Василий архипов человек который спас мир. Олег Вольнов о фильме «Василий Архипов

Биография

Родился в крестьянской семье в деревне Зворково Куровского района Московской области.

Отец - Александр Николаевич Архипов ( -); мать - Мария Николаевна, урождённая Козырева ( -).
Жена - Ольга Григорьевна, преподаватель; в браке с 1952 года , в этом же году у них родилась дочь Елена.

Образование

Офицер ВМФ СССР

Проходил службу в офицерских должностях на подводных лодках на Черноморском, Северном, Балтийском флотах.

Авария на К-19

Капитан 2-го ранга Архипов участвовал в походе на подводной лодке Б-59 проекта 641 («Фокстрот» по классификации НАТО) с ядерным оружием на борту, будучи старшим на борту.

Утверждают [кто? ] , что командир подводной лодки, Валентин Григорьевич Савицкий, приготовился запустить ответную атомную торпеду . Однако Архипов проявил выдержку, обратил внимание на сигналы со стороны американских кораблей и остановил Савицкого. В результате лодка ответила сигналом «Прекратите провокацию», после чего самолёт был отозван и ситуация несколько разрядилась.

Согласно воспоминаниям участника этих событий, отставного капитана второго ранга Вадима Павловича Орлова, события развивались менее драматично - командир потерял выдержку, но два других офицера, в том числе Архипов, успокоили его; по другим данным, против был только Архипов. В любом случае, роль Архипова как старшего на борту была ключевой в принятии решения.

В ходе конференции в Гаване 13 октября года, посвящённой 40-летней годовщине Карибского кризиса, Роберт Макнамара заявил, что ядерная война была значительно ближе к своему началу, чем считалось ранее. Один из организаторов конференции, Томас Блэнтон из Университета Джорджа Вашингтона, сказал, что «парень по фамилии Архипов спас мир».

Во время Карибского кризиса 1962 года хладнокровие и выдержка капитана II-го ранга Василия Архипова предотвратили ядерную катастрофу... Об этом рассказывается в документальной драме британского режиссера Ника Грина.

Карибский кризис 1962 года считается самым опасным периодом «холодной войны» между СССР и США. Противостояние между двумя сверхдержавами достигло критической точки, когда американское руководство начало военно-морскую блокаду Кубы, чтобы вынудить СССР убрать с территории этой страны размещенные там ракеты средней дальности Р-12. Обстановка накалилась до предела, и любой вооруженный инцидент мог послужить поводом для начала ядерной войны.

В период кризиса у берегов Кубы находился отряд из четырех подводных лодок, вооруженных торпедами с ядерными боеголовками, способными уничтожить американский флот.

Американские военные корабли и авиация патрулировали район Атлантического океана у кубинских берегов, чтобы обнаружить подводные лодки вероятного противника. Советские субмарины были вынуждены уйти глубоко под воду. Чтобы заставить их подняться на поверхность, американцы стали сбрасывать в воду взрывные патроны, о чем информировали Москву. Но они не знали, что Москва в тот момент не имела связи со своими подлодками. И не знали, что на их борту имелось ядерное оружие.

Советские моряки черпали информацию о происходящем в мире, основываясь лишь на том, что могли наблюдать сами. А они видели, что «обложены» американским флотом, что их обстреливают при каждом всплытии на поверхность и забрасывают взрывными патронами при каждом погружении...

В крайнем случае приказ о применении советскими подлодками ядерного оружия командир каждой субмарины мог отдать без согласования с центром. Для этого необходимо было согласованное решение трёх человек. На подводной лодке Б-59 этими людьми были командир лодки Валентин Савицкий, замкомандира по политической части Иван Масленников и начальник штаба бригады ПЛ, капитан II-го ранга Василий Архипов.

Москва 2 недели не выходила на связь с командирами подводных лодок, чтобы не навести на их след американские корабли, поэтому они ничего не знали о том, как развивается Карибский кризис. Валентин Савицкий, услышав, как ему казалось, звук взрывающихся по всему периметру лодки бомб, решил, что война уже началась, и принял решение о пуске торпеды с ядерной боеголовкой, прекрасно понимая, что это означает гибель для него и всей его команды: «Мы их взорвем, все погибнем, но потопим все их корабли». Однако Василий Архипов, как старший офицер на борту лодки, проявив недюжинную выдержку и хладнокровие, не позволил ему это сделать.

