Суд над Христом – грубейшее нарушение закона. Взгляд с юридической точки зрения

"Прииде час, се предается Сын Человеческий в руки грешников"

Исследование кандидата богословия священника Афанасия Гумерова посвящено одному из центральных событий не только Священной, и всей мировой истории - суду над Иисусом Христом, на котором был приговорен к смерти вочеловечившийся Сын Божий. Соединение богословского и юридического подхода дало возможность полнее освятить некоторые стороны этой важной темы. Автор, строго следуя святоотеческому пониманию Священного Писания, активно использует данные современной библейской науки.

Суд над Иисусом Христом, Сыном Божиим, свершился в пятницу 14 нисана (по еврейскому календарю) в царствование императора Тиверия в Иерусалиме. Начался он ночью и завершился ранним утром. В мировой истории, полной несчетных уголовных разбирательств и процессов, этот суд уникален - был осужден на казнь вочеловечившийся Бог, Иисус Христос.

Строго говоря, был не один суд, а три - Синедриона, Ирода Антипы и Понтия Пилата. Объяснить это можно теми историческими обстоятельствами, которые сложились в Иудее к началу первого века. В 63 году до н.э. еврейский народ в последний раз за долгую библейскую историю потерял независимость и был отдан Богом за грехи на этот раз в руки римлян: они присоединили Палестину к своей восточной провинции - Сирии. Идумеянин Ирод (потомок Исава, брата патриарха Иакова) получил от Римского Сената царскую власть над соседней с Идумеей Иудеей. Этот последний иудейский царь, жестокий и коварный, был первым в ряду тех облеченных властью людей, которые добивались смерти Иисуса Христа: узнав от волхвов, что родился Царь Иудейский, он не остановился перед страшным злодеянием - убиением 14 тысяч младенцев до двух лет в Вифлееме и его пределах. Смерть его была лютой. Как современники, так и потомки видели в этом проявление гнева Божия: "Скоро после избиения младенцев последовала и смерть самого Ирода. Только за пять дней до смерти он сделал бешеное покушение на самоубийство и приказал казнить своего старшего сына Антипатра. Его смертный одр <...> был окружен необычайными ужасами; он умер от омерзительной болезни, которая редко случается и встречается только с людьми, опозорившими себя кровожадностью и жестокостями. На одре своего нестерпимого недуга, в том великолепном и роскошном дворце, который он построил для себя в тени иерихонских пальм, распухнув от болезней и сжигаемый жаждой, покрытый язвами на теле и внутренне палимый медленным огнем, окруженный крамольными сыновьями и хищными рабами, ненавидя всех и ненавидимый всеми, жаждая смерти как избавления от своих мук и в то же время не утоленный кровопийством, страшный всем окружающим и еще страшнее для себя в своей преступной совести, пожираемый заживо могильным тленом, точимый червями, как бы видимо пораженный перстом Божественного гнева, после семидесятилетней жизни злодейств и распутства, жалкий старик, которого люди называли великим, лежал в диком неистовстве, ожидая своего последнего часа".[Фаррар Ф. -В. Жизнь Иисуса Христа / Пер. с англ. А. П. Лопухина, 6-е изд. , СПб. , 1893, с. 26-27]

После смерти Ирода царство раздробилось, и власть перешла к трем его сыновьям: Архелаю, Ироду Антипе и Филиппу. Последний правил северо-восточной частью Палестины. Ироду Младшему достались Перея и Галилея, где Иисус Христос прожил около 30 лет, до начала Своего Учительства.

Архелай же вместе с Идумеей и Самарией получил и Иудею, в главном городе которой - Иерусалиме - произошло единственное в истории событие, ставшее центральным в деле спасительного искупления человечества.

Но Архелай не значится среди исторических лиц, ответственных за осуждение Иисуса Христа. Из-за притеснения своих подданных в 6 году н.э. он был лишен власти, а области, которыми он управлял, были переданы римскому прокуратору, подчинявшемуся проконсулу римской провинции Сирии. Власть прокуратора была неполной: он управлял войском, собирал налоги и мог вынести смертный приговор от лица императора за некоторые преступления. Прокуратор находился в городе Кесарии, но во дни религиозных еврейских праздников он должен был быть в Иерусалиме для предотвращения нередко возникавших там беспорядков. Прокураторы довольно часто сменялись. Понтий Пилат (26-36 годы н.э.) был пятым со времени смещения Архелая. Ему принадлежала власть над Иудеей и Самарией.

Хотя окончательный приговор Иисусу Христу вынес Пилат, несомненно, что главной силой в этом необычном судебном процессе был иерусалимский Синедрион, которому Рим оставил право осуждать на смерть за преступления против отеческих законов. Но решения Синедриона подлежали утверждению римским прокуратором.

Приговор, вынесенный ночью 14 нисана, не был окончательным, поэтому Иисус Христос с одного судебного заседания был ведом на другое. Если бы вина обвиняемого была несомненна, то дело бы ограничилось двумя процессами. Но Пилат легко увидел злонамерение тех, кто добивался смерти загадочного для него Узника. Из затруднения он пытался выйти формально-юридически, отослав Иисуса Христа к Ироду Антипе, которому также дано было право суда, так как осужденный Синедрионом Проповедник был родом из Галилеи. Но идумейский правитель на суде над Иисусом Христом не вынес никакого приговора и вернул Узника Пилату, которому предстояло теперь определить окончательно судьбу Подсудимого. Итак, над Иисусом Христом в течение нескольких часов были совершены три суда и вынесены два приговора.

Что представлял собой Великий Синедрион, первым осудивший Спасителя? Самое раннее упоминание о нем имеется у Иосифа Флавия в "Иудейских древностях" (XIV, 9, 3-5), в том месте, где рассказывается о покорении Палестины Помпеем (около 55 года до н.э.), но нет оснований с этим первым упоминанием связывать время возникновения Синедриона. В Ветхом Завете названия этого судебного органа мы не встречаем. Однако в книге Чисел есть место, которое некоторым исследователям дает повод говорить о древнем происхождении Синедриона: И сказал Господь Моисею: собери Мне семьдесят мужей из старейшин Израилевых, которых ты знаешь, что они старейшины и надзиратели его, и возьми их к скинии собрания, чтобы они стали там с тобою (Числ. 11, 16). Но это мнение исторически не документировано. Греческая этимология (synedrion; от syn - вместе, и hedra - седалище) этого слова скорее всего указывает на появлениеэтого учреждения в эллинистическую эпоху.

Членство в Синедрионе было пожизненным. Вместе с председателем, которым был первосвященник, число его членов составляло 71. С уничтожением царской власти реальные права этого учреждения выросли. В интересующую нас эпоху Синедрион мог судить первосвященника, лжепророка и вообще рассматривать религиозные преступления. Только с согласия Синедриона могла быть объявлена война. Наряду с иерусалимским Великим Синедрионом существовали провинциальные синедрионы.

Синедрион времен римских прокураторов внешне продолжал еще хранить традиции древнего Совета старейшин, но дух в нем был уже иной: появился тот бездушный религиозный формализм, который принято называть законничеством. Тон в Синедрионе задавали соперничавшие друг с другом фарисеи и саддукеи. Первые видели спасение своего народа в строжайшем соблюдении закона и хранении предания. Поначалу фарисеи составляли ту часть образованного общества, которая выделялась нравственным авторитетом и ревностью в соблюдении закона, данного Богом через пророка Моисея. Фарисеи держались Священного Писания, имели веру в бессмертие души, воскресение из мертвых, посмертное воздаяние. Но постепенно, утрачивая дух подлинной религиозности, они стали сводить ее к многочисленным и мельчайшим обрядовым предписаниям. Отягчив быт иудеев различными регламентациями (особенно в отношении субботы), они проявляли нередко казуистическую изобретательность для совершения разных дел без нарушения закона (например, допускалось работать в субботу одной рукой). К новозаветным временам для типичного фарисея были характерны гордость: (вспомним евангельскую притчу о мытаре и фарисее), самомнение, презрение к людям. Иисус Христос сурово обличает фарисеев как сынов погибели: Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное (Мф. 5, 20).

Саддукеи не верили в будущее воскресение мертвых, их жизнь ограничивалась сугубо земными интересами. В Синедрионе решающий голос принадлежал именно саддукеям, из них избирались и первосвященники. При всем своем соперничестве с фарисеями они были едины с ними в ненависти к Божественному Проповеднику, так как Иисус Христос в своих проповедях резко обличал тех и других, учил беречься закваски фарисейской и саддукейской (ср.: Мф. 16, 4-6).

