Обретение честных мощей преподобного сергия радонежского. Церковный Православный праздник июля

Св. Сергий Радонежский — фрагмент (Чапаевск)

18 июля мы отмечаем день преподобного Сергия Радонежского. Русская Земля знает множество имён героев и подвижников, деятелей культуры и других важных сфер человеческой жизни, которые на долгое время определили путь её развития и напитали сознание целого народа, но одно из них выделяется на особицу. Почему же именно Сергия Радонежского называют собирателем и воспитателем русского народа, его игуменом и воеводой, хранителем и заступником Земли Русской, ведь уже минуло более 7 веков с тех пор – время, за которое может кануть в лету любое имя? Чтобы понять истоки русского характера, русской души, надо внимательно ознакомиться именно с жизнью и деяниями преподобного Сергия, и тогда нам станет ясен и светел общий наш путь, а также то, куда движется наша страна в своём развитии, и почему зовется она Святой Русью, даже если многим она видится Русью окаянной.

«Одним из отличительных признаков великого народа служит его способность подниматься на ноги после падения. Как бы ни было тяжко его унижение, но пробьёт урочный час, он соберёт свои растерянные нравственные силы и воплотит их в одном великом человеке или в нескольких великих людях, которые и выведут его на покинутую им, временно, прямую историческую дорогу». В.О. Ключевский

Много прекрасных страниц написано лучшими людьми о Благодатном Воспитателе и Заступнике Земли Русской, Преподобном Сергии. Немало устных преданий хранится ещё в памяти народной, особенно среди странников безымянных; немало и пророчеств, и видений, связанных с этим Светоносцем, так же как и легенд, возникших со времени расхищения и надругательства над великою Святынею Русскою.

Знали люди русские, что там, где ведут их Заветы и Знамя Преподобного, там и события отмечены будут победою - так оно и было. Но когда в сердце их затуманился Лик Владыки Пресветлого, события грозные обрушились на Землю Русскую - горькую чашу испил русский народ!

Люди Земли Русской! Обратимся же снова к Его Светлым и суровым Заветам, сплотим сердца наши вокруг Преславного Водителя и Заступника нашего, подымем Знамя Видения Его дивного и, восхитившись духом, устремимся к новому подвигу, к новому строительству Страны Светлой!

Отче Сергий Дивный, с Тобою идём, с Тобою победим!

По древнему преданию, главным образом, из сообщений Епифания, ученика Преподобного Сергия, первого его жизнеописателя, мы знаем, что Великий Светильник Земли Русской родился в 1314 году в семье именитых бояр ростовских Кирилла и Марии и был наречён во святом крещении Варфоломеем. Вотчина родителей Сергия находилась в четырёх верстах от Ростова Великого, по дороге в Ярославль.

Несмотря на то, что родители его были «бояре знатные» и Кирилл, отец его, был любимым боярином князей ростовских и часто сопровождал их в путешествиях в Орду, жили они просто, люди были тихие и глубоко религиозные. Тот же жизнеописатель подчёркивает, что они были особенно «страннолюбивы» - помогали и охотно принимали у себя странников. И несомненно, эти-то странники, часто являющиеся выразителями начала ищущего, и особенно их зазывные рассказы, столь противоречащие обыденности, глубоко западали в душу впечатлительного отрока Варфоломея и от ранних лет наметили его судьбу.

Семи лет Варфоломей, вместе с братьями, старшим Стефаном и младшим Петром, был отдан учиться грамоте в церковную школу, но грамота плохо давалась ему. Учитель наказывал его, родители огорчались и усовещали, сам же он со слезами молился, но дело вперёд не двигалось, хотя он напрягал все силы к уразумению учения. И вот случилось чудо, о котором говорят все жизнеописания Преподобного.

Однажды отец послал Варфоломея разыскать коней в поле. Мальчик во время поисков своих вышел на поляну и увидел под дубом «Старца-схимника, погружённого как бы в молитвенное созерцание». Варфоломей приблизился и молча стал в ожидании, когда Старец заметит его. И вот Старец обратился ласково к отроку, спросив:

– Что тебе надо, чадо, от меня? - И Варфоломей, земно поклонившись, с глубоким душевным волнением, сквозь слёзы, поведал ему своё горе и просил Старца молиться, чтобы Бог помог ему одолеть грамоту.

И под тем же дубом Старец стал на молитву, и рядом с ним Варфоломей. Окончив, чудный Старец вынул из-за пазухи ковчежец и взял из него частицу просфоры, благословил и велел ему съесть, сказав:

– Сие даётся тебе в знамение Благодати Божьей и уразумения Святого Писания, не скорби более, чадо моё, о грамоте, ибо отныне даст тебе Господь разум в учении.

Сказав это, Старец хотел удалиться, но благодарный Варфоломей молил его посетить дом его родителей. С честью приняли странника благочестивые Кирилл и Мария. За трапезой родители Варфоломея рассказали многие знамения, сопровождавшие рождение сына их, и Старец пояснил им, что сыну «надлежит сделаться обителью Пресвятой Троицы, дабы многих привести вслед себе к уразумению Божественных Заповедей». После этих пророческих слов чудный Старец удалился.

С этого времени в Варфоломее как бы проснулось предчувствие предстоящего ему Подвига и он всею душой пристрастился к богослужению и изучению священных книг. Оставив сверстников с их развлечениями, он весь ушёл в свой нарождавшийся духовный мир.

Рассказы странников, чтения житий Святых, примеры, которым уже от ранних лет пытался он подражать, ибо, по словам жизнеописателя, он соблюдал не только умеренность во всём, но даже подвергал себя всякого рода лишениям, чем причинял немало забот и опасений своим родителям, - всё это слагало характер будущего великого Подвижника и воспитателя народного духа.

Итак, за годы отрочества и ранней юности в нём неуклонно накоплялось стремление и назрело решение уйти из мира, в Мир Высший, Мир общения с Силами Светлыми. Уже к порогу юности ясно наметился в нем будущий отшельник и инок. Не потому ли, что живая связь с Силами Высшими от младенчества пребывала в сердце его? Откуда знамения? Откуда Старец дивный?

Возможно, что и сама жизнь того времени, со всеми её насилиями, жестокостью, лишь укрепляла его мысли на уходе, на подвиге. Возможно, что не просто мысли о спасении своей души поглощали его. Возможно, что тайный голос устремлял его на Подвиг поднятия духа народа и спасение Земли Русской? Ведь не мог он забыть пророчества чудного Старца!

Епифаний особенно подчёркивает его отношение к родителям, указывая, что он оставался сыном послушным, и факты жизни подтверждают это. Он твёрдо и неуклонно шёл намеченным Путём и при всех обстоятельствах оставался верным себе, но был чужд всякому насилию; эта черта сказывалась в нём особенно ярко от ранней юности, и она же помогла ему вместить и послушание воле родительской.

Оставив имущество брату своему Петру после смерти родителей, отправился Варфоломей к брату Стефану, который к этому времени овдовел и тоже принял монашество, и убедил его вместе отправиться на трудный подвиг, на «взыскание места пустынного». Этим было им положено начало нового, необычного Подвига.

Братья выбрали возвышенное место в дремучем лесу, носившее название Маковец, находившееся в 30 верстах от Радонежа. Но Стефан недолго выдержал тяготу пустынного жития и ушёл в Московский Богоявленский монастырь. Варфоломей остался один. Вначале изредка заходил для совершения богослужения старец Митрофан, который затем и постриг его в иноческий чин под именем Сергия.

Затем начались дни, месяцы и годы полного одиночества, погружения в жуткое безмолвие пустыни, и кто может сказать про все борения и все возвышения духа его? Кто перечтёт все испытания страхом, пустынною жутью, голодом, подчас и унынием и, главным образом, борьбу с невидимыми тёмными силами?

Эта борьба с тёмными силами отмечена во всех Учениях под разными наименованиями, и ни один из вступивших на путь духовного совершенствования не может избежать её. И, конечно, человек восходящий чувствует гораздо глубже этот натиск. Он должен единою мощью духа отражать натиск тёмных сил, сильных уловками своими. Борьба эта является как бы преддверием приближения к Миру Огненному. Все подвижники прошли через ступени этой борьбы.

Приступая к подвижничеству духовному, никто не может пребывать в непрестанном восхищении духа, ибо не выдержала бы плоть его, особенно же в первые годы, потому за высоким подъёмом неминуемо следует уныние и даже острая тоска. Но на падения эти нужно смотреть как на самозащиту и подготовление к следующему, ещё большему возношению.

Лишь при неуклонном стремлении, при строжайшей дисциплине духа, с годами устанавливается внутреннее равновесие и каждый подвижник находит свою меру постоянного горения, иначе говоря, устанавливается непрестанный ток общения с Силами Высшими.

К этой борьбе с тёмными искушениями, к этому закалу, необходимому для Высшего Общения, в полной мере приобщился и Сергий. Даже таким избранным приходится обуздывать свою природу в борьбе с тёмными силами, которые тем сильнее нападают, чем ярче горит в подвижнике сила, противоположная им. Несомненно, это было труднейшее время, требовавшее громадного напряжения духовных и телесных сил.

Он не имел Учителя в своей духовной жизни. Иерей Митрофан, постригший его, вряд ли мог ознакомить его с чуждым ему самому Подвигом. Возможно, что до некоторой степени он руководствовался «Наставлением пустынникам», составленным Святым Василием, но вернее предположить, что он сам находил свой Путь и мужественно и бестрепетно отражал все нападения, все страшные видения единою мощью молитвы сердца.

Епифаний передаёт, как Преподобный сам рассказывал своим ученикам о мучивших его видениях. Как однажды он в «церквице» своей стоял на всенощном бдении, и вот раздался треск, и стена церковная расступилась, и через расселину вошёл сам Сатана, а с ним «полчища бесовские» в остроконечных шапках и с угрозами как бы устремились на него. Они гнали, наступали на него и грозили ему, но он молился и продолжал начатое им бдение, повторяя: «Да воскреснет Бог и да расточатся враги Его». И бесы так же внезапно исчезли, как и появились.

В другой раз Сергий был в келии своей, и вот раздался сильный шум от несущихся сил бесовских, и наполнилась келья его змеями, а полчища бесовские окружили хижину его, и слышен был крик:

– Отыди, отыди скорее от места сего! Что хочешь обрести здесь… или не боишься умереть здесь от голода? Вот и звери плотоядные рыщут вокруг тебя, алчущие растерзать тебя, беги немедленно!

Но Сергий и на этот раз остался твёрд и мужественно отражал их молитвою. Внезапно проявившийся необычайный Свет рассеял полчища тёмных.

Видимо, он более всего подвергался искушению «страхованиями», другие искушения чужды были его чистоте душевной. Но, как мы видим, и с этими «страхованиями» он скоро совладал ясностью духа и великою верою в Силы Высшие, хранившие его; об этом свидетельствует вскоре начавший появляться, вслед за натиском тёмных, необычайный Свет, который и рассеивал полчища бесовские.

Но и в эту пору жутких испытаний и закалки духа были у Сергия и Светлые явления, не все они были записаны, но сохранилось предание об одном, весьма характерном и связанном уже с Богоматерью. «Так, однажды Сергий хотел прочесть о Житии Богородицы, но порыв ветра потушил лампаду. Тогда Сергий настолько воспылал духом, что книга просияла Светом Небесным и он мог прочесть и без лампады».

Совладал он и со страхом перед дикими зверьми. Так, по Никоновской летописи, у него был лесной друг. Однажды Сергий увидел у порога келии своей огромного медведя, ослабевшего от голода. Пожалел его и принес из келии краюшку хлеба. Мохнатый пришелец мирно съел и потом часто стал навещать его. Сергий делился с ним скудным запасом своим, и медведь стал ручным; так закалялся Дух Преподобного к предстоящему ему Подвигу Воспитателя духа народного и Строителя Земли Русской.

Самая высшая из молитв - это непрестанное удивление Творцу - больше всего наполняла душу Преподобного Сергия. Но была у него ещё одна молитва.

«Бог и Родина» - вот то, что двигало жизнью и судьбою Преподобного Сергия… и эта любовь дала ему возможность так совершенно, до конца, исполнить заповедь Господню о любви к людям.

По-видимому, недолго пробыл Сергий в полном одиночестве. Слухи о его подвижническом житии скоро разнеслись по окрестности, и стали навещать его люди, прося назидания и совета во всех делах своих; и никого не отпускал юный подвижник без утешения, без слова ободрения и вразумления.

Наконец, пришли к нему и желавшие подражать ему в подвиге жизни и просили принять их в число учеников его. Сергий проницательно разбирался в их побуждении и душевном складе.

Никогда не отказывал искренно искавшим Подвига, лишь предупреждал их о трудности пустынного жития и о страхах, оборевавших новичков; он говорил им:

«Приемлю вас, но да будет известно каждому из вас, что если пришли работать Богу и хотите здесь со мною безмолвствовать, то уготовайте себе претерпеть беды, и печали, и нужды, и недостаток; ибо многими скорбями подобает нам внити в Царствие Небесное… Но не бойся же, мало стадо, я верю, веруйте и вы, что Господь не предаст вас до конца искушёнными быть против ваших сил. Ныне печалью исполнены будем, а завтра печаль наша радостью будет и преизбудет, и никто не может взять радости нашей. Дерзайте, дерзайте, люди Божии!»

Замечательно, как часто мы встречаем в его словах, обращённых к ученикам и приходящим к нему, слово «радость». Оно звучит и в наставлении к труду, и в молитве, исполненной радости духа, и в радости несения Подвига. Не этот ли призыв к радости, не эта ли радость, полагаемая им в основание всякого действия, и привлекала к нему столько сердец и впоследствии сделала его Обитель средоточием духовной Культуры, опорою и прибежищем во все тяжкие минуты Земли Русской?

На первых порах пустынножители не руководствовались никакими правилами или уставами, но имели перед собою лишь живой пример истинного подвижничества в лице своего основоположника.

Как сказано, образцом всевозможного труженичества и подвигов для вновь прибывших был сам Преподобный: носил воду с двумя водоносами для братии, молол ручными жерновами, пёк просфоры, варил квас, катал церковные свечи, кроил и шил одежду, обувь и работал на братию, по выражению Епифания, «как раб купленный». Летом и зимою ходил в той же одежде, ни мороз его не брал, ни зной, и, несмотря на скудную пищу, был очень крепок, «имел силу против двух человек» и ростом был высок.

Был и на службах первым. В промежутках между службами была введена им молитва в келиях, работа в огородах, шитьё одежды, переписывание книг и даже иконописание. Для совершения литургии в дни праздничные приглашали из ближайшего села священника.

В келиях своих иноки большую часть времени проводили в чтении Священного Писания и в молитве, прекращая всякое сношение с братией, следуя примеру самого Преподобного. Таковы были основные порядки в новоучреждённой Обители, исключавшей всякое нарушение законов нравственной чистоты жизни человека.

Кротость, духовная ясность, величайшая простота являются основными чертами его духовного склада. При непрестанном труде, мы нигде не видим поощрения суровости аскезы, нигде нет указаний на ношение вериг или истязание плоти, но лишь непрестанный, радостный труд, как духовный, так и физический.

Так из пустынника, созерцателя, Сергий вырастал в общественного деятеля и готовился неисповедимыми путями к роли государственной. Росла с ним и его Обитель, которой было суждено сыграть огромную историческую роль по распространению духовной культуры и укреплению Государства Русского.

С увеличением числа братии начала ощущаться потребность введения более определённых и твёрдых правил, явилась нужда в игумене. Но, несмотря на усиленные просьбы братии быть среди них игуменом, Сергий непреклонно отказывался, говоря: «Желание игуменства есть начало и корень властолюбия».

Это нестяжание власти красной нитью проходит во всей его жизни. И тогда, по просьбе Сергия, первым игуменом Свято-Троицкой Обители стал тот самый старец Митрофан, который постриг его в монашество. Только после скорой кончины этого старца, уступая просьбам и даже угрозам братии разойтись и нарушить обет свой.

Приняв игуменство, Сергий ничего не изменил ни в обращении своём с братией, ни в своей труженической жизни - лишь принял большую ответственность. Так же, как и раньше, нёс он все работы, и служил братии, «как раб купленный», и одежду носил ветхую и покрытую заплатами, так что трудно было различить, кто был старший из них и кто младший, ибо Преподобный с самых первых дней воплотил в образе своём завет первенства, указанный Христом: «Кто хочет между вами быть первым, да будет всем слугою».

Всё это даёт нам облик вечно бодрствующего, зоркого наставника, следящего за каждым братом, особенно же за новичком, и, при всей мягкости своей, не допускающего уклонений от установленных правил. Введённая им суровая дисциплина, требовавшая от учеников постоянной бдительности над мыслями, словами и поступками своими, сделала из его Обители воспитательную школу, в которой создавались мужественные, бесстрашные люди, воспитанные на отказе от всего личного, работники Общего Блага и творцы нового народного сознания.

Приведённые Епифанием в жизнеописании установленные Преподобным правила указывают на суровость этой дисциплины. Так, после вечерни не разрешалось братии выходить из келии и беседовать друг с другом. Каждый должен был пребывать в своей келии и упражняться в молитве, в уединённом богомыслии и, чтобы руки их не были праздны, заниматься рукоделием, не давая возможности лености овладеть телом.

Часто в глухие зимние ночи Преподобный обходил тайно братские келии для наблюдения за исполнением правил его и, если находил кого на молитве, или читающим книгу, или за ручным трудом, радовался духом и шёл дальше; но если слышал празднословящих, то лёгким ударом в оконце подавал знак о прекращении недозволенной беседы и удалялся. Наутро же призывал провинившихся, и наставлял их кротко, но сильно, и приводил к раскаянию. При этом, чтобы не задеть, он часто говорил притчами, пользуясь самыми простыми и обыденными образами и сравнениями, которые глубоко западали в душу провинившегося.

Другим замечательным правилом Преподобного было запрещение братии ходить из Обители по деревням и просить подаяния, даже в случае крайнего недостатка в пропитании. Он требовал, чтобы все жили от своего труда или от добровольных, невыпрошенных подаяний.

Труд в его Учении играл огромную роль. Сам он подавал пример такого трудолюбия и требовал от братии такой же суровой жизни, какую вёл сам. Как бы в подтверждение этого правила, мы находим следующий пример из жизни самого Преподобного в те дни, когда в Обители ещё существовал порядок особножития.

Преподобный однажды три дня оставался без пищи, а на рассвете четвёртого пришел к одному из своих учеников, у которого, как он знал, был запас хлеба, и сказал ему:

– Слышал я, что ты хочешь пристроить сени к твоей келий; построю я тебе их, чтобы руки мои не были праздны.

– Весьма желаю сего, - отвечал ему Даниил, - и ожидаю древодела из села; но как поручить тебе дело, пожалуй, запросишь с меня дорого?

– Работа эта не дорого обойдётся тебе, - возразил Сергий. - Мне вот хочется гнилого хлеба, а он у тебя есть, больше же сего с тебя не потребую.

Даниил вынес ему решето с кусками гнилого хлеба, которого сам не мог есть, и сказал:

– Вот, если хочешь, возьми, а больше не взыщи.

– Довольно мне сего с избытком, - сказал Сергий. - Но побереги до девятого часа: я не беру платы прежде работы.

И, туго подтянувшись поясом, принялся за работу. До позднего вечера рубил, пилил, тесал и, наконец, окончил постройку.

Старец Даниил снова вынес ему гнилые куски хлеба как условленную плату за целый день труда, тогда только Сергий стал есть заработанные им гнилые куски, запивая водой. Причём, некоторые ученики из братии видели исходившую из уст его пыль от гнилого хлеба и изумлялись долготерпению своего наставника, не пожелавшего даже такую пищу принять без труда. Подобный пример лучше всего укреплял неокрепших ещё в Подвиге самоотвержения.

Эпизод этот очень характерен: с одной стороны, он ярко свидетельствует, насколько Преподобный соблюдал установленные им правила - не просить подаяния, но пользоваться лишь плодами рук своих, трудом заработанными; с другой - в нём проступает вся природная кротость его, всё великодушие его, ни одним словом не попрекнувшего чёрствого сердцем и расчётливого брата и ученика, и только потому, что чёрствость эта касалась лишь его самого.

Принято называть подобные поступки Сергия смирением, но вернее объяснить их самоотречением.

В том же жизнеописании приведён ещё один рассказ, тоже связанный с одним случаем острой нужды в Общине. Здесь снова явлена сила веры, терпения и сдержанности Преподобного рядом с малодушием некоторых из братьев. Одолеваемые голодом, они возроптали:

– Слушаясь тебя, нам приходится умирать с голоду, ибо ты запрещаешь нам ходить в миру просить хлеба. Завтра же пойдём отсюда каждый в свою сторону и более не вернёмся, ибо не в силах более терпеть здешнюю скудность.

Преподобный же, желая подкрепить малодушных, собрал всю братию и с обычною мягкостью, но и с твёрдостью увещевал не поддаваться искушению, говоря:

– Благодать Божия не без искушений бывает; по скорби же радости ожидаем. Сказано: вечером водворится плач, а заутро радость.

И не успел он окончить, как послышался стук во врата Обители, и вратарь прибежал сообщить, что приехали возы брашен и хлебов.

Случай с хлебами, прибывшими в последнюю минуту, остался в памяти у братии как проявление Высшей Благодати, всегда бодрствовавшей над избранником своим и поддерживавшей его в тяжкие минуты.

Был ещё один чудесный случай, связанный с жизнью Обители, много прибавивший к славе Преподобного. Началу его положило недовольство и ропот братии за недостаток воды. Находившийся поблизости небольшой ручеёк со временем иссяк, река же отстояла слишком далеко от Обители; и вот среди братии поднялся ропот на игумена, что далеко им ходить за водою. На это Преподобный отвечал:

– Я хотел безмолвствовать один на месте сём. Богу же угодно было воздвигнуть здесь Обитель. Но дерзайте, молитесь!

Потом, взяв с собою одного ученика, вышел из Обители и, найдя недалеко в овраге несколько скопившейся воды, воздел руки и обратился к Господу, чтобы даровал им Господь, как некогда по молитве Моисея, воду и на сём месте. Произнеся молитву, Преподобный начертал крест на земле и тотчас из земли пробился обильный источник чистой холодной воды, который братия хотели было назвать Сергиевым, но он запретил им. Впоследствии многие, пившие с верою из этого источника, получали исцеление.

Спустя десять лет по основании Обители, около неё постепенно стали селиться крестьяне и скоро окружили монастырь своими посёлками. Простота, великая сердечность Преподобного, отзывчивость на всякое горе и, более всего, его ничем не сломимая вера в заступничество Сил Превышних, и отсюда ясная, радостная бодрость, не оставлявшая его в самые тяжкие минуты, привлекали к нему всех и каждого. Не было отказа в его любвеобильном сердце, всё было открыто каждому. Каянный язык отказа и отрицания не существовал в его обиходе, «дерзайте» - было его излюбленным речением. Для самого скудного и убогого находилось у него слово ободрения и поощрения. Лишь лицемеры и предатели не находили к нему доступа.

Он постоянно твердил о Хранителях Благих. Он призывал Их в свидетели и знал, что нет тайны от Мира Высшего, Мира Огненного, и, прежде всего, учил признательности Высшему Миру. Каждому приходящему, по сохранившемуся преданию, он предлагал поблагодарить Господа за встречу.

Он говорил: «Поблагодарим Господа, вот и встретились. Так, поблагодарим великих Отцов наших и поклонимся им; и теперь порадуемся или восплачем вместе. Говорят, что радость вдвоём родит много зёрен и слёзы вдвоём, как роса Господня». Так Сергий приветствовал начало каждого сотрудничества.

«И ушедший в леса не может слышать речь людскую; и на ложе уснувший не услышит птичек, солнца возвестников;

и чуду явленному молчащий откажется от глаза; и молчащий на брата помощь, занозу из ноги своей не вынет». Так говорил Сергий. Так хранит народ на путях своих сказания мудрые.

Можно утверждать, что Сергий нашёл путь к сердцам не только путём чудес, о которых запрещал говорить, но своим личным примером великого сотрудничества как в большом, так и в малом. Его слово было словом сердца, и, может быть, главная сила его кратких убеждений заключалась в той незримой, но ощутимой благодати, которая излучалась из всего его обаятельного облика, умиротворяюще и ободряюще влиявшего на всех приходивших к нему.

Нигде нет указания на гнев, даже на возмущение; он умел быть твёрдым и требовательным, но без насилия. Он никогда не жалел себя, и такое качество не было умственным, но сделалось природою, и потому облик его так убеждал. Присущее ему огненное проникновение помогло ему безошибочно разбираться в способностях и душевном складе учеников и поручать каждому задачу по силам его, а также проникать в намерения приближавшихся к нему.

Преподобный входил во все нужды, во все будни как своих учеников, так и всех трудящихся. Каждодневность не притупляла его чувствований, и сердце его не нарушало свою отзывчивость на всякие обиходные вопросы. Его Учение не отрывало от жизни и полагало труд каждого дня как возношение сердца. Учение это выше всего ставило долг человека с точки зрения Общего Блага.

Сергий старался всячески очищать и утончать чувства учеников и приходящих к нему за наставлениями, именно в их жизненном обиходе. Всегда и во всём им руководила целесообразность, которая претворялась в нём в великую вместимость и в примирение противоположений. Так, сам он очень заботился о монастырских огородах и там же обсуждал содержание новых икон. Также заботился о списывании книг, но знал, что квас не должен слишком бродить. Такие совмещения противоположений не изменяли горения его сердца.

Он умел пользоваться каждым случаем, чтобы заложить в сознание народа зерно нравственного Учения и дать проблеск в Мир Высший. Так, он посылал учеников своих на полевые работы к крестьянам, чтобы помочь им и получить возможность говорить о просвещении духа. И зёрна его благостного учения дали чудесные всходы. Окрепла нравственность, окреп дух, поднялись силы народа и подвиг освобождения Земли Русской, на который благословил его Преподобный, стал возможным.

Число иноков в Обители довольно долго ограничивалось двенадцатью по причине трудности добывания средств к пропитанию; с увеличением населения вокруг Обители и в особенности с приходом смоленского архимандрита Симона, который предпочёл поменять власть на звание послушника у Сергия и при этом вручил Преподобному своё довольно большое состояние, число братии стало быстро возрастать. На средства Симона была отстроена новая, более обширная церковь, также и необходимые монастырские здания.

И хотя Обитель уже не нуждалась теперь, как раньше, но Преподобный был всё так же скуден в одежде и житии своём, так же равнодушен к почёту и отличиям, таким и остался до самой смерти. Но всё это было в нём естественно, ничем не подчёркнуто, Подвиг свой он нёс просто, ибо иначе и не мог бы. В этой естественности и простоте следует, прежде всего, искать печать избранности.

