Берии. Он был одним из четырех секретарей ЦК. После ухода Маленкова с поста секретаря ЦК 14 марта 1953 года Хрущев стал председательствовать на заседаниях ЦК, не являясь официально первым секретарем. При этом два других секретаря ЦК - Поспелов и Шаталин - были людьми, связанными с Маленковым. Оценивая непосредственно политическую позицию Хрущева, исследователи и свидетели той эпохи высказывают совершенно разные мнения. Серго Берия в своих мемуарах упоминает о дружбе (не только личной, но и политической) между Берией, Маленковым и Хрущевым. Елена Прудникова считает, что Хрущев изначально был против Берии. По ее мнению, именно Хрущев являлся центром заговора. Так же считает и Андрей Сухомлинов. Юрий Жуков, наоборот, полагает, что Хрущев, проявляя политическую симпатию одновременно и к Маленкову, и к Берии, до последнего момента сторонился делать окончательный политический выбор между ними, однако в итоге 16 апреля 1953 года встал на сторону Берии. Павел Судоплатов также считает, что Хрущев, маневрируя между различными центрами сил в высшем руководстве СССР, политически больше тяготел именно к Берии и поддерживал его.

Маленков и Молотов смогли каким-то образом привлечь на свою сторону Хрущева. Вероятнее всего, пользуясь отсутствием Берии в Москве в июне 1953 года, они могли поставить Хрущева перед выбором: присоединиться к ним или оказаться вместе с Берией «отрешенным от власти». Причем такая угроза явно имела под собой основания: Маленков имел наиболее сильные политические позиции в стране, причем позиции Маленкова были так же сильны и в Секретариате ЦК, а значит, в случае несогласия Хрущева с заговорщиками Поспелов и Шаталин могли попытаться заручиться большинством в ЦК и без Хрущева. Конечно, такой вариант развития событий был гораздо опаснее для Маленкова, но он, однако, должен был демонстрировать Хрущеву, что его шансы противостоять заговорщикам очень малы и грозят ему полным политических крахом. Кроме того, Берия не осуществлял никакой подготовки к захвату власти (помимо подготовки к аресту Игнатьева), что будет подтверждено в результате анализа «дела Берии» ниже. Соответственно, Хрущеву для политического выживания было гораздо выгоднее присоединиться к заговору, чем оказаться в одиночестве, организуя контрудар. Также можно думать, что Хрущев, вероятно, понимал, что Маленкову для борьбы с Берией придется опереться на партию и усилить ее роль, а значит, политический вес Хрущева возрастет, что даст ему основания для более активного участия на следующих этапах борьбы за власть.

Описывая механизм привлечения Хрущева к заговору, интересно отметить свидетельство Дмитрия Суханова, помощника Маленкова, записанные Владимиром Карповым. По свидетельству Суханова, Маленков накануне 26 июня вызвал Хрущева и Булганина в свой кабинет и предъявил им «доказательства» их участия в заговоре Берии, который, по мнению Суханова, должен был арестовать всех членов Президиума ЦК 26 июня. Как будет показано дальше, никаких доказательств существования заговора Берии в материалах уголовного дела Берии нет, однако возможность привлечения Хрущева и Булганина к заговору против Берии (в версии помощника Маленкова - очень прямолинейным путем) подтверждается Сухановым.

Следующим компонентом для успешного проведения заговора против Берии являлось привлечение силовиков. Так как МВД, включавшее в себя также и МГБ, было в подчинении Берии, главной альтернативой оставались военные. При этом, как уже отмечалось выше, Серов - заместитель Берии по МВД, был связан с Хрущевым, а значит, успешное привлечение Хрущева к заговору могло также помочь привлечь Серова. По всей видимости, помимо Серова к заговору удалось в итоге привлечь и другого заместителя Берии - Круглова. Круглов и Серов либо явно участвовали в заговоре, либо полностью поддержали его постфактум, так как, во-первых, они не предприняли никаких действий, чтобы противостоять аресту Берии, а по некоторым свидетельствам из мемуаров участников событий, даже помогали арестовывать охрану Берии и отключать связь в его особняке. А, во-вторых, они остались на своих постах после свержения Берии и проводили политику чистки бериевских кадров в МВД.

Среди военных были как люди, близкие Берии (например, командующий войсками Московского округа генерал-полковник Артемьев), так и те, с кем Берия был связан по работе над ядерным и ракетным оружием. Очевидно, что для успешности заговора нужно было, с одной стороны, аккуратно привлекать тех военных (причем из высшего генералитета), кто не входил ни в одну из этих групп, а с другой стороны - нейтрализовать возможные действия военных из числа сторонников Берии. Одновременно нужно было по возможности блокировать силовые действия со стороны МВД, в подчинении которого находилось несколько боевых дивизий, расположенных под Москвой.

Наконец, последним пунктом, который определял успешность заговора, было численное превосходство сторонников снятия Берии в Президиуме ЦК, который состоял из десяти человек: Маленкова, Берии, Ворошилова, Хрущева, Булганина, Кагановича, Сабурова, Первухина, Молотова и Микояна. При учете поддержки генералитета и партаппарата, а также принимая во внимание существовавшую расстановку политических сил, при которой наиболее влиятельной фигурой был Маленков, достаточно было иметь четыре–пять голосов из десяти, чтобы провести решение о снятие Берии. При этом Маленков, Хрущев и Молотов - это уже три голоса.

Булганин, как отмечают все исследователи, был политически близок к Хрущеву, поэтому занял бы в заговоре такую же позицию, как и он. Позже и на Пленуме ЦК КПСС 2–7 июля, и в своих мемуарах Хрущев свидетельствовал, что привлекал Булганина к заговору против Берии якобы с самого момента смерти Сталина. Интересно, что Булганин на том же Пленуме подтвердил слова Хрущева о том, что он и Хрущев с момента смерти Сталина решили объединяться против Берии. При этом важно отметить, что никакими своими действиями Хрущев своей вражды к Берии за весь 1953 год не показывал (а по версии Юрия Жукова, даже сделал выбор в пользу него против Маленкова), поэтому слова Хрущева на Пленуме следует интерпретировать как попытку преувеличить свою истинную роль в заговоре. В своих мемуарах, записанных 70-х годах, Хрущев также изображает себя главным заговорщиком в деле свержения Берии и описывает, как уговаривал Маленкова разглядеть в Берии врага.

Другой член Президиума ЦК - Сабуров, - как считает Юрий Жуков, своим возвышением на политический олимп был обязан Маленкову, а значит, намерение Маленкова по свержению Берии он бы поддержал. Можно также выдвинуть гипотезу, что Молотов, используя свой авторитет в партии, участвовал в привлечении к заговору «старой гвардии большевиков», а именно - Ворошилова, Кагановича и Микояна.

Таким образом, группу Маленков, Молотов, Хрущев и Булганин можно считать основными заговорщиками в свержении Берии, из которых главную роль сыграли Маленков и Молотов. При этом в число заговорщиков также входили военные, привлеченные на самом последнем этапе заговора.

Интересно, что исследователи той эпохи выдвигают совершенно разные версии организации заговора против Берии. Юрий Жуков считает, что в июне 1953 года основная борьба происходила между двумя группами: Маленков–Первухин–Сабуров против Берии–Молотова–Хрущева–Булганина. По его мнению, Маленков заручился поддержкой Круглова и Серова - заместителей Берии по МВД - и Жукова, а во время отъезда Берии в Берлин Маленков поставил Хрущеву, Булганину и Микояну ультиматум: либо они поддержат позицию Маленкова по смещению Берии, либо Маленков предъявит доказательства их участия в антипартийных действиях совместно с Берией.

Елена Прудникова полагает, что основной фигурой в заговоре был Хрущев, который уговорил Маленкова и военных (через Булганина) свергнуть Берию. Основным мотивом свержения Берии, по мнению Прудниковой, было противодействие намерению Берии отстранить партию от власти. Абдурахман Авторханов выдвигает версию, что Маленков, Хрущев и Булганин были основными заговорщиками, так как были против попытки Берии «уничтожить сталинскую систему власти » через проводившуюся Берией «десталинизацию политической жизни », изменение национальной политики и попытки перемещения власти от партийного аппарата к государственному.

Подготовка к сговору против Берии

Итак, группа заговорщиков в составе Маленкова и Молотова сложилась, вероятно, уже к концу мая, когда стали понятны дальнейшие шаги Берии в национальной политике и в вопросе о странах народной демократии. В то же время Маленков понимал, что Рюмин дает в МВД показания, которые неуклонно вели к аресту Игнатьева, а его арест и показания, в свою очередь, могли в скором времени привести к краху Маленкова (причем вне зависимости от того, кто бы стал новым министром внутренних дел после Берии). Поэтому, начиная с конца мая, заговорщикам было необходимо использовать любую возможность для свержении Берии. Такая возможность вскоре представилась - отъезд Берии в Берлин 18 июня 1953 года для подавления там антисоветских выступлений. Вернулся Берия из Берлина через неделю, 25 июня. Видимо, в течение этой недели к заговору привлекли Хрущева, а через него - Булганина.

Перед Булганиным как министром обороны и Хрущевым как секретарем ЦК была поставлена задача по привлечению к заговору военных, которые должны были блокировать дивизии МВД, расположенные под Москвой, и предотвратить попытку отбить Берию силами Министерства внутренних дел. А вариант вмешательства частей МВД исключать было нельзя, так как было очевидно, что вслед за Берией своих чинов, званий и даже свободы лишатся многие силовики, единственным шансом на спасение которых будет попытка отбить Берию и «раскрыть» заговор против него.

Булганин привлек к участию в заговоре маршала Жукова. В своих воспоминаниях, часть из которых была издана в книге «Берия: конец карьеры» под редакцией Владимира Некрасова, Жуков утверждает, что Булганин вызвал его 26 июня в Кремль, незадолго до проведения Президиума ЦК, и в присутствии Маленкова, Молотова, Микояна и «других членов Президиума» поставил задачу ареста Берии. Жуков должен был вместе с Москаленко, Неделиным, Батицким и адъютантом Москаленко дожидаться условного сигнала в комнате помощника Маленкова, в то время как в кабинете Маленкова проходило заседание Президиума ЦК.

В этом же сборнике Некрасова опубликованы воспоминания генерала Москаленко. Согласно им, Хрущев вызвал Москаленко в Кремль и приказал явиться с оружием (что являлось крайним нарушением пропускного режима Кремля, о чем не мог не знать Москаленко). Позже Булганин, позвонив Москаленко, подтвердил приказ, исходивший от Хрущева, секретаря ЦК. По описанию Москаленко, Булганин провез его в Кремль в своей машине, которая не подлежала досмотру, что позволило им провезти в Кремль оружие. Далее Москаленко описывает, что на другой машине в Кремль приехали Жуков, Брежнев, Шатилов, Неделин, Гетман и Пронин. Все вместе они собрались перед кабинетом Маленкова, где перед ними выступили Хрущев, Булганин, Маленков и Молотов, которые объявили, что им предстоит через несколько часов арестовать Берию на заседании Президиума ЦК.

Жукову и Москаленко была поставлена задача ввести войска в Москву, чтобы блокировать возможные действия со стороны Внутренних войск. При этом оставалась опасность того, что командиры дивизий могли не выполнить приказ или выполнить его в неполном объеме, учитывая тот факт, что приказ о вводе войск в Москву и возможных столкновениях с дивизиями МВД, вероятнее всего, был отдан устно. Еще одной проблемой, которую необходимо было решить, была нейтрализация военных, которые могли выступить в защиту Берии. В первую очередь следовало решить вопрос с командующим войсками Московского военного округа генерал-полковником Павлом Артемьевым, который до армии работал в системе МВД–НКВД и в конце 30-х годов был командиром дивизии Дзержинского.

В итоге для решения обеих проблем с 26 июня под Тверью (180 км от Москвы) были организованы командно-штабные учения Московского военного округа (МВО). Таким образом, и командующий МВО Артемьев, и командиры Кантемировской и Таманской дивизий были под официальным предлогом устранены из Москвы. По мнению Андрея Сухомлинова, это позволило Булганину впоследствии отдавать приказы (вероятнее всего, устные) о вводе войск в Москву не непосредственным командирам этих дивизий, а их заместителям, которые по определению должны были задавать меньше вопросов по поводу приказа министра обороны. Забегая вперед, можно сказать, что Артемьев, узнав о том, что 26 июня в Москву введены войска, вернулся к утру 27 июня, однако его уже не пустили в штаб МВО, так как он был снят с должности.

Итак, заговор был технически полностью готов к 26 июня 1953 года. Именно на этот день было назначено заседание Президиума Совета Министров СССР, на котором должен был присутствовать Берия, только что вернувшийся из Берлина.

Арест 26 июня

26 июня 1953 года вместо запланированного заседания Президиума Совета Министров, на котором, по воспоминаниям Серго Берия, должно было обсуждаться дело товарища Игнатьева, состоялось заседание Президиума ЦК. Что в действительности происходило на том заседании, точно не известно, так как стенограмма не велась, а участники заседания и лица, которые были свидетелями ареста Берии или участвовали в нем, оставили очень разные воспоминания, которые часто противоречат друг другу. Со слов Хрущева, Маленков открыл заседание и предложил обсудить важные партийные вопросы, после чего Хрущев выступил с большой критикой Берии и предложил вывести его из партии. Маленков при этом, по словам Хрущева, пребывал в растерянности и даже не поставил вопрос на голосование, а просто нажал секретную кнопку и вызвал в зал заседания военных, которые арестовали Берию.

По словам Дмитрия Суханова, помощника Маленкова, которые приводит в своей книге Владимир Карпов, первым на заседании выступил Маленков и сразу же поставил вопрос об аресте Берии. «За» проголосовали только Маленков, Первухин и Сабуров, «против» - Молотов, Ворошилов и Каганович, а Хрущев, Булганин и Микоян воздержались. После этого, по сигналу Маленкова, вошли военные, при которых все единогласно проголосовали за арест Берии. При этом, как утверждает Суханов, Жуков предложил Маленкову арестовать и Хрущева с Булганиным - как людей, бывших в сговоре с Берией. Суханов также добавляет, что в кабинете Берии (не уточняется, в каком именно, но, видимо, в кремлевском) был позже найден листок, на котором было написано слово «Тревога» (этот лист впоследствии оказался у Суханова), и, по словам Суханова, Берия на следствии признался, что это было предупреждение от Хрущева и Булганина, которые участвовали в заговоре Берии против Маленкова.

Версия, изложенная Сухановым, кажется странной по двум причинам. Во-первых, Андрей Сухомлинов, который в 2000 году был в составе комиссии по реабилитации Берии и ознакомился со всеми материалами 45 томов уголовного дела, не сообщает ни о каких признательных показаниях Берии об участии Хрущева и Булганина в заговоре вместе с Берией. Во-вторых, Хрущев и Булганин, если они хотели предупредить Берию и любым способом избежать его ареста, могли бы избрать и более тонкий ход, чтобы его проинформировать.

Еще одним важным свидетелем тех событий является Молотов. В своих воспоминаниях, записанных Феликсом Чуевым, Молотов отводит Хрущеву главную роль в организации заговора против Берии, при этом именно Хрущев, по словам Молотова, привлек самого Молотова к заговору. Хрущев и Молотов изначально хотели просто снять и исключить Берию из состава Президиума ЦК, а уже непосредственно перед самым заседанием приняли решение о его аресте. При этом интересно отметить, что Молотов в своих воспоминаниях уточняет, что после открытия заседания он выступал с обвинениями в адрес Берии в числе первых, сам Берия тоже получил слово и защищался, а в конце заседания просил, чтобы его не исключали из Партии.

Интересным для анализа документом является черновая записка, найденная в архиве Маленкова. В ней излагается критика Берии и предлагается снять его с поста министра внутренних дел, вместо него назначить Круглова, а Берию назначить министром нефтяной промышленности. На документе есть приписка: «Из архива Маленкова по описи № 179» .

Еще одно свидетельство о существовании плана назначении Берии министром нефтяной промышленности приводит в своих мемуарах Анастас Микоян. Он вспоминает, что именно Хрущев привлекал его к заговору против Берии 26 июня по дороге в Кремль (их дачи были недалеко друг от друга). По свидетельству Микояна, Хрущев сказал, что он уже переговорил с Маленковым и Молотовым и они приняли решение снять Берию с поста министра внутренних дел и назначить его министром нефтяной промышленности. Эти два свидетельства позволяют сделать предположение, что у заговорщиков была программа-минимум, которая заключалась в отстранении Берии с поста министра внутренних дел и поста заместителя Председателя Совета Министров, де-факто - в устранении от высшей политической власти. Однако что-то пошло не так, и была задействована программа-максимум, которая включала арест Берии военными, суд и расстрел. Либо Берия 26 июня, когда получил слово, начал угрожать своим политическим противникам и просто так сдавать политические позиции не захотел, либо еще до заседания Президиума ЦК 26 июня 1953 года Берия был убит. Эта версия будет подробно рассмотрена ниже.

Очень интересны воспоминания маршала Жукова о тех событиях. Необходимо отметить, что в самих мемуарах, которые вышли отдельной книгой при жизни Жукова, нет упоминания о его участии в аресте Берии. Мемуары посвящены в основном Великой Отечественной войне. Однако в других книгах, которые вышли пос­ле смерти Жукова, приводятся рассказы, записанные свидетелями со слов Жукова. В своей книге Владимир Карпов анализирует два рассказа Жукова о тех событиях, изложенные в книгах «Берия: конец карьеры» и «Жуков: полководец и человек» 1988 года. Карпов приходит к выводу, что даже во многих важных деталях о событиях 25 и 26 июня две версии Жукова противоречат друг другу. Например, кто именно отдавал приказ об аресте Берии, где это происходило, как именно происходил арест и так далее.

Итак, согласно мемуарам Жукова, Хрущева, Молотова, Микояна и Суханова, через несколько часов после начала заседания Берия был арестован военными во главе с Жуковым и Москаленко, которые вошли в зал заседания, когда Маленков нажал на секретную кнопку. Арестованного Берию через несколько часов на одной из машин членов Президиума в наручниках и в сопровождении военных вывезли на московскую гарнизонную гауптвахту «Алешинские казармы». Берию не поместили в тюрьму или следственный изолятор, потому что заговорщики боялись, что держать его в системе МВД слишком опасно. По воспоминаниям Москаленко, 27 июня на гауптвахту приезжали заместители Берии по МВД Круглов и Серов с целью допросить Берию. Однако Москаленко их не пустил к Берии, сославшись на устный приказ Жукова. В этот же день Берию перевели в бункер при Штабе Московского военного округа, где он пробыл до суда. Во двор, где находился бункер, поставили усиленную охрану, состояшую из офицеров штаба МВО и четырех танков.

Юрий Мухин, проанализировав воспоминания Хрущева, Молотова, Кагановича, Москаленко, Жукова и Суханова и сопоставив факты, изложенные в них, приходит к выводу, что по всем важным деталям ареста Берии 26 июня показания участников событий не совпадают. Мухин полагает, что на самом деле Берия не был арестован 26 июня в Кремле, а участники событий врут о произошедшем. Возможным объяснением такого расхождения в свидетельствах Мухин считает версию, согласно которой Берия был убит 26 июня 1953 года. И хотя фактов, подтверждающих версию об убийстве, меньше, чем фактов в пользу версии об аресте Берии в Кремле, эти факты необходимо также привести.

Другим возможным объяснением принципиальных расхождений в воспоминаниях участников событий является то, что кто-то из них хотел преувеличить свою роль в заговоре, а кто-то - приуменьшить. К тому же, некоторые детали заговора могут изображать заговорщиков в невыгодном свете, поэтому они в своих мемуарах и опускают или перевирают их.

Версия об убийстве Берии 26 июня

Первым версию об убийстве Лаврентия Павловича Берии в его особняке в Москве 26 июня 1953 года высказал его сын Серго Берия. В своих мемуарах и интервью он приводит следующие факты.

Заседание Правительства 26 июня отменили, и его отец в этот день был дома. Сам Серго во второй половине дня 26 июня находился в кабинете Бориса Ванникова, руководителя атомного проекта, когда ему позвонил летчик-испытатель Амет-Хан Султан, с которым он был хорошо знаком по работе, и сообщил, что в доме Лаврентии Берии была перестрелка. Серго Берия и Борис Ванников, приехав к особняку Берии, чтобы выяснить детали произошедшего, обнаружили там БТР и группу военных. При этом один из охранников Лаврентия Берии сообщил Серго, что солдаты после перестрелки вынесли из дома закрытый брезентом труп.