Были и еще люди, которые искали гибели творившего чудеса Проповедника. Это так называемые "иродиане" - защитники интересов династии Ирода. Сотрудничество с римлянами было для них одним из средств для достижения политических целей. Ненависть их к Иисусу Христу была в определенном смысле "династической". Царь Ирод, видя в родившемся в Вифлееме Христе угрозу своему царству, учинил избиение младенцев от двух лет и ниже (Мф. 2, 16). Тридцать лет спустя защитники династии Ирода имели те же опасения и потому были исполнены ненависти ко Христу - Царю Иудейскому. Именно их вместе с учениками своими фарисеи посылали ко Христу (см.: Мф. 22, 16) с целью уловить Его, обвинив в отказе подчиняться кесарю. Мы знаем, что Господь разрушил их лукавые планы, когда указал на изображение и надпись на динарии сказал: отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу (Мф. 22, 21). "Иродиане" и ученики фарисеев удивились ответу и отошли. Когда же первосвященники и книжники привели Иисуса Христа к Пилату для утверждения смертного приговора, они обвинили Узника в том, что Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем (Лк. 23, 2), что являлось явным лжесвидетельством и клеветою.

Подчиненное положение Иудеи Риму обусловило существование двух систем судопроизводства: еврейской и римской. Через оба суда должны были проходить лица, которые обвинялись в религиозных преступлениях и по еврейскому закону осуждались на смертную казнь. Смертный приговор должен был быть утвержден прокуратором уже на основе римского закона. Системы судопроизводства существенно различались: вот почему члены Синедриона, осудив Иисуса, не открыли Пилату своего приговора, а выдвинули против Него иное, расчетливо продуманное обвинение политического характера.

Еврейское право в своей основе имело Богооткровенный источник: закон был дан еврейскому народу Богом через пророка Моисея и записан в Священном Писании. Но Господь не только дал закон еврейскому народу, но и открыл ему Себя как Судию. В видении Он сказал Аврааму, что потомки его будут угнетаемы четыреста лет, но Я произведу суд над народом, у которого они будут в порабощении (Быт. 15, 14). В Ветхозаветной истории Бог выступает как Судия еврейского народа; судья же, которого избирают люди, исполняет волю Высшего Судии, то есть Бога. Пророк Моисей говорил своему народу, странствующему в пустыне в поисках земли обетованной: не бойтесь лица человеческого, ибо суд - дело Божие (Втор. 1, 17). Священное Писание предписывает судьям руководствоваться правдой Божией, быть справедливыми как к малым, так и к великим. Это делало судейскую должность не только особо почетной, но и чрезвычайно ответственной.

Еврейское уголовное право было основано на принципе талиона (возмездия) за преступление. В Торе принцип талиона формулируется весьма конкретно: кто совершит убийство, должен быть предан смерти; кто сделает повреждение на теле ближнего, тому должно сделать то же (ср.: Лев. 24, 17-20).

Иисус Христос в Нагорной проповеди отменил талион: Вы слышали, что сказано: "око за око и зуб за зуб". А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два (Мф. 5, 38-41). Господь заключил с людьми Новый Завет, открывающий им врата Царствия Небесного. Этим не нарушался, а исполнялся древний закон. Ветхий Завет приуготовлял богоизбранный народ к принятию нового обетования.

Во Второзаконии принцип талиона применяется и к случаям лжесвидетельства: Если выступит против кого свидетель несправедливый, обвиняя его в преступлении, то пусть предстанут оба сии человека, у которых тяжба, пред Господа, пред священников и пред судей, которые будут в те дни; судьи должны хорошо исследовать, и если свидетель тот свидетель ложный, ложно донес на брата своего, то сделайте ему то, что он умышлял сделать брату своему (Втор. 19, 16-19). В суде же над Иисусом Христом это нарушалось неоднократно: лжесвидетельствовали не только многие приглашенные на заседание Синедриона для дачи показаний, но и сами первосвященники, явившиеся к Пилату для утверждения смертного приговора.

Еврейское уголовное право предусматривало наказание за убийство, за преступления против свободы личности, против религии и нравственности, против собственности. В теократическом еврейском государстве не было различия между нравственной и юридической нормой. Законы предполагали наказания за поступки, которые в секуляризованных обществах вызывают лишь моральную оценку. Например, прелюбодеяние, которое в Европе XVIII века романтизировалось в литературе, в еврейском обществе было тяжелым преступлением, виновные в котором побивались камнями.

В обществе, где религиозное начало было определяющим и пронизывало все сферы жизни, преступления против религии занимали особое место. Моисеево Второзаконие повелевает побить камнями всякого, кто совращает другого в язычество, ибо он покушается отвратить ближнего от Господа (Втор. 13, 10). Суровая кара предусматривалась для впавших в идолопоклонство (13, 12-16). Пророк Моисей требовал отвращаться прорицателей, гадателей, ворожей, чародеев, заклинателей духов, волшебников, вопрошателей мертвых (как древен спиритизм!): ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь Бог твой изгоняет их от лица твоего (Втор. 18, 12). Считались тяжелыми преступлениями хула на Бога, оскорбление святыни словом или делом, лжепророчество.

Обвинение Иисуса Христа в богохульстве родилось среди книжников во время исцеления расслабленного, которого за многолюдством спустили в дом, где находился Христос, через разобранную кровлю (Мк. 2, 3-7). Так как болезнь есть следствие греха, то Спаситель, прежде чем исцелить недужного, простил ему грехи, то есть поступил, как Бог. Это и явилось причиной подозрения Его в богохульстве. Открыв помыслы книжников, Христос показывает им, что он не только отпускает грехи больному, но и имеет власть совершать чудо исцеления. Он опровергал обвинения в богохульстве многочисленными знамениями, которыми сопровождал Свою проповедь: изгонял бесов, воскрешал мертвых, умножал хлебы, приказывал ветрам. Возможно, именно по этой причине на заседании Синедриона обвинение в богохульстве прозвучало не сразу. Святой евангелист Марк, подробнее других описывающий ночное судебное заседание, сообщает о том, что книжники пытались найти свидетелей против Узника: и многие лжесвидетельствовали на Него, но свидетельства сии не были достаточны (Мк. 14, 55-56). И лишь после того, как на вопрос первосвященника: Ты ли Христос, Сын Благословенного? - Христос ответил: Я (Мк. 14, 61-62), первосвященник Каиафа, разодрав одежды, признал Иисуса повинным смерти за богохульство. После этого Синедрионом не было сделано ничего для опровержения утверждения Христа, что Он - Сын Божий. Между тем Тора предписывает вполне определенно: разыщи, исследуй и хорошо расспроси (Втор. 13, 14). Первосвященникам не надо было ничего исследовать, так как они были очевидцами многих Иисусовых чудес, а некоторые из них совершались на их глазах в храме.

Поскольку чудотворящая сила галилейского Проповедника проявлялась на глазах у всех, то весь народ спрашивал: не это ли Христос, сын Давидов? Фарисеи и книжники в ответ на это прибегли к клевете, заявляя, что Он изгоняет бесов силою веельзевула (Мф. 12, 24). На заседании Синедриона официально такое обвинение выдвинуто не было. Народ вряд ли поверил бы этой клевете: благодатные последствия чудес были очевидны. Иисус Христос призывал судить всякие дела по их плодам: признайте дерево хорошим и плод его хорошим; или признайте дерево худым и плод его худым (Мф. 12, 33). Тем же, кто пытался опорочить Его в глазах народа утверждением, что Он творит чудеса силою князя бесовского (веельзевула), Он сказал решительно и определенно: всякий грех и хула простятся человекам; а хула на Духа не простится человекам, если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем (Мф. 12, 31-32).

Евангелисты рассказывают о намерении фарисеев и книжников погубить Иисуса Христа за нарушение покоя субботы. У евреев суббота - седьмой день недели и установлена в память о Седьмом дне после шестидневного сотворения мира, поэтому суббота должна проводиться в покое и быть посвящена Богу. Соблюдение субботы является четвертой заповедью Божией в Ветхом Завете. Тора строжайшим образом предписывала соблюдение этого дня. Господь через пророка Моисея сказал сынам Израилевым, что делающий дело в субботу и тем самым оскверняющий ее предается смерти (Исх. 31, 12-17). В Книге Чисел есть рассказ о собиравшем дрова в день субботний: он был побит камнями (Числ. 15, 32-36). Надо отметить, что запрещался труд для себя, в целях получения какой-нибудь выгоды.