Существует рассказ Епифания со слов старцев — очевидцев: «Преподобный носил сермяжную ткань из простой овечьей шерсти, да при том такую ветхую, которую, как негодную, другие отказывались носить. Чаще всего шил одежду сам. Однажды не случилось хорошего сукна в обители, была лишь одна половинка гнилая, пёстрая и плохо сотканная. Никто из братии не хотел ею пользоваться. Один передавал другому, и так обошла она до семи человек. Но Преподобный Сергий взял её, скроил из неё рясу и не хотел уже расставаться».

Тот же Епифаний при этом добавляет: «Яко и не познатися ему, худости ради риз его». И приводит следующий случай. Многие приходили издалека, чтобы взглянуть на Преподобного. Пожелал видеть его и один простой землепашец. При входе в монастырскую ограду стал спрашивать братию - как бы повидать их славного игумена? Преподобный же тем временем трудился в огороде, копая заступом землю под овощи.

– Подожди немного, пока выйдет, - отвечали иноки.

Крестьянин заглянул в огород через щель забора и увидел старца в заплатанной рясе, трудившегося над грядкою. Не поверил он, что этот скромный старец и есть тот Сергий, к которому он шёл. И опять стал приставать к братии, требуя, чтобы ему показали игумена.

– Я издалека пришёл сюда, чтобы повидать его, у меня до него дело есть.

– Мы уже указали тебе игумена, - ответили иноки. - Если не веришь, спроси его самого.

Крестьянин решил подождать у калитки. Когда Преподобный вышел, иноки сказали крестьянину:

– Вот он и есть, кого тебе нужно.

Посетитель отвернулся в огорчении.

– Я пришёл издалека посмотреть на пророка, а вы мне сироту указываете. Никакой не вижу в нём чести, величества и славы. Ни одежд красивых и многоцветных, ни отроков, предстоящих ему… но всё худое, всё нищенское, всё сиротское. Не до того я ещё неразумен, чтобы мне принять сего бедняка за именитого Сергия.

Иноки обиделись, и только присутствие Преподобного помешало им выгнать его. Но Сергий сам пошёл навстречу, поклонился ему до земли, поцеловал и повёл за трапезу. Крестьянин высказал ему свою печаль - не пришлось видеть игумена.

– Не скорби, брате, - утешил его Преподобный. - Бог так милостив к месту сему, что никто отсюда не уходит печальным. И тебе Он скоро покажет, кого ищешь.

В это время в Обитель прибыл князь со свитою бояр. Преподобный встал навстречу ему. Прибывшие оттолкнули крестьянина и от князя, и от игумена. Князь земно поклонился Святому. Тот поцеловал его и благословил, потом оба сели, а все остальные «почтительно стояли кругом».

Крестьянин протискивался и, обходя кругом, всё старался рассмотреть - где же Сергий? Наконец, снова спросил:

– Кто же этот чернец, что сидит по правую руку от князя?

Инок с упрёком сказал ему:

– Разве ты пришлец здесь, что досель не слыхал об отце нашем Сергии?

Только тогда понял крестьянин свою ошибку. И по отъезде князя бросился к ногам Преподобного, прося прощения.

Сергий же утешил его, сказав:

– Не скорби, чадо, ты один справедливо рассудил обо мне.

И побеседовав с ним, отпустил с благословением. Но простодушный землепашец до того был побеждён кротостью великого Старца, что вскоре снова прибыл в Обитель, чтобы уже остаться в ней, и принял монашество. Так простота и великая благодать Преподобного действовали сильнее всякого великолепия.

Конечно, путь Преподобного не мог не быть отмеченным так называемыми «чудесами». Ведь чудо есть знамение великого общения с Силами Высшими, с Иерархией Света. Потому кому же, как не Преподобному, должны были быть открыты они. От детства лежала на нём печать избранничества, и в зрелые годы, когда он укрепился и достиг равновесия духовных сил, общение это проявилось многими чудесами, которые не все дошли до нас, ибо не все были записаны. Так, мы знаем о чуде с источником, и вторым чудом было исцеление, по некоторым же сведениям воскрешение, ребёнка.

К этому времени слава о нём как о Святом разнеслась далеко, и с дальних сторон приходили к нему с поклонением, за советом и, главным образом, со всеми бедами. И Преподобный в своём любвеобильном сердце находил нужное слово для каждого. Епифаний передаёт, как один человек, живший в окрестностях Троицкой Обители, имел единственного сына, и тот тяжко занемог. Отец, исполненный веры, понёс его к Преподобному.

Но пока он изливал свои мольбы и Сергий готовился совершить молитву, отрок в жестоком припадке умер. Отец впал в отчаяние и даже стал упрекать Преподобного, что вместо утешения скорбь его только умножилась, ибо лучше бы ему было умереть дома: по крайней мере, у него хотя бы вера не убавилась. Должно быть, Преподобный сжалился над несчастным отцом и, когда тот ушёл за нужными вещами для погребения, встал на молитву о даровании жизни отроку, и тот ожил.

Когда же убитый горем отец возвратился, неся с собою всё нужное, Преподобный встретил его словами:

– Напрасно ты, не рассмотрев, так смутился духом: отрок же твой не умер.

Увидя воскрешённого сына, счастливый отец в исступлении радости упал к ногам Сергия со слезами благодарности, благодаря его за совершённое чудо. Но Преподобный стал убеждать его, что никакого чуда не было.

– Прельщаешься, - увещевал Чудотворец, - и не знаешь сам, за что благодаришь. Когда ты нёс больного, он изнемог от сильной стужи, тебе же показалось, что он умер, ныне же согрелся у меня в келии и припадок прошёл. Но иди с миром домой и не разглашай никому о случившемся, чтобы тебе вовсе не лишиться сына.

Происшествие это лишь много позднее стало известным от келейника Преподобного. Епифаний и приводит его рассказ. Тот же келейник рассказывает ещё два случая.

Один - с тяжко больным, который три недели не мог ни пить, ни есть и вовсе лишился сна. Родные его, потеряв всякую надежду на выздоровление, понесли больного в Обитель к Сергию и положили к ногам его. Преподобный, помолившись, окропил его святой водою, и тот погрузился в глубокий и длительный сон. Проснувшись, он почувствовал себя совершенно здоровым и в первый раз вкусил пищу, которую предложил ему Преподобный.

Другой случай - с бесноватым знатным вельможею, жившим на берегах Волги, который, будучи связан, разрывал железные узы и скрывался от людей, живя среди диких зверей, пока его не находили домашние. И так как слава о Святом Чудотворце достигла и тех мест, то домашние решили привести его к Преподобному.

Вельможу повезли насильно, ибо он и слышать не хотел о Сергии. Когда же его довезли до Обители, он в ярости разбил свои узы и вопли его были слышны внутри монастырской ограды. Когда Сергию сказали о том, то он приказал всем собраться в церковь и служить молебствие о болящем. Тогда бесноватый стал понемногу успокаиваться и его могли подвести к церкви.

Преподобный вышел к нему с крестом, и лишь только он осенил его и окропил святой водою, как больной с диким воплем «горю, горю» бросился в большую, накопившуюся от дождя лужу, но внезапно утих и стал совершенно здрав. Впоследствии он рассказывал, что, когда Преподобный хотел осенить его крестом, он увидел нестерпимый пламень, исходивший от креста, который и охватил его всего, потому он и бросился в воду, чтобы не сгореть. Несколько дней провёл он в Обители и вернулся к себе с глубокою благодарностью к Святому.

Конечно, такие исцеления и чудеса широко разносились по окрестностям, и в Обитель к Преподобному притекали со всех мест люди разного положения, от князей и бояр до простых и самых нищих.

Всеобщее признание и почитание ни в чём не изменили его: ни его уклада жизни, ни обращения с людьми; он с равною внимательностью и любовью обращался как с князьями, обогащавшими его Обитель, так и с бедняками, питавшимися от монастыря. Всегда оставался простым и кротким наставником, но в редких случаях являлся и суровым судьёй. Так, житие приводит два случая, когда Преподобный явился обличителем.

Один человек обидел бедного своего соседа: отобрал у него откормленного борова и не заплатил договорённой платы. Потерпевший прибегнул к защите Преподобного. Сергий вызвал обидчика и долго усовещевал его. Обидчик обещал тотчас же заплатить, но, возвратясь домой, вновь пожалел денег и не исполнил своего обещания. Когда же он вошёл в клеть, где лежал зарезанный им боров, он увидел, что вся туша изъедена червями, несмотря на зимнее время. Испугался богатей и в ту же минуту понёс деньги сироте, мясо же выбросил на съедение псам.

Другой рассказ - о внезапной слепоте епископа Константинопольского, который хотя и много слышал о чудесах игумена Сергия, но не придавал этим слухам надлежащей веры. Случилось этому епископу быть в Москве по делам церкви, и он решил проверить сам эти слухи и посмотреть на него в Обители.

Обуреваемый сомнением и чувством самопревозношения, он говорил: «Может ли быть, чтобы в сих странах воссиял такой светильник, которому подивились бы и древние Отцы?» В таком настроении ума епископ прибыл в Троицкую Обитель, но, уже приближаясь к Обители, он стал ощущать некий непреодолимый страх и, когда взошёл в монастырь и увидел Сергия, внезапно был поражён слепотою. Преподобный должен был взять его за руку, чтобы провести в келию свою.

Поражённый епископ исповедал Преподобному своё неверие и сомнение своё, и недобрые о нём мысли и просил его об исцелении. Преподобный с молитвою прикоснулся к глазам его - и тот прозрел.

Конечно, случаев таких было множество.

Несомненно, многие и забылись, ибо сам Преподобный умалчивал о них и другим запрещал разглашать. И жизнеописатель мог привести лишь наиболее запоминавшиеся.

Преподобный был также первым духовником братии. Конечно, исповедь эта много способствовала тому внутреннему общению, которое так спаивало его с братией. Наблюдение и любовь к людям дали ему подход к каждой душе и умение извлекать из неё лучшие чувства, что сильно облегчало задачу духовного водительства. Духовное прозрение в истинную сущность учеников руководило им и в определении меры послушания по силам и способностям каждого, ни в чём не насилуя, но всячески охраняя личные свойства их.

Указывается, что он строго наблюдал за исполнением правил общежития как со стороны старших, так и со стороны младших иноков. От старших требовал быть милостивыми и негневливыми, младшей же братии заповедовал исполнять в точности предписанные правила и требования старших.

Иерархическое начало в полной мере проводилось в его Обители, но нигде не указано на насилие над индивидуальностью учеников. Так, когда он очень желал поставить игуменом в основанном им Кержачском монастыре ученика своего Исаакия, но тот предпочёл подвиг молчания, он не настаивал.

Прекрасно сказано у Ключевского: «По последующей самостоятельной деятельности учеников Преподобного Сергия видно, что под его воспитательным руководством лица не обезличивались, каждый оставался сам собою и, становясь на своё место, входил в состав сложного и стройного целого, как в мозаической иконе различные по величине и цвету камешки укладываются под рукою мастера в гармоническое, выразительное изображение».

Многократно отмечается жизнеописателем Епифанием, что слово Преподобного никогда никого не задевало, он говорил и действовал спокойно и более всего старался убедить, но иногда налагал епитимью. В высокой мере он обладал даром внушать уважение к себе и поддерживать в окружающих достойный и высокий дух просто лишь обаянием своего облика.

Не произносил он и длинных проповедей, речь его отличалась краткостью и убедительностью. Часто говорил он притчами, пользуясь самыми простыми и обыденными образами и сравнениями, которые легко запоминались слушателями. Но, прежде всего, Преподобный учил людей своим личным примером, применением Учения в жизни каждого дня.

Труд в его Учении играл огромную, первенствующую роль. Он знал пламенную меру труда, потому непрестанный труд ставился им как условие и средство духовного достижения. Сердцем он прозревал, что труд во имя Светлой Иерархии, во имя ближнего преображается в качестве своём. Так труд был возведён им в священное понятие, неотделимое от духовного самоусовершенствования.

Итак, в лице Сергия — игумена мы имеем образ истинного Вождя, входящего как во внутреннюю, так и во внешнюю жизнь доверившихся ему. Он мог быть снисходительным, но нигде не видно попустительства. Есть свидетельство, что при всей своей мягкости он бывал суров на исповеди. Именно присущая ему великая справедливость покоряла все сердца.

Смирение, которое так часто упоминается в связи с обликом Преподобного, имеет совершенно другое значение, нежели в современном смысле слова. Преподобный был, прежде всего, Строителем, строитель же не может быть смиренником, ибо он знает ответственность.

Многие черты древних событий преломляются совершенно иначе для нас; прежде всего, по причине разного понимания слов. Смирение его было самоотречением, но не самоуничижением, ибо иначе разве мог он явиться духовным наставником столь выдающейся паствы и создать такую мощную духовную твердыню? Разве мог бы он принять ответственность перед всем народом, благословив воинство на страшный бой с вековым врагом Земли Русской?

Он знал силу духа своего, он знал Волю Сил Высших. Мерилом величия духа всегда будет сознательно принятая тяжесть ответственности. И, как мы видим, Преподобный знал эту меру и принял полную чашу.

Также и в труженичестве Сергия на братию, «яко раб купленный», в то время, когда в Обители его порядок был ещё особножитный, многие склонны видеть, и даже сугубо подчеркивать, выявление какого-то особого смирения. Но не справедливее ли видеть в этом действии, помимо священного, воспитательного значения труда, пример великого сотрудничества.

Мудрый Сергий — Строитель понимал, что без сотрудничества не только ничего нельзя построить, но ничто и жить не может, и потому своим личным примером хотел запечатлеть в сознании учеников и приходящих к нему великое значение сотрудничества как в большом, так и в малом.

Подтверждением этому служит введённый им впоследствии в Обители порядок общежитный, при котором каждый трудился не для себя только, но прежде всего для общей пользы. Так было заложено Преподобным начало понимания сотрудничества. Порядок этот был введён им не только в Троицкой Обители, но и во всех других, учреждённых им самим или его учениками.

Можно сказать, что подвижническая жизнь Сергия, своим личным примером введя в жизнь высокое нравственное Учение, отметила Новую Эру в жизни Земли Русской. Благодаря широкому установлению им и учениками его новых обителей, школ суровой подвижнической жизни, сильно поднялась нравственность народа. Возникшие вокруг тихих монастырей — школ целые селения и посады постоянно имели перед собою неповторяемую школу высокого самоотречения и бескорыстного служения ближнему. Разве могла быть одержана победа над страшным врагом, если бы дух народа не был напитан Огненной благодатью, исходившей во всей её неисчерпаемости от его великого Наставника и Заступника?

С притоком некоторых средств, в особенности же с возрастающим числом братии, в жизнь Обители проник и известный элемент разъединения, ибо братия состояла из людей весьма различных по возрасту, состоянию, сословию и по духовному укладу. Мы уже видели, как стоило задержаться возу с хлебом, и братия, избранная и возлюбленная, не верит ни на час. Трудно стало и на реку ходить - и понадобилось сотворение чуда открытия источника. Многим нужна не Благодать, но благоденствие тела. Так, когда Обитель перестала нуждаться, не замедлил вернуться и брат Стефан.

Но ещё большее разногласие возникло, когда Преподобный Сергий, непрестанно заботясь о внутреннем и духовном преуспеянии своей паствы, решил ввести в своей Обители общежитие.

Вначале устав жития в Троицкой Обители на Маковце был особножитным, то есть каждый монах имел свою келью, сам одевал себя и готовил себе пищу, имел даже некоторую собственность в келии, подчиняясь лишь общему для всех игуменскому надзору в делах духовных.

Но с ростом монастыря и братии такое положение становилось затруднительным: разность в положении братии порождала зависть и неурядицы. Преподобный увидел себя вынужденным учредить более строгий порядок, приближавшийся к первохристианским общинам, - все равны и ни у кого нет ничего своего, вся жизнь общинная.

Однажды, в глухую ночь, Преподобный, в великой заботе о духовных чадах своих, бодрствовал на молитве и услышал голос, звавший его:

– Сергие!

Удивился Преподобный необычному зову во нощи, открыл оконце келии и увидел видение дивное. Свет лучезарный как бы струился с неба, и столь блистающ был этот Свет, что яркостью превосходил свет дневной.

– Сергие! Ты молишься о чадах своих, Господь услышал моления твои.

При этом Преподобный увидел множество птиц, «зело прекрасных», прилетевших не только в монастырь, но и вокруг монастыря, и таинственный голос продолжал:

– Смотри и виждь множество иноков, сшедшихся в паству, тобою направляемую. Так умножится стадо учеников твоих и по тебе не оскудеют, аще восхотят стопам твоим последовати.

Сергий, исполненный великой радости духовной, поспешил позвать архимандрита Симона, жившего с ним рядом, который ещё застал конец видения - чудный Свет Небесный.

Несомненно, это видение ещё более укрепило его в задуманном им переустройстве монастырского быта. Введение общежития потребовало расширения и постройки новых зданий.

Конечно, такое нововведение расширяло и усложняло деятельность Преподобного. Теперь он являлся ответственным за весь быт монастыря. Частная собственность была строго воспрещена, что и вызвало главное недовольство среди братии.

Все способные должны были трудиться, и, как мы знаем, Преподобный продолжал подавать пример, исполняя, несмотря на свой высокий сан, самую тяжкую работу, при этом всячески поощряя в братии насаждения духовно — просветительных искусств, как иконопись и списывание книг и расцвечивание их узорами и заставками в красках и золотом.

Так, племянник Сергия Феодор, постриженный ещё в юности, овладел искусством иконописания и перенёс его в Андроников монастырь, в Москву, где жил и знаменитый Андрей Рублёв.

Феодор, племянник Преподобного, был поставлен им впоследствии игуменом Симоновского монастыря. Существует рассказ, как Преподобный, бывая у своего «братанича», к немалому его и всей братии удивлению, прежде всего заходил в хлебню и беседовал часами «о пользе душевной» с юродствующим послушником Кириллом.

Впоследствии Кирилл этот был известен своей подвижнической жизнью и основал знаменитый Кирилло — Белозёрский монастырь. Трудно было усмотреть в юродствующем тогда иноке задатки к великому духовному Строительству, но духовному прозрению Преподобного открыты были тайники души человеческой.

Не преминул Преподобный учредить и странноприимный дом. Все избытки монастырские, по уставу его, шли на питание и подаяние просящим. Есть указание, что первая богадельня в Обители возникла при Сергии и, во всяком случае, он первый положил начало монастырской благотворительности.

Преподобный Сергий ещё с детства был приучен почитать и помогать странникам — богоискателям и свято хранил память о посещении чудесного Старца, предрекшего ему путь его. Потому и учреждение странноприимного дома он считал столь важным, что подкрепил его особым предречением:

– Если сию заповедь мою соблюдёте без роптания, то и по отхождении моём от жития сего Обитель весьма распространится и будет в ней всякое изобилие и на многие лета неразрушима постоит благостью Христовою.

Как красноречиво выражается Епифаний: «Рука Сергиева была простёрта, яко река многоводная, тихая струями».

Если кому случалось в зимнюю стужу быть задержанным в пути метелью и глубокими снегами, то в Обители он находил пристанище и получал всё необходимое; «странные же, и нищие, и болящие многие дни в ней отдыхали в полном довольствии и успокоении». Так, уединённая Обитель Сергиева выдвинулась из дремучих лесов на распутье стезей человеческих, и близ неё пролегла большая дорога от Москвы на северные города.

Князья, воеводы и воинства их, неоднократно проходя мимо гостеприимных врат Обители, заходили и всегда были принимаемы с честью и отпускаемы с обильною пищею. Сергий веровал, что рука дающего не оскудеет, и действительно, слава о чудесах и великом духовном Наставнике широко разошлась за пределы Московского княжества, принося с собою и новые средства для широкого благого Строительства.

Народ обрёл в Преподобном отце Наставника, судью справедливого, целителя как духовных, так и телесных немощей своих, и заступника перед всякого рода утеснителями. Истинно, никто более него не подходил под характеристику Святого Древней Руси - «Земной Ангел и Небесный Человек».

Можно было бы думать, что Троицкая Обитель под управлением уже столь прославленного, благодатного и возлюбленного игумена будет крепка и едина духом и безопасна от всяких внутренних потрясений, но вот случилось происшествие, которое едва не лишило Обитель её Благодатного Покрова и не нарушило само основание её. Возможно, что причиною этого опять-таки явилось недовольство, таившееся среди братии из-за введения общежития. В жизнеописании нет на это определённых указаний, но связано оно со Стефаном, братом Преподобного.

В один субботний день сам Преподобный служил и был в алтаре, Стефан же, брат его, стоял на клиросе. И вот Преподобный слышит голос брата, резко выговаривающий канонарху за какой-то, по его мнению, непорядок в чинопоследовании. На ответ, что так правят службу по указанию самого игумена, Стефан запальчиво, в раздражении произнёс:

– Какой он игумен! Не я ли старше его? Не я ли основал место сие?

При этом произнёс он и другие немирные слова, которые тоже услышал Преподобный «и ина некая изрек, их же не лепо бе».

Дослужив всенощную, Преподобный и виду не подал, что слышал, но в ту же ночь оставил монастырь. Трудно сказать, какая именно мысль побудила его по окончании вечерни тайно удалиться из монастыря. Игуменство с самого начала не привлекало его и скорее тяготило, но, зная всю ясность, всё спокойствие и долготерпение его, невозможно предположить, чтобы поступок брата так повлиял на него, что он оставил Обитель, чуть не собственноручно выстроенную им. Несомненно, более глубокие причины заставили его принять столь острое решение.

Он чувствовал, что тут не один Стефан, но многие среди братии недовольны на него за введение общежития, за многие суровые правила жизни, и решил не разжигать страстей и предоставить иноков их совести.

Вероятно, Высшее Водительство, всегда направлявшее его, и здесь подсказало ему это решение, ибо этим поступком он, с одной стороны, показал пример великого самоотречения, нежелание служить причиною раздора и явить хотя бы намёк на придержание к власти, с другой же - как бы налагал новое испытание на свою духовную паству, чтобы тем ярче выявить негодных и отобрать лучший элемент, а также заложить ещё один духовный очаг.

Итак, глухою ночью вышел он, одинокий, из столь любимой им Обители искать нового Подвига, нового Строительства. И наутро, усталый и запылённый, он у врат Махрищского монастыря, основателем и настоятелем которого был его друг Стефан.

Узнав о прибытии Преподобного Сергия, Стефан велел ударить в «било» и со всею братией спешить ему навстречу. Поклонясь друг другу до земли, ни один не хочет подыматься первым. Наконец, Сергию, как пришедшему, пришлось уступить и благословить Стефана. После продолжительной беседы любви Сергий рассказал ему о происшедшем в его Обители и просил его дать ему проводника для отыскания места для основания нового пустынного жития.

Обойдя многие пустынные места, Преподобный нашёл подходящее место на реке Кержач. Там Преподобный и поселился, и заложил основание храма во имя Благовещения Пречистой Богоматери.

Но недолго оставался он в одиночестве. После его ухода произошло смятение в Обители. Большинство было глубоко огорчено. Наступившее тягостное настроение и безначалие тотчас же после ухода Преподобного настолько потрясло дух подвижников, что некоторые из них стали удаляться в другие монастыри, а наиболее преданные решились искать Преподобного.

Долго странствовали они по необитаемым лесам Владимирской губернии без всякого успеха. Пока, наконец, некоторым из них, шедшим мимо Махрищского монастыря, удалось узнать от братии монастыря о пребывании своего Наставника. В великой радости одни из них немедленно ушли к Сергию на Киржач, другие же поспешили в свою Обитель оповестить скорбевшую братию и пришли позднее. Преподобный по-прежнему с любовью принимал их и вновь строил им кельи.

Он, всю свою жизнь искавший уединения, никогда не мог остаться один; чудесный Огонь, горевший в нём, привлекал к нему хотя бы раз увидевших его. Всю свою жизнь он отказывался от власти, никогда никого ни в чём не приневоливал и более всего любил богомыслие и труд, а люди жаждали его слова, его наставления.

Также никогда ни от кого не ждал он помощи. Для него вся помощь была в нём самом и в Ведущей его Благодати. И, может быть, нигде так ярко не сказалась эта черта «неоскудения духовного», как в его уходе на новое заложение и строение ещё одной духовной твердыни.

Когда разнеслась весть, что Преподобный основывает новую Обитель, много подражателей пришло к нему, монахов и мирских. Князья и бояре дали денежные пособия на устроение нового монастыря. При таком содействии работы по устройству нового общежития и церкви быстро подвигались.

Тем временем старцы, оставшиеся в покинутой Обители, видя, что их великая Обитель с каждым днём пустеет, решили отправиться к митрополиту Алексию с просьбой о воздействии на Преподобного. Святитель обещал им возвратить их игумена и немедленно послал к Сергию двух архимандритов, Герасима и Павла, с посланием, исполненным искреннею любовью и признательностью ко всем подвижническим трудам Преподобного и увещеванием вернуться в Обитель Пресвятой Троицы и утешить плачущую в разлуке братию. «Только не ослушайся нас, и милость Божия и наше благословение всегда пребудут с тобою».

И принял Сергий, не отверг просьбу братии и митрополита, и вернулся в любимую Обитель свою. Святитель Алексий, глубоко чтивший его, немедленно прислал к нему богатую утварь для нового храма, освящённого во имя Благовещения, и вклады и дары для Обители Кержачской. Преподобный назначил своим преемником в новоучреждённой Обители ученика своего Романа и вместе с другими, пришедшими из великой Обители к нему на Киржач, поручил ему хранить правило общежития, сам же вернулся в свою Троицкую Обитель.

Епифаний трогательно описывает это возвращение: «Умилительно было видеть, как одни со слезами радости, другие со слезами раскаяния, ученики бросились к ногам Святого Старца; одни целовали ему руки, другие - ноги, третьи - самую одежду его; иные, как малые дети, забегали вперёд, чтобы налюбоваться на своего желанного Авву*, и крестились от радости; со всех сторон слышались восклицания: «Слава тебе, Боже, обо всём Промышляющий! Слава Тебе, Господе, что сподобил Ты нас, осиротевших было, увидеть нашего Отца».

И Преподобный радовался духом, видя любовь и раскаяние чад своих, утвердившихся в опыте преданности и послушания. Так, Преподобный по своей величайшей кротости и чуждый всякого насилия, изгнавший себя из монастыря, дабы не встать на пути изгонявших его, возвратился в Обитель в новом обаянии своего облика, всеми желанного, всеми возлюбленного Отца и Заступника.

Сергий победил и достиг высшего, оставаясь верным своему основному правилу, что не насилие, но свобода и любовь побеждают. После таких испытаний, после очищения Обители от негодного элемента, жизнь подвижников Троицкой Лавры потекла мирно.

Уже с половины жизни Облик Преподобного вошёл в сознание народа русского как Всенародный Учитель, Заступник и Ободритель. Кто может исчислить, какое множество народа шло к нему со всеми своими нуждами, большими и малыми? Но слава о святости и мудрости Сергия распространилась по всей Руси и помимо воли выдвинула его и на поприще государственной деятельности.