Слова Берии о том, что он и Ванников ездили в тот день домой к Лаврентию Берии, где узнали о вооруженном вторжении, подтверждает генерал Петр Бургасов, академик Академии медицинских наук СССР, главный государственный санитарный врач СССР в 1965–1986 годы. Он свидетельствует, что видел в тот день, как Серго Берия и Борис Ванников во второй половине дня неожиданно уехали из Кремля. Позже в этот день Бургасов зашел к Ванникову и спросил о причинах неожиданно отъезда в середине рабочего дня. На что Ванников сообщил Бургасову, что он ездил домой к Лаврентию Берии и стал свидетелем того, что дом окружили военные, стекла кабинета Берии были разбиты пулями, а сам Берия, по всей видимости, был убит.

Серго Берия в своих мемуарах также приводит ряд свидетельств других лиц, которые якобы подтверждали, что Лаврентий Берия был убит до суда, который состоялся в декабре 1953 года. В частности, слова маршала Жукова: «Если бы твой отец был жив, я был бы вместе с ним...» , слова Николая Шверника, кандидата в члены Президиума ЦК, который входил в состав специального суда над Берией: «Могу одно тебе сказать: живым я твоего отца не видел. Понимай, как знаешь, больше ничего не скажу» , слова другого члена суда над Берией, Михайлова, который во время разговора намекнул Серго Берии, что в зале суда сидел двойник, а не сам Лаврентий Берия.

Юрий Мухин в своей книге «Убийство Сталина и Берия» в подтверждение версии об убийстве приводит слова Николая Байбакова, который был в 1953 году министром нефтяной промышленности и членом ЦК КПСС. По словам Мухина, он был знаком с Байбаковым и в одном из телефонных разговоров в 90-е годы прямо спросил его, знал ли он о том, что во время июльского Пленума ЦК в 1953 году Берия был уже убит. На что Байбаков ответил: «Нет, я тогда ничего не знал. Но факт в том, что он оказался убитым» .

Еще одним интересным свидетельством об убийстве Берии в его особняке являются воспоминания генерал-лейтенанта Андрея Веденина, которые были опубликованы в 1997 году в еженедельнике «Неделя» и которые приводит в своей статье Александр Кочуков. По свидетельству Веденина, Круглов (заместитель Берии по МВД) приехал на армейскую базу (скорее всего, 27-го гвардейского стрелкового корпуса) в первых числах июня и поставил задачу на проработку варианта ликвидации Берии. В течение следующих нескольких недель группе, в которой состоял Веденин, поступали агентурные материалы на Берию. Было разработано несколько сценариев ликвидации: «Автокатастрофа», «Особняк». В итоге рано утром 26 июня группа получила приказ на ликвидацию Берии в его особняке в Москве. В тот день Круглов позвонил Берии и договорился о том, что ему привезут секретные документы, которые будет сопровождать вооруженная охрана из трех человек. Под видом охраны группа ликвидаторов была пропущена в дом Берии, где и совершила его убийство.

Как видно из всех приведенных свидетельств, версия об убийстве Берии 26 июня 1953 года в его особняке тоже имеет право на существование. Следуя логике этой версии, в заговоре против Берии участвовали военные и заместитель Берии по МВД Круглов, которые были привлечены основной группой заговорщиков в начале июня 1953 года. Как будет показано ниже, материалы уголовного дела над Берией также вызывают много вопросов и могут являться косвенными подтверждениями того, что 26 июня 1953 года Берия был убит.

Однако даже среди исследователей и свидетелей той эпохи нет однозначного мнения на счет версии об убийстве Берии 26 июня. Елена Прудникова, Юрий Мухин, Абдурахман Авторханов и Арсен Мартиросян считают, что Берия действительно был убит в тот день. Юрий Жуков, Андрей Сухомлинов и Павел Судоплатов придерживаются позиции, что Берия был арестован.

Первые действия заговорщиков
после ареста Берии

Еще до ареста Берии у него на даче была отключена вся связь. Как отмечает Сухомлинов, заместитель Берии по МВД Серов руководил 26 июня операцией по изолированию охраны Берии и выключению связи. Также еще до ареста Берии, в середине дня 26 июня, были подняты по тревоге Кантемировская и Таманская дивизии, командиры которых, как уже отмечалось выше, были в этот день на учениях. Сухомлинов приводит в своей книге воспоминания ветеранов-кантемировцев. В 14 часов 26 июня временно исполняющему обязанности командира Кантемировской дивизии Парамонову позвонил Булганин и, ничего не объясняя, приказал поднять три танковых полка и через 40 минут войти в Москву с полным боекомплектом. Когда части вошли в Москву, один полк занял позицию на Ленинских горах, другой перекрыл Горьковское шоссе, чтобы блокировать внутренние войска, третий полк занял позиции около вокзалов, почты и телеграфа. В это же время девяносто танков Таманской дивизии окружили Кремль и заняли позиции в центре Москвы. В воздух также по тревоге были подняты военно-воздушные силы Московского военного округа. Как отмечает Сухомлинов, командование войсками в Москве велось уже Жуковым и Москаленко. В итоге никакого сопротивления армейские части не встретили и через три дня вернулись на базы.

Таким образом, можно сделать вывод, что первая и самая важная часть плана по ликвидации Берии удалась. Он был арестован и конвоирован на военный объект - московскую гарнизонную гауптвахту «Алешинские казармы», а действия со стороны его сторонников из МВД и армии были успешно блокированы силами Таманской и Кантемировской дивизий при поддержке войск МВО.

Сразу же после ареста Берии 26 июня издается Указ Президиума Верховного Совета СССР «О преступных антигосударственных действиях Берии», который подписывают Председатель Президиума Верховного Совета Ворошилов и секретарь Пегов. В преамбуле документа указано, что Президиум Верховного Совета СССР рассмотрел сообщение Совета Министров СССР об антигосударственных действиях Берии, направленных на подрыв Советского государства в интересах иностранного капитала. Этим Указом Берию лишают всех наград и должностей, снимают со всех постов и лишают полномочий депутата Верховного Совета. В этом Указе от 26 июня дело «о преступных действиях Л. П. Берия» уже предлагается передать на рассмотрение Верховного суда СССР. Как отмечает Сухомлинов, еще не возбуждено уголовное дело, не начато следствие, а дело уже собрались передавать в Верховный суд.

Вместе с Берией в следующие несколько дней были арестованы несколько человек, которым позже предъявили обвинения в антигосударственном заговоре: Меркулов, министр государственного контроля СССР, Деканозов, министр внутренних дел Грузинской ССР, Кобулов, заместитель министра внутренних дел СССР, Мешик, министр внутренних дел Украинской ССР, Гоглидзе, начальник 3-го управления МВД СССР, Влодзимирский, начальник следственной части по особо важным делам МВД СССР.

Следующим шагом заговорщиков в политическом уничтожении Берии стала организация следствия. Кандидатура действующего Генерального прокурора Григория Сафонова не устроила заговорщиков, и 29 июня он был заменен Романом Руденко, который до этого занимал пост прокурора УССР. Как отмечают свидетели и исследователи той эпохи, Руденко политически был близок к Хрущеву. Интересно отметить, что в Постановлении Президиума ЦК о назначении Руденко Генеральным прокурором его обязывают приступить к расследованию антипартийной и антигосударственной деятельности Берия «с учетом данных на заседании Президиума ЦК указаний» . Это является явным свидетельством вмешательства заговорщиков в ход расследования «дела Берии».

30 июня Руденко возбуждает уголовное дело, в рамках которого организуется следствие, а 3 июля дает санкцию на арест Берии. Таким образом, восемь дней (с 26 июня по 3 июля 1953 года) Берия находился под арестом незаконно (это не говоря уже о том, что арестован он был в результате заговора с участием военных).

После того как заговорщики организовали арест Берии и ближайших к нему людей из МВД, они стали проводить политику «чистки» силового министерства. Павел Судоплатов вспоминает, как 27 июня 1953 года в МВД прошло совещание всех руководителей самостоятельных отделов и управлений МВД, на котором председательствовали Круглов и Серов. Они сообщили об аресте Берии и еще нескольких человек, которые имели с ним «преступную связь» , и обязали сотрудников МВД сообщить Круглову о всех известных провокационных шагах Берии. Впоследствии из МВД стали увольнять всех, кто был в той или иной степени связан с Берией. В частности, тех, кто был арестован по делу Абакумова, но восстановлен Берией в МВД в марте 1953 года. Одновременно с этим в МВД возвращались кадры бывшего министра государственной безопасности Игнатьева, уволенные Берией в марте 1953 года. Руководство МВД подготовило 22 августа 1953 года докладную записку в Президиум ЦК на имя Маленкова и Хрущева, в которой описывало мероприятия в МВД по «искоренению последствий вражеской деятельности Берия» . Со своих должностей были сняты десятки генералов, их заместители и помощники. Часть из них, включая Павла Судоплатова, были сразу же арестованы. Упоминая арест Судоплатова, интересно отметить, что его вызывали на Президиум ЦК, где Маленков, Молотов, Булганин и Хрущев настойчиво рекомендовали ему клеймить Берию и выставить его единственным организатором политических убийств в СССР и за рубежом. Судоплатов отказался делать это в явной форме, сказав, что Берия действительно давал ему приказы на организацию политических убийств, однако такие же приказы он получал и от других «инстанций», в число которых входили Молотов, Хрущев и Булганин. Судьба Судоплатова после этого была решена.

Позже, по показаниям арестованных в 1953 году сотрудников МВД, было создано еще одно уголовное дело - «дело Рапава, Рухадзе и других», по которому проходили бывшие министры госбезопасности Грузии Рапава и Рухадзе, их заместители, а также высшие сотрудники силовых ведомств Грузии. В сентябре 1955 года они были осуждены и почти все расстреляны. Параллельно были созданы и более мелкие дела, обвиняемыми в которых проходили сотни генералов и полковников МГБ–МВД. Как отмечает Сухомлинов, уголовные дела в МВД тянулись еще несколько лет, и делалось это умышленно, чтобы ослабить силовое министерство и держать его в постоянном напряжении и под контролем со стороны партии.

Пленум 2–7 июля 1953

После того как заговор был успешно реализован, и началось следствие, заговорщикам было необходимо совершить «политическое убийство» Берии, а именно - созвать срочный Пленум ЦК и объяснить руководству партии, какие конкретные преступления совершил Берия и какой будет новая конфигурация политического олимпа СССР. Пленум проходил шесть дней: со второго по седьмое июля 1953 года. Стенографический отчет этого Пленума не издавался в открытых источниках и был засекречен до 1991 года.

Основным докладчиком на Пленуме был Маленков, тема его доклада была следующая: «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия». В первую очередь Маленков обвинил Берию в попытке поставить МВД над партией и правительством, а точнее, «поставить ЦК и Правительство под контроль МВД» . В доказательство этого приводилась политика Берии в национальных республиках, в которых Берия стремился усилить роль местных национальных кадров в МВД и пытался противопоставить их местным секретарям ЦК. Далее Маленков упомянул о том, что Берия через персональную охрану лидеров страны вел за ними систематическую слежку. Следующим пунктом обвинения со стороны Маленкова стала международная политика Берии, а именно - попытка нормализации отношений с Югославией в обход ЦК и намерение Берии прекратить строительство социализма в ГДР. Далее Маленков упомянул о массовой амнистии заключенных и сказал, что эта мера была правильной, но Берия использовал ее в своих целях. При этом сами цели Маленков не раскрыл. Последним обвинением Берии в речи Маленкова было то, что Берия ответственен за «неправильные и ошибочные характеристики» Молотова и Микояна, данные им Сталиным на XIX съезде партии.

Закончив с обвинениями Берии, Маленков перешел к выводам и урокам, которые партия должна была извлечь, учитывая, что опасность подчинения партии власти МВД кроется не только в личности Берии. Во-первых, Маленков предложил укрепить руководящую роль партии и повысить значение партийного руководства в работе государственного аппарата. Во-вторых, чтобы уменьшить роль МВД, оно должно было полностью перейти под контроль партии через подчинение ЦК КПСС и Правительству СССР. Далее Маленков призвал к повышению революционной бдительности в рядах партии. Для этого он предлагал оценивать партийных работников не только с точки зрения их деловых качеств, но и с учетом их преданности партии и советскому народу и умения подчиниться воле партии. Четвертым выводом в докладе Маленкова было усиление партийной воспитательной работы, в частности, чтобы коммунисты «всей душой, умом и сердцем усвоили существо великого революционного учения Маркса–Энгельса–Ленина-Сталина.., его колоссальную преобразующую силу» . Последним выводом была незыблемость принципа коллективности и сплоченности партийного руководства, а именно его Центрального Комитета.

Анализируя выступление Маленкова, нельзя не прийти к выводу, что в своей борьбе с Берией он сделал большую ставку на партийный аппарат. Как отмечалось в предыдущих главах, Маленков ранее вел политику уменьшения роли партии или даже отстранения партии от власти. Соответственно, с его стороны это был разворот на 180 градусов. И именно для этого ему нужна была поддержка Хрущева, влияние которого в партии было значительно укреплено - в сентябре 1953 года он был назначен Первым секретарем ЦК КПСС. Основные претензии Маленкова к Берии сводились к его национальной политике и усилению роли объединенного Министерства внутренних дел, на которое Берия мог опереться в борьбе с партией и лично с Маленковым для продвижения своей национальной и международной политики. Обвинения в «натаскивании» Сталина против Молотова и Микояна, конечно же, несостоятельны. Маленков пытался официально «обелить» и увеличить политический вес Молотова и Микояна и заручиться их поддержкой.

После доклада Маленкова начались прения, в которых первым выступил Хрущев. Интересно, что в своем выступлении Хрущев несколько раз противоречил сам себе. Хрущев начал с того, что у него были опасения по поводу Берии и его действий как министра объединенного МВД еще перед смертью Сталина. Однако тогда Хрущев, по его словам, не решился открыто высказать свои опасения, потому что Хрущев боялся проиграть политическую борьбу («Товарищи могли сказать: воспользовался смертью товарища Сталина и сразу вносит раскол и смятение в руководство партии» ). Далее Хрущев обвинил МВД и МГБ в плохой работе потому, что этими министерствами за последние 10 лет не было раскрыто ни одного реального заговора, а были только сфабрикованы «дутые» политические дела, в частности, «дело врачей» и «мингрельское дело». При этом в вину Берии Хрущев ставил то, что, реабилитируя людей, проходивших по этим фальсифицированным делам (то есть де-факто исправляя ошибки в работе министерства), Берия возвращал им звания и давал высокие должности в МВД. Тем самым, по мнению Хрущева, он окружал себя людьми, на которых мог опереться, чтобы поставить партию под контроль МВД.

Следующим пунктом обвинения Берии со стороны Хрущева была попытка или намерение Берии разделить государственную и партийную власть. В доказательство этому Хрущев приводит ранее упомянутое высказывание Берии венгерскому премьер-министру Ракоши о роли ЦК. В своем выступлении Хрущев говорил о том, что МВД стал властью, параллельной партийной и государственной, с опорой на которую Берия хотел «уничтожить партию» . Хрущев также обвинил Берию в абсолютно неправильной национальной политике в советских республиках и желании ликвидировать ГДР. Интересно отметить, что Хрущев также упомянул массовую амнистию, проведенную Берией, и назвал ее «дешевой демагогией» , целью которой было поднятие авторитета Берии. Хрущев отметил и то, что Берия прослушивал высших руководителей СССР, а также пытался настроить их друг против друга. В конце своего выступления Хрущев подчеркнул, что необходимо усилить роль партии и особенно партийный контроль за МВД.

В своей речи Хрущев не только использовал различные уничижающие определения и сравнения для описания Берии (например, сравнил его с Гитлером), но и пытался свалить на Берию все ошибки последних лет, например ответственность за массовые репрессии. Интересными для анализа являются также слова Хрущев а о том, что «...при решении вопроса о Берии все мы были единодушны - товарищ Маленков, товарищ Молотов, товарищ Булганин, товарищ Каганович и все другие товарищи» . Закончил свое выступление Хрущев словами, что после «изгнания» Берии «ленинско-сталинское руководство» укрепится, а партия дальше пойдет «по пути, указанному Лениным и Сталиным» .

После Хрущева выступил Молотов. Говоря о преступных действиях Берии, он в самом начале своего выступления подчеркнул, что Берия стремился перенести центр принятия властных решений от партии к государственному аппарату. Первым примером такой политики Молотов назвал предложение о назначении на сессии Верховного Совета Маленкова Председателем Совета Министров, которое исходило не от секретаря ЦК Хрущева, а от Берии. Другим примером Молотов назвал идею Берии издавать решения Президиума ЦК КПСС не за подписью одного из секретарей ЦК, а просто Президиума ЦК КПСС. Третьим примером игнорирования Берией Президиума ЦК, который привел Молотов, было то, что обсуждение вопросов международной политики перешло в Президиум Совета Министров и перестало обсуждаться в Президиуме ЦК. Этим, по мнению Молотова, «отстранились от обсуждения международных вопросов тт. Ворошилов, Сабуров, Первухин, которые не входят в состав Президиума Совета Министров» . То, что Молотов уделил этому такое внимание, да еще и в самом начале своей речи, является свидетельством того, что он уже на этом Пленуме предлагал политический союз Хрущеву с опорой на партийный аппарат для борьбы с Маленковым. Более того, упомянув о факте назначения Маленкова на пост Председателя Совета Министров по предложению Берии, Молотов делал явную попытку использовать политическую дружбу Маленкова и «врага народа» Берии для последующей политической борьбы с Маленковым.

Далее в своей речи Молотов критиковал Берию за его капитуляцию перед империалистическими державами и «чуждую партии» позицию по Германии. Национальная политика Берии была охарактеризована Молотовым как направленная на увеличение националистических настроений в республиках СССР. В своей речи Молотов также указал на то, что Берия имел негативное влияние на Сталина, что привело к ухудшению товарищеской атмосферы в ЦК уже в конце 30-х годов и к тому, что «пленумы ЦK перестали собираться по нескольку лет» . В этих словах Молотова видно его стремление переложить всю вину, которую партия могла теоретически предъявить «старой гвардии большевиков» (Молотову, Ворошилову, Кагановичу) и самому Сталину, на Берию.

Из других выступлений на пленуме интерес вызывают речи Кагановича, бывшего члена политбюро Андреева, министра металлургической промышленности Тевосяна и Булганина. Булганин, как и предыдущие выступающие, обвинил Берию в попытке нанести удар ленинско-сталинской национальной политике, в буржуазной позиции по ГДР, в использовании МВД для захвата власти. Интересным представляются его слова о тех, кто именно, по мнению Булганина, сыграл главную роль в разоблачении и аресте Берии: «товарищ Маленков, Хрущев и Молотов, которые хорошо организовали это дело и довели его до конца» . На эту фразу Булганина Хрущев, сидевший в Президиуме, сразу отреагировал и попросил Булганина не умалять своей роли в организации свержения Берии.

После Булганина слово получил Каганович. В начале выступления он упомянул, что во время решения об аресте Берии находился на Урале и явной роли в «решении» по поводу Берии не играл. Его сразу же поправил Маленков, который сказал, что Каганович «безоговорочно, сразу же принял такое же решение, как и мы все» . Касаясь национального вопроса, Каганович обвинил Берию в том, что он уменьшал роль русского народа и старался натравить нации, проживающие в СССР, друг на друга. Делал всё это Берия, по мнению Кагановича, чтобы остановить коммунистическое строительство в СССР и совершить буржуазное перерождение государственного строя. Также упомянул Каганович о том, что Берия пытался выстроить «систему противопоставления МВД партии» . В речи Кагановича, однако, в отличие от других выступающих был еще один важный пункт критики Берии. По словам Кагановича, Берия еще во время похорон Сталина «начал свергать мертвого Сталина» , а после смерти Сталина стал его дискредитировать, изображать его неприятными и оскорбительными словами. Каганович сказал, что из-за Берии имя Сталина стало сходить со страниц печати. При этом Каганович заметил, что действительно был перегиб в культе личности Сталина и Сталин сам упрекал Политбюро за это, но это не означает, что нужно «сделать крутой перегиб в другую сторону, в сторону замалчивания таких вождей, как Сталин» . По мнению Кагановича, Берия хотел не исправления отдельных аспектов курса, который проводился при Сталине, а его полной ревизии.