Христианская Церковь установила "субботний" день в воскресение - в память востания из гроба распятого Христа, победившего смерть и разрушившего силу ада. Однако хранение воскресного дня у христиан не носит юридического характера, но в духе евангельского учения предполагает молитвенный труд и праздничное настроение.

Иисус Христос совершал в субботу многие исцеления. Несомненно, что Он хотел обличить извращенное, законническое понимание фарисеями Божией заповеди. Господин субботы, напомнивший им, что священники в храме нарушают субботу , однако невиновны (Мф. 12, 5), обвинил книжников и фарисеев в лицемерии: кто из вас, имея одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ее и не вытащит? Сколько же лучше человек овцы?! Итак можно в субботы делать добро (Мф. 12, 11-12). Народ радовался и дивился Его словам.

В этом заключается, по-видимому, объяснение, почему упреки в нарушении субботы не были предъявлены в качестве обвинения на суде.

Следует упомянуть также о попытке расправиться с Иисусом Христом без всякого суда: в галилейской синагоге его проповедь вызвала ярость присутствовавших; и они, выгнав Его из города, повели на вершину горы, чтобы сбросить с нее, но Он, пройдя посреди них, удалился (Лк. 4, 29-30): время Его страданий и искупительной смерти еще не пришло.

Общие принципы еврейского судопроизводства [Более подробные сведения по этому вопросу можно найти в работе английского правоведа А. Тэйлора "Суд на Иисусом Христом, рассматриваемый с юридической точки зрения" (Христианское чтение, 1878, № 9-12)] существенно отличны от современного, сложившегося в результате многовекового влияния христианства. За этим расхождением кроется глубокое принципиальное различие мировоззрения, отношения к человеку и его жизни.

Еврейский народ был ведом Богом, Который являлся для него не отвлеченным Абсолютом или созерцающим Разумом, а живой всемогущей Личностью. Бог - податель людям всякого блага. Зло происходит от человеческого своеволия, когда люди уклоняются от свыше указанного пути и нарушают данный Богом закон. Конечная цель судопроизводства - поддержание богоустановленного порядка. Такая система права, будучи весьма эффективной в соблюдении справедливости при разборе уголовных дел, возлагает исключительную ответственность на судей. Их религиозное сознание должно быть неотделимо от юридического. Чем прочнее вера, тем стабильнее законность. И наоборот, ослабление и искажение религиозной веры, подмена истинного духа веры обрядом имеет следствием и юридический формализм, ведущий к отступлению от закона.

Христианство сохранило ветхозаветное понимание Бога как высшего источника порядка на всех уровнях общественной жизни. Новое, что открыло Евангелие людям, пребывающим в своем земном отечестве, это - иное Отечество - Царствие Небесное. Вера в него, стремление жить по законам этого нового, духовного Отечества (по заповедям Божиим) не отменяет обязанности подчиняться законам земного отечества. Иисус Христос, взявший на себя грехи мира и искупивший нас на Кресте, не освободил нас от несовершенства плоти, являющегося результатом грехопадения, плоть человека подчинена земной власти. Но это существование двух сфер, в которых должен жить христианин (Евангелие в ряде мест указывает, что Царствие Божие приблизилось, оно внутрь вас есть (Лк. 17, 21), а не принадлежит только будущему веку), не должно вести к раздвоению человека, быть неразрешимым противоречием, так как учение Христово является основанием и для земного устроения общества.

Нравственный и правовой строй земного Отечества должен быть подчинен Божественному закону. По слову святителя Григория Богослова, "порядок устроил вселенную, порядок держит и земное и небесное... Порядок отличил нас от бессловесных, соорудил города, дал законы, почтил добродетель, наказал порок, изобрел искусства, сочетал супружества... Порядок есть матерь и ограждение существующего..." Именно благодаря такому, свыше установленному единству становится возможна жизнь в земном отечестве по законам Отечества Небесного. Соблюдение этого единства позволяет построить отношения между Церковью и христианским государством на принципе симфонии, который был реализован в Византии и допетровской Руси.

В доктрине естественного права, возникшей в XVII веке в Европе, выразилась общая тенденция к секуляризации общества, обусловленная упадком религиозности. Вера является универсальным свойством человеческой души, сотворенной по образу и подобию Божию, и если подлинная вера - вера в Бога - утрачивается, появляется ее эрзац - вера в человека, науку, в возможность устройства совершенного общества без Бога. Налицо несомненный гедонистический соблазн, мировоззренческий срыв и подмена. Но вековая религиозная традиция продолжает оказывать свое воздействие на утратившее веру в Бога человечество, и натурализация права, выведение нравственных и юридических норм из природы человека не изменяют существенно реального правового порядка, который существует на почве, возделанной и удобренной христианством. Религиозные ценности через преемственность сознания и весь строй культуры даже в секуляризованном обществе остаются реально значимыми, продолжают регулировать правовые нормы. Нравственно-правовой порядок зиждется на том, что, кроме земного закона, у людей есть Богом данное чувство и сознание законности. Для естественнонаучных, деистических и материалистических доктрин здесь камень преткновения. Христианство же понимает человека как творение Божие, учит о Божественном откровении, которое он получает от рождения. Святой апостол и евангелист Иоанн Богослов говорит о Христе как о Свете, который просвещает всякого человека, приходящего в мир (Ин. 1, 9). Прежде чем человек предстанет перед судьей, наделенным земной властью, он предстает каждый день перед судьей, которого имеет в себе (по-славянски - со-весть, со-вестник).

Святой праведный Иоанн Кронштадтский, опытно постигший законы духовной жизни человека, отмечал, что "в мире действует непрестанно нравственный закон Бога, по которому всякое добро награждается внутренне, а всякое зло наказывается: зло сопровождается скорбию, теснотой в сердце, а добро - миром, радостью и пространством сердца. Этот закон неизменен: он закон Всесвятого, Праведного, Премудрого и Вечного Бога". Этот закон распространяется, естественно, и на область правосознания. Люди нередко творят волю Божию и не зная Евангелия.

Но одного "естественного" откровения недостаточно. Общество, лишенное духовного водительства Церкви, постепенно приходит к скрытому и явному идолопоклонству, когда стремление к благам земного мира (имущество и деньги, комфорт и развлечения, власть и земная слава и проч.) становится определяющим началом жизни. По такому пути пошла западная цивилизация.

Еврейское судопроизводство было классической системой права, основанной на Священном Писании, в котором Бог ясно и точно через пророков установил Свою волю. Мы подошли к центральному вопросу нашей работы: почему же иерусалимский Синедрион, имеющий столь высокую правовую традицию и обязанный судить по законам, освященным авторитетом Писания, совершил вопиющее беззаконие и осудил Иисуса Христа в нарушение основных требований еврейского судопроизводства. Решение этого вопроса предполагает выход за пределы сугубо правового исследования и обращение к священной истории еврейского народа. Поиск ответа на него неизбежно подводит нас к важнейшей проблеме противостояния вечного и временного, небесного и земного, Царствия Божия и царства мира сего.