К этому времени устанавливается и его великая дружба со святителем Алексием, утверждённым в звании митрополита всея Руси. Святитель Алексий часто приезжал в Троицкую Обитель отдохнуть и посоветоваться с мудрым Старцем. Эти два великих подвижника, духовно соединённые узами любви и понимания, в полном единении работали на благо народа русского, всячески помогая духовному просвещению и строительству Земли Русской.

Часты в то время были междуусобия среди князей, оспаривавших друг у друга ханский ярлык на великокняжество, и митрополит Алексий неоднократно возлагал на Преподобного труднейшие политические поручения - словом и убеждением усмирить распри удельных князей и привести их к признанию верховной власти князя Московского. И настолько было велико обаяние личности Преподобного, что самые упорные смирялись перед силою и мудростью его слова.

Также около этого времени совершается величайшее дело по распространению и насаждению новых обителей учениками Преподобного. По разным направлениям широко наметились эти ячейки духовной культуры.

В общем, ученики и «собеседники» Преподобного основали до сорока монастырей нового типа, ученики его учеников - ещё около шестидесяти. Из Московской области введённое Святым Сергием монастырское общежитие распространилось на север - в обширную область Поморья и на запад - в области Псковскую и Новогородскую.

Итак, по его почину пустынное житие широко распространилось в Московской Руси. В XV и XVI веках все леса северной Руси населились пустынножителями, духовными чадами и подражателями Преподобного. Около этих уединённых хижин быстро вырастали новые и новые обители. В XV веке в одной Московской Руси было основано до 57-ми пустынных монастырей.

Велико было историческое значение монастырей в деле строительства Российского Государства, ибо по завету Преподобного они основывались в местах пустынных и диких и, конечно, привлекали к себе население, которому было удобнее, и духовно радостнее, и прочнее жить при них. Таким образом, они явились истинными рассадниками жизни и просвещения, своего рода колонизаторами; они развивали земледелие, строительство, насаждали ремёсла и на культуре духа закладывали основу государственности.

Итак, Святой Сергий явился отцом северного русского монашества, основоположником Святой Руси и также предтечею будущих старцев. Но, помимо того, велико было его значение и в общегосударственной жизни народа. Мы видели, как неоднократно он улаживал распри между князьями, грозившие неисчислимыми бедствиями молодому государству.

Он же скрепил своею подписью закон о престолонаследии от отца к сыну, положивший конец междуусобным соискательствам, раздиравшим Землю Русскую. Но апофеозом деятельности Преподобного было его историческое благословение на страшную битву великого князя Дмитрия. Он знал, какое следствие будет иметь его слово, и принял на себя эту ответственность. И следствием этого вдохновения и ободрения была великая победа над вековыми утеснителями.

Победа эта явилась поворотным пунктом в истории молодого Московского Государства. Несмотря на ещё угрожавшее нападение врагов, всё же она настолько укрепила веру народа в свои силы, настолько подняла дух его, что Московское Государство смогло укрепиться, чтобы с течением времени развиться в Великую Державу Всероссийскую.

Но укрепление России не понравилось Орде. И хан Мамай решил похоронить всякую память о России под развалинами и пеплом. Он собрал всю Волжскую Орду, сговорился с литовским князем Ягайло и русским князем Олегом Рязанским и летом, в 1380 году, поставил свою ставку при устье реки Воронежа. Время для Руси настало грозное. Митрополит Алексий уже умер, нового митрополита ещё не было, ибо в церкви происходили смуты соискательства.

И тут выступил во всей силе своего обаяния Преподобный Сергий. Кто же другой мог поднять весь народ и вдохнуть такую несокрушимую веру в правоту дела, следовательно, и в победу? Самый мирный подвижник, чуждый всякому насилию, без колебания благословляет князя и воинство его на Подвиг за правое дело, за народ, за Русь.

18 августа Дмитрий со многими князьями и воеводами едет в Обитель за последним благословением Преподобного перед страшным боем.

– Всё ли ты сделал, все ли меры использовал, чтобы предотвратить страшную битву? – вопрошал Сергий.

И князь ответил, что он всё сделал, но безуспешно.

– Если так, - сказал Сергий, - то врага ждёт конечное погубление, а тебя помощь и слава от Господа. Иде же, Господине, небоязненно. Господь поможет тебе на безбожных врагов, ты победишь враги твоя!

Окрылённый и обнадёженный словами Преподобного, Дмитрий спешит к воинству своему. Преподобный же, проводив князя, почти безвыходно пребывал со своею братией в церкви, посылая всю силу духа своего на помощь великому делу.

Находясь в великом духовном подъёме, Преподобный в прозрении увидел необходимость ещё раз укрепить мужество воинства и решил послать великому князю с собственноручной грамотой двух иноков, подвизавшихся в числе братии, - Александра Пересвета (бывшего боярина Брянского) и Андрея Ослябю (боярина Любечского), мужество которых и искусство воинское было ещё у всех в памяти; за необыкновенную силу они прослыли богатырями.

Тем временем Дмитрий с воинством подошёл к Дону, и воеводы заколебались - переходить ли им Дон, ибо в случае отступления путь будет отрезан. Потому можно себе представить, какое впечатление произвела весть о прибытии таких необычных посланцев с грамотой Преподобного, пророческой и указующей идти вперёд.

Великий Заступник Земли Русской как бы сам посетил и благословил на победу воинство русское. Посещение это в столь важную и решительную минуту повлияло на исход всей битвы. Теперь и самые слабые сердца запылали храбростью и жаждою Подвига. Дмитрий, приняв личное начальство над воинством, смело повёл свои полки на Куликово поле.

Началась общая битва, на громадном по тем временам фронте в десять вёрст. Сергий правильно сказал: «Многим плетутся венки мученические». Их было сплетено немало…»

Преподобный же в эти часы находился со всею братией в церкви, тело его было здесь, но духом он был там, где совершалась судьба России. Перед его духовными очами проходили все перипетии боя, он сообщал братии о ходе битвы, от времени до времени называя имена павших воинов, и тут же читал заупокойные молитвы за них. Наконец, он возвестил о совершенном поражении врагов и воздал со всею братией благодарение Богу.

Предсказание Преподобного Сергия исполнилось. Велико было значение победы. Она ещё больше подняла дух народа, и почитание Преподобного ещё более возросло.

Во второй половине XIV века с православного Востока стало проникать в мир славянский учение Григория Синаита, так называемое, «умное делание», конечная цель которого состояла в установлении постоянного памятования или, вернее, через памятование введение в сердце непрерывного общения с Силами Высшими, для чего давались многие предписания и даже чисто механические приёмы этого умственного достижения.

Нигде не находим указаний, чтобы Преподобный применял это «умное делание» в своём Учении, вернее предположить, что он даже запрещал его. Ибо на личном опыте он знал, что постоянное общение с Иерархией Света достигалось, прежде всего и проще всего, путём раскрытия сердца. Раскрытие же сердца не требовало затраты времени ни на какие упражнения исключительно для себя.

Среди сознательного и священного труда во имя Светлой Иерархии совершалось это любовное раскрытие, и в сердце устанавливался постоянный престол во имя Высшего. В познании сердца, этого великого и единственного двигателя и мерила духовности, Преподобный опередил многих духовных путников. Именно он нашёл силу этого источника и через него приобщился к Миру Огненному, о чём ярко свидетельствуют его пламенные видения.

В условленный день, после совершения литургии, выйдя из северных врат, Сергий обратился к стоящему около них Исаакию и осенил его в благословении на трудный подвиг крестным знамением. И увидел Исаакий, что из Руки Преподобного «исходит пламень и объемлет его». Он стал молчальником, когда же ему хотелось говорить, перед духовными очами его вставал пламень руки Сергия и ограждал его от нарушения обета. Лишь в этом случае и ещё в другом он вынужден был нарушить своё молчание.

Однажды Литургию служили Сергий, брат его Стефан и племянник Феодор; Исаакий и Макарий стояли в церкви. Вот видит Исаакий в алтаре четвёртого, чудного образом, сослужащего им.

По окончании литургии оба ученика обратились к Сергию, прося объяснить виденное ими. Сергий вышел из церкви, не промолвив ни слова, но когда вошёл в келью свою, сказал им:

– Чада мои, если Господь уже открыл вам тайну сию, то и я не могу утаить от вас, что виденный вами был Ангел Господень, и не только теперь, но и всегда бывает такое посещение Божие мне, недостойному, во время совершения Божественной Литургии. Вы же сохраните сие втайне до исхода моего.

В другое время Преподобный также служил Литургию, и в алтаре стоял его ученик, Симон Экклезиарх, и тоже сподобился чудесного видения. Во время пения «Тебе поём» Огонь спал «как бы с неба и ходил по престолу, объемля Светом окрест весь алтарь» и окружая священнодействующего Сергия. При приобщении же им Святых Даров свился божественный Огнь и вошёл внутрь потира. Так Преподобный причастился Огня неопалимого.

Воистину, вся жизнь Преподобного могла быть выражена словами: «Ныне Силы Небесные с нами невидимо служат».

Отмечены в жизнеописании случаи прозорливости Преподобного. Один из них связан с именем друга его - Святителя Стефана Пермского. Чудо это записано за два года до смерти Преподобного. Спеша в столицу по делам церкви, Святитель Стефан, проезжая и находясь в девяти верстах от Троицкой Обители и не имея времени навестить своего друга, велел остановить лошадей и, встав, поклонился в сторону Обители со словами:

– Мир тебе, духовный брат!

Преподобный сидел в это время за трапезой с братией и, духом прозрев такое приветствие, встал, и на глазах удивлённой братии отвесил низкий поклон и произнёс:

– Радуйся и ты, Христов пастырь, мир Божий да пребывает с тобою.

Можно сказать, что вся жизнь Преподобного была постоянным прозрением в далёкое и близкое будущее. Только Огненным напряжением и приобщением достигал он этого трудного качества. Преподобный знал это великое обострение чувств. Все приходившие к нему находили неувядаемую свежесть сердца. И не каким-то особым приёмом, но простым открытием сердца достигал он этого постоянного обострения чувств, преображавшего каждодневность Подвига в радостное и торжественное служение на благо ближнему.

К концу жизни Преподобному Сергию явлено было чудесное видение, неразрывно связанное впоследствии со многими его посмертными чудесами.

Несомненно, у Сергия было глубокое почитание Богоматери. Но более всего, конечно, подтверждает это видение Пречистой на закате дней его. Это благодатное видение явилось как бы завершением всего пройденного им пути Огненного Служения и утвердило созданное им Дело.

В эту незабвенную ночь для Троицкой Обители вся братия спала мирным сном, Святой же Сергий горячо молился перед иконою Божьей Матери. Совершив обычное своё правило, он сел немного отдохнуть. Тут же находился его келейник Михей. Внезапно Преподобный воспрянул и сказал ему:

– Чадо, трезвись и бодрствуй, сейчас имеет быть нам чудесное посещение.

– Се Пречистая грядёт.

Святой Сергий поспешил в сени, и тут осенил его ослепительный Свет, ярче солнечного, и он телесными глазами увидел Царицу Небесную с Апостолами Петром и Иоанном, блиставшими Светом несказанным. Преподобный, не будучи в силах вынести объявшего его трепета, пал на землю. Пречистая прикоснулась к нему рукою и сказала:

– Не ужасайся, избранник Мой. Услышана молитва твоя, не скорби больше об учениках твоих и об Обители своей не скорби более. Ибо отныне она всем будет изобиловать, и при жизни твоей и по смерти твоей неотступна буду Я от Обители твоей.

Сказав это, Пречистая стала невидима.

После этого Посещения и той духовной высоты, которой достиг Преподобный, он уже недолго жил. За полгода до своей кончины Преподобный получил откровение о своём исходе. Призвав братию, он вручил управление Обителью своему ученику преподобному Никону, сам же удалился в келью, в полный затвор, пребывая в безмолвии.

25 сентября 1392 года, на 78-м году от рождения, приобщившись Святых Даров, принесённых в келью его, Святой Сергий благословил собравшуюся вокруг него братию, сказав:

– Вот я отхожу к Богу, меня призывающему, вас же предаю Господу и Его Матери. Она да будет вам прибежищем и стеною крепкою от сетей вражеских, - после чего мирно отошёл.

По свидетельству братии, в момент преставления лик Преподобного озарился Светом и необыкновенное благоухание наполнило келью.

Епифаний, жизнеописатель Преподобного Сергия, дал нам трогательный бытовой облик, сквозь который сияет Свет незримый, но он бессилен, да и вообще, кто может поведать о внутренней духовной жизни Сергия, о её таинственной глубине. Но всё же личный, духовный и неповторяемый опыт Преподобного озаряется для нас его пламенными видениями, они, как Огненные вехи, указуют нам пройденный им Путь в Обитель Горнюю.

Из самих слов, сказанных им свидетелям его огненных видений, можно видеть, что для него самого они были даже обычны. Значит, сколь высоко должно было быть его духовное преображение, чтобы выдерживать такие пламенные проявления общения с Обителью Огненной! Воистину, с Сергием «говорили Горние Силы на языке Огня и Света!». Воистину, он был избранником Высших!

Вся жизнь Преподобного от самого детства носит на себе печать этой избранности. Таинственный схимник, его пророческие слова уже являются первыми вехами его предназначенного Пути.

Нам довелось слышать в устной передаче предание, живущее среди народа, что таинственный схимник передал отроку Варфоломею и чудесный камень, с указанием зарыть его в определённом месте. Нигде не записано, где зарыт камень, но придёт время и будет указано это место. Так ещё живо в народе понимание той духовной силы, которая в течение многих столетий питала Землю Русскую.

Само избрание им места для пустынного жития, не было ли оно также предназначено Руководившими им Силами Горними? Не мог ли духом прозреть чудный юноша всё великое значение этого места? И разве вся последующая жизнь его не есть планомерное раскрытие тайн духовных? И разве не приобщался он «пламени неопаляющего»? Разве не сослужил ему Дух Пламенный? И не преступила ли Сама Пречистая порог сеней кельи его?

Всё это, наряду с его великим самоотречением и приношением всего себя на служение ближним, с принятием на себя ответственности духовного водительства целого народа, страны и Огненным благословением напутствовавшего воинство в решительную битву, духовно с Силами Небесными приобщаясь к ней, делает его облик неповторённо прекрасным, сияющим Мощью Огненной Великого Вождя и Строителя.

Могут спросить: почему же Сергий не последовал за князем на битву? Неужели он не мог покинуть монастырь?

Неужели он считал такую битву недостаточно значительной? Неужели он не желал руководить князем во время битвы?

Конечно, иные соображения остановили Преподобного в монастыре. Если битва была решающей, то и духовное руководство должно было быть чрезвычайным. Лишь на месте, у Престола Огненного, Сергий умножал свою силу. В такую минуту требовалась соединённая мощь Света, и Преподобный сердцем сослужил с Силами Невидимыми. Так, воин Сергий избрал дозорную башню, чтобы нести несменную стражу. Не могут силы возрастать в смятении битвы, но луч Света идёт за воинами из Обители Огненной. Так нужно понимать мудро распределение сил.

Может быть, не сам Сергий остановил себя в монастыре. Может быть, он очень стремился с князем. Может быть, Сослужитель Огненный шепнул ему: «Останься здесь, где уже создан Престол Огненный». Не пребывал ли он всё время битвы в непрестанном бдении, в духовном подъёме и прозрении всего хода битвы? Может быть, он направлял Легионы Небесные на осуществление Новой Зари?

Почему облик Преподобного так мощно запечатлелся в народном сознании?

Почему народ так возлюбил его и поставил превыше других подвижников?

Народ инстинктивно чуял, что вся жизнь Преподобного была самоотверженным служением во благо ближних. Народ чуял, что в сердце его звучала боль Мира, что он всего себя полагал на пользу Мира и тем зажигал своё прозрение.

Ведь немало мужества нужно было, чтобы утвердить государственные дела по своему внутреннему прозрению. Он знал, давая совет великому князю и благословляя его на великую решительную битву, какие последствия будут иметь его указания, и принял на себя ответственность. Принятие ответственности всегда почиталось как испитие Чаши, и Огненный Дух Преподобного знал, как нужна эта Чаша Миру, и принял, и вознес её.

Каждое слово, каждое действие Преподобного носило на себе печать убедительности. Той убедительности, которая даже поверх основной мудрости покоряет себе. Когда каждый в глубине существа своего сознаёт, что так и должно быть и не может быть иначе. Конечно, и это качество, прежде всего, вытекало из Благодати общения с Хранителями Невидимыми, неизменно пребывавшей в сердце его.

Сергий - это живая связь с Миром Огненным!

Может быть, ничто так не приложимо к облику Преподобного, как определение духотворца. Именно, вся жизнь его была непрестанным духотворением. Народ чуял этот священный дар и стекался к нему со всех сторон, чтобы приобщиться и почерпнуть этой незримой и несказуемой мощи. Чем же иначе объяснить то живительное действие, то высоко ободряющее и возносящее влияние, то чувство духовной крепости, которое ощущали и уносили с собою все окружавшие и приходившие к нему?

Так, по преданию тех же безымянных странников, братия утверждала, что около Преподобного всё оживало и даже злаки лучше росли. И не перечесть тех, кто в видениях и во снах получил совет и помощь Преподобного в телесных и духовных нуждах своих. Днём и ночью дух его бодрствовал над возлюбленным народом.

Как Пламень неугасимый и неисчерпаемый, стоит он и сейчас на дозоре, сердцу и духовным очам доступный и зримый.

Множество светильников Земли Русской зажглось около Огня его, ещё больше, может, предстоит… Неисповедимы пути духа…

Из статьи Николая Рериха «Душа народов»:

«Как бы ни болело сердце русское, где бы ни искало оно решения правды, но имя Святого Сергия Радонежского всегда останется тем прибежищем, на которое опирается душа народа. Будет ли это великое имя в Соборе, будет ли оно в музее, будет ли оно в книгохранилище, оно неизменно пребудет в глубинах души народной.

Опять далеко за пределами церковного подвига строительное и просвятительное имя Святого Сергия хранится в сердцах, как драгоценнейший Ковчег Духа. Хранится оно, как прибежище народного сознания в трудные минуты мировых перепутий. Не затемнится в существе своём имя Святого Сергия, не затемнится во множестве других имён - сокровищах души народной, от древних и до многих современных. Тогда, когда нужно, народ опять обращается к выразителю своей сущности…»

И сибирский писатель Георгий Гребенщиков в лекциях своих, посвящённых Преподобному Сергию, знаменательно связывает это великое имя с Сибирью, со славным Строительством и неутомимостью.

Отойдя в Обитель Света, истинную Родину свою, Преподобный не оставил заступничеством своим любимую им паству и Землю Русскую. Неоднократно являлся он кому-либо из братии. Видели его стоящим за всенощным бдением на своём месте, видели благословляющим братию.

На протяжении столетий непрерывный поток людей со всех концов России, всех положений и состояний, стекался ко гробу Преподобного. Множество чудес и исцелений совершалось там, где в сердце нерушимо пребывала живая связь с великим Молитвенником и Печальником Земли Русской.

Одна из величайших святынь Троице-Сергиевой Обители - икона Явления Богоматери Сергию - сопутствовала русским войскам во всех походах и подвигах, принося им ободрение и надежду на помощь и заступничество Небесных Сил.

Но особенно много ободрения и чудес было явлено Преподобным Сергием в тяжкое время Смуты (1607-1613). Троицкая Обитель к этому времени, возвышаясь в духовном и общественном значении, преуспевала и в своём строительстве.

В 1550 году был закончен большой пятиглавый Успенский Собор и вокруг монастыря была сооружена массивная каменная стена с двенадцатью башнями, превратившая монастырь в первоклассную крепость, прикрывавшую дорогу из Москвы в северные города.

Богатства монастыря настолько возросли, что уже с XVI века казна монастырская могла ссужать значительные суммы на нужды государственные. И, конечно, такая крепость, с хранившейся в ней богатой казной, представляла заманчивую добычу для «тушинцев», поляков и литовцев смутного времени.

На эту духовную твердыню и сокровищницу Земли Русской и устремились хищники, и 23-го сентября 1608 года воевода Тушинского царька Пётр Сапега с войском из поляков и литовцев, а также с примкнувшими к ним многочисленными отрядами из тушинцев подошёл к стенам монастыря. Число врагов, по показаниям пленных, простиралось до 30-ти тысяч. Этой вражеской силе защитники Сергиевой Обители могли противопоставить самые незначительные силы.

Царь Василий Иванович прислал в монастырь небольшой отряд под начальством воевод Алексия Голохвастова и князя Долгорукого-Рощи. Кроме того, монастырь вооружил всех своих слуг, служебников и крестьян, и даже братия взялась за оружие. Так что число защитников набралось до 2400 человек. Собралось под защиту монастыря также и всё ближайшее население (между ними были старцы, женщины и дети), что сильно осложняло положение и затрудняло защиту. Враги заняли все дороги, ведущие к монастырю, своими заставами.

Со своей стороны, осаждённые энергично готовились к обороне. Воеводы, совместно с архимандритом и соборными старцами, привели всех защитников к крестному целованию у Раки Преподобного Сергия с обещанием крепко и непоколебимо стоять против врагов. Сказание об осаде монастыря повествует о многократных явлениях Преподобного Сергия архимандриту Иосафу и пономарю Иринарху с предупреждениями об опасности и обещаниями помощи.

30-го сентября враги повели на монастырь приступ со всех четырёх сторон. Вражеская артиллерия осыпала монастырь ядрами. Но Преподобный хранил Обитель свою. Ядра упадали в пустые места или в пруд и сравнительно мало вреда причиняли осаждённым. После длительного и жестокого боя враг отступил с большими потерями. Враги решили перейти к правильной осаде крепости и, установив орудия, укрепив их рвами и окопами, начали обстрел монастыря из 63-х орудий.

Немало приступов было сделано врагами, и неизменно Преподобный в видениях предупреждал о каждой опасности. Так, накануне одного сильного приступа пономарь Иринарх видел, как Святой Сергий ходил по ограде и кропил её святой водой. Защитники, предупреждённые таким чудесным образом, окрылялись духом и неизменно отбивали все нападения, нанося существенный урон неприятелю. Отчаявшись взять монастырь приступом, враг стал вести подкоп под монастырь. Осаждённым стало известно о подкопе под стены монастырские. Каждую минуту им грозила страшная гибель.

В эти тяжкие дни Преподобный Сергий явился архимандриту Иосафу. После усердной молитвы Иосаф впал в дремоту, и вот видит он, что Преподобный с воздетыми руками слёзно молится. Окончив молитву, он обратился к Иосафу и сказал ему:

– Встань, брат, бдите и молитеся, да не внидите в напасть.

Следовавшая за этим вылазка дала первые сведения о подкопе. Вскоре после этого архимандрит Иосаф вновь имел видение. Совершая у себя в келии правило, он задремал, и вот снова приходит к нему Преподобный и говорит:

– Встань, не скорби, но в радости вознеси молитвы, ибо о всех вас молится Богу Пресвятая Богородица…

Последовавшая за этим видением вылазка 9 ноября оказалась чрезвычайно удачной для защитников: было обнаружено устье подкопа. Два крестьянина подмонастырского села Клементьева, Никон Шилов и Слота, взорвали подкоп, геройски пожертвовав собою для спасения Обители. Так, дозором Преподобного, осаждённым ещё раз удалось избежать страшной гибели.

В эти грозные дни Преподобный Сергий являлся не только бывшим в святой Обители, но также и тушинским казакам, осаждавшим Лавру. Один казак из неприятельского войска пришёл в монастырь и рассказал о явлениях Преподобного.

Многие из них видели, как по монастырским стенам ходили два светозарных Старца, похожие по описанию на чудотворцев Сергия и Никона. Один из них кадил монастырь, другой кропил его святой водою. В одну ночь Преподобный явился во сне многим врагам и предрёк им гибель. Некоторые казаки, устрашённые этими явлениями, оставили лагерь врагов и ушли домой.

Между тем, наступила зима и заставила врагов прекратить частые нападения. Но обрушилась новая беда. От тесноты, грязи, дурной пищи и загрязнённой воды в монастыре развилась цинга. Небольшие силы защитников уменьшались с каждым днём, могущих носить оружие осталось не более тысячи. Но дивно хранима была Обитель Преподобного!

Всё же, по мере поредения рядов защитников, уныние начало овладевать слабейшими и стали даже раздаваться голоса, что лучше сдаться врагу добровольно, ибо нельзя уже послать в Москву за помощью, которая бы подоспела к весне, к возобновлению военных действий.

И снова, по преданию, Преподобный, чтобы поддержать мужество и ободрить малодушных, явился пономарю Иринарху и сказал ему:

– Скажи братии и всем ратным людям: зачем скорбеть о том, что невозможно послать весть в Москву? Сегодня, в третьем часу ночи, я послал от себя в Москву, в дом Пречистой Богородицы и ко всем Московским чудотворцам, трёх моих учеников: Михея, Варфоломея и Наума. Враги видели посланных, спросите: почему они не схватили их?

Иринарх рассказал об этом видении. Все стали расспрашивать стражу - не видел ли кто посланных из монастыря? Выяснилось, что неприятельская стража действительно видела трёх старцев и стала их преследовать, надеясь быстро настигнуть их, так как кони под старцами были очень плохи. Но преследовавшие обманулись: кони под старцами неслись, как будто крылатые. Враги не смогли нагнать их.

В это время в Обители был один больной старец. Услыхав о чуде, он стал размышлять, на каких таких конях были посланные Сергием старцы и действительно ли всё это было? Тогда явился ему Преподобный и сказал, что он послал старцев на трёх слепых лошадях, которые вследствие недостатка корма были выпущены за монастырскую ограду. После чего он исцелил старца от болезни и вместе с тем от неверия.

По преданию, в этот самый день в Москве видели едущего старца, за которым следовало двенадцать возов, наполненных печёным хлебом. Москва тогда тоже была осаждена врагами и терпела нужду в хлебе. Старец с возами и спутниками направлялся к Богоявленскому монастырю, где тогда было лаврское подворье. Видевшие это дивились и недоумевали:

– Кто этот Старец и его спутники, и как прошли они сквозь неприятельское войско?

Старец же приветливо отвечал:

– Всё из дома Пресвятой и Живоначальной Троицы.

Когда же его спросили, что происходит в Обители Преподобного Сергия, старец отвечал:

– Не предаст Господь имени своего в поношение, только сами вы, братие, не смущайтесь и не предавайтесь отчаянию.

Между тем, по Москве стал распространяться слух о прибывших из Обители Сергия. Сам царь Василий спрашивал, почему к нему не привели их? Множество народа стало стекаться к Богоявленскому монастырю, но там никто не видел прибывших. Когда же в этом монастыре оказалось вдруг большое изобилие хлеба, тогда поняли, что то было явление Преподобного Сергия.