Василий Архипов, ушедший в отставку в звании вице-адмирала, скончался в 1999 году. Долгие годы подробности похода советских подводных лодок к берегам США держались в секрете. Об этом случае рассказали лишь в 2002 году, во время конференции в Гаване, посвященной 40-летию Карибского кризиса. Бывший министр обороны США Макнамара, основываясь на рассекреченных американских документах, признал, что начало ядерной войны было гораздо ближе, чем многие предполагали. Томас Блэнтон, директор Национального архива безопасности, пояснил, что имел в виду Макнамара: «Человек по имени Василий Архипов спас мир на Земле».

Мы уже писали о русском Станиславе Петрове, который 26 сентября 1983 года спас мир, обдумав еще раз ситуацию. Его подвиг был бы невозможен, если бы за 21 год до этого на борту советской подлодки не было бы еще одного русского, Василия Александровича Архипова.

Это история о герое, о котором ты, может быть, никогда не слыхал. О герое, который 27 октября 1962 года, вероятно, спас весь мир. Американский историк Артур М. Шлезингер-младший (Arthur M. Schlesinger, Jr.) назвал произошедшее в тот день самым опасным моментом в истории человечества.

С пальцем на кнопке

27 октября 1962, в самый разгар Кубинского кризиса, американский военно-морской флот обнаружил советскую подлодку неподалеку от Кубы. Дизельная подлодка Б-59 находилась в международных водах. Одиннадцать американских эсминцев и авианосец USS Randolph, обнаружив подлодку, начали сбрасывать глубинные бомбы, чтобы заставить подлодку всплыть для идентификации.

Б-59 была направлена Советским Союзом, чтобы защищать идущие на Кубу советские корабли с ядерным оружием. Подлодка сама имела на борту ядерное оружие, о чем американцы не знали. Она уже нескольких дней не имела контакта с Москвой. Единственное, что экипаж подлодки слышал, были американские радиопереговоры. Эти переговоры ясно давали понять, что мир двигался по направлению к войне.

Начальник связи Б-59 Вадим Орлов позднее так описывал ситуацию: «Глубинные бомбы взрывались прямо у борта подлодки. Было такое ощущение, будто сидишь в металлической бочке, по которой колотят кувалдой. Ситуация для экипажа была совершенно необычная, чтобы не сказать шокирующая».

Конец экипажу

Капитаном подлодки был Валентин Григорьевич Савицкий. Температура на борту резко подскочила, судно лишилось света и электропитания, одновременно уровень углекислого газа в воздухе вырос до смертельного уровня. Матросы начали терять сознание. А когда американцы начали применять бомбы еще большего калибра, ситуация на борту Б-59 стала отчаянной: «Мы думали, что это конец», — рассказывал Орлов позднее.

Полная паника

На борту подлодки началась паника. Савицкий безуспешно пытался связаться с Москвой, чтобы узнать, не началась ли война между США и Советским Союзом. Не имея контактов с руководством, он отдал приказ подготовить к пуску атомные торпеды. Как следует из показаний Орлова, он прокричал: «Вероятно, наверху началась война. Мы должны принять бой. Погибнем, но флота не опозорим!»

The Times 14.10.2002

Капитан советской подлодки получил от Голливуда компенсацию за причиненный ущерб

The Independent 01.09.2004 The National Interest 07.12.2016 Для пуска торпеды Савицкий должен был получить согласие двух своих офицеров. Иван Семенович Масленников был так называемым замполитом, а Василий Александрович Архипов был старпомом.

K-19

За год до этого Архипов в июле 1961 года столкнулся с похожей ситуацией на другой российской подлодке, K-19.