В долгой истории еврейского народа три с лишним десятилетия, начиная с последнего года правления Ирода Старшего и до исследуемого нами деяния иерусалимского Синедриона, были особыми. Это были годы "исполнения времен". Не только в Иерусалиме, но и в других местах Палестины люди ждали предвещанного пророками Мессию. Первым из многочисленных пророчеств о приходе в мир Христа, содержащихся в Ветхом Завете, надо назвать пророчество Даниила, предсказавшего даже год смерти Спасителя. Вот это знаменитое место: Когда я еще продолжал молитву, муж Гавриил, которого я видел прежде в видении, быстро прилетев, коснулся меня около времени вечерней жертвы и вразумлял меня, говорил со мною и сказал: "Даниил! теперь я исшел, чтобы научить тебя разумению. В начале моления твоего вышло слово, и я пришел возвестить его тебе, ибо ты муж желаний; итак вникни в слово и уразумей видение. Семьдесят седмин определены для народа твоего и святого города твоего, чтобы покрыто было преступление, запечатаны были грехи и заглажены беззакония и чтобы приведена была правда вечная и запечатаны были видение и пророк, и помазан был Святый святых. Итак знай и разумей: с того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до Христа Владыки семь седмин и шестьдесят две седмины; и возвратится народ и обстроятся улицы и стены, но в трудные времена. И по истечении шестидесяти двух седмин предан будет смерти Христос, и не будет; а город и святилище разрушены будут народом вождя, который придет, и конец его будет как от наводнения, и до конца войны будут опустошения (Дан. 9, 21-26). Поясним это пророчество. В еврейском летоисчислении использовалось понятие "седмеричное время" (шивуа), которое могло заключать в себе как неделю, так и семилетие. Такая седмина завершается "субботним" (седьмым) годом. Семьдесят седмин в таком понимании дают 490 лет. Это срок для "окончания преступления". Речь здесь идет об искуплении Христом Спасителем людей, нарушивших волю Божию и совершивших грехопадение. В пророчестве прямо указан Мессия (помазан был Святый святых). Чтобы вычислить указанные здесь сроки, обратимся к историческим источникам, сообщающим о восстановлении города Иерусалима, павшего в результате вавилонского разорения (586 г.; по другой хронологии - 587 г.). Отсчет семидесяти седмин (490 лет) начинается с даты восстановления Иерусалима. Указ о восстановлении дан был Артаксерксом Долгоруким в 20-й год его царствования. Последний вступил на престол между 18 декабря 465 года и 18 декабря 464 года до н.э. Седьмой год его царствования, с которого начинается отсчет седмин, приходится на 458 или 457 год. От этого срока до времени явления Христа Владыки должно было пройти 69 седмин (483 года). Иисус Христос начал проповедовать в возрасте около 30 лет (Лк. 3, 23), то есть примерно в 25 году н.э. Следовательно, от указа Артаксеркса о восстановлении города и до пришествия Мессии прошло 483 года.

Назван в Ветхом Завете и Предтеча грядущего Мессии: Вот, Я посылаю Ангела Моего, и он приготовит путь предо Мною, и внезапно придет в храм Свой Господь, Которого вы ищете, и Ангел завета, Которого вы желаете, вот, Он идет, говорит Господь Саваоф (Мал. 3, 1). Жители Палестины знали Священное Писание и в Иоанне, проповедовавшем покаяние, видели предвещанного пророками Ангела покаяния: со всего Иерусалима, всей Иудеи и всех окрестностей Иорданских приходили они к нему.

Из Писания было известно место рождения Мессии (Вифлеем), колено (Иудино) и род (Давидов), из которого Он произойдет. Книжники тщательно изучали все такие места у пророков, чтобы принять истинного Мессию и отвергнуть ложного, если таковой явится.

Однако для правильного понимания пророчеств, внушенных Святым Духом, была нужна не начетническая эрудиция, а чистая, незамутненная вера, всецелая обращенность к Богу. Представления об ожидаемом Мессии у иудеев того времени соответствовали их нравам и господствующим жизненным настроением. "Почти все начали ожидать в лице Мессии всемирного завоевателя, который для того и явится во всем могуществе Посланника Божия, окруженный знамениями и чудесами, чтобы низложить и упразднить все тогдашние царства на земле, составить из всего рода человеческого единую державу, в коей иудеи должны занять первое место и быть Его наперсниками. Крайние притеснения от царей, сирийских, египетских и, наконец, от римлян еще более усиливали в иудеях таковое ожидание: чем более терпели в настоящем, тем больше надеялись на будущее. Между прочим, воображали, что пришествие Мессии должно быть предварено явлением Илии, имеющего помазать Его на царство, Иеремии, Исаии и многих других пророков. Касательно лица Мессии существовало у многих грубое заблуждение, состоящее в том, что Он будет человек, подобный прочим, только с необыкновенными силами и дарами от Бога; другие представляли Его существом высшим, но, однако, не Богом... Плодами пришествия Мессии почиталось, между прочим, немедленное чудесное собрание в Палестину иудеев из рассеяния их по всему свету, не исключая и десяти колен Израилевых, изведение из ада и воскресение всех умерших иудеев, восстановление царства Давидова, обновление Иерусалима и устроение нового великолепного храма, покорение всех народов иудеями, учреждение великолепных вечерей, чрезвычайное плодоношение земли, уничтожение болезней и смерти и прочее". [Иннокентий (Борисов), архиепископ. Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа. СПб. , Б. г. , с. 10-12.]

Искаженное грехом сознание не заметило тех мест из Ветхого Завета, в которых даны духовные черты обетованного Мессии: Се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной (3ах. 9, 9); Вот, Отрок Мой, Которого Я держу за руку, избранный Мой, к которому благоволит душа Моя. Положу дух Мой на Него, и возвестит народам суд; не возопиет и не возвысит голоса Своего, и не даст услышать его на улицах; трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит; будет производить суд по истине (Ис. 42, 1-3; ср. Мф. 12, 20).

Дело осложнялось еще тем обстоятельством, что Иисус Христос был в глазах людей галилеянином. Бытовало убеждение, что из Галилеи Христос прийти не может (ср.: Ин. 7, 41). Так и ответил Филиппу лишенный всякого лукавства призываемый на апостольское служение Нафанаил: из Назарета может ли быть что доброе (Ин. 1, 46). Но Иисус Христос, строго говоря, галилеянином не был. Он родился в иудейском городе Вифлееме и принадлежал к царскому роду Давида. Впрочем, если бы даже Христос родился в Иерусалиме, отношение к нему вряд ли было бы иным, так как главная причина отвержения Синедрионом Иисуса Христа - духовно-нравственная.

Святитель Василий Великий находит, что иудеи, распявшие Христа, поступили злочестивее содомян. [Святитель Василий Великий. Творения. Т. 1. СПб. , 1911, с. 235.] Последние были наказаны за крайне развращенный образ жизни. На безнравственное состояние как источник ожесточения, приведшего иерусалимлян к осуждению вочеловечившегося Бога, указывает также святитель Игнатий (Брянчанинов). [Святитель Игнатий (Брянчанинов). О причине отступления человеков от Бога. Беседа в неделю тринадесятую. - Творения, М. ,1993, т. 4, с. 212-219.]

Суд над Иисусом Христом, если рассмотреть его с богословской точки зрения, вводит нас в центральную проблему учения о человеческом грехе, обнажает его природу. Всякий творящий зло, живущий во грехе (как целый народ, так и отдельный человек) распинает Христа. Это совершается не метафорически и символически, а реально, хотя и в духовном плане. Вочеловечившись, Бог обожил человека, реально соединил его с Собою. Без этого не могло быть искупления. Он принял на себя все грехи погибавшего человечества и пошел ради нашего спасения на Крестную смерть. И когда люди, искупленные Кровию пострадавшего Спасителя, продолжают совершать зло, они распинают Того, кто взошел на Голгофу, чтобы освободить нас от плена греха.

Согрешающий человек неизбежно отрекается от Христа, ибо служит похотям мира сего, который во зле лежит. Святой апостол и евангелист Иоанн Богослов, любимый ученик Христа, называя Его Светом, свидетельствует: свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы (Ин. 3, 19-20). Опыт всего человечества подтверждает эти слова. Начиная с той ночи 14-го нисана в Иерусалиме, когда при участии тысяч людей совершился суд над Иисусом Христом, и до наших дней происходит одно и то же: люди, избирающие грех, ожесточаются и распинают Бога. Когда святой равноапостольный князь Владимир привел Русь к Святому Крещению, в нашу землю пришел Христос. Люди стали тезоимениты Спасителю, страна наша стала христианской. А когда народ в преобладающем большинстве устремился к "новой жизни" без Бога, он совершил еще один суд над Господом. Была совершена трагическая подмена: вместо обетованного блаженного Царства в будущей жизни миллионы людей избрали (как и девятнадцать веков назад) блага этой жизни, были соблазнены идеей "земного рая". Осуществление ее сопровождалось воинствующим богоборчеством. И первый удар (как и девятнадцать столетий назад) принял на Себя Иисус Христос, ибо Церковь есть Тело Христово. Наше общество не очистится от греха, пока не осознает это. Социализм не потому вылился в богоборчество и потребовал многомиллионных жертв, что неудачно осуществлялся. Нельзя переставлять причины и следствия. Именно потому практика его была так разрушительна и трагична, что богоборческая подмена Царства Божия "земным раем" составляет природу социализма. Новым здесь является лишь историческое облачение, природа же самой подмены остается древней: это - соблазн хлебом - первый соблазн, которым искушал сатана вышедшего на служение Божественного Учителя.