Мысль Кагановича о предательстве Берией Сталина продолжил в своем выступлении Андреев. Андреев обвинял Берию в том, что он начал дискредитировать имя Сталина и «наводить тень на величайшего человека после Ленина» , чтобы самому легче прийти к власти. Андреев также возмущался действиями Берии в разоблачении сфальсифицированных политических дел, которые бросали тень на Сталина. Дальше Андреев заявил, что этими действиям Берия хотел похоронить имя Сталина, а также «преемника товарища Сталина - товарища Маленкова» . На эту фразу Маленков сразу же возразил, что все они (не уточнив, кто именно) являются преемниками Сталина, и одного преемника у Сталина нет. На что Андреев ответил Маленкову: «Вы являетесь Председателем Совета Министров - пост, который занимал товарищ Сталин» . После чего, как свидетельствует стенограмма Пленума, были «бурные аплодисменты» .

Следующим выступал Тевосян. Он также упомянул о попытках Берии очернить имя Сталина в записках МВД по «делу врачей» и «мингрельскому делу», которые были разосланы всем партийным организациям и в которых указывалось, что избиения арестованных производились по прямому указанию Сталина. Тевосян также еще раз отметил, что после смерти Сталина его имя начало исчезать из печати. При этом он, ссылаясь на выступление Кагановича, связал это именно с действиями «мерзавца Берии» . В конце выступления Тевосян заверил Пленум, что «имя нашего учителя товарища Сталина навсегда останется в сердцах членов нашей партии и всего народа» , а партия, сплотившись вокруг ленинско-сталинского Центрального Комитета партии, пойдет по намеченному Лениным и Сталин пути к коммунизму.

Из выступлений Кагановича, Андреева и Тевосяна, а также по той поддержке Пленума, которую получали их слова о Сталине, видно, что у членов партии вызывала недовольство политика в отношении Сталина, проводимая в СССР после его смерти. Виновным в проведении этой политики Каганович, Андреев и Тевосян попытались объявить Берию. Однако решение о приостановке политики возвеличивания Сталина в том масштабе, как она проводилась до этого, как минимум разделяли Маленков и Хрущев. Еще 10 марта 1953 года на Президиуме ЦК Маленков выступил с критикой советской печати и потребовал «прекратить политику культа личности» . При этом секретарь ЦК по пропаганде Поспелов должен был контролировать прессу, а Хрущев отслеживать все материалы, которые публиковались о Сталине.

Можно предположить, что Берия также как минимум не был против такой политики. Во-первых, потому что он никоим образом не выражал недовольство, во-вторых, так как в записках МВД действительно говорилось об участии Сталина в фальсификации дел, а в-третьих, так как это давало Берии и Маленкову несомненные политические выгоды: можно было списать на Сталина не только ошибки в политике СССР в начале 50-х, но и шаги, направленные Сталиным против Берии и Маленкова, на «позднего» Сталина, который много болел и который отошел от принципа коллективного руководства. Более того, критика Сталина позволяла наибольшим образом ослабить позиции «старой большевистской гвардии» - Молотова, Кагановича и Ворошилова.

Маленкову необходимо было противодействовать наметившейся на Пленуме с подачи Кагановича попытке отменить курс на десталинизацию, которую в легкой форме начали проводить уже с марта 1953 года. Иначе, во-первых, Маленков мог быть позже обвинен в пособничестве Берии в осквернении имени Сталина, а во-вторых, возникала возможность опасного усиления Молотова, Ворошилова и Кагановича. Именно поэтому в заключительном выступлении на Пленуме Маленков осудил попытку остановить критику Сталина. Маленков упомянул выступления Андреева и Тевосяна, при этом явно умолчав о Кагановиче. Маленков не только раскритиковал культ личности Сталина, который «в повседневной практике руководства принял болезненные формы и размеры» , но и предложил записать в решение этого Пленума, что культ личности являлся в последние годы «отступлением от марксистско-ленинского понимания вопроса о роли личности в истории» . Маленкова короткой фразой поддержал Хрущев, который, однако, детально не раскрыл своего отношения к культу личности.

Можно сделать предположение, что, критикуя на этом Пленуме культ личности Сталина, Маленков помимо целей, изложенных выше, хотел также обезопасить себя от увеличения роли главы партии. А роль главы партии и самой партии непременно возрастала, так как Маленков оперся на поддержку партийного аппарата (и, в частности, Хрущева) для успешного устранения Берии. Маленков не зря много говорил на Пленуме о «коллективности» нового руководства, при котором первенство принятия ключевых решений оставалось бы за государственными должностями, в частности за Председателем Совета Министров. Маленков, говоря о повышении роли партии, ни разу не сказал, что центр политической силы должен перейти от государственных структур к партийным.

Также очевидно, что на этом Пленуме первенство в политических позициях оставалось за Маленковым. Он открывал и закрывал Пленум, его называли преемником Сталина. Все выступающие ссылались на тезисы его доклада, подчеркивая их правильность и важность. Пост Председателя Совета Министров также явно признавался на Пленуме главным. Очевидно, что Молотова не устраивал такой расклад политических сил, и он, де-факто, начал на Пленуме первую атаку на Маленкова как Председателя Совета Министров и предложил поддержку Хрущеву в борьбе с Маленковым с опорой на партийный аппарат.

По итогам Пленума 7 июля 1953 года было единогласно принято постановление «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берии». Берия был выведен из состава Президиума ЦК и исключен из партии. Постановление было разослано во все партийные организации страны в виде закрытого письма. 10 июля «Правда» опубликовала Информационное сообщение о Пленуме ЦК КПСС, в котором сообщалось о разоб­лаченных на Пленуме антипартийных и антигосударственных действиях Берии.

Анализируя выступления на Пленуме, можно подтвердить сделанное ранее предположение о том, что основную роль в заговоре против Берии сыграли Маленков, Молотов, Хрущев и Булганин. Это они проговаривали явно в своих речах. При этом объективных доказательств существования заговора Берии против коллективного руководства они не приводят. Скорее, наоборот - создается впечатление, что коллективному руководству не нравилась политика Берии, но они боялись вступить с ним в полемику и поэтому решили вероломно его арестовать. В своих выступлениях они не приводили никаких весомых фактов о существовании заговора Берии. На Пленуме о роли военных в заговоре против Берии они также умолчали. Жукова, тем не менее, перевели из кандидатов в члены ЦК.

Политическая критика Берии на Пленуме сводилась к следующим пунктам. Во-первых, к его попытке за счет усиленного МВД перенести центр принятия решений от партийного аппарата в государственный аппарат или вовсе в МВД. Во-вторых, в «неправильной» национальной политике увеличения роли республик. В-третьих, в попытке ликвидации построения социализма в ГДР. При этом еще одним из итогов Пленума стало то, что Берию делали виновным во всех без исключениях ошибках, совершенных политическим руководством СССР в последние годы. Берия оказался виновен в том, что в Политбюро при жизни Сталина появились разногласия, что Сталин критиковал Молотова и Микояна, что не собирались пленумы ЦК. Это позволяло членам коллективного руководства снять с себя всю вину и ответственность за свои ошибки и переложить их на Берию.

Еще одним из итогов Пленума стало возвращение Игнатьева в ЦК и де-факто снятие с него всех обвинений в участии в фальсификации политических дел. Это также выводило Маленкова из-под удара со стороны нового министра внутренних дел (и тех, кто мог с ним потенциально объединиться) в обвинении о причастности к «ленинградскому делу» и «делу Еврейского антифашистского комитета».

Таким образом, Маленков как основной заговорщик смог добиться всех своих целей. Он политически уничтожил своего главного оппонента. Он смог снять с себя все обвинения в участии в политических репрессиях. Маленков остановил национальную политику Берии, направленную против «унитарного» советского государства. Он смог протащить через Пленум решение о продолжении критики «культа личности» для борьбы с Молотовым, Кагановичем и Ворошиловым. Однако цена победы была также очень большая. Значительно усилилась роль партийного аппарата и Хрущева. Маленков в лице Берии потерял важного союзника в борьбе с партаппаратом. Против самого Маленкова начал образовываться союз Молотова и Хрущева с опорой на партию и Секретариат ЦК.

Следствие и суд по делу Берии

Политическое убийство Берии окончательно состоялось на Пленуме 2–7 июля 1953 года. После этого никаких шансов на оправдательный приговор и на помилование он уже не имел. Следствие и суд были последними, чисто техническими этапами заговора по свержению Берии. Тем не менее, некоторые обстоятельства того, как именно они проходили, представляются важными.

Первым таким обстоятельством является то, что уголовное дело Берии до сих пор является засекреченным. Как уже отмечалось ранее, Андрей Сухомлинов, заслуженный юрист Российской Федерации, бывший военный прокурор, входил в 2000 году в состав комиссии по реабилитации Берии и ознакомился со всеми материалами 45 томов его уголовного дела. В 2004 году он выпустил книгу «Кто вы, Лаврентий Берия», в которой с юридической точки зрения проанализировал ход следствия и законность приговора Берии.

Дело на Берию завели 30 июня, постановление об его аресте было выписано 3 июля, при этом процедура регистрации арестованного, которую проводил следователь прокуратуры СССР Цареградский, была проведена с грубейшими нарушениями закона. В анкете отсутствуют отпечатки пальцев Берии, а также фотографии в профиль и анфас. При этом в деле есть фотография Берии в 3/4, на которой он запечатлен очень спокойным, если не сказать расслабленным. Копию страницы анкеты арестованного с фотографией Берии можно найти в книге Сухомлинова.

Андрей Сухомлинов объясняет неправильность составления анкеты арестованного тем, что в штабе МВО у военных не было опыта оформления документов на арестованного. Поэтому, например, фотограф не знал, какие фото нужны для подобных документов. Однако при этом очень сложно объяснить отсутствие отпечатков пальцев, так как на последней странице анкеты заключенного, где располагается фотография и где должны быть отпечатки пальцев, присутствует текст «отпечаток указательного пальца правой руки (от одной кромки ногтя до другой)» . В любом случае возникает вопрос, как мог упустить такое прокурор Цареградский и Генеральный прокурор Руденко? Они в полной мере обладали необходимыми знаниями и не могли не знать и не заметить, что анкета оформлена с грубейшими нарушениями. Более того, такая ошибка давала впоследствии повод любому человеку усомниться в правильности ведения следствия. Елена Прудникова объясняет эти и другие существенные ошибки в уголовном деле Берии тем, что он сам был убит 26 июня, а в бункере МВО находился двойник Берии.

Как пишет Сухомлинов, период нахождения Берии в бункере штаба МВО с 27 июня по 23 декабря 1953 года нигде не описан, и о пребывании Берии там можно судить только по воспоминаниям очевидцев и материалам уголовного дела.

Следующим уникальным фактом в деле Берии является то, что Генеральный прокурор Руденко составил лично около тридцати допросов Берии. Как замечает Сухомлинов, который сам является военным прокурором, это исключительное явление, так как задачей Генерального прокурора является организация следствия и контроль над ходом его исполнения, а не участие в непосредственных допросах. Возможным объяснением может являться то, что Маленков, Молотов и Хрущев боялись либо определенных показаний, которые может дать Берия, либо того, что он может сговориться с другим прокурором и убедить его в том, что произошел государственные переворот. Эта версия, однако, не очень убедительна, так как, во-первых, в допросах участвовали и другие прокуроры, например, Цареградский. А, во-вторых, в других подобных делах, где могли «всплыть» ненужные показания (например, как происходило на допросах Судоплатова), прокуроры и следователи просто не включали такие показания в материалы дела. В-третьих, первый допрос Берии состоялся 8 июля, после окончания Пленума, когда он уже был «политически мертв», поэтому убедить кого-либо в своей правоте он вряд ли мог.

В рамках уголовного дела Берии не было проведено ни одной очной ставки ни с одним из подозреваемых, ни с одним из свидетелей. Очная ставка не проводилась даже в тех случаях, когда подозреваемые и свидетели противоречили друг другу и, таким образом, нельзя было точно установить, кто говорит правду.

Помимо прочего против Берии выдвигалось обвинение в моральном разложении. Фактом для подтверждения этого был список охранника Берии Саркисова, в котором фигурировали контактные данные и имена 200 женщин. При этом следствием рассматривался только один-единственный эпизод по этой части обвинения - изнасилование 16-летней гражданки Дроздовой В. С. в 1949 году. Согласно материалам уголовного дела, 11 июля 1953 года Валентина Дроздова обратилась к Генеральному прокурору СССР с заявлением о том, что была изнасилована Берией в 1949 году. При этом, как отмечает Сухомлинов, ее «собственноручное заявление нигде не зарегистрировано, никаких резолюций и иных отметок на нем нет, об уголовной ответственности за заведомо ложный донос (в те годы это тоже было предусмотрено) она не была предупреждена» . Саркисов выступал свидетелем по этому эпизоду. Он подтверждал факт изнасилования Берией Дроздовой и то, что от Берии у нее родился ребенок, а один раз она делала аборт (при этом Берия устраивал ее в Кремлевскую больницу). Допрос Саркисова и Дроздовой, по мнению Сухомлинова, был составлен так непрофессионально, что не позволяет точно установить, имело ли место изнасилование или нет. Тем не менее, именно в такой форме данный эпизод был передан следствием в суд, который признал Берию виновным по данному пункту обвинения. Приговор суда впоследствии был также усилен следующим абзацем: «Судебным следствием установлены также факты иных преступных деяний Берия, свидетельствующих о его глубоком моральном падении. Будучи морально разложившимся человеком, Берия сожительствовал с многочисленными женщинами, в том числе связанными с сотрудниками иностранных разведок» . Часть про иностранные разведки обсуждать не имеет смысла, никаких доказательств этому в деле нет, но важно отметить, что сожительство с женщинами, а также утрата морального облика не являлись уголовными преступлениями даже по тем временам, а значит, не могли считаться судом преступлениями.

Причиной, почему подобные обвинения попали в материалы уголовного дела и суда, является то, что 17 сентября 1953 года Президиум ЦК КПСС издал Постановление, в котором Президиум ЦК поручал Генеральному прокурору с учетом правок, принятых на заседании Президиума, доработать проект обвинительного заключения. Более того, тем же Постановлением члену ЦК Суслову поручалось «принять участие как в подготовке Генеральным прокурором СССР проекта обвинительного заключения по делу Берия, так и проекта Сообщения Прокуратуры СССР» . 10 декабря 1953 года Президиум ЦК утвердил проект обвинительного приговора, представленный Генеральным прокурором СССР Руденко. В том же Постановлении утверждалось, что обвинительное заключение по делу Берии должно быть разослано «для ознакомления членам и кандидатам в члены ЦК КПСС, а также первым секретарям обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик» . То есть заговорщики Маленков, Молотов и Хрущев явным образом участвовали в работе следователей и корректировали работу прокуратуры даже в составлении обвинения. Сухомлинов как военный прокурор отмечает, что обвинительное заключение написано не в стиле прокуратуры, а так, как будто является партийным документом, изданным под редакцией ЦК.

Еще более интересным фактом в уголовном деле Берии является то, что на девяносто процентов все листы уголовного дела являются не подлинниками, а машинописными копиями, заверенными майором административной службы Главной военной прокуратуры Юрьевой. Получается, что почти все материалы дела являются перепечатанными позже текстами без подписи следователя и арестованного, но с подписью майора Юрьевой, которая «заверила» правильность копий. Сухомлинов очень удивлен этому обстоятельству и даже делает вывод, что «ни один прокурор не позволит представить ему дело без оригиналов. Это неписаное правило прокуратуры. И нарушил его Руденко» .

После завершения следствия в декабре 1953 года для рассмотрения дела Берии Указом Президиума Верховного Совета СССР была учреждена специальная судебная процедура, которая была разработана в 1934 году в связи с убийством Кирова и применялась для рассмотрения дел о терроризме. Суд над Берией и другими обвиняемыми проходил в штабе МВО. Было назначено восемь судей, из которых только двое (Е. Л. Зейдин и Л. A. Громов) были профессиональными судьями, а остальные представляли различные структуры: Конев и Москаленко - армию, Н. А. Михайлов - партию, Н. М. Шверник - профсоюзы, М. И. Кучава и К. Ф. Лунев - МВД. Председателем специального судебного присутствия был маршал Конев. Заседания этого временного органа проходили с 18 по 23 декабря 1953 года.

Как уже было отмечено выше, по одному делу с Берией проходили Мешик, Меркулов, Деканозов, Кобулов, Влодзимирский и Гоглидзе. Причем они все содержались в Бутырской тюрьме, откуда каждый день привозились в «зал суда», в штаб МВО. В ходе суда велись допросы обвиняемых, им также давалась возможность задать друг другу уточняющие вопросы. Согласно материалам уголовного дела, это была для них первая возможность встретиться вживую, так как очных ставок во время следствия не проводилось.

23 декабря 1953 года был вынесен приговор. Судебным следствием полностью подтверждались материалы предварительного следствия и обвинительного заключения. Всех обвиняемых признали виновными и приговорили к расстрелу. Берию суд признал виновным в измене Родине, организации антисоветской заговорщической группы в целях захвата власти и установления господства буржуазии, в совершении террористических актов против преданных Коммунистической партии и народу политических деятелей, а также активной борьбе против революционного рабочего движения в Баку в 1919 году. Оригинала приговора суда в материалах дела также нет, присутствует только машинописная копия, не подписанная судьями. Как отмечает Сухомлинов, «по правилам судебного делопроизводства во всех уголовных делах, на каком бы уровне они ни рассматривались, оригинал приговора должен храниться в материалах дела и должен быть подписан всеми членами суда» .

Приговор был приведен в исполнение в тот же день. При этом Мешика, Меркулова, Деканозова, Кобулова, Влодзимирского и Гоглидзе расстреляли в Бутырской тюрьме в 21:20, а Берию - в бункере штаба МВО в 19:50. Акт о расстреле Берии написан от руки и подписан Батицким, Москаленко и Руденко. В нем, однако, отсутствует подпись врача, который должен был констатировать смерть Берии. Согласно акту, исполнителем приговора был генерал-полковник Батицкий, а сам расстрел происходил в присутствии Генерального прокурора Руденко и генерала армии Москаленко. Тела шестерых расстрелянных в Бутырке были затем кремированы, о чем в уголовном деле имеется соответствующий акт. Акта о кремации тела Берии в уголовном деле нет, поэтому нельзя сказать, что именно произошло с его трупом.

Глава IV - Итоги переворота

Первым итогом свержения Берии с политического олимпа стала отмена всех его политических решений в области национальной и внешней политики. Как уже отмечалось выше, после устранения Берии в ГДР в июле прошел Пленум Социалистической единой партии Германии, в результате которого с учетом новой политики Москвы позиции Ульбрихта в СЕПГ были усилены, а курс на социалистическое строительство в ГДР продолжился. Национальные настроения в республиках, которым Берия начал придавать силу в 1953 году, были снова поставлены под партийный контроль, что остановило в этих республиках потенциальные центробежные тенденции.

Следующим итогом краха Берии стало то, что из него сделали главного и единственного виновного во всех ошибках высшего руководства страны, причем даже во время Сталина. Маленков и Хрущев, а также другие списывали на Берию все то, к чему сами они были причастны: создание «политических дел» и участие в массовых репрессиях. На десятилетия за Берией в партии и народе закрепился образ кровавого палача и коварного негодяя.

Другим важным следствием свержения Берии стало значительное ослабление роли силовых ведомств. Функции МВД–МГБ были значительно урезаны, им запретили вести контроль за деятельностью партийных органов. По сути МВД стало чисто исполнительным органом. Теперь силовое ведомство было поставлено под прямой контроль партии, то есть Центрального Комитета, что в реальности означало контроль со стороны Секретариата ЦК. Таким образом, партийный аппарат избегал практически любой угрозы со стороны силовых ведомств, так как теперь без одобрения партийного аппарата ни один член партии не мог быть арестован. Политику подчинения МВД сделали максимально гласной. Уже в начале июля 1953 года в «Правде» была опубликована статья, которая подробно описывала необходимость систематического контроля за МВД как в центре, так и на местах со стороны партийных организаций, потому что это «не только их право, но настоятельная и непосредственная обязанность» . В МВД произошла «чистка» бериевских кадров. Было уволено более сотни генералов и полковников. Если при Сталине и Берии МВД–МГБ обладало значительными возможностями и позволяло использовать их как средство политической борьбы за власть, то после июля 1953 года Маленков как главный претендент на власть был лишен возможности опереться на МВД–МГБ для политической борьбы с партийным аппаратом.