Так в народном сознании преломлялась духовная помощь Преподобного.

Заступничество Преподобного Сергия спасло его Обитель от разорения. Разбитые несколько раз после шестнадцатимесячной осады враги, в страхе перед наступившим на них войском князя Скопина-Шуйского, отступили от стен Троицкой Лавры.

Необычайные видения, всегда связанные с обликом Преподобного Сергия, начали проявляться повсеместно среди людей самого различного положения в самый тяжёлый период Смутного времени, и они в том числе вызвали в народе подъём религиозного чувства величайшего напряжения, при котором чудо освобождения и очищения Московского Государства сделалось возможным.

Так, один из главных героев освобождения Козьма Минин указывал, что источник его решимости поднять ополчение таился в чудесном троекратном ему видении Преподобного. В сонном видении явился ему великий Чудотворец и велел собирать казну для ратных людей и идти с ними очищать Государство Московское от разбойников. Пробудившись, Козьма в страхе стал размышлять о видении, но, полагая, что собирание войска не его дело, не знал, на что решиться.

Спустя немного времени Преподобный вторично явился ему, но и после того Козьма пребывал в нерешительности.

Тогда Преподобный в третий раз явился ему и сказал:

– Не говорил ли я тебе, чтобы ты собирал ратных людей, чтобы ты шёл на освобождение Земли Русской от врагов. Не бойся того, что старшие не пойдут за тобою, младшие охотно исполнят это, и благое дело будет иметь добрый конец.

Последнее видение повергло Козьму в такой трепет, что он даже занемог, но больше сомневаться уже не мог и ревностно принялся за Указанное великое дело.

Сергий - Духотворец! Сергий - живая связь с Миром Высшим!

Если пламенный Облик его общечеловечен, то дело, сложенное им, есть дело строения Государства Русского. На всех поворотных пунктах истории, при всех потрясениях, обрушивавшихся на Землю Русскую, неизречённая мощь Преподобного и твердыня духовной Культуры, им заложенная, стоят нерушимым оплотом сил духовных.

Мы видели, как на протяжении столетий мощь Преподобного неотступно питала и хранила любимую им Землю Русскую.

Но история повторяется, и кто может сказать, что наступившие с началом XX столетия годы развала, гонения и кощунственного разрушения святынь снова не сменятся великим, ещё небывалым духовным подъёмом, который в стихийности своей превысит все до него бывшие подвиги?

«Одним из отличительных признаков великого народа, - говорит Ключевский, - служит его способность подниматься на ноги после падения. Как бы ни было тяжко его унижение, но пробьёт урочный час, он соберёт свои растерянные нравственные силы и воплотит их в одном великом человеке или в нескольких великих людях, которые и выведут его на покинутую им, временно, прямую историческую дорогу».

Через многие тяжкие испытания прошла Земля Русская, но все они лишь послужили к её очищению и возвеличению - так было, так будет. Сильна Россия мощью Светоносного Вождя и Хранителя своего! Кто может сказать, что Мощь Его, неотступно стоящая на дозоре, не ждёт Срока, записанного в Скрижалях Небесных?

Уже неизречённые касания Его достигают многих сердец, и трепещут они в радостном предчувствии Новой Зари. Вновь, как в грозное время очищения Московского Государства от разбойников, повсюду встают видения Преподобного. Разнообразны они: вот Он в Вихре Огненном, вот Один в сиянии серебряном, с поднятой чашей; вот в сопровождении двух сподвижников, низко опущены схимы на лики их; вот стан, во мгле серебристой, не видать конца — края его, и стяг Преподобного реет высоко над ним; вот благовесть несётся незримая, толпы народа спешат, праздничны одежды; вот слышен призыв Его пламенный, звучит в нём радость победы великой, радость грядущему мощному Строительству!

Пробьёт Час, Свыше предуказанный, и народ Земли Русской в порыве любви пламенной к Родине своей, в Подвиге духа, подымется под стягом Преподобного против безбожных за Святыню Отечества, за достоинство своё, за благо народов!

Отче Сергий Дивный, с Тобою идём, с Тобою ПОБЕДИМ!

«Жизнь бесталанна без героя», - так гласит устами народа древняя мудрость. Так утверждает Закон Эволюции. В дни разрушений, в дни неслыханных озлоблений и всякого надругания и кощунства, когда высшей культуре духа, а следовательно, и эволюции всего человечества грозит гибель, не должно ли понятие это зажечь сознание и сердца не только лучших умов человечества, но захватить все лучшие силы народов?

Уже во многих странах встают облики вождей и героев, ибо душа народов тоскует о Вожде Светлого Будущего. Но тёмные в ярости саморазрушения продолжают восставать, кощунствовать и скрежетать против всякого понятия Героя и Вождя.

Свет и тьма! Резко обозначилась грань между Светом и тьмою!

Неприемлем Вождь и Герой для тёмного сознания, ибо Вождь идёт за Светом Высшим, за Светом, влекущим в Будущее.

Истинный Вождь есть воплощение Указа Высшего. В таком Вожде, как в фокусе, сходятся Веления Света и чаяния народа. Такой Вождь идёт, осенённый Знанием Высшим, и милосердие и строительство - доспехи его.

Таким Вождём был Преподобный Сергий. Вдохнув героический дух в народ, Он устремил его в Будущее. Таким Вождём остаётся Он и сейчас, ибо нерасторжима связь Великих Духов с Делом и Подвигом их жизни.

Осиянный Светом Несказуемым, стоит Он, невидимо Видимый, на ступеньках великой Лестницы Иерархии Света, готовый в указанный Час устремить легионы Светлых Сил, готовый благословить народ свой и Вождя его земного на новый Подвиг.

(Из сборника «Знамя Преподобного Сергия Радонежского»)

О Сергии придется ещё много сказать.

Церковники поспешили облечь Его в золотые ризы и спрятать от народа за монастырской оградой. Но удалось им это только частично, ибо народ почитал Его и почитает, несмотря ни на что. Его канонизировали, возведя на церковный Олимп, и тем как бы умалили Его чисто общественную, политическую и государственную деятельность.

А Он Был именно выдающимся общественным деятелем. Он Понял поворотный момент в истории Русской Земли и Повернул её ход в должном направлении, взяв на себя великую ответственность за исход битвы на Куликовом поле. Он Благословил на неё князя Дмитрия и его рать.

Надо было почувствовать и понять этот решающий поворотный момент и положить свой духовный авторитет на Чашу весов истории. И Он это Сделал.

Золотые ризы, одетые на Него церковью позднее, не смогли скрыть того факта, что Он Был простой человек и великий труженик. Когда какой-то Его почитатель пришёл, чтобы побеседовать с Ним, он не смог отличить Его по одежде от других членов Его Общины: так бедно и неприметно был Он одет.

Неверно называть Лавру его времени монастырём, точнее считать её трудовой Общиной, трудовой коммуной, ибо в основе её лежал труд. Он Принимал деятельное участие в делах Московского государства, помогая князю Советами, и Лавра являлась как бы духовным центром освобождающегося от татарского ига народа. Недаром назван был Он Воеводою Земли Русской. И если убрать с Его Лика налёт церковничества, то увидите под ним государственного, политического и общественного деятеля и Вождя, стоявшего на страже родной Земли, взявшего на свои плечи ответственность за её судьбы.

Нелишне вспомнить и то, как в смутное время лавра встала на защиту Руси и что Сергий не раз Являлся её защитникам, вдохновляя их на ратный Подвиг.

Его можно также назвать и покровителем истинного искусства, ибо Андрей Рублёв был Его учеником и близким Его сотрудником.

Многое можно ещё сказать об этом Великом Духе, но время еще не пришло. Вспомним всех, кто жизнью своей утверждал строительство Земли Русской.

Так твёрдо скажите всем, кто любит свою Великую Родину — мать. (Грани А.Й., т.8, 203)

Недавно мы отметили 700-летие со дня рождения спасителя и вдохновителя, игумена и воеводы Земли Русской, преподобного Сергия Радонежского. А с эзотерической точки зрения — столько времени прошло с момента проявления Владыки на физическом плане на территории России с целью начала отбора людей Будущего и формирования шестой расы в целом. И очаг новой, обетованной Земли для их размещения и творческой деятельности Им был обозначен как Святая Русь.

И в связи с этой великой целью, которая не меркла на протяжении всех этих веков, но наоборот – находила в умах и сердцах людей новое своё наполнение, Его напутствие каждому к нему приходящему с личной проблемой был предельно прост, и в то же время необычайно глубок по внутреннему наполнению. «Помоги России!» — говорил Сергий всем страждущим, зная, что их персональные заботы и искания будут удовлетворены, если на первое место в своем сознании они поставят интересы общего Блага в лице процветания не просто общей для всех Родины, но служение грядущей Святой Руси.

Этот призыв к самоотверженному служению был подхвачен и пронесён через века передовыми людьми России, среди которых выделяется целая плеяда художников, композиторов, писателей и других деятелей культуры, определивших своим творчеством Золотой и Серебряный века русской культуры. Ими были также полководцы и простые воины, а также все путешественники, исследователи и первооткрыватели, инженеры и учёные в разных сферах, которые радели о благе и процветании России и клали на алтарь этого дела все лучшие свои думы, жизненные силы, года и даже жизни.

Все они, подчас не осознавая этого, объединялись и были движимы вперёд мощным магнетизмом под ещё невидимое, но непрестанно и непреложно собирающее под свою сень, своё крыло и свою эгиду Великое Знамя Преподобного Сергия, которое в наступившем этапе мы определяем как Знамя Мира и Знамя культуры, и называемое так в связи с вышедшими на первый план новыми его задачами по великому строительству. Поэтому, каждое наше деяние по утверждению всё новых элементов культуры в своей жизни явится своеобразным ответствием на призыв Владыки: «Помогите строить Мою Страну!»

Пробьёт час, Свыше предуказанный, и народ Земли Русской в порыве любви пламенной к родине своей, в подвиге духа, подымется под стягом Преподобного против безбожных за Святыню отечества, за достоинство своё, за благо народов! Отче Сергие, Дивный, с Тобою идём, с Тобою ПОБЕДИМ!

В лихое время для России,
Когда судьба в кольце тревог,
Дарован Сергий Божьей силой
На утверждённый небом срок.

Примером жизненного свода
Он Русь на подвиг вдохновил.
Он поднял светлый дух народа
И веру в Бога укрепил.

Нашла в степи свою могилу
Орды несметной тёмной рать.
Страну же нашу защитила
Руки божественной печать.

Молитвой Сергий Преподобный
Князей Москвы благословил.
И стала Русь в веках свободной,
Победный излучая пыл.

Слово на обретение мощей Преподобного Сергия , игумена Радонежского, всея России чудотворца.

И кости твоя утучнеют , и будут яко вертоград напоен, и яко источник, емуже не оскуде вода; и кости твоя прозябнут яко трава, и разботеют , и наследят роды родов (Ис . 58, 11) — так ублажает праведников великий пророк Божий Исаия .

Дорогие братия и сестры! Завтра все православные христиане, и особенно Троице-Сергиева Лавра, будут торжественно праздновать память Преподобного Сергия , воспоминая обретение честных его мощей. Вот уже почти шестьсот лет прошло со дня кончины Преподобного, и мощи его до сих пор почивают нетленными, источая исцеления и творя бесчисленные чудеса.

Не задавались ли вы вопросом: для чего прославляет Господь Бог мощи святых Своих угодников прежде всеобщего воздаяния и знаменует их нетлением и чудесами? Господь Бог прославляет мощи святых Своих в награду за их земные труды и подвиги, которыми они угодили Ему. Господу угодно было, чтобы за труды, болезни и подвиги, которые они подъяли и понесли ради Него и по вере в Него, получили они награду не только на Небе, где души их наслаждаются и блаженствуют в постоянном лицезрении Его, но чтобы они чествовались и на земле, славились и восхвалялись между верными сынами Церкви. Своими духовными подвигами и благочестивой жизнью они сделались особенно близкими к Богу и отмечены Им особенной благодатью и милостью. Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам (Ин . 15, 14), — говорил Спаситель Своим апостолам.

Угодники Божии настолько очистились от всякой страсти и порока, что Дух Святый вселялся в них, как в предочищенные сосуды, и пребывал в них всегда, потому они и именуются богоносными отцами. Будучи напоены силой Божией, они этой же силой при посредстве собственного подвига очищали тела свои от греха — причины смерти и тления; этой же силой Божией они и по смерти сохраняются от тления. Их тела освящаются и проницаются силой Христовой подобно тому, как сосуд, в котором долго хранится благовонная масть, заимствует от нее силу благоухания.

Поэтому Святая Церковь еще с древних времен особенно чтила останки святых, устанавливая в честь их обретения или перенесения праздники, воздвигая над ними храмы и алтари, употребляла антиминсы со святыми мощами, без которых невозможно совершать Божественную литургию; воздавала им честь лобызанием и поклонением им, возжжением пред ними светильников и каждением фимиама, если были они прославлены нетлением и чудесами.

Прославляет Господь Бог святых угодников Своих и награждает их нетлением и чудесами для нашего преимущественно назидания и утешения. Во-первых, во свидетельство истинности и спасительности нашей веры и Церкви, а во-вторых, во утверждение нас в вере и благочестивой жизни. Стремясь к богоугодной жизни и святости, Божии святые явили нам высоту христианской жизни и добродетели и необыкновенную твердость, мужество и чистоту веры. А потому они и служат украшением и славой Церкви, столпами нашей веры. Они, как светозарные светильники, ярко блистают в Церкви Христовой красотой своих подвигов и добрых дел и далеко распространяют свет ее правой и истинной веры перед всеми другими народами.

Поэтому и Господь, прославляя их и отличая особенной Своей благодатью, прославляет через них Свою Святую Церковь, святую православную веру. Нам же через них Господь дает урок подражать их вере и благочестию. Он показывает нам, что вера, которой они спаслись и которую мы содержим, есть правая вера и что дела и подвиги, которыми они послужили Ему в своей жизни, действительно богоугодны и спасительны. Они, таким образом, освещают нам истинный путь христианской жизни и спасения, дабы, взирающе на скончание их жительства, мы подражали их вере.

Кроме того, нетление мощей святых угодников Божиих убеждает нас, что смерть побеждена. Свет Воскресения Христова показал всему миру, что владычество диавола ниспровергнуто Крестом Христовым и царство смерти разрушено. Но очень часто этот свет, — свет, не мерцающий при окружающем нас мраке, скрывается от нас, и наша все еще колеблющаяся вера с недоумением спрашивает: «Где же победа над смертью, если она сама побеждает всех, если и после Воскресения Христова люди так же умирают, как умирали и прежде?» Правда, Господь наш Иисус Христос разрешает это недоумение, говоря: Аз есмь воскрешение и живот; веруяй в Мя , аще и умрет, оживет (Ин . 11, 25). Грядет час, и ныне есть, егда мертвии услышат глас Сына Божия и услышавше оживут (Ин . 5, 25). Но когда это будет и как это будет? Как мертвые восстанут со своими телами? Подобные вопросы рождаются в душе каждого здравомыслящего человека, когда видит он, что тело человеческое после смерти превращается в горсть праха, развеваемого ветром.

Так что нет ничего удивительного в том, что и самые утешительные евангельские обетования в очах маловерия покрываются как бы неким мраком. Для рассеяния сего мрака, для оживления в нас веры в обетования евангельские и благоволит Господь являть в Церкви Своей постоянное чудо нетления среди всеобщего тления и смерти. И один лишь взгляд на бренное тело, целые века пребывающее благодатью Божией нетленным, уничтожает все сомнения: здесь не веруешь, а видишь, что для Всемогущего Бога вся возможна (Мф . 19, 26). При этом чуде нет места вопросу, как возможно бессмертие нашего тела. Подойди и увидишь. Не какое-либо чуждое нам тело, а тело подобострастного нам, по слову Божию, человека пребывает нетленным и по смерти. По этому же слову Божию, и наше тленное тело облечется в нетление, и мертвенное сие облечется в бессмертие, и сама смерть будет побеждена жизнию (см.: 1 Кор . 15, 53-54).

Нетление мощей поучает нас и благочестивой жизни в мире сем. Не одна наша смерть, но и наша жизнь покрыта мраком, для рассеяния которого необходим свет свыше. Кто мы и откуда? Зачем рождаемся и живем? Что будет с нами по смерти? Как жить и действовать согласно своему назначению и цели своего бытия? Подобные вопросы теснятся в душе и остаются для человеческого ума неразрешимой загадкой.

Правда, Господь Бог, искупивший нас от смерти, не оставил нас в неведении и о нашей жизни. Он указал нам цель нашего бытия в Самом Себе, а верный путь к сей цели указал в законе Своем. Но хитрый враг наш устроил множество распутий порока, приятных и гладких на вид. Блаженство небесное закрыто от нас непроницаемой завесой смерти, а наслаждения и блага мира всегда перед нашими глазами. Праведники чаще всего проводят жизнь в лишениях, скорбях и слезах, а грешники наслаждаются и блаженствуют. Какое сердце не поколеблется при этом обольщении! Сколько нужно мужества, чтобы устоять против этих козней диавольских ! Какая нужна сила веры, чтобы, презрев видимое, устремиться всей силой духа к невидимому!

И вот милосердный Господь для укрепления нашей немощи, для оживления нашей веры в будущую жизнь в нетлении тел святых угодников благоволит являть нам видимое и осязаемое доказательство тех наград, которые ожидают по смерти всех, кто творит волю Его. И мы уже отныне не веруем, но видим, что не один конец праведному и грешному и что упование праведных безсмертия исполнено, а пути грешных прямо ведут на дно адово (ср .: Прем. 3, 4).

Прославляет, наконец, Господь Бог мощи Своих угодников и для того, чтобы даровать нам в них и через них источник благодатной помощи и исцелений , являя тем самым Свою великую милость. В мире так много бывает безысходного горя, тяжких бед и страданий, непредотвратимых несчастий и неизлечимых недугов, что всякая земная помощь бывает бессильна. И вот Господь Бог, не желая оставить верных Своих чад без всякой надежды на помощь и в полном отчаянии, благоволит даровать нам помощь свыше — особенную, Небесную, превышающую всякие законы и чин естества.

Эту помощь Свою Господь являет нам часто через святые мощи Своих угодников. Мы слышали повествования о том, как часто больные, отчаявшиеся уже в самой жизни своей, у мощей Преподобного Сергия выздоравливают и возвращаются снова к жизни.

Так в 1643 году в Лавре Преподобного Сергия был один рабочий, который занимался изготовлением медной и оловянной посуды, по имени Григорий. Он внезапно лишился рассудка, перестал узнавать своих знакомых, произносил нелепые слова и оглашал воздух страшными криками. Его не могли сдерживать даже втроем. Он причинял всем много беспокойства. Наконец, окованный железными цепями, он был приведен к цельбоносным мощам Преподобного Сергия , где родные и знакомые и братия Лавры молились за него. Будучи приводим к мощам несколько раз, он постепенно стал приходить в сознание и в конце концов совершенно выздоровел благодаря Господу, творящему дивные Свои дела через мощи Своего угодника, Преподобного Сергия .

Бесчисленны чудеса, дорогие братия и сестры, совершающиеся от мощей Преподобного, и все они служат в наше утешение, облегчение и помощь, так что истинный сын Церкви не может приходить в безнадежие и отчаиваться в своих безысходных, казалось бы, бедствиях и скорбях . У него есть твердая надежда на помощь сверхъестественную, благодатную, для которой нет ничего невозможного и которая даруется туне , по одной только вере. Мощи Преподобного Сергия — поистине многоветвистый и многоплодный вертоград в Церкви Христовой, которым красуется она, под благодатную сень которого стекаются все верующие, все обремененные и изнемогающие. Покрывают мощи сии покровом благодатной помощи и исцелений всех, с верою к ним притекающих.

Будем и мы прибегать под сень мощей Преподобного Сергия , прося его молитв, заступления и покрова от всех враг видимых и невидимых, а главное — вечного спасения. Будем, благоговейно почитая , поклоняться святым мощам Преподобного, поклоняясь вместе с тем Духу Святому, в них обитающему. И не лишит нас Преподобный скорой своей помощи, потребной для нашего телесного и душевного спасения. И мы тогда с еще большим дерзновением будем взывать к нему с любовью: Преподобне отче наш Сергие , моли Бога о нас! Аминь.

Архимандрит КИРИЛЛ (Павлов)

Глубоко почитаются православными христианами нашей страны такие известные святые, как Николай Чудотворец , Спиридон Тримифунтский , Пантелеимон исцелитель, Иоанн Воин, мученик Трифон. Мы настолько привыкли считать их «своими», русскими, что часто совершенно забываем об их иноземной принадлежности. Впрочем, это не имеет никакого значения: святой на то и святой, что помогает всем истинно верующим без привязки к национальности. Однако стоит помнить и об отечественных слугах Господних. К примеру, Сергий Радонежский – очень сильный святой. 18 мая Церковь отмечает один из праздников, ему посвященных: обретение честных мощей преподобного.

Детство подвижника

Сергий Радонежский, в миру Варфоломей появился на свет в селе Варницы, что под Ростовом Великим, 3 мая 1314 года. Его родители Кирилл и Мария были знатного происхождения благочестивые бояре. Новорожденный с первых дней своей жизни стал постничать: по средам и пятницам мать не могла накормить малыша – тот попросту не принимал грудь. То же самое происходило, когда Мария ела мясо.

В семь лет Варфоломей начал учиться грамоте. Вместе с ним образование получали также братья мальчика: младший Петр и старший Стефан. Последние весьма успешно постигали премудрости науки, а Варфоломею учение давалось с большим трудом. Посему будущий святой часто становился предметом насмешек сверстников. В связи с этим обстоятельством Варфоломей то и дело молился Богу о даровании ему разумения в учебе.

И просил не зря. Как-то раз мальчик выполнял поручение отца: шел в поле за лошадьми. На пути ему повстречался молящийся под дубом старец-инок – то был Ангел Господень, посланный Варфоломею в ответ на мольбы отрока. Мальчик, завидев монаха, остановился, совершил поклон и стал дожидаться окончания молитвы. Ангел сотворил над ребенком благословение, поцеловал его и произнес такие слова: «Отныне Бог дает тебе, дитя мое, уразуметь грамоту, ты превзойдешь своих братьев и сверстников». После старец дал отроку частицу просфоры и хотел уже пойти своей дорогой. Но Варфоломей стал просить нового знакомого встретиться с его родителями. Инок не отказал мальчику и, придя в дом Кирилла и Марии, велел будущему святому читать Псалтирь. Варфоломей к удивлению родителей стал читать быстро, без ошибок, не спотыкаясь. Перед уходом монах сказал: «Велик будет ваш сын пред Богом и людьми. Он станет избранной обителью Святого Духа».

С тех пор жизнь Варфоломея совершенно переменилась. Теперь он получал от своего обучения полноценную отдачу в виде отличных результатов, не испытывал трудности в понимании содержания книг, в том числе духовных. Мальчик стал еще ближе к Богу, чем был до знаменательного случая, произошедшего с ним. Он усердно молился, ел только хлеб да пил воду, а в постные дни вовсе отказывался от пищи.

Духовный путь

После смерти родителей Варфоломей вместе с братом Стефаном удалился в лес. Там они возвели келию, после - церковь. Спустя короткое время Стефан оставил брата и ушел в монастырь. Варфоломей же продолжал свою отшельническую жизнь в одиночестве, а в 1337 году постригся в монахи с именем Сергий в Хотьковской обители «у Покрова». Чуть позже о святом узнали другие иноки. Они избрали Сергия своим руководителем. Так появилось братство из 12-ти монахов, которое положило начало основанию знаменитой Троице-Сергиевой Лавры.

В 1354 году преподобный был посвящен епископом Волынским Афанасием в иеромонахи, а чуть позже – в сан игумена. Это еще более укрепило Сергия на его духовном пути. Он также заботился о братии своей обители, еще более ревностно служил Господу. Вскоре о святом прослышали в Царьграде, и тот получил от самого патриарха Филофея грамоту с благословением превратить обитель в общежительный монастырь. По совету святителя Алексия Московского был введен строгий устав. Инокам это не понравилось, и преподобный Сергий покинул свою обитель. На реке Киржач его усилиями вырос монастырь в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. Однако монахи Троице-Сергиевой Лавры вскоре уразумели, что натворили, и взмолились к святителю Алексию о возвращении прежнего настоятеля. Так преподобный Сергий вновь очутился в своей обители, оставив в новом монастыре за главного одного из учеников.

Много совершил святой чудес при жизни. Он воскрешал мертвых, исцелял больных, помогал мудрыми советами отчаявшимся. Слава о божественной силе подвижника быстро распространилась далеко от места пребывания преподобного Сергия. К нему шли толпы нуждающихся, и никто не уходил от подвижника не утешенным. К слову, восхищение, которое выказывали святому люди, никак не отразилось на поведении и мировоззрении праведника: Сергий оставался кроток, смиренен и чист помыслами.

В свое время подвижник благословил князя Димитрия Донского на сражение с татарским полчищем. Он дал в помощь правителю двух своих иноков и предрек князю победу. Так и случилось: 8 сентября 1380 года недруги проиграли русским в Куликовской битве.

Смерть святого

За 6 месяцев до кончины Бог открыл преподобному Сергию время завершения им земного существования. Тогда святой собрал своих учеников и при свидетелях поручил правление обителью преподобному Никону. В сентябре 1391 года он заболел и слег. Перед самой смертью Сергий вновь собрал своих подопечных и произнес назидательную речь. Она была наполнена простотой, добротой, силой, светом и главное – любовью. Любовью к тем, кого он оставил на грешной земле. Иноки со скорбью и душевной болью внимали речам старца. Им было особенно горько услышать отказ наставника в просьбе устроить могилу преподобного в храме монастыря.

Перед самым исходом души старец причастился Христовых Тайн. Он умер с молитвой на устах. Это случилось 25 сентября 1392 года. Сразу же после кончины праведника братия ощутила разлитое по келии благоухание. Старшие из иноков сообщили о горестном событии митрополиту Киприану. Тот разрешил братии похоронить преподобного вопреки его воле в храме. В последний путь праведника провожало большое количество народа. Люди плакали и молились, не желая сдерживать чувства.

Обретение мощей

Прошло 30 лет. Как-то раз одному благочестивому христианину, жившему недалеко от места предполагаемого возведения храма во имя Живоначальной Троицы, явился святой Сергий. Преподобный велел передать инокам своей обители и настоятелю следующее: «Вскую мя остависте толико время во гробе, землею покровена, воде утесняющей тело мое?». Игумен Никон расценил эти слова как желание старца явить людям свои мощи. Перед возведением уже упомянутого храма во время копания рвов им в присутствии духовенства были обретены останки святого. Данное событие свершилось 5 июля 1422 года. Когда открыли гроб с телом, все почувствовали благоухание. Мощи были обнаружены совершенно нетленными, одежда – целой. На время тело поместили в деревянной Троицкой церкви. В 1426 году был освящен каменный Троицкий собор, над росписью которого работали

18 июля 2014 года вся Православная Церковь и весь православный мир отмечал 700-летие со дня рождения преподобного Сергия Радонежского.
Преподобный Сергий традиционно считается молитвенным защитником Руси. Много святых прославлено на Руси, но только преподобного Сергия Радонежского называли игуменом Русской Земли. Почему? Потому что он совершил великий труд в деле объединения всех русских сил. Его духовные труды и подвиги по своим сущностным характеристикам являются носителями фундаментальных ценностей Святой Руси.