Случай с этой подлодкой — отдельная история, но 4 июля предшествующего года на борту подлодки в Северной Атлантике произошла радиоактивная утечка. В той ситуации Архипов и капитан подлодки сумели сохранить хладнокровие и поддержали контакт с американскими судами и с экипажем, готовому к мятежу. И, как позднее сказал Михаил Горбачев, сделали фундаментальные шаги, чтобы избежать войны. Капитан подлодки в 2006 году был выдвинут кандидатом на Нобелевскую премию мира.

Двое против одного

А через год, в 1962 году, капитан подлодки Савицкий и замполит Масленников хотели совершить пуск атомной торпеды, которая, по всей вероятности, начала бы ядерную войну между двумя великими державами — США и Советским Союзом.

Архипов успокоил капитана и замполита и уговорил их дождаться сообщения от главного командования Советского Союза, прежде чем применять ядерное оружие.

5,5 тысяч готовых к пуску ядерных ракет

Если бы произошел пуск атомной торпеды, то Советский Союз отдал бы приказ ввести в действие советское ядерное оружие против Лондона и Германии. Планы Пентагона в США назывались SIOP — Single Integrated Operation Plan. 5,5 тысяч ядерных ракет должны были быть запущены по коммунистическим целям (включая Китай и Албанию).

На борту Б-59 уже не работали резервные батареи и кислородная система. После громкого спора подлодка всплыла.

Ядерной войны удалось избежать благодаря советскому офицеру, сохранившему хладнокровие.

Архипов умер в 1998 году в возрасте 72 лет. Причиной смерти явились последствия радиоактивного облучения, которому он подвергся во время службы на подлодке K-19. Его история была опубликована лишь после его смерти.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

		Надгробный памятник
		Бронзовый бюст в Губернском
		Бронзовый бюст в Губернском (фрагмент)