Контроль партии за МВД был не единственным изменением политической конфигурации в 1953 году. После свержения Берии политическая роль партии значительно возросла. Начавшаяся еще на пленуме попытка переноса центра принятия решений из государственной власти (Совета Министров) в партийный аппарат (Президиум ЦК) продолжилась и в итоге через несколько лет завершилась полной победой партаппарата. После июля 1953 года всё чаще стали появляться в печати и в выступлениях оценки «вредительской, антигосударственной и антипартийной деятельности Берии», которая была направлена на то, чтобы разграничить власть партийных и государственных органов. Отдельно нужно отметить, что возросла роль Секретариата ЦК.

При возрастании роли партии и Секретариата ЦК политический вес Хрущева, имеющего из всех секретарей ЦК самые сильные позиции, также значительно возрастал. Это является еще одним следствием свержения Берии. Как отмечают все исследователи той эпохи, с июля 1953 года Хрущев начал действовать гораздо активнее в борьбе за высшую власть. В августе 1953 года он восстановил «конверты», которые несколькими месяцами ранее отменил Маленков, и выплатил партийному аппарату всю «недополученную» разницу. Как отмечает Юрий Жуков, партаппарат начал усердно трудиться, чтобы еще больше усилить позиции Хрущева. В сентябре на Пленуме был введен пост Первого секретаря ЦК, на который выбрали Хрущева. Этот момент можно считать точкой уравновешивания государственной и партийной власти. Если в Президиум ЦК входили представители и государственной, и партийной ветвей власти, то теперь Секретариат ЦК стал главным органом власти партии, а Хрущев - главным выразителем интересов партии. В декабре 1953 года Хрущев стал также заместителем Председателя Правительства СССР.

Политическая позиция Маленкова ослабла. При всех существовавших разногласиях Берия был един с Маленковым в стремлении ослабить роль партии. Маленков лишился важного союзника. При этом против него самого уже начался сговор Молотова и Хрущева, которых, вероятно, уже тогда поддерживали Каганович и Ворошилов. Более того, Хрущев в ходе борьбы с Берией смог поставить в руководстве силовых ведомств своих людей, в МВД - Серова, в прокуратуру - Руденко.

Все это привело впоследствии к тому, что Хрущев в союзе с Молотовым и опорой на партийный аппарат через полтора года снял Маленкова с поста Председателя Совета Министров, а в 1957 году победил «антипартийную группу» Молотова, Маленкова, Кагановича и Шепилова (в которую на самом деле входили еще Булганин, Первухин и Сабуров) с помощью Жукова и Серова, опершись на секретарей обкомов и региональных членов ЦК. Через несколько месяцев Хрущев снял и Жукова. В итоге партийный аппарат одержал окончательную победу и стал главной властью в СССР.

Заключение

Анализ государственных переворотов и заговоров является очень сложной задачей, так как те, кто в результате приходит к власти, пытаются максимально скрыть истинные цели и методы переворота, реальные роли заговорщиков, а также причины участия каждого из них в заговоре.

В рамках данного исследования был подробно разобран «дворцовый» переворот, совершенный в июне 1953 года в СССР, в результате которого был снят со всех постов, арестован и впоследствии расстрелян один из основных претендентов на высшую власть в СССР, министр внутренних дел Лаврентий Павлович Берия.

Заговор против Берии происходил в контексте политической борьбы в высших эшелонах власти в СССР после смерти Сталина. В марте 1953 года наивысшую власть в стране получили Маленков, Берия, Хрущев, Булганин и Молотов, которые образовали «коллективное руководство», в основе которого лежала не общность целей и средств развития страны, а минимально-достаточный компромисс. Берия, ставший министром объединенного МВД, и Маленков, получивший пост Председателя Совета Министров, были главными претендентами на власть.

Берия в марте-июне 1953 года осуществил реформу МВД, провел массовую амнистию заключенных и начал процесс реабилитации по сфабрикованным политическим делам последних лет. Помимо этого, Берия активно включился в принятие политических решений во внешней политике Советского Союза и национальной политике в СССР - сферах, которые не были непосредственно в его компетенции. Его политическая программа носила черты либерализации силового аппарата СССР, политической и экономической либерализации в странах народной демократии, она включала идею объединения Германии и кардинального пересмотра национального вопроса в СССР в сторону бóльших свобод и прав национальных республик.

Такая активная политика Берии шла вразрез с интересами большинства членов коллективного руководства, в первую очередь, Молотова и Маленкова, которые, во-первых, были сторонниками «унитарного» советского государства, а во-вторых, не были готовы пойти на полное сворачивание курса на строительство социализма в Германии и странах Восточной Европы. При этом Маленков также опасался в скором времени быть обвиненным Берией в участии в фабрикации дел.

Основным заговорщиком против Берии выступил Маленков, к которому по идеологическим соображениям присоединился Молотов. Маленков и Молотов привлекли к заговору Хрущева и Булганина, а на последнем этапе подключили военных. У заговорщиков было несколько программ отстранения Берии от власти. В итоге, согласно официальной версии, Берия был арестован военными 26 июня 1953 года на заседании Президиума ЦК в Кремле, но существует и другая версия, согласно которой Берия 26 июня 1953 года был убит военными в своем особняке.

В день ареста Берии военные, привлеченные к заговору, ввели в Москву танки Таманской и Кантемировской дивизий, а также подняли в воздух военно-воздушные силы Московского военного округа, при этом сторонники Берии в армии были накануне отправлены из Москвы на учения.

После того, как заговор был успешно реализован, заговорщики совершили «политическое убийство» Берии на внеочередном Пленуме ЦК. Далее заговорщики организовали следствие и суд на Берией, деятельность которых полностью контролировали с помощью вновь назначенного Генерального прокурора Руденко, а также явным образом вмешиваясь в ход следствия. По решению суда, Берия был признан виновным в организации антисоветской заговорщической группы в целях захвата власти и установления господства буржуазии и 26 декабря 1953 года расстрелян (если он не был убит за полгода до этого - 26 июня 1953 года - в своем особняке).

Одним из итогов свержения Берии с политического олимпа стала отмена всех его политических решений в области национальной и внешней политики. Помимо этого, заговорщики создали вокруг Берии черный миф, в котором Берия изображался кровавым палачом и коварным негодяем, на которого списали все ошибки высшего руководства страны. Еще одним важным следствием свержения Берии стало то, что функции МВД–МГБ были значительно урезаны, а силовое ведомство было поставлено под прямой контроль партии. При этом роль партии была усилена, и начался процесс переноса центра принятия решений из государственной ветви власти в партийный аппарат.

В результате заговора Маленкову как основному заговорщику удалось уничтожить своего основного политического конкурента, однако цена победы оказалась для него слишком высокой: в течение следующих нескольких лет Маленков, а также Молотов, Каганович, Ворошилов, Булганин и Жуков проиграли борьбу за власть партийному аппарату, возглавлявшемуся Хрущевым.

Распространение материалов разрешено только со ссылкой на источник.

Политическая деятельность в России в период

с 1953 по 1964 гг.

Введение

Крах Берии.

Разоблачение культа личности Сталина.

Освоение Целины..

Аграрное производство. Реальные сдвигии "кукурузная эпопея"

Реформаторская лихорадка 1962-1964 гг

Культурная жизнь общества:тенденции и противоречия.

Отставка Хрущева.

Изменение в политическом руководстве

На кануне похорон Сталина в кремле состоялась совещание,на кото-ром были приглашены лишь самые осведомленные в положении дня в партиии государстве лица.Среди них не было даже ряда членов президиума ЦК.Без созыва официального пленума ЦК участники совещания приняли реше-ние,которое,по их мнению,были призваны обеспечить преемственностьвласти.

Председателем Совета Министров стали Маленков.Его предложил наэтот пост Берия.В свою очередь Маленков предложил объеденить МВД и МГБпод началом Берия.Были произведены и другие изменения в составе руко-водства.Хрущев на этом заседании сумел добиться решения о возвращениив Москву Г.К.Жукова,который в это время командовал Уральским военнымокругом.Должность Первого секретаря в партии не вводилась,но Хрущевкак единственный из секретарей ЦК партии входящей в Пленум ЦК факти-чески взял под контроль кадры партийного аппарата.Таким образом,наибо-лее влиятельными политическими фигурами в руководстве стали Мален-ков,Берия и Хрущев.Равновесие явилось крайне неустойчивым.

Воспользовавшись объявленной по случаю траура амнистией,Берияраспорядился выпустить много опасных уголовных преступников,что резкообострило обстановку в стране.Все это требовалось Берия,чтобы приудобном случае добиться для себя и подчиненного ему ведомства чрезвы-чайных полномочий и захватить власть.Политика нового руководста в ве-сеннии дни 1953 года была противоречивой,отражая противоречии в егосоставе.По требованию Жукова из заключения вернулась большая часть во-енных.Но продолжал существовать ГУЛАГ,везде висели прежние лозунги ипортреты Сталина. Необычайную активность в эти недели проявлял Н.С.Хрущев.

Сынкрестьянина-бедняка из Курской губернии,познавший в молодые годы шах-терский труд,он не колеблясь принял революцию.В конце 1917 года всту-пил в партию большевиков.Был организатором и политическим комиссаромшахтерских батальонов.С 1924 года он находился на партийной работе ипрошел все ступеньки аппаратной лестницы.Долгие годы Хрущев относилсяк Сталину с неподдельным обожанием принимая все,что он говорил,за выс-шую истину Сталин доверял Хрущеву,выдвигая его на ответственные постыв Москве и на Украине.Находясь на высоких постах Хрущев был причастенк Сталинским репрессиям,подписывал приговоры,обличал "изменщиков".Нобыло в его деятельности и то,что отличало его от других.В голодном1946 году он не побоялся просить у Сталина уменьшить план хлебозагото-вок на Украине,хотя и безуспешно.

Когда появилась возможность, старался облегчить жизнь простых лю-дей, мог подолгу говорить с рядовыми колхозниками. При Сталине, какправило, прикидывался простоватым, исполнительным человеком. И вот теперь именно Хрущев взял на себя инициативу объединить чле-нов руководства на акцию против Берии. Хитростью и уговорами, угроза-ми, что тот не пощадит никого, Хрущев добился своего. В середине июля1953г. на одном из заседаний в кремле, которое вел Маленков, Хрущеввыступил с обвинениями в адрес Берия в карьеризме, национализме, всвязях с английской и муссаватистской (т.е. азербайджанской буржуаз-ной) разведками. Хрущева поддержали Буманин, Молотов и другие. Кактолько приступили к голосованию, Маленков нажал кнопку звонка. Нес-колько офицеров высшего ранга арестовали Берию. Военной стороной этойакции руководил Жуков.

По его приказу в Москву были введены Кантими-ровская и Таманская танковые дивизии, занявшие ключевые позиции вцентре города. Полностью была заменена охрана кремля. Арестованы бли-жайшие сотрудники Берия. Отстранение Берия и его главных помощников, азатем суд, хотя и проведенный тайно, и казнь их предотвратили катаст-рофу, которая была бы неминуемой в случае их прихода к власти.

Конечно, эта акция, упреждавшая переворот, осуществлялась силовы-ми, по сути дела Сталинскими методами. Однако какой-либо альтернативытогда не существовало. В сентябре 1953г. Н.С.Хрущев был избран Первым секретарем ЦК КПСС.В печати стали появляться статьи о вреде "культа личности". Парадок-сальным было то, что их авторы часто ссылались на работы Сталина, за-являя, что он был противником культа. Начался пересмотр "ленинскогодела". Был открыт для свободного посещения кремль. Но в то же время, вконце 1953 года на шахтах Воркуты, находившихся в ведении еще сущест-вовавшего ГУЛАГа были жестоко подавлены забастовки заключенных.

В 1954г. Хрущев предпринял несколько поездок по стране, что былозначительным новшеством в политической жизни. Популярность его росла.Маленков отошел в тень. В начале 1955 года на заседании на посту Пред-седателя Совета Министров Н.А.Буманин, человек из ближайшего сталинс-кого окружения, сумевший однако, вовремя сориентироваться в обстанов-ке, сыгравший определенную роль в организации ареста Берии. Он разби-рался в хозяйственных вопросах лучше Маленкова, но являлся противникомрадикальных изменений действуя в рамках привычных стереотипов.

Но са-мое важное: по инициативе Н.С.Хрущева и под его личным контролем былликвидирован ГУЛАГ. Миллионы безвинно репрессированных людей получиливозможность вернуться домой. Это был великий гуманистический процесс,важный шаг в десталинизации советского общества. Но на этом пути вста-ли мощные консервативные силы, такие как Молотов, Каганович, Маленков,Ворошилов, запятнанные не просто участием, но и руководством массовымирепрессиями, объединившись против Берия в опасении за свою жизнь передего жестокостью и вероломством, отнюдь не желали идти дальше. Вскорепосле смерти Сталина Хрущев сказал в личном разговоре: "Я-Хрущев,ты-Ким (Ворошилов), ты-Лазарь (Каганович), ты-Вячеслав Михайлович (Мо-лотов) - мы все должны принести всенародное покаяние за 37-й год." Вэтом и состоялся водораздел между Хрущевым и консервативными силами вруководстве накануне 1956 года XX съезда КПСС. Разоблачение культа личности Сталина.

Значительна роль Хрущева в области совершенствования полит.структуры советского общества в области идеологии. Начиная с 1954 годаХрущев выступил с закрытым докладом "О культе личности и его последс-твиях". XX съезд партии одобрил положение доклада ЦК и поручил ЦК КПССпоследовательно осуществлять мероприятия, обеспечивающие полное проти-вопоставление марксизму-ленинизму культа личности, ликвидацию его пос-ледствий во всех областях партийной, государственной и идеологическойработы, строгое соблюдение норм партийной жизни и принципов коллектив-ного партийного руководства, выработанных В.И.Лениным. Вскоре после XXсъезда было принято специальное постановление ЦК "О культе личности иего последствиях", в котором говорилось об объективных и субъективныхпричинах появления культа личности Сталина и его вредных последствияхв области политического, государственного и хозяйственного руководствастраной.

Но, говоря о позитивном вкладе Н.С.Хрущева в развитие марксист-ско-ленинской идеологии, вместе с тем нужно подчеркнуть, что ему былосвойственно забегать вперед, что строгий научный анализ действительнов этот период нередко подменялся прожектерством. Наиболее яркой ил-люстрацией к сказанному могут стать некоторые положения программыКПСС, принятой на XXII съезде партии. В программе, как известно, говорилось о том, что в ближайшее деся-тилетие (1961-1970) СССР "создавая материально-техническую базу комму-низма, превзойдет по производству на душу населения наиболее мощную ибогатую страну капитализма США, значительно поднимется материальноеблагосостояние и культурно-технический уровень трудящихся". На второедесятилетие (1971-1980) планировалось создать мощную материально-тех-ническую базу коммунизма, которая ба обеспечивала изобилие материаль-ных и культурных благ для всего населения.

В программе говорилось:"Советское общество вплотную подойдет к осуществлению принципа распре-деления по потребностям, превзойдет постепенный переход к единой обще-народной собственности. Таким образом, в СССР будет в основном постро-ено коммунистическое общество. Жизнь показала несостоятельность этихпрожектов. Вместо того, чтобы совершенствовать социализм, развиватьего на собственной основе, Н.С.Хрущев (хотя винить в прожекторстве ви-димо следует не его одного) продолжая?? XVII съезда ВКП(б) уже в кон-це 50-х -начале 60-х годов заговорил о необходимости развернутогостроительства коммунизма и перехода к общественному коммунистическомусамоуправлению народа.

Освоение целины. Выбор нового политического пу- ти требовал изменения ориенти-ров в экономике. Однако тогда никто в политическом руководстве не под-вергал сомнению принципы командно-административной системы. Речь шла опреодолении ее крайностей, таких, как почти полное отсутствие матери-ального стимулирования трудящихся отставания в массовом внедрении на-учно-технических достижений в производство. По-прежнему господствовалонеприятие рынка, товарно-денежных отношений, а преимущества социализмарассматривались как нечто раз и навсегда данное, способное само по се-бе обеспечить развитие и процветание. На первое место среди народо-хозяйственных проблем стало аграрноепроизводство. Хрущев, надо отдать ему должное, по происхождению, да ипо интересам всегда был ближе к нуждам крестьян, чем кто-либо из дру-гих высших политических

Убийство Берии, или Фальшивые допросы Лаврентия Павловича Соколов Борис Вадимович

Бериевская перестройка и ее крах

Хрущев в своих мемуарах утверждает, что Берия в ходе дележа портфелей у гроба Сталина добивался поста главы объединенного МВД. Серго Берия оспаривает рассказ Хрущева: «В марте 1953 года мой отец… возглавил МВД СССР… Никакого желания идти на эту должность у отца не было. К сожалению, в своих нашумевших мемуарах Никита Сергеевич Хрущев не написал, как в течение нескольких дней просидел у нас на даче, уговаривая отца после смерти Сталина: «Ты должен согласиться и принять МВД. Надо наводить там порядок!» Отец отказывался, мотивируя это тем, что чрезмерно загружен оборонными вопросами. Но Политбюро все же сумело настоять на своем. Аргументы оппонентов отца были не менее вескими: он в свое время немало сделал для восстановления законности в правоохранительных органах, а сейчас ситуация такая же и требует вмешательства компетентного человека. Отец был вынужден согласиться.

Думаю, это все делалось с дальним прицелом – списать в будущем все грехи на нового главу карательного ведомства. Надо ведь было как-то объяснять народу и довоенные репрессии, и последующие преступления Системы. А отец, как признавался впоследствии сам Хрущев, действительно оказался удобной фигурой».

К сожалению, нет никаких документов, позволяющих прояснить вопрос, действительно ли Берия сам стремился встать во главе нового объединенного МВД или согласился на это назначение только под давлением других членов руководящей «четверки». Свои резоны есть и у той, и у другой версии. С одной стороны, Берия действительно мог стремиться поставить под свой контроль столь мощный инструмент, каким являлось карательное ведомство. Пост руководителя МВД вроде бы давал ему серьезные козыри в борьбе за перераспределение власти в рамках «четверки». С другой стороны, существовали веские доводы и за то, чтобы не стремиться занять это кресло, памятуя, что почти все предшественники во главе НКВД-МГБ либо умерли не своей смертью (Ягода, Ежов), либо к тому времени сидели в тюрьме в ожидании почти неизбежной казни (Абакумов). Да и непосредственного предшественника Берии, бывшего главу МГБ Семена Денисовича Игнатьева, от репрессий спасла только развернувшаяся борьба за власть. Лаврентий Павлович был настроен если не расстрелять, то посадить Семена Денисовича за фальсификацию «дела врачей» и дела ЕАК, но не успел. К тому же само по себе МВД, как и прежде НКВД, никаких серьезных акций никогда не предпринимало. Для таких акций всегда требовалась предварительная санкция высшего политического руководства, а точнее – Сталина. Да и «смену караула» в карательном ведомстве Иосиф Виссарионович за свою жизнь проводил целых четыре раза, и никаких серьезных проблем при этом для устойчивости его власти не возникало. Правда, оказавшись во главе МВД, Берия мог надеяться, что против него самого это ведомство действовать не будет. Однако опыт прошлого говорил, что потерявшего доверие Сталина руководителей НКВД-МГБ либо сначала перемещали на другой, менее значительный пост, а потом арестовывали (Ягода, Ежов), либо даже сразу снимали и арестовывали (Абакумов). Дело в том, что у руководителей НКВД на самом деле никакого реального выбора не было. Отказаться подчиниться решению Политбюро о снятии с поста для них было равносильно объявлению мятежа. Но сил для государственного переворота у НКВД-МГБ, при всем могуществе этого ведомства, не было. Красная Армия справилась бы с войсками НКВД, а кремлевская охрана (в 1953 году входившая в состав Главного управления охраны) лишь номинально подчинялась главе карательного ведомства, а фактически контролировалась лично Сталиным. Однако и тут следует сделать важную оговорку. Такое положение с карательными органами сохранялось при Сталине, в условиях жестко отлаженной вертикали единоличной власти. После его смерти, в условиях коллективного руководства, не было одного общепризнанного вождя. Между членами «четверки» шла подковерная борьба за власть. Тут такое сильное ведомство, как МВД, могло на некоторое время получить самостоятельное значение, так как эффективного контроля сверху за его главой – членом верховной «четверки» – все-таки не было.

Берия также мог стремиться возглавить МВД, чтобы сделать его одним из орудий задуманных им реформ. Ведь возглавляемый им Спецкомитет, при всем своем видимом могуществе, никакой политической роли не играл, оставаясь по сути гигантским хозяйственным суперминистерством.