Святитель ДИМИТРИЙ РОСТОВСКИЙ

ЖИТИЕ И ЧУДЕСА ПРЕПОДОБНОГО СЕРГИЯ, РАДОНЕЖСКОГО ЧУДОТВОРЦА

Преподобный и богоносный отец наш Сергий родился в Ростовской области от благочестивых родителей Кирилла и Марии. Еще от чрева матери Бог избрал его на служение Себе. Незадолго до его рождения мать его в воскресный день, по своему обычаю, пришла к литургии в церковь. Пред началом чтения святого Евангелия младенец во чреве ее так громко вскрикнул, что голос его слышали все стоявшие в храме; во время Херувимской песни младенец вскрикнул во второй раз; а когда священник произнес "Святая Святым", – в третий раз послышался из утробы матери голос младенца. Из сего уразумели все, что произойдет на свет великий светильник миру и служитель Пресвятой Троицы. Подобно тому как пред Божией Матерью радостно взыграл во чреве св. Иоанн Предтеча (Лк.1:41), так и сей младенец взыграл пред Господом во святом Его храме. При сем чуде мать преподобного была объята страхом и ужасом; сильно также были удивлены все слышавшие голос. Когда наступил день рождения, Бог даровал Марии сына, коему нарекли имя Варфоломей. С первых же дней своей жизни младенец показал себя строгим постником. Родители и окружающие младенца стали замечать, что он не питался молоком матери по средам и пятницам; не прикасался он к сосцам матери и в другие дни, когда ей случалось употреблять в пищу мясо; заметив сие, мать вовсе отказалась от мясной пищи.

Достигнув семилетнего возраста, Варфоломей был отдан родителями в ученье грамоте; вместе с ним учились и два его брата, старший Стефан и младший Петр. Они учились хорошо и делали большие успехи, а Варфоломей далеко отставал от них: трудно давалось ему ученье, и хотя учитель занимался с ним весьма усердно, тем не менее он мало успевал.
Сие было по смотрению Божию, дабы дитя получило разум книжный не от людей, но от Бога. Сильно печалился о том Варфоломей, горячо и со слезами молился, чтобы Бог даровал ему разумение грамоты. И Господь внял молитве, исходившей из глубины сердца благочестивого отрока.

Однажды отец послал Варфоломея за лошадьми; привыкший безпрекословно повиноваться воле своих родителей, отрок тотчас же отправился; такое поручение тем более приходилось ему по душе, что он всегда любил уединение и безмолвие. Его путь проходил лесом; здесь он встретил некоторого инока, или скорее посланного Богом ангела в иноческом образе; он стоял среди леса и творил молитву. Варфоломей приблизился к старцу и, поклонившись ему, стал ожидать, пока тот не окончит своей молитвы. По окончании ее, старец благословил отрока, облобызал его и спросил, что ему нужно.

Варфоломей отвечал:
– Я отдан, отче, в книжное обучение, но мало разумею, что говорит мне мой учитель; очень скорблю я о сем и не знаю, что мне делать.
Сказав сие, отрок попросил старца, чтобы он помолился о нем Господу. Инок исполнил просьбу Варфоломея. Окончив молитву, он благословил отрока и сказал:
– Отныне Бог даст тебе, дитя мое, уразуметь то, что нужно, так что ты и других можешь поучать.
При сем старец достал сосудец и дал Варфоломею как бы некоторую частицу от просфоры; он велел ему вкусить, говоря:
– Возьми, чадо, и съешь; сие дается тебе в знамение благодати Божией и для разумения Святого Писания. Не смотри на то, что сия частица так мала: велика будет радость твоя, если вкусишь от нее.
После сего старец хотел было продолжать свой путь, но обрадованный отрок стал усердно просить инока посетить дом его родителей.
– Не минуй дома нашего, – умолял Варфоломей, – не лиши и родителей моих твоего святого благословения.
Уважавшие иноков родители Варфоломея с честью встретили желанного гостя. Они стали предлагать ему пищу, но он отвечал, что следует прежде вкусить пищи духовной – и когда все начали молиться, старец велел читать Варфоломею псалмы.
– Я не умею, отче, – отвечал отрок.
Но инок пророчески произнес:
– Отныне Господь дарует тебе знание грамоты.
И действительно, отрок тотчас же начал стройно читать псалмы. Родители его сильно дивились такой перемене, совершившейся с их сыном.
При прощании старец сказал родителям святого:
– Велик будет сын ваш пред Богом и людьми, он станет некогда избранной обителью Святого Духа и служителем Пресвятой Троицы.

Подобно тому как земля, обильно напоенная дождем, бывает плодоносна, так и святой отрок с того времени без всякого затруднения читал книги и понимал всё написанное в них; легко давалась ему грамота, ибо отверз ему ум к уразумению Писаний (Лк.24:45). Отрок возрастал летами, а с тем вместе возрастал разумом и добродетелью. Рано почувствовал он любовь к молитве, с самых юных лет познал сладость в беседе с Богом; посему так ревностно стал посещать храм Божий, что не пропускал ни одной службы. Не любил он детских игр и старательно избегал их; не по сердцу ему приходились веселье и смех сверстников, ибо он знал, что "худые сообщества развращают добрые нравы" (1Кор.15:33). Твердо он помнил, что "начало мудрости – страх Господень" (Пс.110:10), и посему всегда старался научиться сей мудрости. С особенным тщанием и ревностью он предавался чтению Божественных и Священных книг. Зная, что воздержанием лучше всего побеждаются страсти, юный отрок наложил на себя строгий пост: по средам и пятницам он ничего не вкушал, а в прочие дни питался только хлебом и водою.

Так возненавидел он свою плоть, чтобы спасти свою душу. Если ему встречался кто-либо из неимущих, то Варфоломей радостно делился с ним своей одеждой и всячески старался послужить ему. Не будучи еще в монастыре, он вел иноческую жизнь, так что все изумлялись, видя такое воздержание и благочестие юноши. Сначала мать, безпокоясь за здоровье своего сына, уговаривала его, чтобы он оставил столь суровый образ жизни. Но благоразумный отрок смиренно ответствовал своей матери:
– Не отклоняй меня от воздержания, ибо оно так сладостно и полезно для моей души.
Удивившись мудрому ответу, мать не желала более препятствовать доброму намерению сына. Так, смиряя воздержанием свою плоть, Варфоломей не выходил из воли родителей.

Между тем Кирилл и Мария переселились из вышеупомянутого города Ростова в местность, называвшуюся "Радонеж"; сие произошло не потому, чтобы то место было известно, или чем-нибудь знаменито, но так благоизволил Бог: на сем именно месте Ему угодно было прославить Своего усердного служителя.
Варфоломей, коему было тогда около 15 лет от роду, также последовал за своими родителями в Радонеж. Братья его к тому времени уже женились, Когда юноше исполнилось 20 лет, он стал просить своих родителей, чтобы они благословили его постричься в иноки: уже давно стремился он посвятить себя Господу. Хотя родители его и ставили выше всего иноческую жизнь, однако просили сына подождать некоторое время.
– Чадо, – говорили они ему, – ты знаешь, что мы стары; уже недалек конец жизни нашей, и нет кроме тебя никого, кто бы послужил нам на старости; потерпи еще немного времени, предай нас погребению, и тогда уже никто не возбранит тебе исполнить свое заветное желание.

Варфоломей, как покорный и любящий сын, повиновался воле своих родителей и усердно старался успокоить их старость, чтобы заслужить их молитвы и благословения. Незадолго до кончины Кирилл и Мария приняли иночество в Покровском-Хотьковом монастыре, отстоявшем верстах в трех от Радонежа. Сюда также пришел овдовевший около того времени старший брат Варфоломея – Стефан и вступил в число иноков. Немного спустя родители святого юноши, один вскоре после другого, с миром преставились ко Господу и были погребены в сем монастыре.
Братья после смерти родителей провели здесь сорок дней, вознося усердные молитвы Господу о упокоении новопреставленных рабов Божиих. Всё свое имущество Кирилл и Мария оставили Варфоломею. Видя преставление своих родителей, преподобный так размышлял сам с собою: "Я смертен, и тоже умру, как и родители мои". Раздумывая таким образом о кратковременности сей жизни, благоразумный отрок раздал всё имущество родителей, ничего не оставив для себя; даже для пропитания он ничего не удержал себе, ибо уповал на Бога, "дающего хлеб алчущим" (Пс.145:7).

Стремясь к отшельничеству, Варфоломей вместе с братом своим Стефаном отправился отыскивать место, удобное для пустынной жизни. Долго братья ходили по окрестным лесам, пока не пришли туда, где ныне возвышается монастырь Пресвятой Троицы, столь прославленный именем преподобного Сергия. Место сие в то время было покрыто густым, дремучим лесом, которого не касалась рука человека; ни одна дорога не пролегала чрез сей лес, ни одно жилище не стояло в нем, лишь только звери да птицы обитали здесь. С горячей молитвою обратились к Богу братья, призывая Божие благословение на место будущего обитания, и предавали Его святой воле свою судьбу.
Устроив хижину, они стали ревностно подвизаться и молиться Богу. Воздвигли они также небольшую церковь и с общего согласия решили освятить ее во имя Пресвятой Троицы; для сего они пошли в Москву и просили митрополита Феогноста, чтобы он дал свое благословение на освящение церкви. Святитель ласково их встретил и послал с ними священнослужителей освятить церковь. Так скромно было положено основание Свято-Троицкого монастыря.

С усердием и неусыпным рвением предался теперь Варфоломей духовным подвигам: великой радостью был объят юный подвижник, когда увидел, что исполнилось заветное его желание.
Старший же брат его Стефан, тяготясь жизнью в таком пустынном месте, оставил Варфоломея, переселился в Москву в Богоявленский монастырь и здесь сблизился с Алексием, бывшим потом митрополитом Московским.
Оставшись в совершенном одиночестве, Варфоломей еще более стал приготовляться к иноческой жизни; лишь только тогда, как укрепился он в трудах и подвигах и приучил себя к строгому исполнению правил монашеских, он решил принять иноческое пострижение.
В то время к нему пришел один игумен, по имени Митрофан; он и постриг в иноческий чин блаженного Варфоломея на двадцать третьем году его жизни. Обряд пострижения был совершен в день памяти святых мучеников Сергия и Вакха, и Варфоломею было дано имя Сергий.

После пострижения Митрофан совершил Божественную литургию в церкви Пресвятой Троицы и сподобил нового инока причащения Святых Христовых Таин; в сие самое время церковь исполнилась необычайного благоухания, которое распространялось даже за стенами храма. Семь дней новопостриженный инок неисходно пребывал в церкви. Каждый день Митрофан совершал литургию и приобщал его Святых Тела и Крови Господних. За всё сие время пищею Сергия была просфора, даваемая ему ежедневно Митрофаном. Всё время Сергий проводил в молитве и богомыслии, постоянно взывал к Богу из глубины своего чистого сердца, славословил великое имя Господне, воспевал псалмы Давидовы и песни духовные: он весь был объят радостью, и душа его горела Божественным огнем и благочестивой ревностью. Пробыв несколько дней с Сергием, Митрофан сказал ему:
– Чадо, я оставляю сие место и предаю тебя в руки Божии; Господь да будет твоим заступником и хранителем.
И провидя будущее, он предрек:
– На месте сем Бог воздвигнет большую и славную обитель, где будет прославляться великое и страшное имя Его и просияет добродетель.

Сотворив молитву и преподав несколько наставлений об иноческой жизни, Митрофан удалился. Святой Сергий, оставшись на том месте один, ревностно подвизался, умерщвлял свою плоть постом, бдением и многоразличными трудами; а во время лютой зимы, когда от мороза трескалась земля, переносил он стужу в одной одежде. Особенно много скорбей и искушений испытал он от бесов в начале своего одиночества в пустыне. С ожесточением ополчились на инока невидимые враги; не терпя его подвигов, они хотели устрашить святого для того, чтобы он покинул то место. Они обращались то в зверей, то в змей. Сергий же отгонял их молитвою: призывая имя Господне, он разрушал как тонкую паутину бесовские наваждения. Однажды ночью бесы, как бы целым воинством, грозно приблизились к нему и со страшной яростью кричали:
– Уйди с сего места, уйди, иначе ты погибнешь лютою смертью!
Когда бесы произносили сии слова, из уст их вырывался пламень. Преподобный же,
вооружившись молитвою, отогнал силу вражию и, славословя Бога, пребывал там без
всякого опасения.

Однажды, когда отшельник читал ночью правило, вдруг из леса поднялся шум; бесы во множестве опять окружили келлию и с угрозами кричали преподобному Сергию:
– Уйди же отсюда, зачем ты пришел в сию лесную глушь? Чего ты ищешь? не надейся более жить здесь, сам видишь – место сие пусто и непроходимо! Разве ты не боишься умереть с голоду или погибнуть от рук разбойников?
Такими словами устрашали бесы преподобного, но тщетны были все усилия их: святой помолился Господу, и тотчас же исчезло бесовское полчище.
После сих видений не так страшен был для подвижника вид диких зверей; мимо его одинокой келлии пробегали стаи голодных волков, готовых растерзать инока, заходили сюда и медведи. Но сила молитвы и здесь спасала пустынника. Однажды преподобный Сергий заметил перед своей келлией медведя; видя, что медведь очень голоден, он сжалился над зверем, вынес ему кусок хлеба и положил его на пень. С тех пор медведь стал часто приходить к келии, ожидал обычного подаяния и с кротостью смотрел на святого; преподобный Сергий делился с ним пищей, часто даже отдавал ему последний кусок. И дикий зверь сделался настолько кроток, что повиновался даже слову святого.

Так Господь не оставлял Своего угодника в пустыне: с ним Он был во всех скорбях и искушениях, помогал ему, ободрял и подкреплял усердного и верного раба Своего.
Между тем о преподобном стала повсюду распространяться слава. Одни говорили о его строгом воздержании, трудолюбии и прочих подвигах, другие удивлялись его простоте и незлобию, иные рассказывали о его власти над злыми духами, – и все поражались его смирением и душевной чистотой. Посему многие из окрестных городов и селений начали стекаться к преподобному. Кто обращался к нему за советом, кто желал насладиться его душеспасительной беседой. Всякий находил у него добрый совет, всякий возвращался от него утешенным и успокоенным, у всякого на душе становилось светлее: так действовали кроткие и благодатные слова, коими Сергий встречал всех приходивших к нему за советом или за благочестивым наставлением. Преподобный с любовью принимал всех; некоторые просили даже у него позволения жить вместе с ним, но святой отговаривал их, указывая на трудности иноческого жития.
– Места сии, – говорил преподобный, – пустынны и дики, много лишений предстоит нам здесь.

Проникнутые глубоким чувством уважения к святому, пришельцы сии просили лишь об одном, чтобы Сергий позволил им поселиться здесь. Видя твердость их намерения и крепкую решимость посвятить себя Богу, преподобный должен был уступить их просьбам. Вскоре под руководством преподобного собралось двенадцать человек, и долго не изменялось сие число: если кого-либо из братий постигала кончина, то на его место приходил другой, так что многие усматривали в сем числе совпадение: число учеников преподобного было такое же, каково было число учеников Господа нашего Иисуса Христа; иные же сравнивали его с числом двенадцати колен Израилевых. Пришедшие построили 12 келий. Сергий вместе с братией обнес келии деревянным тыном. Так возник монастырь, существующий по благодати Божией доныне.
Тихо и мирно проходила подвижническая жизнь пустынников; ежедневно они собирались в свою небольшую церковь и здесь возносили Господу усердные молитвы; семь раз в день принимала церковь под свой кров иноков: они совершали здесь полунощницу, утреню, третий, шестой и девятый час, вечерню и повечерие, а для совершения Божественной литургии приглашали к себе из ближайших сел священника.

Спустя год после того, как пришли к Сергию братия, поселился в новооснованной обители и вышеупомянутый священноинок Митрофан, совершивший обряд пострижения над преподобным Сергием; с радостью он был встречен братией, и был единодушно всеми избран игуменом. Иноки радовались, что теперь стало возможно совершать литургию гораздо чаще, чем прежде. Но Митрофан вскоре предал Господу свою душу. Тогда братия стали просить преподобного, чтобы он принял на себя сан священства и был бы у них игуменом. Сергий отказался от сего: он хотел подражать Господу и быть всем слугою; сам он построил несколько келлии, выкопал колодезь, носил воду и ставил ее у келии каждого брата, рубил дрова, пек хлебы, шил одежду, готовил пищу и исполнял смиренно другие работы. Свободное от трудов время Сергий посвящал молитве и посту, питался одним только хлебом и водой и то в небольшом количестве, каждую ночь он проводил в молитве и бдении, лишь на краткое время забывался сном.

К величайшему удивлению всех, столь суровая жизнь не только не ослабляла здоровья подвижника, но даже как будто укрепляла его тело и придавала ему силы для новых еще больших подвигов. Своим воздержанием, смирением и благочестивой жизнью преподобный Сергий подавал пример всей братии. С удивлением взирали отшельники на сего "ангела во плоти" и всеми силами старались подражать ему; так же, как и он, пребывали они в посте, молитве и постоянных трудах: то шили одежды, то переписывали книги, то возделывали небольшие свои огороды и исполняли другие подобные работы. Совершенное равенство было в монастыре, но выше всех стоял преподобный: он был первым подвижником в сей обители или, лучше сказать, первым и последним, ибо многие в его время и после подвизались здесь, но никто не может сравниться с ним: он сиял как луна среди звезд. Слава о его подвижнической жизни всё росла, укреплялась и распространялась: брат его Стефан привел к нему своего двенадцатилетнего сына Иоанна; отрок, услышав о святой жизни Сергия, возгорел желанием последовать ему; он принял пострижение и был наречен Феодором; в сей обители Феодор прожил около 22 лет и занимался икон описанием.

Прошло более десяти лет с тех пор, как пришли к Сергию первые сподвижники, и с каждым днем всё сильнее чувствовалась нужда в игумене и иерее. Приглашать к себе священников было не всегда возможно, да и нужен был руководитель, облеченный властью игуменскою. Не было другого лица, более достойного занять такое место, кроме основателя сей обители, но преподобный Сергий страшился игуменства: не начальником, а последним иноком желал он быть в монастыре, основанном его трудами. Наконец отшельники, собравшись вместе, пришли к преподобному и сказали:
– Отче, не можем мы жить без игумена, желаем, чтобы ты был нашим наставником и руководителем, мы хоти приходить к тебе с покаянием и, открывая пред тобою все наши помышления, всякий день получать от тебя разрешение наших грехов. Совершай у нас святую литургию, дабы мы из честных рук твоих приобщались Божественных Таин.

Сильно и долго отказывался Сергий:
– Братия мои, – говорил он, – у меня и помысла никогда не было об игуменстве, одного желает душа моя – окончить дни свои простым иноком. Не принуждайте же вы меня. Лучше предоставим всё сие Богу; пусть Он Сам откроет нам Свою волю, и тогда увидим, что нам делать.
Но иноки продолжали неотступно просить преподобного, чтобы он исполнил их желание, и говорили:
– Если ты не хочешь заботиться о душах наших и быть нашим пастырем, т все мы принуждены будем оставить сие место и нарушить обет, данный нами; тогда нам придется блуждать подобно овцам без пастыря.
Еще долго убеждали, просили и даже настаивали иноки. Наконец, тронутый и побежденный их мольбами, святой отправился с двумя старцами в Переяславль Залесский к Афанасию, епископу Волынскому, ибо последний, по случаю отъезда святого Алексия митрополита в Царьград, управлял тогда делами митрополии. Святитель ласково принял подвижника, о коем уже давно дошли до него слухи. Облобызав его, он долго беседовал с ним о спасении души. По окончании беседы преподобный Сергий смиренно поклонился Афанасию и стал просить у него игумена. На сию просьбу святитель ответствовал:
– Отныне будь отцом и игуменом для братии, тобою же собранной в новой обители Живоначальной Троицы!

Так он посвятил преподобного Сергия сначала в иеродиакона, затем рукоположил в иеромонаха; с величайшим благоговением, весь исполненный страха и умиления совершал Сергий первую литургию, после коей и был поставлен во игумена. Афанасий долго беседовал с новопоставленным игуменом и сказал ему:
– Чадо, теперь ты воспринял великий сан священничества, знай же, что тебе подобает по заповеди великого Апостола "Мы, сильные, должны сносить немощи безсильных и не себе угождать" (Рим.15:1); помни слово его: "Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов" (Гал.6:2).
После сего святитель Афанасий, облобызав и благословив преподобного, отпустил его с миром в обитель Пресвятой Троицы. С ликованием встретили своего первого игумена пустынножители, они вышли навстречу своему наставнику и отцу и с сыновней любовью поклонились ему. Радовался и игумен, видя своих духовных чад.

Придя в церковь, он обратился ко Господу с усердной молитвою и просил, чтобы Бог благословил его, послал ему всесильную помощь в новом, трудном служении. Помолившись, преподобный обратился к братии с словом поучения, побуждал иноков не ослабевать в подвигах, просил у них содействия себе и в первый раз преподал им свое игуменское благословение.
Просто и немногословно было его наставление, но своей ясностью и убедительностью оно навсегда укоренилось в сердцах людей. Впрочем, преподобный не столько действовал словом, сколько самой своею жизнью показывал всем добрый пример. Став игуменом, он не только не изменил своей прежней строгости, но еще с большею ревностью стал исполнять все правила монашеские; постоянно носил он в сердце своем слова Спасителя: "кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом" (Мрк.10:44).
Ежедневно совершал он Божественную литургию, всегда сам приготовлял просфоры; молол для них собственноручно пшеницу и исполнял всякие другие работы. Особенно любимым трудом преподобного было печение просфор, до сего дела никого другого он не допускал, хотя многие из братии и желали бы взять на себя сей труд. Первым он приходил в церковь, где стоял прямо, никогда не позволял себе ни прислониться к стене, ни сесть; последним уходил из храма Божия; неусыпно и с любовью поучал он братию, убеждал ее следовать стопам великих подвижников Божиих, жития коих он часто рассказывал своим духовным чадам. Так ревностно пас он свое словесное стадо, наставляя его на путь спасения и молитвою прогоняя от него мысленных волков.

По прошествии некоторого времени, бесы, не терпя добродетельной жизни святого, снова стали восставать на него. Обратившись в змей, они вползли в его келию в таком большом количестве, что покрыли весь пол. Тогда блаженный обратился с молитвой ко Господу и со слезам просил избавить его от диавольского наваждения, и тотчас бесы исчезли как дым. С сего времени Бог даровал своему угоднику такую власть над нечистыми духами, что они даже приблизиться к преподобному не осмеливались.
Долгое время братии в монастыре было 12 человек. Но вот приходит из Смоленска архимандрит по имени Симеон. Отказавшись от видного положения, с чувством глубокого смирения Симеон просил преподобного принять его как простого инока. Сильно был тронут такой просьбой Сергий и с любовью принял прибывшего. Архимандрит Симеон принес с собою много имущества и передал его преподобному для того, чтобы святой мог построить более обширный храм. На пожертвование Симеона преподобный, с Божиею помощью, скоро построил новую церковь, расширил монастырь и вместе с своею братией славословил Бога день и ночь.

С того времени многие стали собираться к преподобному Сергию, чтобы под руководством сего славного подвижника спасать свои души; с любовью принимал святой игумен всех приходящих, но, зная на опыте трудность монашеской жизни, не скоро постригал их. Обыкновенно он приказывал облечь приходившего в длинную одежду из черного сукна и повелевал ему исполнять вместе с прочими иноками какое-либо послушание. Так поступал он для того, чтобы вновь прибывший мог узнать весь устав монастырский; лишь после долгого испытания преподобный Сергий постригал прибывшего в мантию и давал клобук.
Принимая иноков после столько тщательного испытания, святой и потом заботился о их жизни. Так преподобный строго запрещал инокам после повечерия выходить из своих келий или вступать в беседу друг с другом; каждый из них должен был в сие время пребывать в своей келии, занимаясь рукоделием или молясь.

Поздно вечером, особенно в темные и долгие ночи, неутомимый и ревностный игумен, после келейной молитвы, совершал обход келлий и через оконце смотрел, чем кто занят. Если он заставал инока или творящим молитву, или занимающимся рукоделием, или читающим душеспасительные книги, то с радостью воссылал о нем Богу молитвы, и просил, чтобы Господь подкрепил его. Если же он слышал недозволенную беседу или заставал кого-либо за суетным занятием, то, постучав в дверь или окно, отходил далее. На следующий же день он призывал к себе такого инока и вступал с ним в беседу. Послушный инок сознавался, просил прощения, и Сергий с отеческою любовию прощал его, на не покоряющегося же он налагал епитимию. Так преподобный Сергий заботился о вверенном ему стаде, так умел он соединять кротость со строгостью. Истинным пастырем был он для иноков своей обители.

Удаленная от жилищ, отрезанная от всего света глухим, дремучим лесом, изобиловавшим всякими дикими зверями, обитель сия не могла рассчитывать на помощь людскую. Часто у братии не было вина для совершения Божественной литургии, и они были принуждаемы с глубоким чувством сожаления лишать себя и сего духовного утешения; часто не хватало пшеницы для просфор или фимиама для каждения, воска для свеч, елея для лампад, – тогда иноки зажигали лучины и при таком освещении совершали службы в церкви. В бедно и скудно освещенном храме они сами грели и пламенели любовью к Богу яснее самых ярких свеч.