Суд над Иисусом Христом, рассмотренный с духовной стороны, есть лишь одно из проявлений единого по своему источнику зла. Иисус Христос и днесь судится грешными людьми: то по "законам" горделивого разума, то по примитивно сочиненным "законам" истории, а в общем по законам падшего человеческого естества.

Страстная Неделя (Седмица; страсть в ц.-сл.— страдание, греч. Μεγάλη Εβδομάδα — Megali Evdomada, Великая Неделя) — последняя седмица Великого поста, предшествующая Пасхе, во время которой вспоминаются Тайная Вечеря, предание на суд, страдания и распятие, погребение Иисуса Христа.

Страсти Христовы (анонимный художник 15 в. , Нидерланды)

Суд Пилата — описанный в Евангелиях суд римского прокуратора Иудеи Понтия Пилата над Иисусом Христом. Суд Пилата входит в число Страстей Христовых.

Христос перед Пилатом (мастер Бертрам из Миндена, ок. 1390)

Икона "Христос перед Пилатом", ок. 1497, из Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря

Описание суда Пилата над Иисусом приводится у всех четырёх евангелистов:ЕвангелиеОписание суда
От Матфея
(Мф.27:11-14)
…и, связав Его, отвели и предали Его Понтию Пилату, правителю… Иисус же стал пред правителем. И спросил Его правитель: Ты Царь Иудейский? Иисус сказал ему: ты говоришь. И когда обвиняли Его первосвященники и старейшины, Он ничего не отвечал. Тогда говорит Ему Пилат: не слышишь, сколько свидетельствуют против Тебя? И не отвечал ему ни на одно слово, так что правитель весьма дивился.
От Марка
(Мк.15:1-5)
Немедленно поутру первосвященники со старейшинами и книжниками и весь синедрион составили совещание и, связав Иисуса, отвели и предали Пилату. Пилат спросил Его: Ты Царь Иудейский? Он же сказал ему в ответ: ты говоришь. И первосвященники обвиняли Его во многом. Пилат же опять спросил Его: Ты ничего не отвечаешь? видишь, как много против Тебя обвинений. Но Иисус и на это ничего не отвечал, так что Пилат дивился.
От Луки
(Лк.23:1-7)
И поднялось все множество их, и повели Его к Пилату, и начали обвинять Его, говоря: мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем. Пилат спросил Его: Ты Царь Иудейский? Он сказал ему в ответ: ты говоришь. Пилат сказал первосвященникам и народу: я не нахожу никакой вины в этом человеке. Но они настаивали, говоря, что Он возмущает народ, уча по всей Иудее, начиная от Галилеи до сего места. Пилат, услышав о Галилее, спросил: разве Он Галилеянин? И, узнав, что Он из области Иродовой, послал Его к Ироду, который в эти дни был также в Иерусалиме.
От Иоанна
(Ин.18:29-38)
Пилат вышел к ним и сказал: в чем вы обвиняете Человека Сего? Они сказали ему в ответ: если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе. Пилат сказал им: возьмите Его вы, и по закону вашему судите Его. Иудеи сказали ему: нам не позволено предавать смерти никого, — да сбудется слово Иисусово, которое сказал Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет. Тогда Пилат опять вошел в преторию, и призвал Иисуса, и сказал Ему: Ты Царь Иудейский? Иисус отвечал ему: от себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о Мне? Пилат отвечал: разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал? Иисус отвечал: Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда. Пилат сказал Ему: итак Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь. Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего. Пилат сказал Ему: что есть истина? И, сказав это, опять вышел к Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в Нем.

«Христос перед Пилатом», ниже смерть Иуды
(Россанский кодекс, ок. 550 года)

Иисус Христос на суде Понтия Пилата

Иудейские первосвященники, осудив Иисуса Христа на смерть, не могли сами привести приговор в исполнение без его утверждения римским наместником. Как повествуют евангелисты, они после ночного суда над Христом привели его утром к Пилату в преторию, но сами не вошли в неё чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху.

По свидетельству всех евангелистов, основной вопрос, который Пилат задал Иисусу был: «Ты Царь Иудейский? ». Этот вопрос был обусловлен тем, что реальное притязание на власть в качестве Царя Иудейского согласно римским законам квалифицировалось как опасное преступление. Ответом на этот вопрос стали слова Христа — ты говоришь. Дав такой ответ, Иисус подчеркнул, что он не только по родословию имеет царское происхождение, но и как Бог имеет власть над всеми царствами. Наиболее подробный диалог Иисуса Христа и Пилата приводится в Евангелии от Иоанна.

Тинторетто. Христос перед Пилатом

Евангелист Матфей сообщает о том, что во время суда над Иисусом жена Пилата послала к нему слугу сказать: «не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него» (Мф. 27:19). Согласно апокрифам, жену Пилата звали Клавдия Прокула и она после позднее стала христианкой. В греческих и коптских церквях она причислена к лику святых, её память совершается 9 ноября (27 октября по старому стилю

Поругание Иисуса Христа

Колонна бичевания
После того как Пилат первый раз вывел Иисуса к народу, который потребовал его казни, он, решив вызвать у народа сострадание ко Христу, повелел воинам бить его. Иисуса отвели во двор и сняв с него одежду били. Затем одели его в шутовской наряд царя: багряницу (плащ царственного цвета), возложили на голову венок, сплетённый из терния («корону»), дав в правую руку трость, ветку («царский скипетр»). После этого воины стали насмехаться над ним — вставали на колени, кланялись и говорили: «радуйся, Царь иудейский!», а после плевали на него и били тростью по голове и лицу (Мк.15:19).

При исследовании Туринской плащаницы, отождествляемой с погребальной плащаницей Иисуса Христа был сделан вывод, что Иисусу было нанесено 98 ударов (при этом у иудеев допускалось наносить не более 40 ударов — Втор.25:3): 59 ударов бича с тремя концами, 18 — с двумя концами и 21 — с одним концом

Христос перед толпой

«Христос перед народом»
(Квентин Массейс, ок. 1515 года)

Пилат дважды выводил Иисуса к народу, заявляя что не находит в нём никакой вины, достойной смерти (Лк.23:22). Второй раз это было сделано после его истязаний, имевших целью вызвать жалость народа, показав что Иисус уже наказан Пилатом.Пилат опять вышел и сказал им: вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины. Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им [Пилат]: се, Человек!
(Ин.19:4-5)
В словах Пилата «се, Человек!» видно его желание вызвать у иудеев сострадание к узнику, который после истязаний своим внешним видом не похож на царя и не представляет угрозы римскому императору. Сам вид Христа после поругания над ним стал исполнение одного из пророчеств 21 мессианского псалма: «Я же червь, а не человек, поношение у людей и презрение в народе» (Пс.21:7).

Иероним Босх
Народ ни в первый, ни во второй раз не проявил снисхождения и требовал казни Иисуса в ответ на предложение Пилата отпустить Христа, следуя давнему обычаю: « Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху; хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?». При этом, согласно Евангелию, народ ещё сильнее стал кричать да будет распят. Видя это, Пилат вынес смертный приговор — приговорил Иисуса к распятию, а сам «умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего». На что народ воскликнул: «кровь Его на нас и на детях наших» (Мф.27:24-25). Умыв руки, Пилат совершил принятое среди иудеев ритуальное омовение рук в знак непричастности к совершаемому убийству (Втор.21:1-9).

Albrecht Altdorfer. Умывание рук Пилата

«Ecce Homo»

В иконографии Иисуса Христа существует его изображение после истязаний, одетого в багряницу и увенчанного терновым венцом. В таком виде он изображается перед толпой к которой его приказал вывести Пилат. От слов Пилата, сказанных народу, данный иконографический тип и получил своё название — Ecce Homo («се, Человек»).

«Ecce Homo» (Квентин Массейс, 1526 год)
Встречаются таже изображения где Иисус просто стоит перед Пилатом во время допроса, а также сцены бичевания. Различным деталям при изображениях сцены суда придаётся символический смысл. Так сумрак вокруг трона Пилата символизирует мрак язычества, а яркий свет претории куда уводят Христа на поругание — свет христианской веры;

«Что есть истина?»
(Христос и Пилат)
(Николай Ге, 1890 год)

Понтий Пилат

Часто изображается сидящим на троне с атрибутами царской власти (в короне, диадеме или лавровом венке), которых он, как римский наместник, в действительности не имел. В сцене умовения рук Пилат изображается сидящим в судейском кресле, один слуга льёт ему воду на руки, рядом может изображается слуга передающей ему просьбу Клавдии Прокулы, его жены, или протягивающий свиток с её посланием.