Версия же Серго Берия может быть справедлива только в том случае, если предположить, что Хрущев и его коллеги по Президиуму ЦК с самого момента смерти Сталина предполагали обвинить Лаврентия Павловича в заговоре с целью свершения государственного переворота и расправиться с ним. Если заявить, что глава Министерства внутренних дел пытался совершить государственный переворот, то это будет звучать вполне убедительно для широкой общественности. Ведь МВД – министерство силовое, к тому же народ полицию обычно не любит. Совсем другое дело заявить, что государственный переворот планировал совершить глава некоего таинственного Спецкомитета, о подлинном характере деятельности которого в стране знали считаные десятки людей. Да даже те, кто знали, чем Берия занимается, вряд ли бы в легенду о подготовке переворота поверили. Каким образом тогда Лаврентий Павлович этот переворот мог бы совершить? Ведь даже атомную бомбу на Кремль ему бы сбросить никак не удалось. Запас ядерных боезарядов он не контролировал.

Но версия Серго Берия, повторю, имеет право на существование только в том случае, если Хрущев, Маленков и другие наследники Сталина с самого начала собирались устранить Берию. А такое предположение представляется весьма маловероятным. Ни Георгий Максимилианович, ни Никита Сергеевич в день смерти Сталина не могли иметь никакого понятия о том, что Лаврентий Павлович собирается начать далеко идущие реформы, которые поставят под угрозу стабильность существующей политической системы, и тем самым вынудит коллег по Президиуму ЦК предпринять решительные меры по их устранению. Да и сам расклад в Президиуме ЦК в последние часы жизни Сталина, когда наследники распределяли посты, еще был далеко не ясен. Могли быть разные комбинации, в том числе и блок Маленкова и Берии с Хрущевым по каким-то конкретным вопросам. Стоит учесть, что вплоть до ареста Берия поддерживал с Хрущевым вполне нормальные, почти дружеские отношения, и Никита Сергеевич совсем не обязательно должен был издавна видеть в нем своего опаснейшего врага, как он представляет это в мемуарах. Позднее, на июльском пленуме, на котором клеймили Берию, Никита Сергеевич утверждал, что дружба с Берией была притворной, что таким образом он только хотел выявить коварные замыслы Лаврентия Павловича.

Вновь придя в МВД, Берия сразу же столкнулся с многими проблемами. За те семь с лишним лет, когда Лаврентий Павлович не руководил карательными органами, его выдвиженцев там практически не осталось. Берии предстояло чистить ведомство от людей Абакумова и Игнатьева, особенно на местах, а это требовало значительного времени – несколько месяцев, а то и лет. Так что эффективным средством как для проведения реформ, так и для борьбы за власть МВД могло стать далеко не сразу. К тому же оба первых заместителя Берии, Серов и Круглов, были, соответственно, креатурами Хрущева и Маленкова. Это обстоятельство вскоре сыграло важную роль в успехе направленного против Берии заговора.

Хотя Берия и планировал реформы, но, по всей видимости, начал он свою деятельность во главе объединенного МВД с преступления, оказавшегося последним. Это произошло в конце марта 1953 года. Для того, чтобы рассказать о последнем преступлении Берии, необходима небольшая предыстория.

С началом в 1950 году войны в Корее Советский Союз начал кампанию, в ходе которой прогрессивная мировая общественность клеймила американских империалистов за использование в Корее и Северо-Восточном Китае запрещенного бактериологического оружия. Американские самолеты будто бы сбрасывали над корейской и китайской территорией возбудителей и переносчиков дизентерии, сибирской язвы, холеры и даже бубонной чумы. Правда, когда в марте 1952 года госсекретарь Соединенных Штатов Дин Ачесон предложил направить в Корею комиссию Международного Красного Креста для расследования фактов применения там бактериологического оружия, советский представитель в ООН заявил, что эта организация запятнала себя сотрудничеством с фашистами, и наложили вето на американское предложение. И вместо комиссии Красного Креста в Корею и Китай в апреле 1952 года отправился член бюро Всемирного Совета мира Ив Фарж. Он был видным французским общественным и политическим деятелем, одним из героев Сопротивления, пламенным борцом с коррупцией, бывшим министром французского правительства, а также популярным публицистом и писателем. Правда, лично наблюдать бактериологические бомбардировки ему не пришлось, но со слов китайских и корейских товарищей, а также тщательно подобранных ими свидетелей он подтвердил, что зловредные американцы сбрасывают на мирные китайские и корейские города и села споры сибирской язвы, а также черных ногохвосток – переносчиков дизентерии. В конце июня 1952 года ВСМ смог сформировать международную комиссию ученых, которая работала в Корее и Китае до конца августа и, по словам одного из ее членов, «произвела тщательное и подробное расследование и подтвердила факты бактериологической войны, которую вели Соединенные Штаты». Но подтвердить смогла лишь 50 случаев бактериологических атак, тогда как китайцы и северные корейцы первоначально говорили о 804 таких случаев. Но даже 50 якобы подтвержденных случаев на поверку оказались «липовыми». Члены комиссии не видели сами ни одного больного или умершего от эпидемий и никаких клинических исследований не проводили. Они опирались лишь на свидетельские показания и данные, предоставленные китайскими коллегами. Например, по поводу случаев заболевания легочной формой сибирской язвы в Ляодуне и Ляоси, члены комиссии утверждали: «Компетентные китайские ученые сообщили, что они нашли три различных объекта, зараженных бациллами сибирской язвы.

Необычным является то, что штаммы выделенных бацилл, несмотря на различие объектов, на которых они были найдены, проявляли совершенно одинаковую реакцию на ферментацию. Был проведен детальный опрос 24 очевидцев, часть которых видела падающие объекты.

В одном месте несколько человек видели, как было сброшено нечто вроде большого красного термоса, который взорвался на высоте около 10 метров над землей с появлением дыма и неприятного запаха горящего белка…

Всего было изучено пять случаев заболеваний: железнодорожника, велорикши, домохозяйки, школьной учительницы и крестьянина, окончившихся смертью. Все они заболели болезнью, протекавшей одинаково быстро, причем при последовавшем патологоанатомическом вскрытии и гистологическом исследовании была выявлена одна и та же картина.

Комиссия убедилась, что никто из умерших не занимался профессией, в связи с которой можно заразиться сибирской язвой. Очевидно, что два случая смерти были вызваны жуками, в то время как две другие смерти были вызваны мухами и перьями. Комиссия полностью удовлетворена диагнозами, сделанными китайскими научными работниками и представленными доказательствами».

Фарж утверждал, что заболевания чумой в Северной Корее вызваны заброской бацилл американцами. Он цитировал американский документ «Эпидемиология заболеваний в Корее, важных для морского флота США», изданный в 1946 году. Там утверждалось, будто «чума в Корее исчезла очень давно», тогда как в Северо-Восточном Китае с 1949 по 1950 год наблюдались отдельные вспышки бубонной чумы, а с 1950 года не было ни одного случая. «Оставаясь на точке зрения здравого смысла, – писал Фарж, – нельзя утверждать, будто обнаруженные в Корее в начале февраля этого года заболевания чумой являются следствием переноса заразы из Северо-Восточного Китая».

Члены комиссии были еще более категоричны: «По информации, полученной комиссией, за последние пять столетий в Корее не было чумы».

Однако российский журналист Евгений Жирнов нашел в российских архивах любопытный документ. 27 октября 1948 года министр внутренних дел Сергей Круглов направил зампреду Совмина СССР Молотову следующую записку:

«С предложением министра здравоохранения СССР тов. Смирнова о закрытии границы СССР с Кореей в целях предупреждения возможного заноса чумы в СССР считаем возможным согласиться. Пропуск через границу на сухопутном участке производить через поселок Подгорное и на море через город Владивосток, установив 9-дневный карантин, организацию которого в отношении военнослужащих возложить на санитарные органы Министерства вооруженных сил СССР. А в отношении гражданских лиц на местные органы Министерства здравоохранения». Получается, что чума, по крайней мере, в Северной Корее, благополучно существовала еще и в 1948 году, причем без всякого воздействия американской авиации. А советский дипломат Вячеслав Устинов рассказал Жирнову о собственном расследовании по поводу бактериологической войны в Корее: «Несколько лет спустя после окончания корейской войны, когда я был помощником заместителя министра иностранных дел Федоренко, занимавшегося Востоком, почему-то вновь возник вопрос об использовании американцами в Корее бактериологического оружия. Я изучил все материалы и подготовил для внутреннего, естественно, пользования заключение, что подтверждать использование американцами биологического оружия нечем. Я думаю, что это был пропагандистский ход китайцев и корейцев». О том же говорил другой известный советский дипломат Илья Сафронов: «В середине пятидесятых годов я узнал, что Молотов подписал документ, в котором признавалось, что бактериологической войны в Корее не было. Это был блеф с нашей стороны».

20 декабря 1952 года Иву Фаржу была присуждена Международная Сталинская премия «За укрепление мира между народами». Это была солидная сумма – 100 тыс. рублей, что по тогдашнему искусственному официальному курсу составляло 25 тыс. долларов. Но потратить эти деньги Ив Фарж не успел. В марте 1953 года он прибыл в Москву за премией, а в ночь с 30 на 31 марта 1953 года погиб в очень странной автомобильной катастрофе в Тбилиси. Впоследствии распространялись слухи, будто Ива Фаржа убили потому, что он отказался подтвердить, что к фигурантам «дела врачей» не применялись пытки. Однако поверить в эту версию, призванную сделать убийство Ива Фаржа еще одним преступлением «банды Берии», могли только люди, не знакомые с реалиями первых послесталинских месяцев. Ведь на самом деле именно Лаврентий Павлович стал инициатором пересмотра «дела врачей» и реабилитации подследственных. Ему как раз очень пригодились бы сведения, будто фигурантов дела пытали, а уж в том, чтобы отрицать эти факты, он никоим образом не мог быть заинтересован.

Нет, причины убийства Ива Фаржа (а в том, что это было именно убийство, мало кто сомневался еще тогда, в 53-м) лежат в проблеме бактериологической войны в Корее. После смерти Сталина новое коллективное руководство приняло решение поскорее закончить Корейскую войну. А Фарж, сделавший имя на разоблачении применения американцами в Корее бактериологического оружия, несомненно, продолжал бы вести соответствующую пропагандистскую кампанию, которая могла бы только помешать переговорам о перемирии. Поэтому, очевидно, решено было убрать. Сделал ли Берия это по своей инициативе или, что кажется более вероятным, выполнял коллективное решение, принятое им совместно с Маленковым, Хрущевым и Молотовым, мы, наверное, никогда не узнаем точно. Столь щекотливые решения обычно в документах напрямую не отражались.

А вот еще одно свидетельство того, что утверждение о бактериологической войне в Корее было фальшивкой, сработанной советской стороной при участии корейских и китайских союзников. Соратника Берии, генерал-лейтенанта госбезопасности Амаяка Кобулова, расстрелянного в 1955 году, как свидетельствуют материалы его дела, обвиняли, среди прочего, в разглашении государственной тайны. Как утверждали свидетели, «Кобулов рассказал, что сообщения газет о том, что американцы вели бактериологическую войну, неверные, я возразил ему, сославшись на заключение врачей по этому вопросу и ученых всех стран мира. Кобулов заявил, что деньги могут все сделать».

Сам Кобулов этого обвинения не отрицал: «О том, что американцы не вели бактериологическую войну, я говорил… Я высказывал мнение на основе донесений советника посольства СССР в Корее и посла СССР в Китайской Народной Республике Рощина». Конечно, в Пекине и Корее могли придумать историю с бактериологической войной. Но вот подкупом европейских левых общественных деятелей и журналистов наверняка занималась советская разведка.

Постоянное перемирие в Корее было достигнуто только 27 июля 1953 года, когда Берии уже, по всей вероятности, не было в живых. Однако он по праву должен считаться одним из вдохновителей решения советского политического руководства прекратить войну в Корее. Именно по его настоянию вскоре после смерти Сталина Президиум ЦК принял принципиальное решение о прекращении войны в Корее, тем более что новый американский президент Дуайт Эйзенхауэр в случае сознательного затягивания переговоров китайской и северокорейской сторонами угрожал применением ядерного оружия. И Ив Фарж, вероятно, был убит во исполнение этого решения.

Берия также предлагал нормализовать отношения с лидером Югославии Иосипом Броз Тито, которого советская пропаганда в 1953 году все еще по привычке именовала «фашистом». Такая нормализация произошла только в 1955 году и поставлена Хрущевым себе в заслугу.

Но главной переменой в советской внешней политике, за которую боролся Берия, был курс на объединение и нейтрализацию Германии примерно по той схеме, по которой в 1955 году было осуществлено объединение Австрии, ставшей нейтральной страной. Он предложил постановление о положении в Восточной Германии, принятое Президиумом ЦК 12 июня 1953 года. В постановлении, в частности, говорилось: «В результате проводимой неправильной политической линии в Германской Демократической Республике создалось весьма неблагополучное политическое и экономическое положение.

Среди широких масс населения, в том числе среди рабочих, крестьян и интеллигенции, существует серьезное недовольство проводимыми в ГДР политическими и хозяйственными мероприятиями. Это находит наиболее явное выражение в бегстве жителей ГДР в Западную Германию. Так, с января 1951 г. по апрель 1953 г. бежало в Западную Германию 447 тысяч человек, в том числе только за четыре месяца 1953 года – свыше 120 тысяч человек. Значительную часть бежавших составляют трудовые элементы… (К началу 1953 года 13 % посевных площадей остались необработанными, поскольку ее хозяева сбежали от прелестей коммунистического рая на Запад. Всего же в 1945–1961 гг. Восточную Германию покинули 2,6 млн. человек – почти 15 % ее населения. – Б. С.) .

Главной причиной создавшегося положения нужно признать то, что в соответствии с решением второй конференции СЕПГ, одобренным Политбюро ЦК ВКП(б), неправильно был взят курс на ускоренное строительство социализма в Восточной Германии, без наличия необходимых для этого реальных как внутренних, так и международных предпосылок (слово «ускоренное» внес Молотов. – Б. С. ). Проводимые в связи с этим социально-экономические мероприятия, как-то:

– форсирование развития тяжелой промышленности, не обеспеченной к тому же сырьем, резкое ограничение частной инициативы, задевающее интересы широкого круга некрупных собственников как в городе, так и в деревне, и лишение продовольственных карточек всех частных предпринимателей и лиц свободной профессии, особенно – поспешное создание хозяйственных кооперативов при отсутствии необходимой для этого почвы в деревне, привели к серьезным затруднениям в области снабжения населения промышленными и продовольственными товарами, к резкому падению курса марки, к разорению большого количества мелких собственников-ремесленников, кустарей и др.

и настроило значительные слои населения против существующей власти. Дело дошло до того, что в настоящее время более 500 тысяч гектаров земли брошено и запущено, а бережливые немецкие крестьяне, обычно крепко привязанные к своему клочку земли, массами стали бросать землю, свое хозяйство и перебираться в Западную Германию…»

Обрисовав мрачные результаты ускоренного строительства социализма в ГДР, постановление в своей резолютивной части предписывало:

«1. Признать неправильным в нынешних условиях курс на форсирование строительства социализма в ГДР, взятый СЕПГ и одобренный Политбюро ЦК ВКП(б) в решении от 8 июля 1952 года.

2. В целях оздоровления политической обстановки в ГДР и укрепления нашей позиции как в самой Германии, так и в вопросе о Германии в международном плане, а также обеспечения и расширения базы массового движения за создание единой демократической, миролюбивой, независимой Германии рекомендовать руководству СЕПГ и правительству ГДР проведение следующих мероприятий:

а) прекратить искусственное насаждение сельскохозяйственных производственных кооперативов, не оправдавших себя на практике и вызывающих недовольство среди крестьянства.

Тщательно проверить все существующие сельскохозяйственные производственные кооперативы, и те из них, которые созданы на недобровольных началах, а также те, которые показали себя нежизненными, распустить… Иметь в виду, что в нынешних условиях в ГДР более или менее жизненной может быть лишь такая простейшая форма производственного кооперирования крестьян, как товарищества по совместной обработке земли, без обобществления средств производства…;

б) укрепить существующие и по мере возможности создавать новые машинопрокатные станции. Помимо помощи товариществам по совместной обработке земли машинопрокатные станции должны обслуживать и индивидуальные крестьянские хозяйства на арендных началах;

в) отказаться от политики вытеснения среднего и мелкого капитала как преждевременной меры. В целях оживления экономической жизни республики признать целесообразным широкое привлечение частного капитала в различных отраслях мелкой и кустарной промышленности, сельском хозяйстве, а также в области торговли, не допуская при этом его концентрации в крупных размерах.

При распределении материальных ресурсов предусматривать выделение частным предприятиям сырья, топлива, электроэнергии, а также предоставление кредитов. Пересмотреть существующую систему налогообложения частных предпринимателей, фактически убивающую у них стимул к участию в хозяйственной жизни, в сторону смягчения налогового пресса. Восстановить частным предпринимателям, а также лицам свободных профессий снабжение по продовольственным карточкам;

г) пересмотреть пятилетний план развития народного хозяйства ГДР в сторону сокращения чрезмерно напряженных темпов развития тяжелой промышленности и резкого увеличения производства товаров массового потребления, а также полного обеспечения населения продовольствием с тем, чтобы в ближайший период можно было ликвидировать карточную систему снабжения продовольственными товарами;

д) провести необходимые мероприятия по оздоровлению финансовой системы и по сокращению административных и специальных расходов, а также по укреплению и повышению курса марки ГДР;

е) принять меры к укреплению законности и обеспечению демократических прав граждан, отказаться от жестких карательных мер, не вызываемых необходимостью. Пересмотреть дела репрессированных граждан с тем, чтобы были освобождены лица, привлеченные к ответственности без достаточных оснований. Под этим углом зрения внести соответствующие изменения в уголовное законодательство;

ж) считать одной из важнейших задач СЕПГ широкое развертывание политической работы среди всех слоев населения, решительно искореняя элементы голого администрирования. Добиться такого положения, чтобы мероприятия правительства были понятны народу и встречали поддержку среди самого населения.

Особое внимание уделить политической работе среди интеллигенции, с тем, чтобы обеспечить поворот основных масс интеллигенции в сторону активного участия в проведении мероприятий по укреплению существующего строя…

В настоящее время и на ближайший период в центре внимания широких масс германского народа как в ГДР, так и в Западной Германии необходимо поставить задачи политической борьбы за восстановление национального единства Германии и за заключение мирного договора… считать неправильной проводившуюся в последнее время пропаганду необходимости перехода ГДР к социализму, которая толкает партийные организации СЕПГ к недопустимо упрощенным и торопливым шагам как в политической, так и в экономической областях. Считать вместе с тем необходимым значительно поднять роль блока демократических партий и организаций, а также Национального фронта демократической Германии в государственной и общественной жизни ГДР.

Решительно покончить с голым администрированием в отношении духовенства, прекратить вредную практику грубого вмешательства властей в дела церкви. Отменить все мероприятия, задевающие непосредственные интересы церкви и духовенства, как-то: конфискацию церковных благотворительных учреждений (богаделен и приютов), отбирание местными властями запущенных церковных земель, лишение церкви установленной дотации и т. д. Прекратить притеснение рядовых участников молодежной религиозной организации «Юнге Гемайнде», перенеся центр тяжести на политическую работу среди них… Основной формой антирелигиозной пропаганды следует признать широкое распространение среди населения научных и политических знаний…

3. Признать необходимым оказание ГДР экономической помощи со стороны Советского Союза, особенно в области продовольственного снабжения.

4. …Принять меры к тому, чтобы пребывание советских оккупационных войск как можно меньше задевало непосредственные интересы гражданского населения, в частности, освободить все занятые советскими войсками помещения учебных заведений, больниц и культурных учреждений…

6. Учитывая, что в настоящее время главной задачей является борьба за объединение Германии на демократических и миролюбивых началах, СЕПГ и КПГ, как знаменосцы борьбы за национальные чаяния и интересы германского народа, должны обеспечить проведение гибкой тактики…»

Практически Берия собирался ввести в Восточной Германии некое подобие советского нэпа, чтобы подготовить ее к объединению с Западной Германией, где успешно проводились рыночные реформы, породившие «немецкое экономическое чудо». Интересно, что в бытность свою главой коммунистов Грузии Лаврентий Павлович проводил там сравнительно либеральную экономическую политику. Берия пошел на серьезное увеличение подсобного хозяйства колхозников, так что производимая там продукция не только обеспечивала семьи колхозников, но и могла частично продаваться на рынке. В колхозах же был сделан акцент на производство трудоемких и дорогостоящих культур, уникальных для Советского Союза, – чая, цитрусовых, табака, элитных сортов винограда. Эти культуры требовали больших трудозатрат, и, чтобы стимулировать колхозников, были увеличены размеры подсобных хозяйств. Да и сами колхозы, в отличие от российских, украинских и белорусских, имели достаточно большие доходы, чтобы выплачивать колхозникам достаточно весомые трудодни. Характерно, что голодомор 1932–1933 годов практически никак не затронул Грузию.