Проста и несложна была внешняя жизнь иноков, также просто было и всё, что их окружало и чем они пользовались, но величественна была простота сия: сосуды, кои употреблялись для таинства Причащения, были сделаны из дерева, облачение было из простой крашенины, богослужебные книги писались на бересте. Иногда иноки сей обители, где тогда еще не было общежития, терпели в пище недостаток; даже сам игумен нередко испытывал нужду.
Так однажды у преподобного не оставалось ни одного куска хлеба, да и во всем монастыре была скудость в пище; выходить же из обители для того, чтобы просить пропитания у мирян, преподобный строго запрещал инокам: он требовал, чтобы они возлагали надежду на Бога, питающего всякое дыхание, и у Него с верою просили бы всего благопотребного, а что он повелевал братии, то и сам выполнял без всякого опущения. Посему три дня терпел святой. Но на рассвете четвертого дня он, томимый голодом, взяв топор, пришел к одному старцу, живущему в сем монастыре, по имени Даниилу, и сказал ему:

– Я слышал, старче, что ты хочешь пристроить сени к своей келии; желаю, чтобы руки мои не оставались праздными, посему и пришел к тебе, позволь мне построить сени.
На сие Данил отвечал:
– Да, я уже давно желаю сделать сени, даже заготовил всё необходимое; жду только плотника из деревни; поручить же такое дело тебе я не решаюсь, ибо тебя нужно и вознаградить хорошо.
Но Сергий сказал, что ему нужно только несколько кусков старого, заплесневевшего хлеба. Тогда старец вынес решето с кусками хлеба, но преподобный сказал:
– Не сделав работы, я не беру платы.
Затем он с рвением принялся за работу; целый день занимался сим делом и, с Божией помощью, кончил его. Лишь вечером на заходе солнца он принял хлеб; помолившись, святой стал вкушать его, причем некоторые иноки заметили, что из уст преподобного вылетает пыль от хлеба, покрытого плесенью. Видя сие, пустынножители дивились его смирению и терпению.

Как-то в другой раз случилось оскудение в пище; два дня переносили сие лишение иноки; наконец, один из них, сильно страдая от голода, стал роптать на святого, говоря:
– Доколе ты будешь запрещать нам выходить из монастыря и просить того, что для нас необходимо? Еще одну ночь мы перетерпим, а утром уйдем отсюда, чтобы нам не умереть с голода.
Святой утешал братию, напоминал им подвиги святых отцов, указывал, как ради Христа они терпели голод, жажду, испытывали много лишений; привел он им слова Христовы: "Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их" (Мф.6:26).

– Если же Он питает птиц, – говорил святой, – то неужели не может подать пищу нам? Вот теперь время терпения, мы же ропщем. Если мы перенесем кратковременное испытание с благодарностью, то сие самое искушение послужит нам на большую пользу; ведь, и золото не бывает без огня чисто.
При сем он пророчески произнес:
– Теперь у нас на короткое время случилось оскудение, но утром будет изобилие.

И предсказание святого сбылось: на следующий день утром от одного неизвестного человека было прислано в монастырь множество свежеиспеченных хлебова, рыбы и других недавно приготовленных яств. Доставившие всё сие говорили:
– Вот это христолюбец прислал авве Сергию и братии, живущей с ним.
Тогда иноки стали просить посланных вкусить с ними пищи, но те отказались, сказав, что им приказано немедленно вернуться обратно, – и поспешно удалились из обители. Пустынники, увидя обилие привезенных яств, поняли, что Господь посетил их Своею милостью, и, возблагодарив горячо Бога, устроили трапезу: при сем иноки сильно были поражены необычайной мягкостью и необыкновенным вкусом хлеба. На долго было достаточно для братии сих яств. Преподобный игумен, воспользовавшись сим случаем для наставления иноков, сказал, поучая их:
– Братия, смотрите и удивляйтесь, какое воздаяние посылает Бог за терпение: "Восстань, Господи, Боже [мой], вознеси руку Твою, не забудь угнетенных [не забудет убогих своих до конца]" (Пс.9:33). Он никогда не оставит сего святого места и живущих на нем Своих рабов, служащих Ему день и ночь.

Часто и в других случаях сказывалась отеческая заботливость преподобного о своей братии и его величайшее смирение, как сие видно из следующего.
Прибыв в пустыню, преподобный Сергий поселился на безводном месте. Не без намерения остановился здесь святой: нося издалека воду, он тем самым хотел сделать свой труд еще большим, ибо стремился всё сильнее изнурить свою плоть. Когда же, по Божию благоизволению, умножилась братия и образовался монастырь, то в воде стал замечаться большой недостаток, ее приходилось носить издалека и с большими затруднениями. Посему некоторые стали роптать на святого, говоря:
– Зачем ты, не разбирая, поселился на сем месте? Зачем, когда здесь нет поблизости воды, ты устроил обитель?
Преподобный на сии упреки смиренно отвечал:
– Братия, я желал один безмолвствовать на сем месте, Богу же было угодно, чтобы здесь возникла обитель. Он может даровать нам и воду, только не изнемогайте духом и молитесь с верою: ведь, если Он в пустыне извел воду из камня непокорному народу еврейскому, то тем более не оставит вас, усердно служащих Ему.

После сего он однажды взял с собой одного из братии, и тайно сошел с ним в чащу, находившуюся под монастырем, где никогда не было проточной воды. Найдя во рве немного дождевой воды, святой преклонил колена и стал так молиться:
– Боже, Отче Господа нашего Иисуса Христа, сотворивший небо и землю и всё видимое и невидимое, создавший человека и не хотящий смерти грешника, молим Тебя мы, грешные и недостойные рабы Твои, услыши нас в час сей и яви славу Твою; как в пустыне через Моисея чудодействовала крепкая десница Твоя, источив из камня воду, так и здесь яви силу Твою, – Творец неба и земли, даруй нам воду на месте сем, и да разумеют все, что Ты внемлешь молящимся Тебе и воссылающим славу Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и во веки веков. Аминь.
Тогда внезапно забил обильный источник. Сильно поражена была братия; ропот недовольных сменился чувством благоговения пред святым игуменом; иноки даже стали называть сей источник "Сергиевым". Но смиренному подвижнику было тяжело прославление людское; посему он сказал:
– Не я, братия, дал вам сию воду, но сам Господь послал ее нам недостойным. Посему не называйте его моим именем.
Внимая сим словам своего наставника, братия перестала называть тот источник "Сергиевым".

С того времени иноки уже не испытывали более недостатка в воде, но брали воду из сего источника для всех монастырских потребностей; и часто почерпающие сию воду с верою получали от нее исцеление.
Уже не мало лет прошло с тех пор, как преподобный Сергий положил основание обители. Святая жизнь сего великого подвижника не могла остаться незаметной, и вот многие люди стали селиться в тех места, сплошь покрытых дремучим лесом; многие стали обращаться к преподобному, прося его молитв и благословения; многие из поселян стали часто приходить в монастырь и доставлять необходимое для пропитания.

Молва о святом всё более возрастала и увеличивалась. Много различных чудес совершил преподобный еще при жизни. Господь даровал Своему угоднику необыкновенную чудодейственную силу: так однажды преподобный воскресил мертвого. Сие произошло следующим образом: в окрестностях обители жил один муж питавший к Сергию великую веру; единственный сын его был одержим неизлечимою болезнью; твердо надеясь, что святой исцелит его сына, сей поселянин отправился к преподобному. Но в то время, как он пришел в келию святого и стал просить его помочь болящему, отрок, изнуренный сильною болезнью, умер. Потеряв всякую надежду, отец сего отрока стал горько плакать:
– Увы мне, – говорил он святому, – я пришел к тебе, человек Божий, с твердой уверенностью, что ты поможешь мне; лучше было бы, если бы сын мой умер дома, тогда не оскудел бы я верою, которую доселе имел к тебе.

Так скорбя и рыдая, он вышел, чтобы принести всё нужное для погребения своего сына.
Увидев рыдания сего человека, преподобный сжалился над ним и, сотворив молитву, воскресил отрока. Вскоре возвратился поселянин с гробом для своего сына.
Святой же сказал ему:
– Напрасно ты неосмотрительно предашься печали: отрок не умер, но жив.
Так как сей человек видел, как умер его сын, то не хотел верить словам святого; но подойдя, он с удивлением заметил, что отрок действительно жив; тогда обрадованный отец тал благодарить преподобного за воскрешение своего сына.
– Ты обманываешься, – сказал Сергий, – и не знаешь сам, что говоришь. Когда ты нес отрока сюда, от сильной стужи он изнемог, – ты же подумал, что он умер; теперь в теплой келии он согрелся – а тебе кажется, что он воскрес.

Но поселянин продолжал утверждать, что сын его воскрес по молитвам святого. Тогда Сергий запретил ему говорить о сем, прибавив:
– Если ты станешь рассказывать о том, то и вовсе лишишься своего сына.
В радости великой вернулся сей муж домой, прославляя Бога и Его угодника Сергия. О чуде сем узнал один из учеников преподобного, который и поведал о нем.

Много и других чудес совершал преподобный. Так один из окрестных жителей впал в тяжкую болезнь; несколько времени он не мог ни спать, ни принимать пищи. Братье его, слыша о чудесах преподобного Сергия, принесли болящего к подвижнику и просили его исцелить страждущего, святой помолился, окропил больного святою водою, после чего тот заснул, а проснувшись, он встал совершенно здоровым и бодрым, как будто никогда не хворал; прославляя и благодаря великого подвижника, сей поселянин возвратился к себе домой.

К преподобному стали приходить люди не только из окрестных селений, но даже из отдаленных местностей. Так однажды к Сергию привезли с берегов Волги знатного человека, одержимого нечистым духом. Сильно страдал он: то кусался, то бился, то убегал от всех; десять человек едва могли удержать его. Родные его, услышав о Сергие, решили привести сего бесноватого к преподобному. Больших трудов, немалого усилия потребовалось для того. Когда болящего привезли в окрестности монастыря, он с необычайной силой разорвал железные оковы и стал кричать так громко, что его голос был слышен даже в обители.
Узнав о том, Сергий совершил молебное пение о болящем; в сие время страждущий стал несколько успокаиваться; его даже ввели в самый монастырь. По окончании молитвенного пения, преподобный подошел с крестом к бесноватому и стал осенять его; в сие самое мгновение тот человек бросился с великим воплем в воду, скопившуюся неподалеку после дождя. Когда же преподобный осенил его святым крестом, он почувствовал себя совершенно здоровым и рассудок возвратился к нему. На вопрос, почему он бросился в воду, исцелевший отвечал:
– Когда меня привели к преподобному, и он стал осенять меня честным крестом, я увидел великий пламень, исходящий от креста, и, думая, что тот огонь сожжет меня, устремился в воду.
После сего несколько дней он пробыл в монастыре, прославляя милосердие Божие и благодаря святого угодника за свое исцеление.
Часто и других бесноватых приводили к святому, и все они получали избавление.

Милосердный Господь даровал такую силу Своему усердному и верному рабу, что бесы выходили из людей, одержимых ими, еще прежде, чем болящих подводили к святому. Много и других чудес происходило по молитвам подвижника. "Слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются" (Мф.1:5), словом все, с верою приходящие к святому, какими бы ни страдали недугами, получали телесное здоровье и нравственное назидание, так что обретали сугубую пользу.

Слух о таких чудесах преподобного Сергия распространялся всё далее и далее, молва о его высокоподвижнической жизни росла всё шире и шире; число посещавших обитель возрастало всё более и более. Все прославляли преподобного Сергия, все благоговейно почитали его; многие приходили сюда из различных городов и мест, желая видеть святого подвижника; многие стремились получить от него наставление и насладиться его душеполезной беседой; многие иноки, оставив свои монастыри, приходили под кров основанной преподобным обители, желая подвизаться под его руководством и жить вместе с ним; простые и знатные жаждали получить от него благословение, князья и бояре приходили к сему блаженному отцу. Все его уважали и считали как бы за одного из древних святых отцов или за пророка.

Уважаемый и прославляемый всеми, преподобный Сергий оставался всё тем же смиренным иноком: людская слава не прельщала его; всё также продолжал он трудиться и служить всем примером. Всем, что только было у него, он делился с бедными; не любил он мягких и красивых одежд, но постоянно носил одеяние из грубой ткани, собственноручно им самим сшитое. Однажды в монастыре не было хорошего сукна, оставался всего один кусок, и тот был так плох и гнил, что монахи отказывались брать его. Тогда Сергий взял его себе, сшил из него одежду и носил ее до тех пор, пока она не развалилась.
Вообще же святой всегда носил ветхую и простую одежду, так что многие не узнавали его и считали за простого инока. Один крестьянин из дальнего селения, слыша много о святом Сергие, пожелал видеть его. Посему он пришел в обитель преподобного и стал спрашивать, где находится святой. Случилось, что преподобный тогда в огороде копал землю. Братия сказали о сем прибывшему поселянину; тотчас же он пошел в огород и там увидел святого, копающего землю, в худой, разодранной одежде, испещренной заплатами. Он подумал, что указавшие ему на сего старца посмеялись над ним, ибо он ожидал видеть святого в большой славе и чести.

Посему, возвратившись в монастырь, он вторично стал спрашивать:
– Где святой Сергий? Покажите мне его, так как я пришел издалека посмотреть на него и поклониться ему.
Иноки же отвечали:
– Старец виденный тобою и есть преподобный отец наш.
После сего, когда святой вышел из огорода, крестьянин отвернулся от него и не хотел смотреть на блаженного; негодуя, он так размышлял:
– Сколько труда понапрасну понес я! Пришел взглянуть на великого угодника и надеялся увидеть его в большой почести и славе – и вот теперь вижу какого-то простого, бедного старца.
Провидя его мысли, святой горячо возблагодарил Господа в душе своей; ибо всегда на сколько тщеславный превозносится о похвале и почести своей, на столько же смиренномудрый радуется о безчестии и уничижении. Позвав того поселянина к себе, преподобный поставил перед ним трапезу и стал радушно угощать его.; между прочим святой сказал ему:
– Не скорби, друг, ты вскоре увидишь того, кого хотел видеть.

Лишь только блаженный произнес сии слова, пришел вестник, уведомляя о прибытии в монастырь князя. Сергий встал и вышел навстречу знатному гостю, приехавшему в монастырь в сопровождении множества слуг. Увидев игумена, князь еще издали поклонился преподобному до земли, испрашивая смиренно у него благословения. Святой же, благословив князя, с подобающею честью ввел его в обитель, где старец и князь сели рядом и стали беседовать, а прочие все предстояли. Поселянин, оттесненный далеко слугами князя, не мог, несмотря на все свои старания, издали узнать того старца, коим он ранее гнушался. Тогда он тихо спросил у одного из предстоящих:
– Господин, что это за старец сидит с князем?

Тот же отвечал ему:
– Разве ты пришлец здесь, что не знаешь сего старца? Это – преподобный Сергий.
Тогда поселянин стал порицать и укорять себя:
– Истинно я ослеп, – говорил он, – когда не поверил показывавшим мне святого отца.
Когда же князь вышел из обители, поселянин быстро подошел к преподобному и, стыдясь прямо глядеть на него, поклонился старцу в ноги, прося прощения за то, что согрешил по неразумию. Святой же ободрил его, говоря:
– Чадо, не скорби, ибо ты один верно думал о мне, говоря, что я простой человек, все же прочие ошибаются, полагая, что я велик!
Из сего ясно видно, сколь великим смирением отличался преподобный Сергий: земледельца, который пренебрег им, он возлюбил сильнее, чем князя, оказавшего ему почесть. Сими кроткими словами святой утешил простого поселянина; прожив несколько времени в миру, сей человек скоро опять пришел в обитель и принял здесь пострижение: так сильно тронуло его смирение великого подвижника.

Однажды поздно вечером блаженный, по своему обычаю совершал правило и усердно молился Богу о своих учениках, вдруг он услышал голос, звавший его:
– Сергий!
Преподобный сильно изумился такому необычайному в ночное время явлению; отворив окно, он хотел посмотреть, кто зовет его. И вот, видит он большое сияние с неба, которое не столько разгоняло ночной мрак, что стало светлее дня. Голос послышался во второй раз:
– Сергий! Ты молишься о своих чадах, и моление твое услышано: посмотри – видишь число иноков, собирающихся под твое руководство во имя Пресвятой Троицы.
Оглянувшись, святой увидел многое множество прекрасных птиц, сидевших в монастыре и вокруг него и певших несказанно сладко. И опять был слышен голос:
– Так умножится число твоих учеников, подобно сим птицам; и после тебя оно не оскудеет и не умалится, и все пожелавшие следовать твоим стопам чудесно и многоразлично будут украшены за их добродетели.
Святой был изумлен таким дивным видением; желая, чтобы и другой кто-либо порадовался вместе с ним, он громким голосом позвал Симеона, жившего ближе прочих. Удивившись необычайному призыву игумена, Симеон поспешно пришел к нему, но видеть всего видения уже не сподобился, а узрел только некоторую часть сего небесного света. Преподобный подробно рассказал Симеону всё, что он видел и слышал, и оба они провели без сна всю ночь, радуясь и прославляя Бога.

Вскоре после сего к преподобному пришли послы от святейшего патриарха Константинопольского Филофея и передали святому вместе с благословением дары от патриарха: крест, параманд и схиму.
– Не к другому ли кому вы посланы, – сказал им смиренный игумен, – кто я грешный, чтобы мне получать дары от святейшего патриарха?
На сие посланцы отвечали:
– Нет, отче, мы не ошиблись, не к другому кому мы отправились, а к тебе Сергию.
Они принесли от патриарха следующее послание:

"Милостию Божиею архиепископ Константина града, вселенский патриарх господин Филофей сыну и сослужебнику нашего смирения о Святом Духе Сергию благодать и мир и наше благословение! Мы слышали о твоей добродетельной жизни по заповедям Божиим, восхвалили Бога и прославили имя Его. Но вам еще не достает одного и притом самого главного: нет у вас общежития. Ты знаешь, что и сам Богоотец пророк Давид, всё обнимавший своим разумом, изрек "Как хорошо и как приятно жить братьям вместе!" (Пс.132:1). Посему и мы преподаем вам добрый совет – устроить общежитие, и да будет с вами милость Божия и наше благословение.

Получив сие патриаршее послание, преподобный отправился к блаженному митрополиту Алексию и, показав ему сию грамоту, спросил его:
– Владыко святый, как ты повелишь?
На вопрос старца митрополит отвечал:
– Сам Бог прославляет верно служащих Ему! Он сподобил и тебя такой милости, что слух о твоем имени и о твоей жизни достиг до отдаленный стран, и как советует великий вселенский патриарх, так и мы советуем и одобряем то же самое.
С того времени преподобный Сергий установил в своей обители общежитие и строго приказал соблюдать общежительные уставы: ничего не приобретать для себя, не называть ничего своим, но по заповедям святых отцов всё иметь общим.

Между тем преподобный тяготился людской славой. Установив общежитие, он желал поселиться в уединении и среди тишины и безмолвия трудиться пред Богом. Посему вышел он тайно из своей обители, – и направился в пустыню. Отойдя около шестидесяти верст, он нашел одно место, сильно понравившееся ему близ реки, называемой Киржат.
Братия же, увидевши себя покинутой своим отцом, пребывала в большой скорби и смущении; оставшись как овцы без пастыря, иноки стали повсюду его отыскивать, По прошествии некоторого времени они узнали, где поселился их пастырь и, придя, со слезами умоляли святого, чтобы он возвратился в обитель. Но преподобный, любя безмолвие и уединение, предпочел остаться на новом месте. Посему многие из его учеников, оставив лавру, поселились вместе с ним в той пустыне, воздвигли монастырь и построили церковь во имя Пресвятой Богородицы.
Но иноки великой лавры, не желая жить без своего отца и в то же время будучи не в состоянии упросить его возвратиться к ним, отправились к преосвященному митрополиту Алексию, и просили его, чтобы он убедил преподобного возвратиться в обитель Пресвятой Троицы. Тогда блаженный Алексий послал к преподобному двух архимандритов с просьбой, чтобы он внял молению братии и, возвратившись, успокоил ее. Он увещевал Сергия сделать сие для того, чтобы иноки основанной им обители не разошлись, не имея пастыря, и святое место не запустело. Безпрекословно исполнил преподобный Сергий сие прошение блаженного святителя: он возвратился в лавру на место первого своего пребывания, чем братия была очень утешена и обрадована.

Святой Стефан, епископ Пермский, питавший великую любовь к преподобному, однажды ехал из своей епархии в город Москву; дорога, по коей проезжал святитель, отстояла от Сергиева монастыря верстах в восьми; так как Стефан очень спешил в город, то проехал мимо обители, предполагая посетить ее на обратном пути. Но когда он был против монастыря, то встал с своей колесницы, прочитал: "Достойно есть…" и, сотворивши обычную молитву, поклонился преподобному Сергию со словами:
– Мир тебе, духовный брат.
Случилось, что тогда блаженный Сергий вместе с братией сидел за трапезою. Уразумев духом поклонение епископа он тотчас же поднялся; немного постояв, он сотворил молитву и в свою очередь также поклонился епископу, отъехавшему от обители уже на далекое расстояние, и сказал:
– Радуйся и ты, пастырь Христова стада, и благословение Господне да будет с тобою.
Братия была удивлена таким необычайным поступком святого; некоторые же поняли, что преподобный удостоился видения. По окончании трапезы иноки стали расспрашивать его о происшедшем, и он сказал им:
– В тот час против нашего монастыря остановился епископ Стефан на пути в Москву, поклонился Пресвятой Троице и благословил нас грешных.
Впоследствии некоторые из учеников преподобного узнали, что сие действительно было так, – и подивились прозорливости, дарованной от Бога их отцу Сергию.

Многие благочестивые мужи просияли славою в обители преподобного; многие из них за великие добродетели были поставлены на игуменство в другие монастыри, а иные возведены на святительские кафедры. Все они преуспевали в добродетелях, наставляемые и руководимые своим великим учителем Сергием.
Среди учеников преподобного был один, по имени Исаакий; он желал посвятить себя подвигу безмолвия и посему часто просил у святого благословения на столь великий подвиг. Однажды премудрый пастырь в ответ на его прошение сказал:
– Если ты, чадо, желаешь безмолвствовать, то на следующий день я дам тебе на сие благословение.
На другой день по окончании Божественной литургии, преподобный Сергий осенил его честным крестом и сказал:
– Господь да исполнит твое желание.
В сие самое мгновение Исаакий видит, что необыкновенный пламень исходит от руки преподобного и окружает его, Исаакия; с сего времени он пребывал в молчании, лишь только однажды чудесное явление разрешило ему уста.

Преподобный Сергий еще при жизни, будучи во плоти, сподобился иметь общение с безплотными. Сие произошло таким образом. Однажды святой игумен совершал Божественную литургию вместе с братом своим Стефаном и племянником Феодором. В церкви тогда среди прочих находился также Исаакий молчальник. Со страхом и благоговением, как и всегда, совершал святой великое таинство. Вдруг Исаакий видит в алтаре четвертого мужа, в чудно блистающих ризах и сияющего необычайным светом; при малом входе с Евангелием небесный сослужитель следовал за преподобным, лицо его сияло как снег, так что невозможно было взирать на него. Чудное явление поразило Исаакия, он отверз уста свои и спросил рядом стоящего с ним отца Макария:
– Что за дивное явление, отче? Кто сей необыкновенный муж?
Макарий же, не менее украшенный добродетелями, также был сподоблен сего видения; изумленный и пораженный сим, он отвечал:

– Не знаю, брате; я и сам ужасаюсь, взирая на такое дивное явление; не пришел ли разве какой священнослужитель с князем Владимиром?

Князь Владимир Андреевич в то время был в церкви вместе с своими боярами; старцы спросили у одного из них, не приходил ли с князем иерей; спрошенный ответил, что с князем не было священника. Тогда иноки поняли, что с преподобным Сергием сослужит ангел Божий. По окончании литургии названные ученики святого приступили к нему и спросили его о сем. Сначала игумен не хотел открывать им тайны:
– Какое необычайное явление видели вы, чада? Служили литургию Стефан, Феодор и я грешный; более никого не было.
Ученики же продолжали просить его; тогда преподобный сказал им:
– Чада, если Сам Господь Бог открыл вам, то могу ли я утаить сие? Тот, кого вы видели, был ангел Господень; не только ныне, но и всегда, когда мне недостойному приходится совершать литургию, он, Божиим изволением, служит вместе со мною. Вы же строго храните сие втайне, пока я жив.

В Москве, но и во многих других местах возникали обители, светочи истинной веры, основанные учениками преподобного Сергия или же устроенные самим великим подвижником.
Так великий князь Димитрий Иоаннович, желая воздвигнуть монастырь в Коломне на месте, называемом Голутвино, усердно просил святого Сергия благословить то место и воздвигнуть церковь. Тронутый такою верою великого князя и движимый любовью к нему, преподобный отправился в Коломну пешим – он всегда имел такой обычай – благословил то место и воздвиг там церковь во имя святого Богоявления. По просьбе великого князя он дал для новой обители одного из своих учеников священноинока Григория, мужа благоговейного и благочестивого; вскоре и сия обитель, где также было установлено общежитие, Божией благодатью, процвела во славу Единого, в Троице славимого Бога.
По просьбе другого князя, Владимира Андреевича, преподобный благословил место в Серпухове для монастыря в честь Зачатия Пресвятой Богородицы. В сей монастырь, называемый Высоцким, святой послал строителем одного из своих самых любимых учеников Афанасия, сильного в Божественном Писании, отличавшегося необыкновенным послушанием и другими добродетелями и много трудившегося над переписыванием книг. Так преподобный Сергий, благословляя многие обители и посылая туда своих учеников, трудился на пользу церкви и во славу святого и великого имени Господа нашего Иисуса Христа.

Равноангельная жизнь преподобного, необычайное его смирение, труды на пользу церкви внушили святому митрополиту Алексию желание – иметь блаженного Сергия своим преемником и заместителем. Сей достойный пастырь стада Христова, замечая, что уже приближается кончина его, призвал к себе преподобного Сергия и, взяв свой украшенный золотом и драгоценными каменьями архиерейский крест, подал его преподобному. Но великий подвижник, смиренно поклонившись, сказал:
– Прости мне, владыко святой, от юности не был я златоносцем, а в старости тем более желаю пребывать в нищете.
Святой же Алексий сказал ему:
– Возлюбленный, я знаю, что таковым было всегда твое житие; теперь же покажи послушание и приими подаваемое тебе от нас благословение.

При сем он сам возложил на святого крест, а потом начал говорить:
– Ведаешь ли, преподобный, зачем я тебя призвал, и что желаю предложить тебе. Вот, я держал Богом врученную мне Российскую митрополию, сколько Господу было то угодно; но теперь уже близок мой конец, не знаю только дня моей кончины. Я желаю при жизни моей найти мужа, который бы после меня мог пасти Христово стадо, и никого кроме тебя не нахожу. Мне хорошо известно, что и князь, и бояре, и духовенство, – словом все до последнего человека – любят тебя, все станут просить тебя, чтобы ты вступил на архипастырский престол, так как ты один вполне достоин сего. Итак, восприими теперь сан епископский, чтобы после моей кончины быть моим заместителем.

Услышав сии речи, преподобный, почитавший себя недостойным такого сана, сильно смутился духом.
– Прости меня, владыко, – ответил он святителю, – ты хочешь наложить на меня бремя выше моих сил. Сие невозможно: я – грешный и самый последний из всех людей, как же дерзну я воспринять столь высокий сан?
Долго убеждал преподобного блаженный святитель Алексий. Но возлюбивший смирение Сергий остался непреклонным.
– Владыко святой, – сказал он, – если ты не желаешь изгнать меня из сих пределов, то не говори более о сем и не позволяй никому другому досаждать мне такими речами: никто во мне не найдет на сие согласия.
Видя, что святой остается непреклонным, архипастырь перестал говорить ему о сем: он боялся, как бы преподобный не ушел в более отдаленные места и пустыни, и Москва не лишилась бы такового светильника. Утешив его духовной беседою, святитель с миром отпустил его в обитель.