Архипов Василий Сергеевич – командир роты 112-го отдельного танкового батальона (35-я танковая бригада, 7-я армия, Северо-Западный фронт), капитан;
командир 53-й гвардейской танковой бригады (6-й гвардейский танковый корпус, 3-я гвардейская танковая армия, 1-й Украинский фронт), гвардии полковник.
Родился 16 (29) декабря 1906 года в деревне Тютняры Рождественской волости Екатеринбургского уезда Пермской губернии (ныне в черте села Губернское Аргаяшского района Челябинской области). Русский. В 1915-1921 годах был пастухом. В 1921 окончил 5 классов школы в селе Губернское (ныне Аргаяшского района). В 1921-1924 годах работал подмастерьем в сбруйной мастерской и чернорабочим на мельнице в Челябинске. В 1924-1927 – чернорабочий на Верхнеклимских угольных печах в районе города Златоуст (ныне Челябинской области), в 1927-1928 – грузчиком на электростанции в Челябинске.
В армии с ноября 1928 года. В 1929 году окончил полковую школу (город Винница, Украина). До апреля 1931 года служил в пехоте командиром отделения и помощником командира взвода стрелкового полка (в Украинском военном округе; город Винница). В 1930 году заочно окончил Московский автомобильный техникум.
В августе 1931 года окончил курсы командиров взводов при Одесской пехотной школе. В 1931-1932 – командир пулемётного взвода стрелкового полка (в Украинском военном округе; город Винница).
В 1932 году окончил Курсы переподготовки комсостава Украинского военного округа (город Житомир, Украина). До 1937 года служил командиром танкового взвода, секретарём партийного бюро и помощником начальника батальонной школы по строевой части в отдельном танковом батальоне стрелковой дивизии (в Украинском и Киевском военных округах; город Винница, Украина).
В 1938 окончил Ленинградские бронетанковые курсы усовершенствования комсостава. Служил командиром учебной танковой роты (в Ленинградском военном округе; город Петергоф, ныне в черте Санкт-Петербурга).
Участник советско-финляндской войны: в ноябре 1939 – марте 1940 – командир танковой роты 112-го танкового батальона (35-я танковая бригада, 7-я армия, Северо-Западный фронт). 11 февраля 1940 года при прорыве укреплённой полосы обороны со своей ротой блокировал амбразуры железобетонного дота, чем обеспечил подход сапёров и подрыв дота. 13 февраля 1940 года преодолел противотанковый ров и выбил финнов из траншеи, чем способствовал продвижению пехоты. К исходу этого же дня вышел на артиллерийскую позицию, где уничтожил батарею 152-мм орудий противника. 19-20 февраля 1940 года непрерывно вёл бой по прорыву укреплённой полосы противника в районе Няюкки (ныне существует, располагалась северо-западнее нынешней деревни Александровка Выборгского района Ленинградской области). Вместе с ротой ворвался на вражеские позиции, где уничтожил танк «Рено» и батарею 72-мм орудий противника. 26 февраля 1940 года рота под его командованием уничтожила в районе станции Хонканиеми (ныне посёлок Лебедевка Выборгского района Ленинградской области) 4 вражеских танка «Виккерс».
За мужество и героизм, проявленные в боях с финскими войсками, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 марта 1940 года капитану Архипову Василию Сергеевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
Продолжал службу в танковых войсках командиром танкового батальона (в Ленинградском военном округе, город Выборг Ленинградской области), с апреля 1941 года – командиром отдельного разведывательного танкового батальона (в Киевском особом военном округе; город Бердичев Житомирской области, Украина).
Участник Великой Отечественной войны: в июне-августе 1941 – командир 43-го отдельного разведывательного батальона 43-й танковой дивизии, в сентябре-декабре 1941 – командир 10-го танкового полка, в декабре 1941 – марте 1942 – заместитель командира 10-й танковой бригады. Воевал на Юго-Западном фронте. Участвовал в оборонительных боях на Западной Украине, Киевской оборонительной операции, оборонительных боях на волчанском направлении.
В марте 1942 – апреле 1943 – командир 109-й танковой бригады. Воевал на Брянском (июнь-август 1942 и январь-февраль 1943), Сталинградском (август-сентябрь 1942), Донском (сентябрь-декабрь 1942) и Центральном (февраль-апрель 1943) фронтах. Участвовал в Воронежско-Ворошиловградской операции, Сталинградской битве и Севской операции. В 1942 году был дважды контужен.
В августе 1943 года окончил Академические курсы при Военной академии бронетанковых и механизированных войск, находившейся в эвакуации в городе Ташкент (Узбекистан).
В сентябре 1943 – мае 1945 – командир 53-й гвардейской танковой бригады. Воевал на Воронежском (сентябрь-октябрь 1943) и 1-м Украинском (октябрь 1943 – сентябрь 1944 и октябрь 1944 – май 1945) фронтах. Участвовал в Сумско-Прилукской, Киевских наступательной и оборонительной, Житомирско-Бердичевской, Проскуровско-Черновицкой, Львовско-Сандомирской, Сандомирско-Силезской, Нижнесилезской, Берлинской и Пражской операциях.
Особо отличился в ходе Львовско-Сандомирской операции. 1 августа 1944 года бригада под его командованием форсировала реку Висла в районе деревни Свиняры (гмина Солец-Здруй, Буский повят, Свентокшиское воеводство, Польша) и захватили плацдарм на левом берегу. Расширяя плацдарм, части бригады 5 августа 1944 года освободили город Сташув (Свентокшиское воеводство, Польша). 13 августа 1944 года, отражая контратаки противника, танкисты бригады в бою в районе деревни Оглендув (гмина Шидлув, Сташувский повят, Свентокшиское воеводство, Польша) захватили три новейших немецких танка «королевский тигр».
За умелое командование бригадой и проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками мужество и героизм, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 сентября 1944 года гвардии полковник награждён второй медалью «Золотая Звезда».
С августа 1945 – заместитель командира, а в мае-ноябре 1946 – командир 6-й гвардейской танковой дивизии (в Группе советских войск в Германии). В 1946-1948 – командир 6-го гвардейского кадрового танкового полка (в Группе советских войск в Германии).
В 1950 году окончил Высшую военную академию (Военную академию Генерального штаба). В декабре 1950 – июле 1954 – командующий бронетанковыми и механизированными войсками Туркестанского военного округа, а в июле 1954 – апреле 1958 – начальник Управления боевой подготовки Туркестанского военного округа (штаб – в городе Ташкент, Узбекистан).
В апреле-августе 1958 – командующий 1-й отдельной армией (в Румынии), в августе 1958 – мае 1960 – командующий 1-й гвардейской армией (в Киевском военном округе; город Чернигов, Украина). В мае 1960 – сентябре 1961 – 1-й заместитель командующего войсками Сибирского военного округа (штаб – в городе Новосибирск).
В сентябре 1961 – январе 1971 – старший военный специалист при командующем военного округа Национальной народной армии ГДР. С июля 1971 года генерал-полковник танковых войск В.С.Архипов – в запасе.
Член Центрального Комитета Компартии Туркменистана в 1951-1957 годах.
Генерал-полковник танковых войск (1963; генерал-полковник – 1984). Награждён 3 орденами Ленина (21.03.1940; 30.12.1956; 31.10.1967), орденом Октябрьской Революции (28.12.1976), 5 орденами Красного Знамени (14.01.1940; 7.12.1941; 17.01.1945; 9.06.1945; 20.06.1949), орденами Кутузова 2-й степени (10.01.1944), Отечественной войны 1-й степени (11.03.1985), Красной Звезды (3.11.1944), медалями; иностранными орденами «За заслуги перед Отечеством» в серебре (ГДР), «Защита Отечества» 2-й степени (Румыния), «Крест Грюнвальда» 3-й степени (Польша), «Военным крестом 1939 года» (Чехословакия) и другими иностранными наградами.
Бронзовый бюст В.С.Архипова установлен в селе Губернское Аргаяшского района Челябинской области. Его именем названы улицы в городе Озёрск Челябинской области и селе Губернское.
Сочинения:
Время танковых атак. М., 1981;