Восточногерманское руководство выступило против продиктованных Москвой программы реформ и отказа от ускоренного строительства социализма. 16 июня газета профсоюзов ГДР «Трибуна» опубликовала статью, в которой, ссылаясь на «немецких стахановцев», всячески приветствовала повышение норм. В тот же день берлинские рабочие, часть из которых начала бастовать еще 15 июня, вышли на улицы. 17 июня у здания правительства ГДР восставшие дрались с полицейскими. Всего в этих событиях участвовало не менее 250 тысяч человек, бастовало 110 предприятий, почти в 150 городах проходили демонстрации. 17 июня на улицах появились советские танки, но своего пика антиправительственные волнения достигли 18 июня.

Недовольство населения ГДР было вызвано происшедшим в апреле существенным повышением цен и опубликованным 28 мая решением ЦК СЕПГ о повышении на 10–30 % норм выработки, что значительно понижало зарплату рабочих.

Как писал в своем сообщении от 22 июня, уже после подавления восстания, корреспондент «Правды» в Берлине П.А. Наумов (уже через 2 дня оно легло на стол Хрущеву), «в забастовках и демонстрациях активно участвовали не только отсталые рабочие, но и часть тех, кто был до сих пор на хорошем счету, активисты, новаторы, в том числе некоторые члены СЕПГ». Он отмечал, что руководство Социалистической Единой Партии Германии проявило «полное незнание настроений масс, отсутствие связи с массами, неумение разговаривать с народом». При этом, как подчеркивал Наумов, «в массе населения сохранилась, а теперь снова подогрета ненависть к советским людям». В толпах демонстрантов по отношению советских граждан раздавались выкрики: «Русские свиньи», «Обезьяны» и т. п.

Еще в докладной записке корреспондента «Правды» П.А. Наумова утверждалось: «Операция была тщательно подготовлена – и неплохо подготовлена – заранее и направлялась из одного центра». Этот центр советские пропагандисты усиленно искали за пределами ГДР, да так и не нашли. В Восточной Германии были проведены митинги с резолюциями, осуждающими «агентов Аденауэра». В этих резолюциях сотрудники ЦК КПСС спешно заменяли последние слова на «агенты западных империалистических держав». Дело в том, что многие из восставших были против не только Ульбрихта, но и против христианско-демократического канцлера ФРГ Конрада Аденауэра. Выдвигались лозунги: «Долой Ульбрихта и Аденауэра, мы хотим Олленхауэра» (лидера социал-демократов); «Из Бонна убирайте свой навоз, из Панкова мы вывезли уж воз».

В Москве решили подавить восстание советскими войсками с использованием танков. Президиум ЦК поручил Берии ликвидацию беспорядков в ГДР. Сразу же после начала беспорядков в Берлин отправились начальник военной контрразведки Гоглидзе и заместитель начальника контрольной инспекции МВД Амаяк Кобулов. 18 июня в Берлин прибыл и сам Берия. Кстати сказать, этот факт сам по себе опровергает версию о «заговоре Берия». Какой глава заговора согласится накануне «дня Х» более чем на неделю уехать из страны, чтобы вернуться только перед самым переворотом, будто бы намеченным на 27 июня?

В ГДР Берия, вопреки распространенному мнению, не проявил особой жестокости и стремился минимизировать число жертв. Как отмечал в своем дневнике верховный комиссар США в Германии Конэнт, «русские при подавлении восстания не проявили ненужной жестокости» и «как представляется, делали все возможное, чтобы избежать кровопролития». Однако даже столь «мягкое» поведение оккупационных войск стоило жизни, по официальным данным, 30 немецким рабочим и студентам. Еще около 400 человек были ранены. По неофициальным же, вероятно преувеличенным данным, только убитых насчитывалось несколько сот человек. Часть арестованных участников выступлений, объявленных зачинщиками, получили длительные сроки тюремного заключения. Сразу после ареста Берии, 29 июня, постановление от 12 июня было отменено без лишнего шума. Линия на создание нейтральной объединенной Германии была оставлена. Обанкротившиеся лидеры СЕПГ остались у власти на советских штыках, чтобы рухнуть в бездну 36 лет спустя.

Сразу после отъезда Берии в СССР, 26 июня, состоялся Пленум ЦК СЕПГ, на котором был упразднен пост генерального секретаря партии и провозглашен переход к коллективному руководству. Вальтер Ульбрихт из генсеков превратился в одного из членов Политбюро и первого заместителя премьер-министра.

Но в июле, уже после уничтожения Берии, состоялся еще один пленум СЕПГ. На нем были сняты со своих постов министр госбезопасности Вильгельм Цайсер, главный редактор «Нойес Дойчланд» Рудольф Хернштадт и заместитель председателя Совета Министров и куратор внешней разведки Антона Аккермана. Их назвали «агентами Берии в германском правительстве», а в 1954 году вообще исключили из партии. На июньском пленуме говорили о справедливом недовольстве рабочих, а на июльском – о «контрреволюционном путче» и «фашистской провокации», инспирированной Берией и его бандой.

После восстания 17 июня советская политика в ГДР была ужесточена. Возобновилось строительство социализма, пусть и не ускоренное, а о нейтрализации и объединении велено было надолго забыть. Жители Восточной Германии продолжали усиленно «голосовать ногами», перемещаясь в ФРГ через Западный Берлин, что вызвало в 1961 году возведение Берлинской стены.

На июльском пленуме Молотов возмущался: «При обсуждении германского вопроса в Президиуме Совета Министров вскрылось… что Берия стоит на совершенно чуждых нашей партии позициях. Он заговорил тогда о том, что нечего заниматься строительством социализма в Восточной Германии, что достаточно и того, что Западная и Восточная Германия объединились как буржуазное миролюбивое государство. Эти речи Берии не могли пройти мимо нашего внимания… Для нас, как марксистов, было и остается ясным, что при существующем положении, т. е. в условиях нынешней империалистической эпохи, исходить из перспективы, будто буржуазная Германия может стать миролюбивым или нейтральным в отношении СССР государством, – является не только иллюзией, но и означает фактический переход на позиции, чуждые социализму… Во внесенном Берией проекте постановления Президиума Совета Министров по этому вопросу было предложено – признать «ошибочным в нынешних условиях курс на строительство социализма, проводимый в Германской Демократической Республике». В связи с этим предлагалось «отказаться в настоящее время от курса на строительство социализма в ГДР». Этого мы, конечно, не могли принять… Стало ясно обнаруживаться, что Берия стоит не на коммунистических позициях. При таком положении мы почувствовали, что в лице Берии мы имеем человека, который не имеет ничего общего с нашей партией, что это человек буржуазного лагеря, что это – враг Советского Союза.

Капитулянтский смысл предложений Берии по германскому вопросу очевиден. Фактически он требовал капитуляции перед так называемыми «западными» буржуазными государствами… Нам стало ясно, что это – чужой человек, что это – человек антисоветского лагеря. (Голоса: «Правильно!..»)».

Молотову вторил Маленков: «Надо сказать, что Берия при обсуждении германского вопроса предлагал не поправить курс на форсированное строительство социализма, а отказаться от всякого курса на социализм в ГДР и держать курс на буржуазную Германию. В свете всего, что узнали теперь о Берии, мы должны по-новому оценить эту его точку зрения. Ясно, что этот факт характеризует его как буржуазного перерожденца… Президиум решил снять Берию с занимаемых им постов и исключить из партии. Президиум пришел к выводу, что нельзя с таким авантюристом останавливаться на полпути, и решил арестовать Берию как врага партии и народа. (Голоса: «Правильно!» Бурные аплодисменты)».

Вывод же Советской Армии из Восточной Германии и согласие на реставрацию там капитализма означал не только шаг к окончанию «холодной войны» и отказ от распространения социализма в Западную Европу на штыках советских воинов, но и подспудное признание преимуществ буржуазного строя перед социалистическим. Раз уж не получилось в такой промышленно развитой и, согласно Марксу, вполне созревшей для социализма стране, как Германия, то, значит, что-то не так с самой марксистско-ленинско-сталинской теорией. Берия, похоже, это понял, но для Маленкова, Хрущева, Молотова, Ворошилова, Микояна, Кагановича и прочих подобное признание было смерти подобно. Жизни для себя в другой общественной системе они просто не мыслили, не видя там для себя достойного места. И они осознали, что предложения Берии подрывают всю советскую политическую и идеологическую систему. С этого момента Лаврентий Павлович был обречен.

События в ГДР показали, что меры, за которые ратовал Берия, были более чем назревшими. Восстание 17 июня было спровоцировано не постановлением Президиума ЦК КПСС об отказе от ускоренного строительства социализма в ГДР, а, наоборот, нежеланием руководства ГДР во главе с Ульбрихтом последовать рекомендациям из Москвы. Если бы немедленно после постановления от 12 июня в ГДР были бы отменены повышение цен и норм выработки, то восстание, возможно, удалось бы предотвратить.

Однако курс на нейтрализацию и мирное объединение Германии, предложенный Берией, в конкретных условиях 1953 года был утопическим. И дело было не столько в нежелании руководства ГДР отказаться от строительства социализма (в конце концов, Москва имела достаточно рычагов влияния на своих марионеток, чтобы заставить их подчиниться своей воле), сколько в нежелании как западных держав, так и основой части правящих кругов и населения Западной Германии согласиться на объединение Германии на условиях ее нейтрализации. Западных немцев тревожило, что нейтральная Германия, из которой будут выведены войска западных союзников, может легко стать в будущем жертвой советской агрессии. Ведь миллионная группировка советских войск будет находиться под боком, в Польше, и всегда сможет совершить марш-бросок и до Берлина, и до Бонна. А США, Англия и Франция, в свою очередь, опасались как советской агрессии против Германии, так и того, что нейтральная Германия для защиты от такой агрессии должна будет вооружаться, что в отсутствие контроля со стороны западных союзников может привести там к установлению реваншистского и недемократического политического режима, типа гитлеровского. Так что в объединении Германии на условиях ее нейтралитета в тот момент по большому счету никто не был заинтересован. И, в отличие от предложений Берии по поводу Корейской войны и нормализации отношений с Югославией, его план по Германии не мог быть реализован.

Лаврентий Павлович ратовал за повышение роли хозяйственных органов и соответственное ослабление роли партийных органов в решении экономических, социальных и текущих политических вопросов, предлагая на откуп последним общую стратегию и идеологию. Если бы его задумка удалась, Хрущев, курировавший партаппарат, мог превратиться во многом в номинальную фигуру. Маленков же, не имевший ни какой-либо самостоятельной политической и экономической стратегии, ни опыта хозяйственной деятельности, должен был бы во многом полагаться на советы и рекомендации Берии.

Объявленная по инициативе Берии амнистия почти вдвое сократила население ГУЛАГа, но в народе ее сразу же прозвали не бериевской, а ворошиловской, поскольку объявлена она была от лица Президиума Верховного Совета СССР и его председателя Ворошилова. 27 марта 1953 года был издан Указ, подписанный Председателем Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошиловым, поэтому в народе амнистия 53-го года называлась «ворошиловской». Из 2 526 402 заключенных и подследственных, находившихся в тот момент в тюрьмах и лагерях, подлежало освобождению 1 181 264 человека, не представлявшие особой общественной опасности. В их число входили лица, осужденные на срок 5 и менее лет, осужденные на больший срок за должностные, хозяйственные и воинские преступления, пожилые и больные заключенные, беременные и женщины, имеющие детей в возрасте до 10 лет, а также несовершеннолетние. Берия предлагал еще более широкую амнистию, которая затронула бы большинство политических заключенных (у них срок обычно был не меньше 8 лет), но коллеги по Президиуму ЦК его не поддержали. Одновременно Лаврентий Павлович добился отмены ограничений на прописку в большинстве городов и пограничных местностей. Кроме закрытых военно-промышленных городов, режимными остались Москва, Ленинград, Владивосток, Севастополь и Кронштадт. Делалось это для того, чтобы амнистированные вернулись в родные места и могли легче адаптироваться к жизни на воле. Берия подчеркивал: «Установленные ограничения для свободного перемещения и проживания на территории СССР вызывают справедливое нарекание со стороны граждан. Следует отметить, что такой практики паспортных ограничений не существует ни в одной стране. Во многих капиталистических странах – США, Англии, Канаде, Финляндии и Швеции – у населения паспортов вообще не имеется, о судимости никаких отметок в личных документах граждан не делается». После ареста Берии ограничения по прописке были без особого шума восстановлены.

Разумеется, пребывание в тюрьме никого лучше не делает, и многие безобидные бытовики или осужденные по печально знаменитому закону «семь-восемь» (от 7 августа 1932 года) за то, что подбирали колхозные колоски, в лагерях приобрели вполне уголовные наклонности. И Берии пришлось откликаться на жалобы с мест о бесчинствах амнистированных. Так, 21 мая 1953 года он писал в управление внутренних дел Краснодарского края: «…В г. Кропоткин много случаев бандитизма, воровства и других уголовных проявлений, вследствие чего местные жители опасаются ходить по городу в позднее время. Примите необходимые меры к усилению борьбы с уголовной преступностью и охраны общественного порядка в г. Кропоткин. О результатах доложите».

Тут была принципиальная разница с ситуацией конца 30-х годов, когда, ликвидируя ежовские «перегибы», подследственных и выпускаемых на свободу осужденных, чьи дела были признаны фальсифицированными, освобождало непосредственно МВД, без каких-либо публичных указов об амнистии. Тогда действительно освобожденные и их родственники могли связывать свое вызволение из застенков с именем Берии. Но совсем иная ситуация была с амнистией 1953 года. Рядовые граждане совершенно не знали механизма принятия решений в Президиуме ЦК и никак не были осведомлены о том, что амнистия была объявлена по предложению министра внутренних дел товарища Берии. Это уже потом, когда Берия был арестован и его противники стали критиковать его за негативные последствия амнистии, выразившиеся, как считало общественное мнение, во всплеске преступности, в народ было запущено название «бериевская амнистия», и на Лаврентия Павловича списали все грехи «холодного лета 1953 года».

Берия никак не мог полагаться на народную поддержку в осуществлении тех или иных реформ. Народ его попросту не знал. О «бериевской оттепели» 1939 года уже успели позабыть. А после войны и вплоть до смерти Сталина он руководил сверхсекретными проектами по созданию атомной и водородной бомб, о которых не то что народ, а в ЦК партии мало кто знал. А то, что он рассылал собственные записки вместе с постановлениями Президиума ЦК в парторганизации на места, само по себе не могло способствовать росту популярности Берии среди партноменклатуры. Скорее наоборот. Предлагавшиеся Лаврентием Павловичем реформы были для партийных работников как нож острый, поскольку ограничивали их власть и только укрепляли ненависть к «лубянскому маршалу».

Как кажется, за годы руководства Спецкомитетом Берия несколько оторвался от реальной жизни, привыкнув, что и министры, и секретари обкомов беспрекословно выполняют его распоряжения, позабыл, что это было так только потому, что за его спиной стоял Сталин, а рядом с ним, как один из членов Спецкомитета, – Маленков, курировавший партийные кадры. Может быть, думал, что после смерти Сталина его будут уважать хотя бы за то, что сделал атомную бомбу, и перестанут бояться, как главу карательных органов. Но если не широкие массы народа, то часть номенклатуры и интеллигенции продолжали бояться Берии. Они-то знали, что помимо «бериевской оттепели», когда выпускали тех, кого не успели сгубить при Ежове, были и репрессии 1939–1941 годов, и не только против соратников Ежова, но и против военных и деятелей культуры, были массовые депортации в войну, к которым Берия был непосредственно причастен. Те, кто был ближе к верхам, знали, что в случае чего рука у Лаврентия Павловича не дрогнет, хотя и без нужды и по своей инициативе, без санкции Сталина, он никого в расход не выводил.

Одной из первых мер Берии после его возвращения в МВД стал запрет на применение пыток. Этот запрет содержался в приказе по министерству от 4 апреля 1953 года: «Министерством внутренних дед установлено, что в следственной работе органов МГБ имели место грубейшие извращения советских законов, аресты невинных советских граждан, разнузданная фальсификация следственных материалов, широкое применение различных способов пыток – жестокие избиения арестованных, круглосуточное применение наручников на вывернутые за спину руки, продолжавшееся в отдельных случаях в течение нескольких месяцев, длительное лишение сна, заключение арестованных в раздетом виде в холодный карцер и др.

По указанию руководства б. Министерства государственной безопасности СССР избиения арестованных проводились в оборудованных для этой цели помещениях в Лефортовской и внутренней тюрьмах и поручались особой группе специально выделенных лиц, из числа тюремных работников, с применением всевозможных орудий пыток.

Такие изуверские «методы допроса» приводили к тому, что многие из невинно арестованных доводились следователями до состояния упадка физических сил, моральной депрессии, а отдельные из них до потери человеческого облика.

Пользуясь таким состоянием арестованных, следователи-фальсификаторы подсовывали им заблаговременно сфабрикованные «признания» об антисоветской и шпионско-террористической работе.

Подобные порочные методы ведения следствия направляли усилия оперативного состава на ложный путь, а внимание органов государственной безопасности отвлекалось от борьбы с действительными врагами советского государства.