«Пилат умывает руки»
(Дуччо. «Маэста», деталь)

Иисус Христос

Иконография зависит от того, в какой сцене изображён Христос: связанные руки характерны для его первого появления перед Пилатом, после суда Ирода Антипы на нём появляются белые одежды, после поругания — багряница и терновый венец.

Материал из Википедии

Я приведу две точки зрения на этот вопрос
Первая
Пока римский прокуратор вершил над Йешу свой жестокий суд, в еврейской среде разгорелся спор о том, какого отношения заслуживает претендент на титул «мелех машиах» со стороны единоверцев. Из евангельского рассказа нельзя однозначно заключить, кто судил Йешу - римляне или евреи. Предположим, что Йешу действительно предстал перед раввинским судом, бейт-дином. Какие же обвинения с точки зрения еврейского права могли быть ему предъявлены? Странный молодой человек, говорящий невразумительные глупости, - только таким и могли увидеть Йешу судьи. Единственно возможная опасность, исходящая от него, была связана с зависимым положением страны. Власти считают Йешу подстрекателем к бунту и самозванцем? Они хотят расправиться с опасным чудаком и мечтателем? Ну что ж - на стороне захватчиков сила…

Есть, однако, все основания для уверенности в том, что к смертной казни Йешу приговорил именно римский суд. Ведь распятие - специфически римская форма смертной казни, не применявшаяся в еврейском судопроизводстве. Даже за самое страшное преступление еврейский суд не мог приговорить виновного к медленной смерти на кресте. Римляне же распинали не только еврейских бунтовщиков. Распятие на кресте можно уподобить публичному повешению в еще совсем недавние времена. Таким позорным способом казнили рабов и людей низших сословий; аристократов же приговаривали к более «почетным» видам казни.

И вторая
Иудейские первосвященники, осудив на Синедрионе Иисуса Христа на смерть, не могли сами привести приговор в исполнение без утверждения римским наместником. По мнению некоторых исследователей, Синедрион признал Иисуса лжепророком на основании слов Второзакония: «но пророка, который дерзнёт говорить Моим именем то, чего Я не повелел ему говорить, и который будет говорить именем богов иных, такого пророка предайте смерти» (Втор. 18:20-22).
После неудачных попыток первосвященников обвинить Иисуса в формальном нарушении иудейского закона (см. Ветхий Завет), Иисус был передан римскому прокуратору Иудеи Понтию Пилату (25-36 гг.). На суде прокуратор спросил: «Ты Царь иудейский?». Этот вопрос был обусловлен тем, что притязание на власть в качестве Царя Иудейского, согласно римским законам, квалифицировалось как опасное преступление против Римской империи. Ответом на этот вопрос стали слова Христа: «Ты говоришь, что Я Царь. Я на то родился и на то пришёл в мир, чтобы свидетельствовать о истине» (Ин. 18:29-38). Пилат, не найдя в Иисусе вины, склонился к тому, чтобы отпустить его, и сказал первосвященникам: «Я не нахожу никакой вины в этом человеке» (Лк. 23:4).
Решение Понтия Пилата вызвало волнение иудейской толпы, направляемой старейшинами и первосвященниками. Стараясь не допустить беспорядков, Пилат обратился к толпе с предложением отпустить Христа, следуя давнему обычаю отпускать на Пасху одного из преступников. Но толпа кричала: «Да будет распят» (Мф. 27:22). Видя это, Пилат вынес смертный приговор - приговорил Иисуса к распятию, а сам «умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего». На что народ воскликнул: «кровь Его на нас и на детях наших» (Мф. 27:24-25).

Ваше мнение,рассуждения,размышление и прочее на эту тему

Суд Пилата . Место его официального присутствия называлось претория (от латинского претор — «наместник», «главный судья»). «Претория прикасалась к стенам ограды храма и составляла часть колоссальных сооружений башни Антония, воздвигнутой на северо-западном углу большого четвероугольника, вмещавшего в себе все священные здания. Здесь-то, в этой неприступной крепости, квартировали римская когорта и правитель области. Большая центральная башня прикрывалась с боков четырьмя другими башнями, соединенными между собой прочными сооружениями, в виде оград, окруженных глубокими рвами. Смотря на размеры этого здания, можно было подумать, что оно вмещает в себя целый город. Внутри все было устроено и приспособлено, как в крепости, и вместе с тем все было роскошно, как во дворце» .

Пройдя сравнительно небольшое расстояние, отделявшее двор Каиафы от дворца игемона, возбужденная толпа привела Узника к претории. Пилат вышел к воротам крепости, потому что первосвященникам и старейшинам входить в это утро в дом язычника не позволял обычай. На другой день был праздник Пасхи, совпавший в тот год с субботой. Как отмечалось, день у иудеев начинался с вечера (в память дней творения: «был вечер, и было утро: день один», Быт. 1, 5). Это значит, что иудейские вожди располагали только несколькими часами дневного времени. Если бы иудеи вошли в дом язычника Пилата, где были квасные хлебы, то осквернились бы, что стало бы препятствием вкушать вечером пасхального агнца. Прокуратор не мог быть в полном неведении об Узнике. По просьбе старейшин, он предоставил отряд воинов для задержания Иисуса. Но, как официальное лицо, которому предстояло совершить суд, он начал с формального акта. Пилат спросил: «В чем вы обвиняете Человека Сего?» (Ин. 18, 29). Согласно римскому судопроизводсту, «невинный, если не будет обвинен, не может быть осужден» (nocens nisi accusatus fuerit, condemnari non potest). Ответ иудеев был высокомерным. В нем слышится нескрываемая самоуверенность: «если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе» (Ин. 18, 30). Очевидно, что вожди народа хотели не суда, а только приговора: прокуратору достаточно было того, что они обвинили Узника, как злодея. Римский судья сначала отказывался выполнить требования членов и осудить Иисуса на основе голословных обвинений: «возьмите Его вы, и по закону вашему судите Его» (Ин. 18, 31).

Эти слова до известной степени умерили напор иудеев: если прокуратор не вынесет приговор, то не будет и казни Иисуса, потому что еврейский суд не обладал правом приговаривать к смерти. Иудеи сказали прокуратору: «нам не позволено предавать смерти никого» (Ин. 18, 31)…

Прервем на время наш рассказ и задумаемся: что было бы, если бы Пилат, обладавший реальной властью наместника императора в Иудее, не уступил и добился бы того, на что он имел право и чего он хотел вначале: «возьмите Его вы, и по закону вашему судите Его». Народ во главе со своими старейшинами увел бы Иисуса за город и там побил бы Его камнями. Хотя это превысило бы судебные права евреев, они оправдались бы перед лицом римской власти, возведя на Иисуса какую-нибудь клевету. Теоретически такой ход событий представить возможно. Однако рассуждение это лишено смысла, ибо не оставляет место главной силе человеческой истории - Божественному Промыслу.

Как уже отмечалось, происходившие тогда в Иерусалиме события имели высший, духовный смысл. В действиях, мотивированных лишь злобой, хитростью и расчетом, мы видим точное исполнение ветхозаветных пророчеств. Прообразом распятого на кресте Искупителя был сделанный Моисеем по повелению Бога медный змей (Нехуштан), поднятый на высокий шест, взирая на которого, евреи исцелялись в пустыне (Чис. 21, 9). Но особенно сильные, изумительно конкретные и подробные предсказания, сделанные за восемь веков до страданий и крестной смерти Спасителя, содержатся в книге «ветхозаветного евангелиста» Исаии: «Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились <...> Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих. От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел казнь. Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен у богатого, потому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его. Но Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению; когда же душа Его принесет жертву умилостивления, Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его» (Ис. 53, 4-5, 7-10). Сам Иисус Христос говорил ученикам, что «предадут Его язычникам на поругание и биение и распятие» (Мф. 20, 19). Все это исполнилось после суда Пилата. Еврейские законы предусматривали четыре вида казни: побивание камнями, сожжение, усекновение главы мечом и удушение. Крест как орудие казни у евреев не использовался. Обвиняемый в богохульстве забрасывался камнями, причем право начинать эту казнь (бросить первый камень) предоставлялось свидетелям. Иисуса Христа дважды хотели побить камнями во время Его последнего пребывания в Иерусалиме, но Он отвел от Себя такую казнь. Чтобы искупить людей на Кресте, сделать Крест орудием победы над диаволом, необходимо было пройти через суд язычников, т.е. римлян. И малодушие Пилата и дышащее злобой упорство вождей иудеев Промысел использовал для осуществления высших Божественных планов ради нашего спасения, не отменяя свободы человеческой воли.