Васи́лий Алекса́ндрович Архи́пов (30 января - 19 августа , Купавна Московской области) - вице-адмирал Военно-морского флота СССР (). Участник Карибского кризиса 1962 года.

Биография

Родился в крестьянской семье в деревне Зворково Куровского района Московской области.

Отец - Александр Николаевич Архипов ( -); мать - Мария Николаевна, урождённая Козырева ( -).
Жена - Ольга Григорьевна, преподаватель; в браке с 1952 года , в этом же году у них родилась дочь Елена.

Образование

Офицер ВМФ СССР

Проходил службу в офицерских должностях на подводных лодках на Черноморском, Северном, Балтийском флотах.

Авария на К-19

Согласно воспоминаниям участника этих событий, отставного капитана второго ранга Вадима Павловича Орлова, события развивались менее драматично - командир потерял выдержку, но два других офицера, в том числе Архипов, успокоили его; по другим данным, против был только Архипов. В любом случае роль Архипова как старшего на борту была ключевой в принятии решения.

В ходе конференции в Гаване 13 октября 2002 года , посвящённой 40-летней годовщине Карибского кризиса, Роберт Макнамара заявил, что ядерная война была значительно ближе к своему началу, чем считалось ранее. Один из организаторов конференции, Томас Блэнтон из Университета Джорджа Вашингтона, сказал, что «парень по фамилии Архипов спас мир».

Продолжение службы в ВМФ

После завершения Карибского кризиса Архипов продолжил службу в прежней должности. В ноябре он был назначен командиром 69-й бригады подводных лодок. Затем командовал 37-й дивизией подводных лодок.

В декабре в звании контр-адмирала был назначен начальником Каспийского высшего военно-морского училища имени С. М. Кирова . Находился на этой должности до ноября . 10 февраля 1981 ему было присвоено воинское звание «вице-адмирал».

Последние годы жизни

После ухода в запас жил в дачном посёлке Купавна (микрорайона города Железнодорожный с 2004 года) Московской области. Был председателем совета ветеранов города Железнодорожный . Похоронен на кладбище этого города.

Награды

Фильмография

См. также

Петров, Станислав Евграфович - предотвращение ядерной войны в 1983 году.

Напишите отзыв о статье "Архипов, Василий Александрович"

Примечания

Ссылки

(англ.)

Отрывок, характеризующий Архипов, Василий Александрович

Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.

На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.