ПРИКАЗЫВАЮ:

Из книги Берия, последний рыцарь Сталина автора

Первая бериевская реабилитация Придя в наркомат, Берия занялся не только наведением порядка в ведущихся делах, но и в тех, что были закрыты до него.По этому поводу рассмотрим интереснейший документ – отчет заместителя начальника ГУЛАГа А. П. Лепилова. А для начала

Из книги Берия, последний рыцарь Сталина автора Прудникова Елена Анатольевна

Вторая бериевская реабилитация В третий раз за свою жизнь Берия оказался в МВД. Теперь он вел себя там как хозяин, точно зная, чего искать и за что браться. Уже 13 марта создается следственная группа по пересмотру дел: по «делу врачей», по делу арестованных бывших

Из книги История России. ХХ – начало XXI века. 9 класс автора Волобуев Олег Владимирович

Глава шестая ПЕРЕСТРОЙКА И КРАХ СОВЕТСКОЙ СИСТЕМЫ: 1985 – 1991 гг Через год с небольшим после того, как к руководству страной пришли новые, энергичные люди с целью осуществить масштабный реформаторский эксперимент на просторах СССР – огромной державы, территория которой

автора Соколов Борис Вадимович

Бериевская оттепель Весной 1938 года Сталин окончательно решил сместить Ежова с поста наркома внутренних дел. Великую чистку пора было постепенно сворачивать, а ее главного исполнителя - отправлять сначала в политическое, а затем и в физическое небытие. Уже 8 апреля 1938

Из книги Берия. Судьба всесильного наркома автора Соколов Борис Вадимович

Смерть Сталина и Бериевская перестройка 5 марта 1953 года после трехдневной агонии от последствий инсульта скончался Иосиф Виссарионович Сталин. Версия, будто он был отравлен в результате заговора Маленкова, Берии и Хрущева, отстаиваемая многими публицистами, в том числе

Из книги Преданная демократия. СССР и неформалы (1986-1989 г.г.) автора

«ПЕРЕСТРОЙКА» ЛУЧШЕЙ ДИСКУССИОННОЙ площадкой московской общественности в 1987 году обладал клуб «Перестройка». Он возник на заседании клуба друзей «Эко» (экономический журнал, пользовавшийся популярностью у либерально-коммунистической интеллигенции) в феврале 1987-го. В

Из книги История России [для студентов технических ВУЗов] автора Шубин Александр Владленович

§ 1. ПЕРЕСТРОЙКА Общие причины перестройки. В 1980-е гг. СССР столкнулся с целой группой кризисов. Во-первых, это был кризис сверхдержавы, выразившийся в том, что страна стала отставать в гонке вооружений, столкнулась с безвыходным положением в Афганистане, куда были введены

Из книги Украина: история автора Субтельный Орест

Перестройка Со смертью в 1982 г. Леонида Брежнева начался переходный период в деятельности советского руководства. Непосредственным преемником Брежнева стал умный, опытный и жесткий политик, бывший шеф КГБ Юрий Андропов, готовый к тому, чтобы начать радикальные

Из книги От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 1 (от КГБ СССР до МБ РФ) автора Стригин Евгений Михайлович

Перестройка, перестройка.… Ах, куда ты завела? 1.1.1. «При обращении к процессам, связанным с сознательным разрушением СССР и дальнейшими событиями в нашей стране, не может не привлекать внимание вопрос о месте и роли в них специальных служб Советского государства. Конечно,

Из книги Третьего тысячелетия не будет. Русская история игры с человечеством автора Павловский Глеб Олегович

147. Светлана Аллилуева и причуды ее «папки». Раздельное обучение и пять ворот. Бериевская перестройка - Никак не могу забыть: у Светланы (Аллилуевой. - Г. П.) был день рождения, и она при мне говорит подружкам: что ж вы, девоньки, ко мне вчера не зашли? Я вам пропуска

Из книги Почему евреи не любят Сталина автора Рабинович Яков Иосифович

Бериевская «микрореабилитация» и сразу после нее

Из книги Из истории русской, советской и постсоветской цензуры автора Рейфман Павел Семенович

Глава десятая. Перестройка - перестройка… Беловежская пуща. (Период Горбачева и Ельцина) Затем в России правил Плешивый Михаил Он был престранных правил И пьяных не любил. Зато Борис в подпитии В Чечню стрелять полез, Но кроме мордобития Там не нашел чудес (Современное

Из книги Красная эпоха. 70-летняя история СССР автора Дейниченко Петр Геннадьевич

Перестройка Испытание гласностью Он был первым после Ленина советским руководителем с университетским дипломом. Вряд ли новый Генеральный секретарь с самого начала помышлял о радикальных реформах. Первые его шаги показывают, что он шел по стопам Ю. В. Андропова. В

Из книги История Советского Союза: Том 2. От Отечественной войны до положения второй мировой державы. Сталин и Хрущев. 1941 - 1964 гг. автора Боффа Джузеппе

Перестройка На первом же Пленуме Центрального Комитета после его избрания (апрель 1985 г.) Горбачев подал первые сигналы к переменам, сумев сменить ряд членов Политбюро и выдвинув первые лозунги, нацеленные на то, чтобы стимулировать утраченный страной динамизм и вывести

Из книги Кровавый век автора Попович Мирослав Владимирович

Из книги Горбачев и Ельцин. Революция, реформы и контрреволюция автора Млечин Леонид Михайлович

Перестройка Многие, похоже, подзабыли ощущения и мысли того времени. А я прекрасно помню тоскливое, раздраженное состояние общества накануне прихода Горбачева к власти и всеобщую жажду перемен, когда он взялся за дело. Наблюдал в ту пору высокопоставленных сотрудников

Торжественно продемонстрировав верность делу Сталина на его похоронах, наследники спешно начали укреплять свою власть. Для этого следовало решить немало проблем - прежде всего, избавиться от постоянной смертельной угрозы, витавшей над каждым из партийных функционеров при жизни вождя.

Внезапная смертельная болезнь И.В.Сталина заставила его ближайших соратников срочно принимать меры для сохранения и укрепления своих позиций. В последние часы жизни вождя полным ходом шло совещание о судьбе сталинского наследия. За 40 минут - с 20 часов до 20 часов 40 минут 5 марта 1953 г. - на совещании, которое назвало себя Совместным заседанием пленума ЦК КПСС, Совета министров СССР и Президиума Верховного совета СССР, состоялся передел власти.

Председательствовал Н.С.Хрущев. После информации министра здравоохранения СССР Третьякова о состоянии здоровья Сталина слово было предоставлено Г.М.Маленкову. Тот сообщил, что Бюро Президиума ЦК КПСС поручило ему «доложить... ряд мероприятий по организации партийного и государственного руководства с тем, чтобы принять их в качестве совместного решения пленума Центрального комитета партии, Совета министров Союза ССР и Президиума Верховного совета СССР». Однако докладывать Маленков не начал. Слово было передано Берия.

Процитируем запись его выступления: «Бюро Президиума ЦК тщательно обсудило создавшуюся обстановку в нашей стране в связи с тем, что в руководстве партией и страной отсутствует товарищ Сталин. Бюро Президиума ЦК считает необходимым теперь же назначить председателя Совета министров СССР. Бюро вносит предложение назначить председателем Совета министров СССР тов. Маленкова Г.М. Кандидатура тов. Маленкова выдвигается членами Бюро единодушно и единогласно. Мы уверены - вы разделите это мнение о том, что в переживаемое нашей партией и страной время у нас может быть только одна кандидатура на пост председателя Совета министров СССР - кандидатура тов. Маленкова (многочисленные возгласы: “Правильно! Утвердить!”)».

Получив такую поддержку, Маленков объявил, что на должность первых заместителей председателя Совета министров рекомендованы Берия, Молотов, Булганин, Каганович. Маленков внес предложения о кадровых перемещениях и назначениях, в том числе о слиянии министерств внутренних дел и госбезопасности в одно - МВД - и о назначении министром внутренних дел Л.П.Берия; о назначении министром иностранных дел В.М.Молотова, а министром Вооруженных сил - Н.А.Булганина; об объединении значительного числа министерств. Принципиальное значение имело предложение «иметь в Центральном комитете КПСС вместо двух органов ЦК - Президиума и Бюро Президиума - один орган - Президиум Центрального комитета КПСС, как это определено Уставом партии».

Трогательная забота о соблюдении Устава КПСС, впрочем, оказалась не столь искренней, как заявлял Маленков. На практике ликвидировалось не Бюро Президиума, а именно сам Президиум, который сокращался до размеров прежнего Бюро. Вместо прежнего Президиума численностью в 25 человек появлялся новый, который составили 11 членов и 4 кандидата в члены Президиума. Членами Президиума были объявлены Сталин, Маленков, Берия, Молотов, Ворошилов, Хрущев, Булганин, Каганович, Микоян, Сабуров, Первухин; кандидатами - Шверник, Пономаренко, Мельников, Багиров. Секретарями ЦК стали Игнатьев, Последов, Шаталин.

В официальной сокращенной публикации постановления, принятого на этом совещании, и его решений в «Правде» 7 марта 1953 г. имя Сталина среди членов Президиума уже не упоминалось.

Изменения, которые произошли на совещании 4-5 марта, противоречили Уставу КПСС. Видимо, именно поэтому принятые на заседании решения потребовалось оформить как совместное решение пленума ЦК КПСС, Совета министров СССР и Президиума Верховного совета СССР - чтобы придать видимость законности столь радикальному пересмотру решений XIX съезда КПСС.

Отметим, что перестановки в высшем партийном руководстве отличались своеобразной последовательностью: с одной стороны, они укрепляли позиции сталинского партийного руководства послевоенной поры, с другой - сохраняли все старые противоречия между «заклятыми друзьями» в сталинском окружении.

Торжественно продемонстрировав верность делу Сталина на его похоронах, наследники спешно начали укреплять свою власть. Для этого следовало решить немало проблем - прежде всего, избавиться от постоянной смертельной угрозы, витавшей над каждым из партийных функционеров при жизни вождя. Именно такие соображения побудили ближайших соратников Сталина остановить маховик «дела врачей» (или, если следовать терминологии Игнатьева и Маленкова, «дела Абакумова-Шварцмана»).

Дальше было всё остальное - распределение власти между государственными и партийными органами, решение накопившихся социально-экономических проблем, в том числе самой острой из них - продовольственной, проблем внешнеполитических (война в Корее, конфликт с Югославией и т.д.).

Берия, только став министром внутренних дел, приказал создать следственную группу по пересмотру ряда особо важных дел. К их числу были отнесены: «дело арестованных врачей» (стоит обратить внимание на изменение терминологии), «дело арестованных бывших сотрудников МГБ СССР», «дело арестованных бывших работников Главного артиллерийского управления Военного министерства СССР», «дело арестованной МГБ Грузинской ССР группы местных работников». Руководство работой по пересмотру дел было возложено на заместителей министра С.Н.Круглова, Б.З.Кобулова и начальника 3-го Управления МВД (разведка и контрразведка) С.А.Гоглидзе.

2 апреля 1953 г. Берия подал в Президиум ЦК КПСС записку об убийстве С.М.Михоэлса, в которой сообщал, что знакомство с Михоэлсом стало основанием для обвинений в террористической и шпионской деятельности врачей М.С.Вовси, Б.Б.Когана, А.М.Гринштейна, жены Молотова - П.С.Жемчужиной. Записка свидетельствовала, что все обвинения против Михоэлса были сфальсифицированы. Подлинными организаторами его убийства назывались Сталин, Абакумов, заместитель Абакумова С.И.Огольцов и бывший министр МГБ Белоруссии Л.Ф.Цанава.

На следующий день, 3 апреля 1953 г., Президиум ЦК КПСС, заседавший почти в том же составе, что и 9 января того же года, принял резолюцию по докладу МВД СССР о «деле врачей-вредителей».

Состоялась реабилитация военных и руководителей авиационной промышленности, осужденных в 1946 г. по «делу авиаторов». 26 мая 1953 г. Берия направил Маленкову сообщение, что МВД не нашло состава преступлений в делах по обвинению бывших наркома авиационной промышленности А.И.Шахурина, командующего ВВС А.А.Новикова, главного инженера ВВС А.К.Репина, члена Военного совета ВВС Н.С.Шиманова, начальника Главного управления заказов ВВС Н.П.Селезнева, заведующих отделами Управления кадров ЦК ВКП(б) А.В.Будникова и Г.М.Григорьяна.

Были приняты меры по возвращению на родину людей, «незаконно выселенных с территории Грузинской СCР». Наряду с реабилитацией обвиненных по отдельным политическим процессам Берия предложил внести ряд изменений в существовавшую тогда судебную систему. Он выступил с инициативой проведения амнистии.

27 марта 1953 г. Президиум Верховного совета СССР издал Указ «Об амнистии», по которому на свободу вышло около миллиона человек, осужденных на срок до 5 лет - более трети советских заключенных. Несколькими месяцами позже, когда на пленуме ЦК КПСС произойдет своеобразный политический суд над уже арестованным Берия, Хрущев оценит это событие как «дешевую демагогию». Не подлежали амнистии те, кто попал за решетку по знаменитой 58-й статье, предполагавшей наличие политического преступления, а также убийцы и бандиты.

По предложению Берия предполагалось отменить Указ Президиума Верховного совета СССР от 21 февраля 1948 г., на основании которого особо опасные государственные преступники могли отправляться в бессрочную ссылку.

Министр внутренних дел внес также предложение об ограничении прав Особого совещания при МВД СССР. По предложению Берия права Особого совещания должны были быть ограничены рассмотрением только тех дел, «которые по оперативным или государственным соображениям не могут быть переданы в судебные органы», а Особое совещание имело право применять меры наказания не свыше 10 лет заключения.

В проекте постановления Президиума ЦК КПСС, приложенном к письму Берия, предполагалось «пересмотреть изданные за последние годы ЦК ВКП(б), Президиумом Верховного совета и Советом министров Союза ССР указы и постановления, противоречащие советскому уголовному законодательству и предоставившие Особому совещанию широкие карательные функции». Несомненно, что пересмотр законодательства должен был повлечь и пересмотр дел людей, прежде осужденных Особым совещанием.

На заседании Президиума ЦК КПСС предложение Берия не встретило одобрения. Хрущев при поддержке Молотова и Кагановича заявил, что он «категорически против этого, потому что надо пересмотреть всю систему арестов, суда и следственной практики... А вопрос, на 20 или на 10 лет судить, особого значения не имеет, потому что можно осудить сначала на 10 лет, а потом еще на 10 лет, и еще раз на 10 лет».

4 апреля 1953 г. Берия подписал приказ, которым запрещалось применять, как писалось в этом документе, «изуверские “методы допроса” - грубейшие извращения советских законов, аресты невинных советских граждан... жестокие избиения арестованных, круглосуточное применение наручников на вывернутые за спину руки... длительное лишение сна, заключение арестованных в раздетом виде в холодный карцер».

В результате пыток, констатировал министр, подследственные доводились до моральной депрессии, а «иногда и до потери человеческого облика». «Пользуясь таким состоянием арестованных, - сообщалось в приказе, - следователи-фальсификаторы подсовывали им заблаговременно сфабрикованные “признания” об антисоветской и шпионско-террористической деятельности».

Серьезные изменения произошли в самом Министерстве внутренних дел. Уже в первые дни своего управления МВД Берия обратился к Маленкову с предложением передать целый ряд предприятий и строек, которые прежде принадлежали МВД (среди них Дальспецстрой на Колыме, спецуправление Енисейскстрой, Главное управление горно-металлургической промышленности), в Министерство металлургической промышленности, Институт Гидропроект - в Министерство электростанций и электропромышленности СССР. Промышленные предприятия МВД получили также Миннефтепром, министерства путей сообщения, промышленности стройматериалов, лесной и бумажной промышленности, морского и речного флота.

Это привело к прекращению существования «великих строек социализма», обеспеченных практически бесплатным трудом узников ГУЛАГа. Среди них - железные дороги Салехард - Игарка, Красноярск - Енисейск, Байкало-Амурская магистраль, тоннель, который должен был связать материк с островом Сахалин, многочисленные гидросооружения - от Главного Туркменского канала до Волго-Балтийского водного пути.

Берия предпринял также попытку передать ГУЛАГ - исправительно-трудовые лагеря и колонии с лагерным аппаратом и военизированной охраной - в ведение Министерства юстиции СССР.

Эти действия Берия непосредственно затрагивали экономику Советского Союза. МВД было не только карательным, но и промышленно-производственным министерством. Только сметная стоимость программы капитального строительства МВД составляла тогда огромную цифру - 105 млрд. рублей.

Крупные изменения стали происходить и в штате Министерства. Многие сотрудники МГБ, которые были осуждены по «делу Абакумова», а после смерти Сталина реабилитированы, вновь вернулись на службу - уже в бериевское МВД.

Феномен Берия в истории СССР еще нуждается в специальном исследовании. Он был для отечественных историков долгие годы - вплоть до начала 1990-х гг. - фигурой табуированной. Репутация злодея и палача, закрепившаяся за ним после XX и XXII съездов, была подтверждена в общественном сознании времени перестройки фильмом режиссера Т.Абуладзе «Покаяние», где главный отрицательный герой - концентрированное зло тоталитаризма - был наделен некоторыми чертами главы советских карательных органов.

В этом отношении к Берия слились два вовсе не тождественных подхода к прошлому. Для либеральной интеллигенции Берия был воплощением репрессий, неотъемлемой частью сталинизма, коварным негодяем. Партийная пропаганда поддерживала эти оценки, но пыталась к тому же противопоставить Берия и «вышедшие из-под контроля партии карательные органы» самой партии и ее руководству, якобы ничего не знавшему и поэтому не виновному в преступлениях прошлого.

Все эти оценки весьма далеки от реальности. Конечно, Берия ответствен за преступления, совершенные властью, однако в той же мере, как и его соратники - Маленков, Молотов, Ворошилов, Хрущев, Булганин, да и расстрелянные в разное время Ягода, Ежов, Каменев, Бухарин, Кузнецов, не говоря уже о Сталине. Констатируем очевидное, хотя и нежеланное для нескольких поколений отечественных и иностранных исследователей истории КПСС: моральные принципы Берия были не выше и не ниже, чем у его товарищей по партийному руководству.

Берия отличался от своих коллег другим. Он был, несомненно, наиболее информированным человеком в составе тогдашнего руководства, причем его информация была разнообразна, точна и не зависела от других ведомств. Как заместитель председателя Совета министров СССР, он получал сведения о состоянии экономики страны, отдельных ее отраслей, в частности о «великих стройках социализма»; в качестве руководителя разведки Берия был в курсе многих вопросов политики и международных отношений, реальных проблем, возникавших между СССР и другими странами.

Берия непосредственно отвечал за разработку ядерного оружия, а это связывало его с армией, с созданием новых видов вооружений. Он имел наиболее достоверную информацию о внутриполитической обстановке в стране, о настроениях людей, о всех сколько-нибудь заметных выражениях протеста.

Вряд ли Берия считал себя ответственным за массовые репрессии 1930-х гг. Он был назначен наркомом внутренних дел осенью 1938 г., когда пик этих репрессий остался позади. В 1939 г. часть репрессированных даже была освобождена. Это опять-таки не было личной заслугой нового наркома, но отличало его от Маленкова, Кагановича, Ворошилова или Хрущева, персонально ответственных за террор 1930-х гг.

Многочисленные проблемы, накапливавшиеся в послевоенный период, требовали решения. Страна больше не могла содержать армию по нормам военного времени, иметь 2,5 млн. заключенных, тратить деньги на «великие стройки», по-прежнему эксплуатировать крестьянство, нагнетать конфликты по всему миру, создавать даже из своих недавних союзников новых врагов, как это случилось с Югославией. Рисковали стать взрывоопасными отношения со «странами социалистического лагеря». Нестабильность правящего номенклатурного слоя, угрозы репрессий ухудшали управляемость государством.

Реформы становились неизбежными. Берия стал первым, кто сознательно решился на их осуществление. Неожиданно и сильно проявилось его вмешательство - как первого заместителя председателя Совмина - в те области государственной жизни, которые, казалось, не входили непосредственно в его компетенцию.

Позиция Берия в области международных отношений предполагала необходимость скорейшей нормализации отношений с Югославией, преодоления идеологического конфликта, унаследованного от Сталина. Берия, по словам Маленкова, «предлагал не поправить курс на форсированное строительство социализма, а отказаться от всякого курса на социализм в ГДР и держать курс на буржуазную Германию». В дальнейшем это станет одной из статей обвинения против бывшего министра МВД.

Хрущев обвинял Берия в том, что тот недооценивал руководящую роль партии. «Что ЦК? - цитировал он Берия. - Пусть Совмин всё решает, а ЦК пусть занимается кадрами и пропагандой.

Меня удивило такое заявление, - говорил участникам пленума Хрущев. - Значит, Берия исключает руководящую роль партии, ограничивает ее роль работой с кадрами (и то, видимо, на первых порах) и пропагандой. Разве это марксистско-ленинский взгляд на партию? Разве так учили нас Ленин и Сталин относиться к партии? Взгляды Берия на партию ничем не отличаются от взглядов Гитлера».

Хрущеву вторил Молотов: «С марта месяца у нас создалось ненормальное положение... Почему-то все вопросы международной политики перешли в президиум Совета министров и, вопреки неизменной большевистской традиции, перестали обсуждаться на Президиуме ЦК... Всё это делалось под давлением Берия».

Необходимо обратить внимание и на то, что Берия был сторонником проведения более активной национальной политики в СССР, предлагая, в частности, замещение руководящих должностей в республиках преимущественно их уроженцами. Эта работа была спешно проведена в его МВД. Очевидно, что Берия замахивался на святая святых аппарата - номенклатуру, имевшую свои законы, позволявшие назначать Л.И.Брежнева первым секретарем в Молдавию, а П.К.Пономаренко - в Казахстан.

Однако позиции Берия были вовсе не такими прочными, как это пытались потом доказать. Прежде всего, у него не было поддержки в партийном аппарате страны. Руководитель карательных органов не был связан с собственно аппаратной деятельностью ЦК КПСС. В Совете министров СССР он отвечал за достаточно узкий круг дел. Создание ядерного оружия было весьма важной, но все-таки довольно специфической задачей.

Да и позиции Берия в новом Министерстве внутренних дел отнюдь не были неколебимыми. Напомним, что он перестал быть наркомом внутренних дел уже в декабре 1945 г. и только в марте 1953 г. вновь непосредственно возглавил карательные органы. Новое министерство было образовано из двух враждовавших между собой ведомств - Министерства государственной безопасности и Министерства внутренних дел - и поэтому не могло быть единым. Более того, массовое возвращение из тюрем арестованных в конце 1940-х - начале 1950-х гг. сотрудников МГБ, которых Берия назначал на ключевые посты в реорганизованном МВД, рождало противоречия и создавало конфликты в его аппарате.

Ведомство, собранное из двух министерств, унаследовавшее противоречия прошлого, выдрессированное многочисленными репрессиями и никогда не выходившее из-под политического руководства ЦК, недовольное, как показали последовавшие события, пересмотром «дела врачей», изменениями в карательной политике, отнюдь не было монолитом, на который Берия мог бы опереться.