…Вернемся к событиям, происходившим перед дворцом Пилата. Политически искушенные вожди иудеев, увидев желание Пилата уйти от ответственности и не участвовать в том деле, с которым они пришли, выдвинули против Иисуса новое обвинение, имевшее чисто политический характер. Они сделали подмену и совершили еще одно юридическое нарушение: на заседании синедриона осудили на казнь по одному обвинению, а добивались утверждения приговора по другому. Первосвященники и старейшины, только что оклеветавшие Иисуса и осудившие Его за богохульство, представили теперь Его Пилату опасным для Рима преступником: «Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем« (Лк. 23, 2). Сразу же заметим, что это была очевидная ложь (Мк. 12, 14-17). Сказавшие это иудеи подподали под закон о клевете. Члены синедриона хотели перевести дело из религиозной области, которая Пилата мало интересовала, в политическую. В этом был лукавый расчет людей, боящихся своего народа. Но боязнь народа перед первосвященниками была излишней: народ, не увидевший земной царской силы Христа, к этому времени уже отвернулся от Него.

Каков юридический смысл нового обвинения против Иисуса, которое ни разу не прозвучало во время ночного заседания синедриона? Первосвященники и старейшины надеялись, что Пилат осудит Иисуса за то, что Он считал Себя Царем Иудейским. Со смертью в 4 г до Р. Х. Ирода Старшего титул царя Иудеи был уничтожен. Управление перешло римскому наместнику. Реальное притязание на власть Царя Иудейского по римским законам квалифицировалось как опасное преступление. Но понятие Царь Иудейский имело два различных значения: земное (эти титулы носили исторические монархи библейской истории) и мессианский. Причина двойного значения заключалась в теократическом устройстве Израиля. Занимавший престол правитель через возлияние на его главу священного елея становился «помазанником Господним», был Его орудием в управлении народом. Подлинным же Царем оставался Сам Бог. Но опыт царствования земных правителей никогда не был совершенным, ибо имел на себе печать человеческой ограниченности и немощи. Поэтому пророки, начиная с Исаии, устремляют свой взор в будущее и в обетованном Богом Мессии видят грядущего Царя: «Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной» (Зах. 9, 9). После воскрешения Лазаря народ встречал Иисуса Мессию-Царя в Иерусалиме: «благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев!« (Ин. 12, 13). Люди восклицали при въезде Господа в Иерусалим: «осанна» (эллинизированная форма еврейского слова: «спаси нас, мы молим Тебя», см. Мф. 21, 9; Мк. 11, 9; Ин. 12, 13) и под ноги осляти, на котором Иисус въезжал в Иерусалим, постилали одежды. Принимая это законно принадлежащее Ему звание, Иисус отклонял желание людей поставить Его земным царем, как это было после чуда умножения хлебов: «Иисус же, узнав, что хотят придти, нечаянно взять его и сделать царем, опять удалился на гору один» (Ин. 6, 15). Невозможно представить, чтобы фарисеи и садуккеи, внимательно следившие за каждым шагом Христа, не знали об этом. Пилат спросил Христа: «Ты Царь Иудейский?» (Ин. 18, 33). Трудно сомневаться, что прокуратору Иудеи было неизвестно о торжественном входе Иисуса в Иерусалим. У него было достаточно времени понять религиозный характер событий и не опасаться происходящего. Последовавший за тем диалог подтверждает это. Иисус спросил прокуратора: «от себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о Мне?» (Ин. 18, 34). Пилат ответил: «разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал?» (Ин. 18, 35). Для представителя римской империи, язычника Пилата, имевшего ясное юридическое понятие о царской власти, было очевидно, что гонимый раздраженными евреями Узник, стоявший теперь перед ним, не является царем. Словами «разве я Иудей» римский судья сказал, что спрашивает не от себя, а от лица обвинявших Иисуса иудеев. Сказанное Спасителем: «Царство Мое не от мира сего» (Ин. 18, 36) — не было попыткой судебного оправдания. Это было продолжением начавшегося на суде синедриона исповедания Себя как Сына Божия. На повторный вопрос Пилата: «итак Ты Царь?» (Ин. 18, 37) Иисус спокойно и со властью подтвердил Свое Царское звание: «ты говоришь, что Я Царь. Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего» (Ин. 18, 37). Прокуратор сказал Иисусу: «что есть истина?» (Ин. 18, 38). Слова эти не содержали никакого вопроса. Это была реплика неверующего, скептически настроенного человека. Пилата не интересовал ответ. Он вышел и сказал первосвященникам и народу: «я не нахожу никакой вины в этом человеке» (Лк. 23, 4). Но иудеи не собирались уступать. Они вновь попытались представить прокуратору проповедь Спасителя политически опасной: «Он возмущает народ, уча по всей Иудее, начиная от Галилеи до сего места» (Лк. 23, 5). При упоминании о той области, которая была в то время под властью тетрарха Ирода Антипы, Пилат сделал еще одну попытку уклониться от своих судебных обязанностей. Он принял неожиданное решение отправить Узника на суд Ирода, надеясь, что приговор вынесет Ирод.

Ирод Антипа, второй сын Ирода Старшего от самарянки Малфаки, воспитанный в Риме, став по смерти отца (4 г. до Р. Х.) властителем Галилеи и Переи, своей политикой старался угодить императорам. Укрепив пограничную крепость Беф-Хоран, он назвал ее именем жены Августа Ливиадой. После смерти императора Августа Ирод Антипа переименовал этот же город в честь жены нового монарха Тиберия и назвал Юлиадой. Построив на берегу Геннисаретского озера новую столицу, он дал ей имя римского императора, назвав Тивериадой. Часто проповедуя в городах и весях близ Галилейского моря, Спаситель никогда не входил в Тивериаду. Когда Иисус Христос учил в Перее, к Нему пришли фарисеи и сказали: «выйди и удались отсюда, ибо Ирод хочет убить Тебя» (Лк. 13, 31). Из ответа Спасителя можно заключить, что тетрарх не хотел, чтобы в его областях находился Иисус, и послал к Нему фарисеев. Поэтому Иисус назвал Ирода «лисицей» (Лк. 13, 32). Расслабленный греховной похотью Ирод Антипа вступил в прелюбодейный брак с Иродиадой, дочерью своего сводного брата Аристовула (женой своего родного брата Филиппа). Обличавшего его в этом грехе великого Пророка и Предтечу Иоанна Ирод Антипа заключил в крепость Махерон близ Мертвого моря. В разгар пиршеских удовольствий подстрекаемый Иродиадою Ирод предал смерти святого Крестителя Господня.

Закон обязывал иудеев, достигших 12 лет, в великие праздники посещать Иерусалим. Идумеянин Ирод Антипа (как правитель израильских областей Галилеи и Переи) не мог не быть во дни Пасхи в столице, где он жил во дворце Асмонеев, который был рядом с преторией. Как тетрарх, он обладал судебной властью и мог справедливо решить участь Узника, Которого доставили во дворец в сопровождении иудейских вождей. Но греховная жизнь, как кислота, разъедает нравственную ткань души и делает человека неспособным совершать добрые поступки. Все происходившее во дворце Ирода мало напоминало суд. Лучшие правители Израиля за долгую его историю воспринимали власть как послушание Богу, чувствуя великую ответственность судить и защищать людей. Святой Давид молится за своего сына, наследника царского престола: «Боже, суд Твой цареви даждь, и правду Твою сыну цареву: судити людем Твоим в правде, и нищим Твоим в суде. Да восприимут горы мир людем, и холми правду. Судит нищим людским, и спасет сыны убогих и смирит клеветника» (Пс. 71, 1-4). Перед Иродом стоял во всей Своей красоте кроткий и таинственный Узник, Которого он однажды принял за воскресшего из мертвых Иоанна Крестителя (Мк. 6, 14, 16). Рядом находились первосвященники и книжники и «усильно обвиняли Его» (Лк. 23, 10). Но Ирод к этому не проявил ни малейшего интереса. Он был снедаем праздным любопытством и хотел увидеть какое-нибудь чудо. Тетрарх предлагал Узнику многие вопросы, но Иисус ничего ему не отвечал.