По прошествии некоторого времени святой митрополит Алексий скончался; тогда все усиленно просили Сергия воспринять Российскую митрополию. Но преподобный пребывал непреклонным как адамант. Между тем на архипастырский престол вступил архимандрит Михаил; он дерзнул облечься в святительскую одежду и возложить на себя белый клобук прежде своего посвящения. Полагая, что Сергий воспрепятствует его дерзновенному намерению и сам пожелает занять митрополию, он начал строить козни против преподобного и его обители. Блаженный, узнав о сем, сказал своим ученикам:
– Возносящийся над сею обителью и над нашей худостью Михаил не получит желаемого и даже не увидит Царьграда, ибо он побежден гордостью.
Пророчество святого сбылось: когда Михаил плыл на корабле в Царьград для посвящения, он заболел и скончался, а на престол быв возведен Киприан.

Более полутораста лет Русская земля испытывала тяжелое бедствие: более полутораста лет прошло с тех пор, как ею завладели татары. Тягостно и унизительно было иго сих грозных завоевателей: частые набеги на целые области, разорение населения, избиение жителей, разрушение церквей Божиих, большая дань – всё сие невыносимым гнетом ложилось на Русскую землю; князья часто должны были ездить на поклон в Орду и там подвергались разным унижениям. Нередко и среди князей происходили разногласия и ссоры, что мешало им объединиться и свергнуть иго иноплеменников.
В сие время Божиим попущением за грехи людские один из ханов татарских, нечестивый Мамай, поднялся на Русь со всеми своими несметными полчищами. Гордый хан хотел даже уничтожить веру православную. В своем высокомерии он говорил вельможам:
– Возьму Русскую землю, разорю христианские церкви и перебью всех князей русских.
Напрасно благочестивый князь Димитрий Иоаннович пытался дарами и покорностью укротить ярость татар; хан был неумолим; уже полчища врагов подобно грозовой туче придвигались к пределам земли русской. Великий князь также стал готовиться к походу, но прежде чем выступить в путь, он отправился в монастырь животворящей Троицы, чтобы поклониться Господу и испросить благословения на предстоящий поход у святого игумена сей обители.

Помолившись усердно пред иконой Пресвятой Троицы, Димитрий сказал преподобному Сергию:
– Ты знаешь, отче, какое великое горе сокрушает меня и всех православных: безбожный хан Мамай двинул все свои полчища, и вот они идут на мою вотчину, чтобы разорить святые церкви и истребить народ русский. Помолись же, отче, чтобы Бог избавил нас от сей великой беды.
Услышав сие, преподобный начал ободрять князя и сказал ему:
– Подобает тебе заботиться о стаде, порученном Богом, и выступить против безбожных.
После сего святой старец пригласил князя выслушать Божественную литургию; по окончании ее, Сергий стал просить Димитрия Иоанновича, чтобы он вкусил пищи в его обители; хотя великий князь и спешил отправиться к своему войску, однако он повиновался святому игумену. Тогда старец сказал ему:
– Обед сей, великий князь, будет тебе на пользу. Господь Бог тебе помощник; еще не приспело время тебе самому носить венцы победы, но многим – без числа многим сподвижникам твоим готовы венцы страдальцев.
После трапезы преподобный, окропив святой водою великого князя и бывших с ним, сказал ему:
– Врага ожидает конечная гибель, а тебя милость, помощь и слава от Бога. Уповай же на Господа и на Пречистую Богородицу.
Затем, осенив князя честным крестом, преподобный пророчески изрек:
– Иди, господин, небоязненно: Господь поможет тебе против безбожных: победишь врагов своих.

Последние слова он сказал одному только князю; обрадовался тогда защитник Русской земли, и пророчество святого заставило его прослезиться от умиления. В то самое время в обители Сергиевой подвизались два инока Александр Пересвет и Андрей Ослябя: в миру они были воинами, опытными в ратных делах. Сих иноков-воинов и просил великий князь у преподобного Сергия; старец тотчас же исполнил просьбу Димитрия Иоанновича: он приказал возложить на сих иноков схиму с изображением креста Христова:
– Вот, чада, оружие непобедимое: да будет оно вам вместо шлемов и щитов бранных!
Тогда великий князь в умилении воскликнул:
– Если Господь мне поможет, и я одержу победу над безбожными, то поставлю монастырь во имя Пречистой Богоматери.

После сего преподобный еще раз благословил князя и окружавших его; по преданию, он дал ему икону Господа Вседержителя и проводил его до самых врат обители. Так святой игумен старался ободрить князя в сие тяжелое время, когда нечестивые враги грозили смести с лица земли имя русское и уничтожить веру православную.

Между тем Русские князья соединились, и собравшееся войско выступило в поход; 7 сентября ополчение достигло Дона, переправилось через него и расположилось на знаменитом поле Куликовом, готовое встретить грозного врага. Утром 8 сентября, в день праздника Рождества Пресвятой Богородицы, войско стало готовиться к бою.
Перед самой битвой от преподобного Сергия приходит инок Нектарий с двумя другими братиями. Святой игумен хотел укрепить мужество князя: он передает ему благословение Пресвятой Троицы, присылает с иноками Богородичную просфору и грамоту, в коей утешает его надеждою на помощь Божию и предрекает, что Господь дарует ему победу.
Весть о посланниках Сергиевых быстро разнеслась по полкам и вдохновила воинов мужеством. Надеясь на молитвы преподобного Сергия, они небоязненно шли на битву, готовые умереть за православную веру и за свою родную землю.

Несметное полчище татарское надвигалось, как туча; уже из среды его выступил богатырь Телебей, громадного роста, отличавшийся необычайной силой. Надменно, подобно древнему Голиафу, он вызывал кого-либо из русских на единоборство. Страшен был грозный вид сего богатыря. Но против него выступил смиренный инок Пересвет. Простившись мысленно со своим отцом духовным, своим собратом Ослябою, с великим князем, сей доблестный воин Христов с копьем в руках быстро устремился на своего противника; с страшною силою они сшиблись, и оба пали мертвыми. тогда началась ужасная битва. Такой сечи еще не бывало на Руси: бились на ножах, душили друг друга руками; тесня один другого, умирали под копытами лошадей; от пыли и множества стрел не было видно солнца, кровь лилась потоками на пространстве целых десяти верст. Много доблестных воинов русских пало в тот день, но вдвое более было побито татар – битва окончилась совершенным поражением неприятелей: безбожные и высокомерные враги бежали, оставив за собою поле битвы, усеянное трупами павших; сам Мамай едва успел убежать с малою дружиною.
Во все время, пока происходила ужасная битва, преподобный Сергий, собрав братию, стоял с нею на молитве и усердно просил Господа, чтобы Он даровал победу православному воинству. Имея дар прозорливости, святой ясно видел как бы перед своими глазами всё то, что было удалено от него на большое расстояние; провидя всё сие, он поведал братии о победе русских, называл павших по именам, сам приносил о них моление. Так Господь всё открыл Своему угоднику.

С величайшей радостью возвратился в Москву великий князь, получивший за столь славную победу над татарами прозвище Донского, и немедленно отправился к преподобному Сергию. Прибыв в обитель, он от всего сердца воздал благодарение Господу, "Сильному во бранех", благодарил святого игумена и братию за молитвы, рассказал преподобному подробно о битве, повелел служить заупокойные литургии и панихиды за всех воинов, убиенных на Куликовом поле и сделал щедрый вклад в монастырь. Памятуя об обещании, данном перед битвой – построить монастырь, великий князь при помощи преподобного Сергия, выбравшего место и освятившего храм новой обители, построил монастырь в честь Успения Пресвятой Богоматери на реке Дубенке, где также было учреждено общежитие.
Вскоре после сего, наваждением диавола, татары под предводительством нового хана Тохтамыша коварным образом напали на Русскую землю; Тохтамыш внезапно захватил Москву, разорил и несколько других городов. Преподобный Сергий удалился в Тверь; страшные враги уже были недалеко от обители, но могущественная десница Божия сохранила монастырь от дерзновенной руки грозных завоевателей: Тохтамыш быстро ушел, когда узнал, что приближается великий князь со своим воинством.

Страшные сами по себе татары были еще страшнее и опаснее для русской земли в то время, когда между князьями происходили различные споры и ссоры за великокняжеский престол и за другие владения. Некоторые из князей вступали даже в союз с врагами русской земли – татарами и литовцами; такими усобицами часто пользовались наши враги, так что русской земле грозила неминуемая гибель; а между тем для спасения ее и отражения грозных неприятелей необходимо было всем тесно сплотиться и крепко оборонять свою родину от иноверных, забыв о всяких взаимных распрях.
Для сего было нужно, чтобы власть верховная была в руках у одного великого князя, так чтобы другие князья подчинялись ему и выполняли его волю. Преподобный Сергий и стремился содействовать сему, как до Куликовской битвы, так и после нее, и тем принес великую пользу родной земле. Несколько раз он приходил то к одному, то к другому князю и при Божией помощи своим вдохновенным словом часто прекращал ссоры. Так в 1365 году он посетил Нижний Новгород и склонил князя Бориса Константиновича, захватившего сей город у брата своего Димитрия, повиноваться великому князю Димитрию Иоанновичу, требовавшему возвращения Нижнего Новгорода князю Димитрию.

Преподобный Сергий примирил с великим князем Московским и Рязанского князя – Олега. Последний не раз нарушал договоры, вступая в сношения с врагами земли русской. Димитрий Иоаннович, следуя заповеди Христовой, несколько раз предлагал Олегу мир, но тот отвергал все предложения великого князя. Тогда он обратился к преподобному Сергию с просьбой склонить Олега к примирению. В 1385 году смиренный игумен, по своему обыкновению пешком, отправился в Рязань и долго беседовал с Олегом. Рязанский князь умилился душою: он устыдился святого мужа и заключил с великим князем вечный мир.
Особенную же любовь и уважение питал к преподобному сам Димитрий Иоаннович: часто он обращался за советами к святому игумену, часто приезжал к нему за благословением. Он пригласил Сергия быть восприемником своих детей; даже духовная сего князя скреплена подписью преподобного; в сей духовной навсегда установлен был порядок владения престолом великокняжеским: власть великокняжескую должен был наследовать старший сын.

Вышеупомянутый князь Владимир Андреевич питал к блаженному сыновнюю любовь и великую веру: часто приходил к нему, часто присылал ему в дар что-либо из житейских потребностей. Однажды он, по своему обычаю, отправил слугу с различными яствами в обитель преподобного. На дороге слуга, по наваждению диавола, соблазнился и съел немного из посланных яств. Придя в монастырь, он сказал святому, что сии яства присланы князем.
Прозорливый же старец не желал принять их, говоря:

– Зачем, чадо, ты послушался врага, зачем прельстился ты, вкусив от яств, коих тебе без благословения не надлежало касаться?
Обличенный слуга пал в ноги святому старцу и со слезами стал просить у него прощения, раскаиваясь в своем согрешении. Только тогда преподобный принял посланное; он простил слугу, запретив ему делать еще что-либо подобное, и отпустил его с миром, а благоверному князю велел передать благодарность и благословение от обители Пресвятой Троицы.

Многие обращались к преподобному, прося у него помощи и заступления, и Сергий всегда помогал находящимся в бедах и защищал угнетенных и убогих. Около обители жил один скупой и жестокосердный человек; он обидел своего соседа – сироту: отнял у него свинью, не заплатив за нее денег, и велел ее заколоть. Обиженный стал жаловаться преподобному и просил у него помощи; тогда преподобный призвал к себе того человека и сказал ему:
– Чадо, веришь ли ты, что есть Бог? Он Судия праведным и грешным, Отец сирым и вдовицам; Он готов на отмщение, – но страшно впасть в Его руки. Как же мы не страшимся отнимать чужое, обижать ближнего и творить всякое зло? Ужели мы еще не довольны тем, что Он дает нам по Своей благодати, когда прельщаемся чужим добром? Как можем мы презирать Его долготерпение? Разве мы не видим, что творящие неправду становятся неимущими, домы их пустеют и память о них исчезает навсегда; и в будущем веке их ждет мучение безконечное.

И долго еще поучал святой сего человека и велел ему отдать сироте должную цену, прибавив:
– Никогда не притесняй сирот.
Тот человек раскаялся, обещал исправиться и отдать деньги своему соседу; но спустя несколько времени он изменил свое намерение и не отдал сироте денег. И вот, войдя в клеть, где было мясо зарезанной свиньи, вдруг видит он, что все оно изъедено червями, хотя был тогда мороз. Объятый страхом, он тотчас же заплатил сироте что следовало, а мясо выбросил собакам.

Однажды прибыл в Москву из Царьграда некий епископ; он много слышал о святом угоднике Божием, но не верил сему.
– Может ли, – думал он, – появиться в сих странах такой великий светильник?
Рассуждая так, он задумал отправиться в обитель и самому посмотреть на старца. Когда он приближался к монастырю, им овладел страх; а лишь только он вошел в обитель и взглянул на святого, тотчас же ослеп. Тогда преподобный взял его за руку и ввел в свою келию. Епископ со слезами начал умолять Сергия, поведал ему о своем неверии, просил о прозрении, каялся в своем согрешении. Смиренный игумен прикоснулся к его глазам, и епископ тотчас же прозрел. Тогда преподобный кротко и мягко стал беседовать с ним и говорил, что не следует возноситься; епископ же, прежде сомневавшийся, стал теперь всех уверять, что святой воистину человек Божий, и что Господь сподобил его узреть земного ангела и небесного человека. С подобающей честью проводил епископа преподобный из своего монастыря, и он возвратился к себе, прославляя Бога и Его угодника Сергия.

Однажды ночью блаженный Сергий стоял пред иконою Пречистой Богородицы, совершая свое обычное правило, и, взирая на святой лик Ее, так молился:
– Пречистая Матерь Господа нашего Иисуса Христа, заступница и крепкая помощница человеческому роду, будь за нас недостойных Ходатаицей, молися всегда Твоему Сыну и Богу нашему, да призрит на святое сие место. Тебя, Матерь сладчайшего Христа, призываем на помощь рабы Твои, Ибо ты для всех пристанище и надежда.
Так преподобный молился и воспевал благодарственный канон Пречистой. Окончив молитву, он присел на короткое время для отдохновения. Вдруг он изрек своему ученику Михею:
– Чадо, бодрствуй и трезвись! в сей час к нам будет неожиданное и чудесное посещение.
Лишь только он произнес сии слова, внезапно послышался голос, говорящий:
– Се, грядет Пречистая.

Услыхав сие, святой поспешно вышел из келлии в сени; здесь осиял его великий свет ярче солнечного сияния, и он сподобился узреть Пречистую, сопровождаемую двумя Апостолами Петром и Иоанном: необычайный блеск окружал Богоматерь. Не вынося столь чудного сияния, святой пал ниц. Пречистая же прикоснулась к святому Своими руками и сказала:
– Не ужасайся, избранник Мой! Я пришла посетить тебя, ибо услышаны твои молитвы об учениках. Не скорби больше об обители сей: отныне она будет иметь изобилие во всем не только при твоей жизни, но и по отшествии твоем к Богу. Я же никогда не оставлю места сего.
Изрекши сие, Пречистая Богоматерь стала невидима. Святой был поражен великим страхом и трепетом. Придя в себя чрез несколько времени, он увидел, что ученик его лежит как мертвый. Святой поднял его; тогда Михей стал кланяться в ноги старцу, говоря:
– Отче, Господа ради, расскажи мне, что это за чудное явление; едва душа моя не разлучилась с телом, столь дивно было сие видение.
Святой же был объят великой радостью; даже лицо его сияло от несказанного ликования; он не мог промолвить ничего другого, как только:
– Чадо, помедли немного, ибо и во мне от чудного видения трепещет душа!
И некоторое время преподобный стоял молча; после сего он сказал своему ученику:
– Позови ко мне Исаака и Симона!
Когда они пришли, то святой рассказал им всё по порядку, как он видел Пречистую Богородицу с Апостолами и что Она изрекла ему. Услышав сие, они исполнились великой радости, и все вместе совершили молебен Богородице; святой же провел без сна всю ту ночь, размышляя о милостивом посещении Пречистой Владычицы.

Однажды преподобный совершал Божественную литургию. Вышеупомянутый ученик его Симон, муж испытанной добродетели, тогда был екклисиархом. Вдруг он видит, что по святому престолу носится огонь, озаряя алтарь и окружая служащего Сергия, так что святой был объят пламенем с головы до ног. А когда преподобный приступил к принятию Христовых Таин, огонь поднялся и, свившись, как бы некая дивная пелена, погрузился в святую чашу, из коей и причастился сей достойный служитель Христов святой Сергий. Видя сие, Симон пришел в ужас и стоял в безмолвии. Причастившись, Сергий отошел от святого престола и, поняв, что Симон сподобился видения, призвал его и спросил:
– Чадо, чего так устрашилась душа твоя?
– Отче, я узрел чудное видение: я видел благодать Духа Святого, действующую с тобою.
Тогда преподобный запретил ему рассказывать о сем кому-либо, сказав:
– Не говори о сем никому, пока Господь не призовет меня к Себе.
И оба они стали горячо благодарить Творца, явившего им такую милость.

Прожив много лет в большом воздержании среди неусыпных трудов, совершив много славных чудес, преподобный достиг глубокой старости. Ему исполнилось уже семьдесят восемь лет. За шесть месяцев до кончины, провидев свое отшествие к Богу, он призвал к себе братию и поручил руководить ею своему ученику Никону: сей хотя и был молод летами, но был умудрен опытностью духовной. Во всё время своей жизни сей ученик подражал своему учителю и наставнику преподобному Сергию. Сего-то Никона святой и назначил игуменом, а сам предался совершенному безмолвию и стал готовиться к отшествию из сей временной жизни.
В сентябре месяце он впал в тяжелый недуг и, почувствовав свою кончину, призвал к себе братию. Когда она собралась, преподобный в последний раз обратился к ней с поучением и наставлением; он увещевал иноков пребывать в вере и единомыслии, умолял их сохранять чистоту душевную и телесную, завещал питать ко всем нелицемерную любовь, советовал им удаляться от злых похотей и страстей, наблюдать умеренность в пище и питье, убеждал не забывать страннолюбия и быть смиренными, бежать от земной славы. Наконец он сказал им:

– Я отхожу к Богу, меня призывающему и поручаю вас Всемогущему Господу и Пречистой Его Матери; да будет Она вам прибежищем и стеною от стрел лукавого.
В самые последние минуты преподобный пожелал сподобиться святых Таин Христовых. Уже он не мог сам подняться со своего ложа: ученики благоговейно поддерживали под руки своего учителя, когда он в последний раз вкушал Тела и Крови Христовых; затем воздев свои руки, он с молитвой предал Господу чистую свою душу. Лишь только святой преставился, несказанное благоухание разлилось по его келии. Лицо праведника сияло небесным блаженством, – казалось, он опочил глубоким сном.
Лишившись своего учителя и наставника, братия проливали горькие слезы и сильно скорбели они как овцы, потерявшие своего пастыря; с надгробными песнями и псалмопениями он погребли честное тело святого и положили его в обители, где он столь ревностно подвизался в течение своей жизни.

Прошло уже более тридцати лет после преставления преподобного Сергия. Господь восхотел еще более прославить своего угодника. В сие время близ монастыря жил один благочестивый человек; имея великую веру к святому, он часто приходил ко гробу Сергия и усердно молился угоднику Божию. Однажды ночью после горячей молитвы он впал в легкий сон; вдруг ему явился святой Сергий и сказал:
– Возвести игумену сей обители: зачем оставляют меня так долго под покровом земли во гробе, где вода окружает мое тело?
Пробудившись, тот муж исполнился страха и вместе с тем почувствовал в сердце своем необычайную радость; немедленно рассказал он о сем видении ученику преподобного Сергия – Никону, бывшему тогда игуменом. Никон поведал о сем братии – и велико было ликование всех иноков. Слух о таком видении распространился далеко, и посему много людей стеклось в обитель; прибыл и почитавший преподобного как отца князь Юрий Дмитревич, много заботившийся о святой обители.
Лишь только собравшиеся открыли гроб преподобного, тотчас же великое благоухание распространилось кругом. Тогда увидели дивное чудо: не только честное тело преподобного Сергия сохранилось целым и невредимым, но тление не коснулось даже и одеяния его; по обе стороны гроба стояла вода, но она не касалась ни мощей преподобного, ни его одежды. Видя сие, все возрадовались и восхвалили Бога, прославившего столь дивно Своего угодника. С ликованием были положены святые мощи преподобного в новую раку. Сие обретение мощей преподобного Сергия последовало 5 июля (18 по нов. стилю) 1428 года, в память чего и было установлено празднование.

Милосердый Господь дивно прославил великого угодника Своего: многочисленные и многоразличные чудеса подаются всем с верою призывающим его святое имя и припадающим к раке многоцелебных и чудотворных мощей его. Смиренный подвижник бегал славы мирской, но могущественная десница Божия высоко возвеличила его, и чем более он смирял себя, тем более Бог прославил его. Еще находясь на земле, преподобный Сергий сотворил много чудес и сподобился дивных видений; но проникнутый духом смирения и кротости он запрещал своим ученикам рассказывать о сем; по кончине же восприял такую силу от Господа, что различные чудеса, совершаемые по его молитвам, подобны многоводной реке, не умаляющей струй своих.
Истинно и неложно слово Писания "Страшен Ты, Боже, во святилище Твоем [дивен Бог во святых Своих]" (Пс.67:36). Дивны чудотворения, подаваемые всем чрез сего угодника; слепые получают прозрение, хромые – исцеление, немые – дар слова, бесноватые – освобождение от лукавых духов, болящие – здравие, находящиеся в бедах – помощь и заступление, теснимым врагами – защиту, скорбящие – облегчение и успокоение, словом – всем обращающимся к преподобному подается помощь. Светло светит солнце и согревает своими лучами землю, но еще светлее сияет сей чудотворец, просвещая своими чудесами и молитвами души человеческие. И солнце заходит, но слава сего чудотворца никогда не исчезнет, – она будет сиять вечно, ибо в Св. Писании говорится: "А праведники живут вовеки" (Прем. Сол.5:15).

Невозможно умолчать о чудесах сего угодника, но не легко и описать их; так велико число их, так различны они; упомянем лишь о самых важных чудотворениях, коими Бог благоволил прославить своего великого подвижника.

Оставив братию видимым образом, преподобный Сергий не оставлял с нею общения невидимого; сей великий чудотворец заботился о своей обители и после кончины, неоднократно являясь кому-либо из братии. Так однажды инок сего монастыря, по имени Игнатий, удостоился такого видения: святой Сергий стоял за всенощным бдением на своем месте и с прочими братиями участвовал в церковном пении. Удивленный Игнатий тотчас же поведал о сем братии, и все с великой радостью возблагодарили Господа, даровавшего им такого великого молитвенника и споспешника.

Осенью 1408 года, когда игуменом был вышеназванный ученик преподобного Никон, к пределам Московским стали приближаться татары под предводительством свирепого Эдигея. Преподобный Никон долго молил Господа, чтобы Он сохранил место сие и защитил его от нашествия грозных врагов; при сем он призывал имя великого основателя сей обители – преподобного Сергия. Раз ночью он после молитвы присел, чтобы отдохнуть – и забылся дремотой. Вдруг видит он святителей Петра и Алексия и с ними преподобного Сергия, который изрек:
– Господу было угодно, чтобы иноплеменники коснулись и сего места; ты же, чадо, не скорби и не смущайся: обитель не запустеет, а процветет еще более.
Затем, преподав благословение, святые стали невидимы. Придя в себя, преподобный Никон поспешил к дверям, но они были заперты; отворив их, он увидел святых, идущих от его келии к церкви. Тогда понял он, что сие было не сон, а истинное видение. Предсказание преподобного Сергия скоро исполнилось: татары разорили обитель и сожгли ее. Но предупрежденный таким чудесным образом Никон с братией временно удалились из монастыря, а когда татары отступили от московских пределов, Никон, с Божией помощью и по молитвам преподобного Сергия, снова отстроил обитель и воздвиг каменный храм в честь Пресвятой Троицы, где и до сего дня почивают мощи преподобного Сергия. При сем многие достойные мужи видели, как святитель Алексий с преподобным Сергием приходили на освящение новых зданий обители.

В игуменство того же преподобного Никона один инок рубил лес на построение келий; он сильно поранил себе топором лицо. От великой боли он не мог продолжать своей работы и возвратился к себе в келию; уже наступал вечер; игумена же тогда не случилось в монастыре.
Вдруг сей инок слышит, что кто-то постучался в дверь келии и назвал себя игуменом; изнемогая от боли и потери крови, он не мог встать, чтобы отворить дверь; тогда она сама отворилась, всю келию озарил вдруг дивный свет, и среди сего сияния инок увидел двух мужей, один из коих был в архиерейском одеянии. Страждущий стал мысленно просить у пришедших благословения. Светоносный старец показывал святителю основания келии, последний же благословлял их. Тогда болящий, к величайшему своему изумлению, заметил, что кровь из раны его перестала течь, и почувствовал себя совершенно здоровым. Из сего он уразумел, что удостоился видеть святителя Алексия и преподобного Сергия. Так сии святые мужи, соединенные тесными узами братской любви при жизни, и по смерти часто вместе являлись многим.

Один из жителей Москвы, по имени Симеон, родившийся по предсказанию святого, заболел столь сильно, что не мог ни двинуться, ни уснуть, ни принять пищи, но лежал как мертвый на своем одре. Страдая таким образом, он однажды ночью стал призывать к себе на помощь святого Сергия:
– Помоги мне, преподобный Сергий, избавь меня от сей болезни; еще при жизни твоей ты был так милостив к моим родителям и предрек им мое рождение; не забудь меня, страждущего в столь тяжкой болезни.
Вдруг пред ними предстали два старца; один из них был Никон; болящий тотчас узнал его, потому что лично знал сего святого еще во время его жизни; тогда он понял, что второй из явившихся был сам преподобный Сергий. Дивный старец ознаменовал болящего крестом, а после сего велел Никону взять икону, стоявшую у одра – она была некогда подарена Симеону самим Никоном. Затем больному показалось, что вся кожа его отстала от тела; после сего святые стали невидимы. В ту же минуту Симеон почувствовал, что он совершенно выздоровел: он поднялся на своем одре, и уже никто более его не поддерживал; тогда понял он, что не кожа сошла у него, а болезнь оставила его. Велика была его радость; встав, он начал горячо благодарить святого Сергия и преподобного Никона за свое неожиданное и столь дивное исцеление.