В условиях борьбы за власть, развернувшейся в кремлевских коридорах, Берия противостояли сильные соперники: Маленков (председатель Совета министров, в недавнем прошлом непосредственно связанный с деятельностью карательных ведомств, имевший прочные позиции в партийном аппарате, где его хорошо знали как многолетнего начальника Управления кадров ЦК КПСС) и Хрущев (секретарь ЦК КПСС, унаследовавший эту должность в партии у Сталина). Хрущева поддерживал министр Вооруженных сил Булганин, его сослуживец в 1930-х гг. (тогда один был первым секретарем столичного горкома партии, а другой - председателем Московского исполкома).

О том, что столкновение между Берия и его товарищами по партийному руководству назревало, свидетельствовали многие признаки. Например, пользуясь тем, что архивное ведомство входило в структуру МВД, Берия отдал указания начальнику Центрального архивного управления В.Д.Стырову собрать компрометирующие сведения о Маленкове.

Берия становился всё более опасной фигурой для разных людей и по разным причинам. Его боялись и ненавидели. Для некоторых это был опасный ревизионист, пытавшийся подвергнуть переоценке основы сталинской политики, человек, настоявший на принятии 9 мая 1953 г. постановления Президиума ЦК КПСС «Об оформлении колонн демонстрантов и зданий предприятий, учреждений и организаций в дни государственных праздников», отменивший практику использования портретов ныне действующих вождей для украшения этих мероприятий. Такая десакрализация партийно-государственной власти в СССР вызвала резкое неприятие в партийном руководстве разных уровней.

Военной верхушке Берия казался опасным противником; генералитет ненавидел его за репрессии конца 1930-х - начала 1950-х гг., с его именем отождествлялись (и не без оснований) преследования высшего командного состава послевоенной поры; бериевские особисты были постоянной угрозой для любого командира.

Позволю себе высказать предположение, что личная причастность Берия к разработкам ракетно-ядерного оружия и неизбежно следовавшие за этим изменения в структуре и роли родов войск Советской армии также не вызывали энтузиазма у генералитета.

Важно и то, что аппарат МВД на местах являлся параллельной властью, хорошо оплачиваемой, во всё вмешивавшейся и ни за что не отвечавшей. Поэтому он был опасен и для партийных функционеров, и для советских чиновников, и для хозяйственных руководителей.

Кроме того, в глазах большинства жителей СССР Берия был символом постоянной угрозы превратиться в лагерную пыль.

Арест Берия 26 июня 1953 г. на заседании Президиума ЦК КПСС (или Президиума Совета министров СССР, что в данном случае одно и то же) произошел в результате договоренности между Маленковым и Хрущевым, которых связывали, кстати, тесные личные, почти дружеские отношения. К главным действующим лицам присоединились министр Вооруженных сил Булганин, маршал Жуков, ряд членов Президиума ЦК.

Заговор многократно описывался, существует большая мемуарная литература, которая сообщает подробности ареста Берия. Берия арестовывали вполне в духе партийно-карательных традиций - почти так же, как раньше секретаря ЦК ВКП(б) А.А.Кузнецова и его подельников. Кузнецова взяли после заседания Секретариата, при выходе из кабинета Маленкова, а Берия - на заседании Президиума ЦК. В роли технических исполнителей выступили представители генералитета, среди которых были командующий войсками Московского военного округа генерал Москаленко и маршал Жуков.

Арест Берия вынудил политическое руководство страны определить ряд важнейших направлений во внутренней политике. Ими стали официально прозвучавшие из уст Хрущева и Маленкова на июльском (1953 г.) пленуме ЦК критика культа личности Сталина, осуждение «необоснованных репрессий», ответственность за которые всецело возлагалась на Берия. Отметим большой общественный резонанс ареста Берия. Вне зависимости от характера предъявленных обвинений и целей, которые преследовали участники заговора, это событие приобретало символический смысл, обозначая разрыв со сталинским временем.

Итак, Берия был арестован. Не дожидаясь приговора суда, Президиум Верховного совета СССР уже 26 июня, в день ареста, издал подписанный К.Е.Ворошиловым указ, лишивший Берия депутатских полномочий. Арестованного сняли с должности первого заместителя Предсовмина СССР, лишили всех званий и наград, отдали под суд...

В тюрьме оказался первый заместитель председателя Совета министров СССР, член Политбюро, маршал. Еще четыре месяца назад, выступая на похоронах Сталина, именно Берия провозгласил его политического наследника, заявив, что среди самых важных решений, принятых после смерти Сталина и «направленных на обеспечение бесперебойного и правильного руководства всей жизнью страны», стало «назначение на пост председателя Совета министров СССР талантливого ученика Ленина и верного соратника Сталина, Георгия Максимилиановича Маленкова»...

Требовались объяснения.

2-7 июля 1953 г. состоялся пленум ЦК КПСС, на котором обсуждался вопрос «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия». Хотелось бы обратить внимание читателей на то, что этот и подобные ему «кадровые» пленумы ЦК являлись своеобразной «фотографией общественного мнения» партийной верхушки в тот момент, когда официальная точка зрения на происходящие события еще не сложилась. В подобных ситуациях партийные вожди порой позволяли себе такие оценки, о которых им потом приходилось жалеть.

На июльском пленуме наметились три подхода к делу Берия. Прежде всего отметим точку зрения Маленкова; он был председателем Совета министров СССР, высшим должностным лицом в государстве. Хорошо зная партийный ритуал, все последующие выступающие ссылались на его мнение. Так, Н.А.Михайлов, первый секретарь Московского горкома КПСС, говорил: «В докладе товарища Маленкова ясно и остро изложена вся суть вопроса о подлой провокаторской антисоветской деятельности врага партии и советского народа Берия. В докладе товарища Маленкова изложены также и важнейшие задачи нашей партийной работы».

В чем же видел Маленков «суть вопроса»? «Подлая провокаторская антисоветская деятельность» Берия проявилась, в частности, в стремлении проанализировать национальный состав руководящих кадров в союзных республиках и заменить присланных из Москвы людей местными. Основные факты для обвинений Маленков заимствовал из сообщения с Украины, от начальника Управления МВД Львовской области.

Берия инкриминировалось нарушение директивы ЦК от 4 декабря 1952 г. «О положении в МГБ и о вредительстве в лечебном деле», содержащей требование «покончить с бесконтрольностью в деятельности МГБ и поставить работу в центре и на местах под систематический и постоянный контроль партии». Вопреки этому Берия осуществлял систематическую слежку за руководителями партии и правительства под видом их охраны.

Еще одно обвинение - вмешательство Берия в международную политику, стремление нормализовать отношения с Югославией и отказаться от планов строительства социализма в ГДР.

Критика амнистии, проведенной Берия, в изложении Маленкова звучала следующим образом: «Мы... считаем, что эта мера по амнистии является совершенно правильной. Но, раскрыв теперь подлинное лицо Берия, мы приходим к заключению, что он подходил к этому мероприятию со своих позиций, он имел свои планы на этот счет». Как видим, Маленков высказался не очень внятно (или очень осторожно); его коллеги говорили затем гораздо определеннее.

Наконец, Маленков обвинил Берия в том, что тот несет ответственность за негативные оценки, данные Сталиным Молотову и Микояну: это мнение Сталин сформировал «под влиянием клеветнических наветов со стороны вражеских элементов из Министерства внутренних дел».

Несколько иная точка зрения была представлена Хрущевым. Как и в будущих своих выступлениях, он более говорлив и «неаккуратен» в высказываниях и не слишком заботится о логической стройности своих построений.

Хрущев утверждал, что уже примерно за сутки до смерти Сталина он был встревожен известием о стремлении Берия стать министром МВД и «захватить такие позиции в государстве, чтобы иметь возможность установить шпионаж над членами Политбюро»; этими опасениями Хрущев, по его словам, поделился с Булганиным.

Хрущев обвинил Берия в создании «дутых дел» вроде «дела врачей», «менгрельского» и др. Одновременно прозвучало не совсем логичное обвинение в том, что Берия назначил несправедливо осужденных, но вышедших на свободу после смерти Сталина, на высокие должности.

Очень подробно Хрущев остановился на попытках Берия провести разграничение между партийной и государственной властью, ограничить влияние партийных органов только кадровыми вопросами: «Это исходило из его [Берия] сознания, что роль партии должна отойти на второй план». В связи с этим Хрущев высказывает предположение-утверждение, что Берия вообще хотел уничтожить партию.

Обратим внимание на то, что тема партийного руководства вообще отсутствовала в выступлении Маленкова.

Много и колоритно Хрущев рассказывал об угрозе, постоянно исходившей из МВД, для руководителей всех уровней, о фактической неподконтрольности представителей МВД партии и в центре, и на местах.

Хрущев не скупился на ругань в адрес Берия - прохвост, провокатор, агент империализма, умный, хитрый и вероломный. В изображении Хрущева Берия оказывался виноватым почти во всех проблемах СССР - от политических процессов конца 1940-х - начала 1950-х гг. и проблем внешней политики до запущенного состояния сельского хозяйства и недостатке картошки в городах.

Заметим, что Хрущев постарался заручиться поддержкой партийного аппарата, гарантируя ему в случае устранения Берия стабильность и покой. Довольно удачным тактическим ходом оказалась предпринятая Хрущевым попытка списать именно на Берия все репрессии, все преступления режима, сделать арестованного главным, если не единственным козлом отпущения.

Точка зрения Хрущева встретила поддержку Молотова. Тот напомнил, что предложение о назначении председателя Совмина СССР шло от Берия, а не от Хрущева, секретаря ЦК КПСС. Молотов подверг критике порядок, когда решения Президиума ЦК КПСС подписываются не секретарем ЦК КПСС (так подписывал Сталин), а глухо - Президиум ЦК КПСС. Высказывания Молотова следует, видимо, истолковать как предложение союза Хрущеву; такой союз мог оказаться направленным против Маленкова, тщательно обходившего тему разделения партийной и государственной власти.

Молотов обозначил роль Берия как интригана, подталкивавшего Сталина к репрессиям в 1930-1940-х гг. Это было очень предусмотрительно, так как ответственность за репрессии той поры снималась с тех, кто ко времени приезда Берия в Москву уже входил в ближайшее окружение Сталина, - самого Молотова, Ворошилова, Калинина...

Третья точка зрения была отражена в выступлениях давних членов сталинского Политбюро - Л.М.Кагановича и А.А.Андреева. Оба, говоря о Берия, использовали самые резкие выражения: «антигосударственный преступник», «фашистский заговорщик», «шпион», «враг, хотевший восстановить власть для реставрации капитализма».

Упоминания о бериевской амнистии сопровождались утверждением, что амнистированные должны были стать «ядром фашистской банды Берия». Ярость Кагановича и Андреева вызвало то, что Берия якобы «оскорблял, изображал Сталина самыми неприятными, оскорбительными словами. И всё это подносилось под видом того, что нам нужно жить теперь по-новому... Та торопливость, шипящая свистопляска, которую поднял Берия, показали, что этот карьерист, авантюрист, который хочет, дискредитируя Сталина, подорвать ту основу, на которой мы сидим, и очистить путь себе. Он хотел подорвать основу учения Маркса - Энгельса - Ленина - Сталина... Берия враждебно относился к заявлениям о том, что Сталин - великий продолжатель дела Ленина, Маркса - Энгельса. Сегодня, ликвидировав [весьма характерная уверенность в том, что арест равнозначен приговору] этого предателя Берия, мы должны полностью восстановить законные права Сталина и именовать Великое коммунистическое учение учением Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина (аплодисменты)».

«Партия для нас превыше всего... - продолжал Каганович. - Для нас, старых большевиков, ЦК - это партийное, политическое и экономическое руководство всей жизнью партии, страны и государства».

Едва ли не важнейшим политическим итогом пленума стало подтверждение принципа партийного руководства, причем не в теоретическом, а в самом что ни на есть прикладном плане. Попытка разграничить полномочия партийных и государственных властей стала расцениваться как проявление «вредительской, антигосударственной и антипартийной деятельности Берия».

Хотя участники пленума, как уже отмечалось, подчеркивали особую роль Маленкова в партии, итогом обсуждения стало именно усиление роли секретаря ЦК КПСС. Поэтому вполне логичным было введение на следующем - сентябрьском 1953 г. - пленуме должности первого секретаря ЦК КПСС, которую и получил Н.С.Хрущев, закрепив свой особый статус в партии.

Маленков и Хрущев объединились в борьбе против Берия, но у каждого из них были свои интересы. В начинавшемся соперничестве между двумя недавними союзниками верх явно начал брать Хрущев.

Крах Берия

Изменение в политическом руководстве

На кануне похорон Сталина в кремле состоялась совещание,на кото-

ром были приглашены лишь самые осведомленные в положении дня в партии

и государстве лица.Среди них не было даже ряда членов президиума ЦК.

Без созыва официального пленума ЦК участники совещания приняли реше-

ние,которое,по их мнению,были призваны обеспечить преемственность

власти.Председателем Совета Министров стали Маленков.Его предложил на

этот пост Берия.В свою очередь Маленков предложил объеденить МВД и МГБ

под началом Берия.Были произведены и другие изменения в составе руко-

водства.Хрущев на этом заседании сумел добиться решения о возвращении

в Москву Г.К.Жукова,который в это время командовал Уральским военным

округом.Должность Первого секретаря в партии не вводилась,но Хрущев

как единственный из секретарей ЦК партии входящей в Пленум ЦК факти-

чески взял под контроль кадры партийного аппарата.Таким образом,наибо-

лее влиятельными политическими фигурами в руководстве стали Мален-

ков,Берия и Хрущев.Равновесие явилось крайне неустойчивым.

Воспользовавшись объявленной по случаю траура амнистией,Берия

распорядился выпустить много опасных уголовных преступников,что резко

обострило обстановку в стране.Все это требовалось Берия,чтобы при

удобном случае добиться для себя и подчиненного ему ведомства чрезвы-

чайных полномочий и захватить власть.Политика нового руководста в ве-

сеннии дни 1953 года была противоречивой,отражая противоречии в его

составе.По требованию Жукова из заключения вернулась большая часть во-

енных.Но продолжал существовать ГУЛАГ,везде висели прежние лозунги и

портреты Сталина.

Необычайную активность в эти недели проявлял Н.С.Хрущев.Сын

крестьянина-бедняка из Курской губернии,познавший в молодые годы шах-

терский труд,он не колеблясь принял революцию.В конце 1917 года всту-

пил в партию большевиков.Был организатором и политическим комиссаром

шахтерских батальонов.С 1924 года он находился на партийной работе и

прошел все ступеньки аппаратной лестницы.Долгие годы Хрущев относился

к Сталину с неподдельным обожанием принимая все,что он говорил,за выс-

шую истину Сталин доверял Хрущеву,выдвигая его на ответственные посты

в Москве и на Украине.Находясь на высоких постах Хрущев был причастен

к Сталинским репрессиям,подписывал приговоры,обличал "изменщиков".Но

было в его деятельности и то,что отличало его от других.В голодном

1946 году он не побоялся просить у Сталина уменьшить план хлебозагото-

вок на Украине,хотя и безуспешно.

Когда появилась возможность, старался облегчить жизнь простых лю-

дей, мог подолгу говорить с рядовыми колхозниками. При Сталине, как

правило, прикидывался простоватым, исполнительным человеком.

И вот теперь именно Хрущев взял на себя инициативу объединить чле-

нов руководства на акцию против Берии. Хитростью и уговорами, угроза-

ми, что тот не пощадит никого, Хрущев добился своего. В середине июля

1953г. на одном из заседаний в кремле, которое вел Маленков, Хрущев

выступил с обвинениями в адрес Берия в карьеризме, национализме, в

связях с английской и муссаватистской (т.е. азербайджанской буржуаз-

ной) разведками. Хрущева поддержали Буманин, Молотов и другие. Как

колько офицеров высшего ранга арестовали Берию. Военной стороной этой

акции руководил Жуков. По его приказу в Москву были введены Кантими-

ровская и Таманская танковые дивизии, занявшие ключевые позиции в

центре города. Полностью была заменена охрана кремля. Арестованы бли-

жайшие сотрудники Берия. Отстранение Берия и его главных помощников, а

затем суд, хотя и проведенный тайно, и казнь их предотвратили катаст-

рофу, которая была бы неминуемой в случае их прихода к власти.

Конечно, эта акция, упреждавшая переворот, осуществлялась силовы-

ми, по сути дела Сталинскими методами. Однако какой-либо альтернативы

тогда не существовало.

В сентябре 1953г. Н.С.Хрущев был избран Первым секретарем ЦК КПСС.

В печати стали появляться статьи о вреде "культа личности". Парадок-

являя, что он был противником культа. Начался пересмотр "ленинского

дела". Был открыт для свободного посещения кремль. Но в то же время, в

конце 1953 года на шахтах Воркуты, находившихся в ведении еще сущест-

вовавшего ГУЛАГа были жестоко подавлены забастовки заключенных.

В 1954г. Хрущев предпринял несколько поездок по стране, что было

значительным новшеством в политической жизни. Популярность его росла.

Маленков отошел в тень. В начале 1955 года на заседании на посту Пред-

седателя Совета Министров Н.А.Буманин, человек из ближайшего сталинс-

кого окружения, сумевший однако, вовремя сориентироваться в обстанов-

ке, сыгравший определенную роль в организации ареста Берии. Он разби-

рался в хозяйственных вопросах лучше Маленкова, но являлся противником

радикальных изменений действуя в рамках привычных стереотипов. Но са-

мое важное: по инициативе Н.С.Хрущева и под его личным контролем был

ликвидирован ГУЛАГ. Миллионы безвинно репрессированных людей получили

возможность вернуться домой. Это был великий гуманистический процесс,

важный шаг в десталинизации советского общества. Но на этом пути вста-

ли мощные консервативные силы, такие как Молотов, Каганович, Маленков,

Ворошилов, запятнанные не просто участием, но и руководством массовыми

репрессиями, объединившись против Берия в опасении за свою жизнь перед

его жестокостью и вероломством, отнюдь не желали идти дальше. Вскоре

после смерти Сталина Хрущев сказал в личном разговоре: "Я-Хрущев,

ты-Ким (Ворошилов), ты-Лазарь (Каганович), ты-Вячеслав Михайлович (Мо-

лотов) - мы все должны принести всенародное покаяние за 37-й год." В

этом и состоялся водораздел между Хрущевым и консервативными силами в

руководстве накануне 1956 года XX съезда КПСС.

Разоблачение культа личности Сталина. Значительна роль

Хрущева в области совершенствования полит.

структуры советского общества в области идеологии. Начиная с 1954 года

Хрущев выступил с закрытым докладом "О культе личности и его последс-

твиях". XX съезд партии одобрил положение доклада ЦК и поручил ЦК КПСС

последовательно осуществлять мероприятия, обеспечивающие полное проти-

вопоставление марксизму-ленинизму культа личности, ликвидацию его пос-

ледствий во всех областях партийной, государственной и идеологической

работы, строгое соблюдение норм партийной жизни и принципов коллектив-

ного партийного руководства, выработанных В.И.Лениным. Вскоре после XX

съезда было принято специальное постановление ЦК "О культе личности и

его последствиях", в котором говорилось об объективных и субъективных

причинах появления культа личности Сталина и его вредных последствиях

в области политического, государственного и хозяйственного руководства

Но, говоря о позитивном вкладе Н.С.Хрущева в развитие марксист-

ско-ленинской идеологии, вместе с тем нужно подчеркнуть, что ему было

свойственно забегать вперед, что строгий научный анализ действительно

в этот период нередко подменялся прожектерством. Наиболее яркой ил-

люстрацией к сказанному могут стать некоторые положения программы

КПСС, принятой на XXII съезде партии.

В программе, как известно, говорилось о том, что в ближайшее деся-

тилетие (1961-1970) СССР "создавая материально-техническую базу комму-

низма, превзойдет по производству на душу населения наиболее мощную и

богатую страну капитализма США, значительно поднимется материальное

благосостояние и культурно-технический уровень трудящихся". На второе

десятилетие (1971-1980) планировалось создать мощную материально-тех-

ническую базу коммунизма, которая ба обеспечивала изобилие материаль-

ных и культурных благ для всего населения. В программе говорилось:

"Советское общество вплотную подойдет к осуществлению принципа распре-

деления по потребностям, превзойдет постепенный переход к единой обще-

народной собственности. Таким образом, в СССР будет в основном постро-

ено коммунистическое общество. Жизнь показала несостоятельность этих

прожектов. Вместо того,