Однажды в обитель преподобного собралось по обыкновению множество народа, ибо наступал великий праздник в честь Пресвятой Троицы. Сред и пришедших был один бедный слепец, с семилетнего возраста потерявший зрение; он стоял вне церкви, где в то время благоговейно шло тожественное богослужение; проводник же его отошел на некоторое время от него; слушая пение церковное, слепец скорбел, что не может войти и поклониться мощам преподобного, подающего, как он часто слышал, столь много исцелений. Оставленный проводником, он стал горько рыдать; вдруг явился ему скорый помощник всех находящихся в бедах – святой Сергий; взяв его за руку, преподобный ввел сего человека в церковь, подвел его к раке, – слепец поклонился ей, и тотчас исчезла его слепота. Множество людей были свидетелями такого славного чуда; все возблагодарили Бога и прославили Его угодника; а человек, получивший исцеление, в благодарность навсегда остался в обители преподобного и помогал за свое исцеление братии в их работах.

В 1551 году царь Иоанн Васильевич Грозный для защиты от татар основал город Свияжск. В сем городе был построен монастырь в честь Пресвятой Троицы, где находился образ преподобного Сергия; много чудес подавалось от сей иконы не только верующим, но и среди неверующих язычников.
Однажды в Свияжск явились с покорностью старейшины горных черемисов, они рассказывали следующее: "Лет за пять до основания сего города, когда место сие было пусто, мы часто слышали здесь русский церковный звон; мы посылали сюда быстрых молодых людей посмотреть, что такое здесь происходит; они слышали голоса прекрасно поющих, как бы в церкви, но никого не видали, один только инок ходил с крестом, благословлял на все стороны и как бы размерял место, где теперь город, и всё то место наполнялось благоуханием. Когда пускали в него стрелы, они не ранили его, а взлетали вверх и ломались, падая на землю. Мы сказали о том нашим князьям, а они царице и вельможам.

Но особенно много чудес было совершено преподобный Сергием в тягостное время осады Троицкого монастыря поляками. Своими явлениями святой хотел ободрить мужество защитников сей славной обители и укрепить всех православных людей. Враги под начальством Лисовского и Сапеги начали осаждать монастырь 23 сентября 1608 года; число их было громадно, оно простиралось до 30 тысяч, защитников же было немного более двух тысяч; посему все собравшиеся в обитель сильно упали духом; среди всеобщего плача и рыдания было совершено всенощное бдение под 25 сентября – когда совершается память святого Сергия. Но преподобный поспешил ободрить находившихся в печали и скорби: в ту же самую ночь одному иноку Пимену было видение. Сей инок молился Всемилостивому Спасу и Пречистой Богородице; вдруг в келии его стало светло как днем; думая, что враги подожгли обитель, Пимен вышел из своей келии, и ему представилось дивное явление: он видел над главою храма Живоначальной Троицы огненный столп, возносившийся до небес; в изумлении Пимен призвал других иноков и некоторых из мирян – и все удивлялись сему необычайному видению: спустя несколько времени столп начал опускаться и, свившись огненным облаком, вошел в храм Троицы чрез окно над входом.

Между тем осаждавшие осыпали монастырь ядрами; но всесильная десница Божия защищала обитель Пресвятой Троицы: ядра падали на пустые места или в пруды и мало причиняли вреда осажденным. Множество народа собралось под защиту монастырских стен, так что внутри обители была теснота необыкновенная; многие не имели крова, несмотря на позднее время года. Меду тем враги стали вести подкоп под монастырь и изнуряли силы осажденных частыми набегами. Чтобы ободрить находившихся в обители, преподобный в один воскресный день явился пономарю Иринарху и предрек нападение врагов. Потом тот же старец видел, как святой Сергий ходил по ограде и кропил ее святой водою. В следующую после сего ночь враги действительно произвели сильное нападение на монастырь, но предупрежденные таким чудесным образом защитники отбили врагов и нанесли им немалое поражение.

Зная о подкопе, осажденные однако не знали его направления: каждую минуту грозила им лютая гибель, всякий ежечасно видел смерть пред своими очами; в сие горестное время все с усердием стекались в храм Живоначальной Троицы и с сердечным умилением взывали к Богу о помощи, все каялись в грехах своих; не было человека, кто бы не обращался с верою к мощам великих заступников Сергия и Никона; все, сподобившись честных Тела и Крови Господних, готовились к смерти. В сии тяжкие дни преподобный Сергий явился архимандриту Иоасафу: Иоасаф после усердной молитвы перед иконой Пресвятой Троицы впал в легкую дремоту; вдруг он видит, что святой с воздетыми руками слезно молится Пресвятой Троице; окончив свою молитву, он обратился к архимандриту и сказал ему:
– Восстань, брат, теперь подобает молиться, "бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение" (Мф.26:41); всесильный и всемилостивый Господь помиловал вас, чтобы вы и в прочее время подвизались в молитве и покаянии.
Архимандрит поведал о сем явлении братии и много тем утешил людей, объятых страхом и обуреваемых печалью.
Вскоре после сего тот же архимандрит Иоасаф сподобился еще другого видения: однажды он совершал у себя в келлии правило; вдруг к нему входит преподобный Сергий и говорит:
– Восстань и не скорби, но в радости вознеси молитвы, ибо о всех вас молится Богу Пречистая Богородица, Приснодева Мария с ликами ангелов и со всеми святыми.

Преподобный Сергий являлся не только бывшим в святой обители, но также и казакам, осаждавшим лавру. Один казак из неприятельского стана пришел в монастырь и рассказал о явлениях преподобного: многие военачальники видели, как по монастырским стенам ходили два светозарных старца, наподобие чудотворцев Сергия и Никона; один из них кадил монастырь, а другой кропил его святой водою. Затем они обратились к казацким полкам, укоряя их за то, что они вместе с иноверцами хотят разорить дом Пресвятой Троицы. Некоторые из поляков стали стрелять в старцев, но стрелы и пули отскакивали в самих стрелявших и многих из них ранили.
В ту же ночь преподобный явился во сне многим полякам и предрек им гибель. Некоторые из казаков, устрашенные сим явлением, оставили лагерь врагов и ушли домой, дав обещание никогда более не поднимать оружия на православных.

По милости Божией осажденным удалось узнать направление подкопа. Они уничтожили его, причем несколько защитников пожертвовали своей жизнью, исполняя заповедь Христову: "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Иоан.15:13). Между тем наступившая зима заставила врагов прекратить свои частые нападения, но осажденные стали сильно терпеть от ужасного врага внутреннего: от тесноты и дурной пищи в монастыре развилась ужасная болезнь – цинга.
Небольшие силы защитников уменьшались с каждым днем; иеромонахи не успевали напутствовать умирающих; могущих носить оружие осталось около 200 человек. С унынием ожидали осажденные возобновления военных действий. Но Бог дивным образом хранил обитель, основанную Его великим угодником. С незначительными силами защитники долго отражали приступы неприятелей; но чем более проходило времени, тем более осажденные падали духом; слабые и нерешительные даже советовали покориться врагам добровольно; они говорили, что уже нельзя послать кого-либо в Москву с просьбой о помощи – так враги стеснили монастырь.

Среди сего роптания и уныния преподобный Сергий хотел поддержать мужество и ободрить слабых духом. Он снова явился пономарю Иринарху и сказал:
– Скажи братии и всем ратным людям: зачем скорбеть о том, что невозможно послать весть в Москву? Сегодня в третьем часу ночи я послал от себя в Москву в дом Пречистой Богородицы и ко всем Московским чудотворцам трех моих учеников: Михея, Варфоломея и Наума, чтобы они совершили там молебствие. Враги видели посланных; спросите, почему они не схватили их?
Иринарх поведал о сем явлении; все стали расспрашивать стражу и врагов, не видел ли кто посланных из монастыря? Тогда открылось, что неприятели действительно видели трех старцев; они стали их преследовать и надеялись быстро настигнуть их, так как кони под старцами были очень плохи. Но преследовавшие обманулись в своем ожидании: кони под старцами неслись как будто крылатые; враги не могли никак нагнать их.
В сие время в обители был один больной старец; услыхав о сем, он стал размышлять, на каких именно конях были посланные Сергием старцы и действительно ли всё сие было? Тогда внезапно явился ему преподобный, сказав, что он послал старцев на тех слепых лошадях, кои вследствие недостатка корма были выпущены за монастырскую ограду, он исцелил сего старца от болезни и вместе с тем от неверия.

В сей самый день в Москве увидели старца, за коим следовало двенадцать возов, наполненных печеным хлебом. Москва тогда также была осаждена врагами. Старец направлялся к Богоявленскому монастырю, где тогда было лаврское подворье. Видевшие старца дивились и недоумевали, как можно было пройти незамеченным среди полков неприятельских.
– Кто вы и как прошли сквозь такое множество войска? – спрашивали жители Москвы старца.
Он же отвечал им:
– Все мы из дома Пресвятой и Живоначальной Троицы.
Когда его спросили, что происходит в обители преподобного Сергия, старец отвечал:
– Не предаст Господь имени Своего в поношение неверующим; только сами вы, братия, не смущайтесь и не предавайтесь отчаянию.
Между тем по Москве стал распространяться слух о прибывших из обители преподобного Сергия; сам царь Василий спрашивал, почему к нему не привели их; к Богоявленскому монастырю стало стекаться много народа, но там никто не видел прибывших. Когда же в сем монастыре оказалось вдруг большое изобилие хлеба, тогда поняли, что то было видение.

Бедствия осады переносила и Москва: враги прекратили к ней всякий доступ, так что хлеб сильно вздорожал. Царь Василий и патриарх Гермоген убедили келаря Троицкого монастыря Аврамия Палицына продать по никой цене часть хлеба из запасов в Богоявленском монастыре. Аврамий исполнил сие приказание; но спустя некоторое время цена хлеба опять сделалась весьма высокой. Царь и патриарх снова просили отпустить хлеб из лаврского подворья.
Аврамий же опасался, что хлебные запасы истощатся очень скоро, но, уповая на милость Божию и призывая имя великого угодника Его преподобного Сергия, он исполнил просьбу царя. В житнице Богоявленского монастыря служил в то время некто Спиридон; нагребая хлеб, он заметил, что из щели, бывшей в стене, сыплется рожь; он стал ее отгребать – она потекла еще сильнее. Видя такое чудо, он рассказал о сем другим служителям и самому келарю. Достойно удивления, что во всё время осады хлебные запасы в монастыре не умалялись, так что сим хлебом питались как все живущие здесь, так и многие приходящие. Наконец, разбитые несколько раз враги в страхе отступили от стен Троицкой обители 12 января 1610 года.

Тяжелое время переживала тогда вся русская земля: враги рассеялись по ней; одни из городов были осаждены, другие же не знали, что им делать, за кем идти и кого слушать; много крови пролили враги, русская земля погибала. В сие тягостное время большую пользу отечеству принесла Троицкая Лавра. Архимандрит ее Дионисий и келарь Аврамий Палицын, собрав вокруг себя скорых и доброумных писцов, составляли увещательные грамоты и посылали их по городам.
В сих грамотах архимандрит и келарь призывали всех русских людей соединиться вместе и крепко стать против врагов земли русской и веры православной. Одна из таких грамот пришла в Нижний Новгород. В сие время там жил один благочестивый человек Козьма Минин; он любил часто уединяться в особой храмине и здесь наедине возносить Богу свои усердные молитвы.
Однажды в сей храмине ему явился в сонном видении преподобный Сергий; великий чудотворец повелел Козьме собирать казну для ратных людей и идти с ними для очищения государства Московского от врагов. Пробудившись, Козьма в страхе стал размышлять о сем видении, но полагая, что собирание войска – не его дело, он не знал, на что решиться. Спустя немного времени преподобный вторично явился ему – но и после сего Козьма пребывал в нерешительности. Тогда святой Сергий в третий раз явился ему и сказал:

– Не говорил ли я тебе, чтобы ты собирал ратных людей; милосердному Господу угодно было помиловать православных христиан, избавить их от волнения и даровать им мир и тишину. Посему я и сказал тебе, чтобы ты шел на освобождение земли Русской от врагов. Не бойся того, что старшие мало станут внимать тебе: младшие охотно пойдут за тобою – сие благое дело будет иметь добрый конец.
Последнее видение повергло Козьму в трепет, он даже захворал, и вот, полагая, что болезнь послана ему в наказание за сомнение, он стал горячо умолять преподобного Сергия о прощении и после сего ревностно принялся за дело. Он начал убеждать своих сограждан, чтобы они собрали воинство и выступили бы против врагов; особенно молодые помогали ему.
Вскоре Козьма был избран в земские старосты, причем граждане положили во всём слушать его, тогда сей благочестивый муж пожертвовал всё свое имущество на ратных людей, и примеру его последовали все нижегородцы. Так он собрал воинство, пошел с ним на безбожных врагов и много содействовал освобождению родной земли от поляков и Литвы. Еще несколько лет, по Божию попущению, терзали они Русскую землю, проливали кровь православных; но Всемогущий Господь, не хотящий смерти грешника, призрел Своим милосердным оком на Русское государство, спас и сохранил его по молитвам славного Своего угодника преподобного Сергия.

Много и других чудес совершал сей угодник Божий, и до сего времени гроб его является неоскудеваемым источником чудотворений;

Именно в XIV веке, в эпоху борьбы с внешними врагами, во времена внутренних княжеских раздоров явился Руси святой, жизнь которого прошла в служении Пресвятой Троице. Важно было, чтобы люди увидели пример жизни, которая, обретает смысл и завершенность в подвиге, основанном на жертвенной любви ко всякому человеку: и близкому, и незнакомому, и другу, и врагу, и праведнику, и грешнику. Преподобный Сергий нес эту идею своим служением, призывом к единению, основанному на братской любви, без ненависти, раздоров, вражды и войн. Потому – то к преподобному Сергию, как к неиссякаемому роднику крепкого русского духа, притекают в Сергиево – Посадскую лавру на поклонение каждый день тысячи людей, чтобы исцелиться от болезней и просто помолиться, и поблагодарить его.

Тропарь, глас 4-й
Иже добродетелей подвижник, яко истинный воин Христа Бога, на страсти вельми подвизался еси в жизни временней, в пениих, бдениих же и пощениих образ быв твоим учеником; темже и вселися в тя Пресвятый Дух, Егоже действием светло украшен еси. Но яко имея дерзновение ко Святей Троице, поминай стадо, еже собрал еси, мудре, и не забуди, якоже обещался еси, посе­щая чад твоих, Сергие преподобне, отче наш.

Кондак, глас 8-й
Христовою любовию уязвився, Преподобне, и Тому невозвратным желанием последовав, всякое наслаждение плотское возненавидел еси, и яко солнце Отечеству твоему возсиял еси, тем и Христос даром чудес обогати тя. Поминай нас чтущих пресветлую память твою, да зовем ти: радуйся, Сергие богомудре

Величание
Ублажаем тя, преподобне отче наш Сергие, и чтим святую память твою, наставниче монахов и собеседниче ангелов.

ПРЕПОДОБНЕ ОТЧЕ НАШ СЕРГИЕ, МОЛИ БОГА О НАС, ЗА ДУХОВНОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ
РУССКОГО НАРОДА.

МОЛИТВА ПРЕПОДОБНОМУ СЕРГИЮ РАДОНЕЖСКОМУ

О священная главо, преподобне и Богоносне отче наш Сергие, молитвою твоею, и верою и любовию, яже к Богу, и чистотою сердца, еще на земли во обитель Пресвятыя Троицы душу твою устроивый, и ангельскаго общения и Пресвятыя Богородицы посещения сподобивыйся, и дар чудодейственныя благодати приемый, по отшествии же твоем от земных наипаче к Богу приближивыйся, и небесныя силы приобщивыйся, но и от нас духом любве своея не отступивый, и честныя твоя мощи, яко сосуд благодати полный и преизливающийся, нам оставивый!

Велия имея дерзновение ко Всемилостивому Владыце, моли спасти рабы Его, сущей в тебе благодати Его верующия и к тебе с любовию притекающия.

Испроси нам от великодаровитаго Бога нашего всякий дар, всем и коемуждо благопотребен, веры непорочны соблюдение, градов наших утверждение, мира умирение, от глада и пагубы избавление, от нашествия иноплеменных сохранение, скорбящим - утешение, недугующим - исце­ление, падшим - возставление, заблудшим - на путь истины и спасения возвращение, подвизающимся - укрепление, благоделаю­щим - в делах благих преспеяние и благословение, младенцем - воспитание, юным - наставление, неведущим - вразумление, сиротам и вдовицам - заступление, отходящим от сего временного жития к вечному - благое уготовление и напутствие, отшедшим - блаженное упокоение, и вся мы споспешествующими твоими молитвами сподоби в день Страшнаго суда шуия части избавитися, десныя же страны общники быти и блаженный оный глас Владыки Христа услышати: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира. Аминь.

Сергий (до принятия монашества – Варфоломей) Радонежский не только оказал громадное влияние на своих современников, но стал одним из столпов русского православия и во многом определил развитие духовной жизни русского народа на несколько веков. Преподобный Сергий, игумен Радонежский и всея Руси, великий чудотворец, основатель храмов и монастырей, аскет и подвижник был и остаётся примером беззаветного служения Господу. Родился он в начале XIV века в богатой (возможно, боярской) семье. Большинство исследователей склоняется к тому, что местом рождения Сергия была Варница, небольшое село неподалёку от Ростова Великого. Отца Сергия звали Кириллом, мать – Марией. Несмотря на то, что изучением жизни святого занимались крупные учёные, достоверных сведений о дате рождения нет. В самом раннем житии, составленном Епифанием Премудрым, говорится, что родился Варфоломей (мальчик был назван в честь одного из апостолов), когда на Русь приходил татарский князь Ахмат, во времена правления Дмитрия Михайловича (великого князя тверского). Епифаний в своём труде вообще обходился без точных дат, поэтому среди историков до сих пор ведутся споры, связанные с датировкой тех или иных событий. Некоторые учёные считают, что Сергий Радонежский появился на свет в 1314 году, другие – что в 1322. Православная церковь днём рождения святого считает третье мая 1322 года. У Кирилла была трое сыновей, старшего звали Стефан, вторым был Варфоломей (Сергий), а младший получил имя Пётр.

Монголо-татарское иго значительно ослабило многие русские княжества и стало причиной упадка Киевской Руси, но в какой-то степени помогло Ростову Великому превратиться на некоторое время в центр культурной жизни. В начале XIV века в городе были библиотеки, школы и училища; в одну из школ и отдали Варфоломея, когда ему исполнилось семь лет. Старший брат, Стефан, грамоту освоил легко, а Варфоломею учёба не давалась. Человек, которого тысячи людей будут считать учителем жизни, не мог овладеть алфавитом. Это обстоятельство сильно расстраивало и родителей, и учителя, но больше всех мучился сам Варфоломей. Однажды он встретил святого старца, который молился Иисусу под сенью дуба. Мальчик подошёл к пресвитеру и рассказал ему о своём горе. Старец велел попросить Господа о помощи, дал кусочек просфоры и сказал, что вскоре он станет лучшим учеником. Предсказание сбылось – Варфоломей действительно превзошёл остальных детей в учёбе, особенно в изучении Священного Писания. Священные тексты оказали на Варфоломея очень сильное впечатление и уже в отроческом возрасте он соблюдал строгий пост, а иногда вообще отказывался от пищи.

Поборы московского князя Ивана Калиты, непомерная дань татарским ханам и неурожаи почти разорили Кирилла. В поисках лучшей доли он решил перейти под покровительство князя Андрея и перебрался жить в Радонеж (предположительно в 1334 году, в большинстве жизнеописаний святого подвижника говорится, что ему во время переселения было двенадцать лет). Однако и в Радонеже жизнь была нелёгкой, прежнего достатка в семье не было. Через несколько лет братья Варфоломея женились, он же мечтал посвятить свою жизнь монашескому служению. Родители поддерживали его в этом стремлении, но просили не становиться монахом до их смерти – старые и немощные, они нуждались в уходе. В некоторых житиях преподобного написано, что отец с матерью незадолго до смерти также приняли монашеский постриг.

После смерти родителей Варфоломей отдал свою часть наследства Петру. На поиски места для отшельнической жизни он отправился вместе со Стефаном. Братья устроили скит в лесу, затем срубили деревянную церковь (на этом месте сейчас находится знаменитый Троицкий собор Сергиевой лавры). Но Стефан недолго прожил в уединении, через некоторое время он ушёл в Москву, где стал настоятелем Богоявленского монастыря. Варфоломей же стойко переносил все трудности одинокого жития. Некий священник, по имени Митрофан, постриг его в монахи и дал новое имя – Сергий. Произошло это, когда московским княжеством правил Симеон. Вскоре у преподобного появились ученики и последователи. Монахи, поселившиеся в новой обители, просили святого стать игуменом над ними. Сергий долго отказывался, но затем уступил их просьбам. В сан игумена его посвятил Афанасий, переяславский епископ. Так был основан Сергиево-Троицкий монастырь, в котором было всего двенадцать монахов. В течение нескольких месяцев число монахов не увеличивалось: новому человеку можно было поселиться только в том случае, если кто-то из братии покидал монастырь. Инокам не разрешалось просить милостыню, они кормились собственным трудом. Жизнь в лесу была очень тяжёлой, монастырь – бедным, поэтому большего количества монахов содержать не было возможности. Но вскоре обитель стала местом паломничества верующих и их приношения позволили снять ограничения. К тому же земли вокруг монастыря стали заселяться людьми. Уже в то время Сергия стали почитать как пророка и чудотворца. Это никак не отразилось на его жизни – он наравне с другими монахами занимался будничным трудом и всегда находил время для всех, кто обращался к нему. Когда патриарх Филофей ввёл в монастырях общежитие (в период с 1364 по 1367 годы), некоторые иноки не захотели оказываться от особножительства и возроптали. Стефан, скрывавшийся в обители от врагов своих, пожелал стать игуменом монастыря, ибо считал себя основателем оного. Сергий не стал оспаривать слова брата и отправился к другому Стефану, основателю и игумену Махрищевского монастыря. Тот с радостью предложил преподобному стать пастырем вместо него, но Сергий отказался и решил основать новый монастырь на Киржаче, впоследствии названный Благовещенским. В разные годы Сергий Радонежский основал ещё несколько обителей: Георгиевский монастырь на Клязьме, Высоцкий монастырь, Старо-Голутвин монастырь (недалеко от Коломны). Всего же Сергием и его учениками было создано около 40 храмов и монастырей.

Знаменитый русский историк Ключевский считал, что Сергий Радонежский был духовником и наставником всего русского народа. Известно, что именно Сергий благословил Дмитрия Донского перед сражением на Куликовом поле и укрепил его дух. Многие князья обращались к святому за советом в самых разных делах, в том числе и государственных. Жития свидетельствуют и о чудесах, совершённых Сергием с Божьей помощью. Он исцелял больных и бесноватых, воскресил отрока, открыл источник воды близ Троицкого монастыря. В житиях сообщается и о других чудесах, но главное чудо – это подвижническая жизнь во славу Господа и во имя земли русской.

Умер Сергий в своём монастыре, кончину он предвидел заранее и просил братию похоронить его, как простого человека, на местном кладбище. Но после смерти монахи испросили у митрополита Киприана разрешение нарушить волю покойного. Сергий был погребён в церкви, справа от алтаря. Покинул земной мир он в 1392 году. Обретение мощей произошло в 1422 году. Пахомий Логофет, один из биографов, пишет о том, что при вскрытии гроба не только тело святого было нетленным, но и одежда осталась целой и чистой. Мощи Сергия Радонежского сейчас хранятся в соборном храме Сергиево-Троицкой лавры.

Почитание Сергия Радонежского началось ещё до причисления его к лику святых. Канонизация святого, по некоторым источникам, состоялась в середине пятнадцатого столетия. С 1969 года он также включён в мартиролог римско-католической церкви, день памяти – 8 октября. В православной церкви память преподобного Сергия отмечают 5 июня, 6 июля, 18 июля и в августе (последнее воскресенье перед 8 сентября). В России Сергию Радонежскому посвящено более 700 храмов. Главный престол посвящён Сергию в храмах Москвы, в Зеленограде, Ярославле, Владимире, Калуге и других городах. Есть также монастырь Сергия Радонежского в Черногории и храм Сергия Радонежского в ЮАР (Йоханнесбург). Сюжеты из его жизни использовали русские живописцы в своих картинах, создано несколько скульптурных памятников. Преподобный Сергий считается покровителем всех учащихся и артиллеристов.

Молитва Преподобному Сергию Радонежскому

О священная главо, преподобне и богоносне отче наш Сергие, молитвою твоею, и верою и любовию, яже к Богу, и чистотою сердца, еще на земли во обитель Пресвятыя Троицы душу твою устроивый, и ангельскаго общения и Пресвятыя Богородицы посещения сподобивыйся, и дар чудодейственныя благодати приемый, по отшествии же твоем от земных наипаче к Богу приближивыйся, и небесныя силы приобщивыйся, но и от нас духом любве своея не отступивый, и честныя твоя мощи, яко сосуд благодати полный и преизливающийся, нам оставивый! Велия имея дерзновение ко Всемилостивому Владыце, моли спасти рабы Его, сущей в тебе благодати Его верующия и к тебе с любовию притекающия. Испроси нам от великодаровитаго Бога нашего всякий дар, всем и коемуждо благопотребен, веры непорочны соблюдение, градов наших утверждение, мира умирение, от глада и пагубы избавление, от нашествия иноплеменных сохранение, скорбящим - утешение, недугующим - исце­ление, падшим - возставление, заблудшим - на путь истины и спасения возвращение, подвизающимся - укрепление, благоделаю­щим - в делах благих преспеяние и благословение, младенцем - воспитание, юным - наставление, неведущим - вразумление, сиротам и вдовицам - заступление, отходящим от сего временного жития к вечному - благое уготовление и напутствие, отшедшим - блаженное упокоение, и вся мы споспешествующими твоими молитвами сподоби в день Страшнаго суда шуия части избавитися, десныя же страны общники быти и блаженный оный глас Владыки Христа услышати: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира. Аминь.

Тропарь преподобному Сергию Радонежскому, глас 4 (Обретение мощей)
Днесь пресветло красуется царствующий град Москва, яко светолучными зарями, молниями чудес твоих осияемь, всю вселенную созывает похвалити тя, Богомудре Сергие; пречестная же и славная обитель твоя, юже во Имя Святыя Троицы многими труды твоими создал еси, отче, имущи в себе стада ученик твоих, веселия и радости исполняется. Мы же, празднующе преславное обретение честных мощей твоих, в земли сокровенных, яко цвет благоуханен и кадило благовонно, любезно я лобызающе, различная исцеления приемлем и твоими молитвами грехов прощения сподобляемся, отче преподобне Сергие, моли Святую Троицу спасти души наша.

Святой преподобный Сергий Радонежский, моли Господа о нас!