Эта пародия на суд закончилась уничижением Узника и надсмеянием над Ним. Четвертовластник одел Иисуса в белую одежду и отослал Его обратно к Пилату. «В белую (светлую) одежду, — пишет архиепископ Аверкий (Таушев), — облекались у римлян кандидаты на какую-нибудь начальственную или почетную должность (само слово «кандидат» происходит от латинского «кандидус», что значит «белый», «светлый»).

Одев в такую одежду Господа, Ирод тем самым хотел показать, что он смотрит на Иисуса только как на забавного претендента на иудейский престол и не считает Его серьезным и опасным преступником. Так понял и Пилат. Ссылаясь на то, что и Ирод не нашел в Иисусе ничего достойного смерти, Пилат предлагает первосвященникам, книжникам и народу, наказав, отпустить Его» .

Понтий Пилат не добился желаемого. Узника вновь привели к нему. Но теперь позиции игемона упрочились. В споре с вождями иудеев он теперь мог сослаться на правителя Галилеи: «я посылал Его к нему; и ничего не найдено в Нем достойного смерти» (Лк. 23, 15). Прокуратор с определенной решительностью сказал иудейским судьям: «вы привели ко мне человека сего, как развращающего народ; и вот, я при вас исследовал и не нашел человека сего виновным ни в чем том, в чем вы обвиняете Его» (Лк. 23, 14). Пилат прибавил: «итак, наказав Его, отпущу» (Лк. 23, 16). Изучающий с юридичеких позиций описываемые события не может не обратить внимание на приведенные выше слова. Согласно римскому и древнееврейскому праву невиновный человек не мог быть наказан. Это было бы правовым нарушением. Прокуратор не нашел никакой вины. Наказать он хотел Узника для удовлетворения злобы собравшихся иудеев. Дело, казалось, было исчерпанным. Римский судья предложил решение, которое позволило бы не только соблюсти римские законы, но и пощадить самолюбие иудейских вождей. Он хотел воспользоваться существовавшим в Палестине обычаем: на праздник Пасхи правитель отпускал одного преступника. Несомненно, прокуратор был свободен определить лицо, которое могло подпасть под этот обычай, но он проявил малодушие. Легко было понять, какой выбор сделают иудеи, которых спросил Пилат. Удивляет та легкость, с какой высокопоставленный представитель страны, выработавшей классическую систему права, сошел с юридической почвы. Римское право знало такую форму, как плебисцит (голосование «плебса» — простого народа), но не допускало никаких элементов охлократии (от греч. охлос — «толпа», кратия — «власть»). Римский судья не имел никакого юридического права решение вопроса о жизни или смерти человека предоставлять возбужденной толпе. Прокуратор предложил толпе сделать выбор: «кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву, или Иисуса, называемого Христом?» (Мф. 27, 17). Упомянутый Пилатом Варавва (евр.: Вар — «сын», авва — «отец», «сын отца») был известный узник (Мф. 27, 16), разбойник (Ин. 18, 40). Он вместе с сообщниками произвел мятеж и совершил убийство (Мк. 15, 7; Лк. 23, 19). Любой человек, имеющий здоровое моральное сознание, должен был питать отвращение к любому преступлению, совершенному дерзкой рукой. Но злоба ослепляет людей. Прокуратор предоставил толпе выбрать того, кому даровалась свобода. Святитель Иоанн Златоуст объясняет это малодушием: «Слабость была причиною того, что он уступил <… > Он не имел мужества, был слаб, архиереи же были злобны и лукавы» .

Всматриваясь в действия Пилата, видим явное неразумие, которое часто наблюдается в людях слабохарактерных. Он хотел воспользоваться упомянутым выше обычаем, чтобы осуждением невинного Узника не отяготить свою совесть. Казалось, ему ничто не мешало помиловать Иисуса Христа по случаю праздника. Ситуация принципиально меняется, когда собравшимся у претории предлагается выбор. Толпа при всем ее удручающем однообразии всегда бывает лишена внутреннего единства. В то беспокойное утро в темнице Иерусалима сидело несколько разбойников (по крайней мере, трое: Варавва и двое позднее распятых на Голгофе). Если бы игемон сразу же объявил, что отпускает Иисуса Христа, то недовольная этим толпа разделилась бы. Но прокуратор поступает иначе: не находя никакой вины Узника, обращается к народу с вопросом, кого отпустить по случаю праздника. Вопрос этот лишь усиливал ярость народа. Можно себе представить степень озлобления этих людей, если вспомнить, что это был канун самого торжественного праздника евреев Пасхи, когда принято было находиться дома и готовиться к этому великому для них дню. Нужно помнить также, что в эти дни иудеи не имели права совершать казнь. О крайнем озлоблении свидетельствует и стремление саддукеев и фарисеев предать ненавидимого ими Проповедника особо позорной смерти, каковой считалось распятие. Во время своих терзаний, теснимый, с одной стороны, совестью, а с другой, малодушием, Пилат получил письмо от жены: «не делай ничего Праведнику Тому» (Мф. 27, 19). Предание сохранило ее имя: Клавдия Прокла (Прокула). Она стала христианкой, приняла святое мученичество, имя ее мы встречаем в списках святых (память 27 октября) .

Слова ее письма, приведенные евангелистом Матфеем («я ныне во сне много пострадала за Него», Мф. 27, 19), могут быть поняты как предсказание ее мученической кончины. Пилат вновь спросил собравшихся у претории иудеев: «кого из двух хотите, чтобы я отпустил вам?» (Мф. 27, 21) Растерянность игемона нарастает. Он лишается способности поступать разумно. Отпустив Варавву и удержав в узах Обвиняемого, Пилат мог бы окончательное решение принять после праздничных дней, когда бы улеглось волнение. Перед лицом озлобленного народа, все больше уступая ему свою власть, Пилат беспомощно спрашивает толпу: «что же я сделаю Иисусу, называемому Христом?» (Мф. 27, 22). В ответ на это впервые прозвучали слова: «да будет распят» (Мф. 27, 22). Народ, который несколько дней назад встречал Иисуса пальмовыми ветвями и постилал на Его пути одежды, подсказал римскому судье самую жестокую и мучительную казнь.

Прежде чем окончательно уступить иудеям, игемон приказал подвергнуть Узника бичеванию. Биение осужденного совершалось обычно перед самой казнью. Но прокуратор, как свидетельствует святой апостол Иоанн Богослов, повелел это сделать воинам еще до приговора. Бичевание, которому Христос подвергся у Пилата, можно объяснить желанием прокуратора унять страсти иудеев и угодить им.

По закону иудеев не разрешалось наносить подсудимому более 40 ударов. Чтобы не ошибиться в счете, наносили сорок ударов без одного (2 Кор. 11, 24). В Риме, где бичевание применялось в основном к рабам, такого ограничения не было. Удары наносились тройными бичами, на концах которых были свинцовые шипы или кости. Спаситель мира во дворе претории подвергся изощренному мучительству. «Даже спустя две тысячи лет невозможно смотреть на раны без содрогания. Мы становимся свидетелями ужасающего истязания: Туринская плащаница заговорила вновь. Безвинный Страдалец испещрен многочисленными повреждениями, сделанными кнутами. В центре удара рана темнее, здесь травмы глубже и крови больше. По краям пятна светлее. Там долго текла сукровица, потому что раны раздражались одеждой и медленно сохли. Страшными разрывами усыпана вся спина, поясница и ниже. Его тело усеяно многочисленными следами жестокого бичевания — 98 ударов плетью! Избивали с большой силой от плеч до ног за исключением зоны сердца, потому что удары в этой области могут быть смертельны… На плащанице проступают следы 59 ударов бича с тремя концами, 18 — с двумя концами и 21 — с одним концом. При ближайшем рассмотрении следы ударов имеют вид «закрытых колокольчиков» — каждый ушиб с рваной раной приблизительно 3,7 см в длину… Страшны обстоятельства бичевания, все подробности, все детали… На предплечье раны особенно выразительны, потому что лежат горизонтально на руках скрещенных спереди. Его понудили согнуться и продели кисти в кольцо… Перед глазами встает картина зверского преступления. Полуобнаженные, потные мучители подобны хищным зверям, раздирающим жертву. Свист ремней, глухие удары, брызги драгоценной крови… Осужденного избивают два палача, один из которых ниже ростом, чем другой. Оба стоят сначала позади, потом впереди жертвы и орудуют бичами круговым движением с плеча» .

На главу Иисуса надели сплетенный из терна венец, шипы которого изъязвляли голову Узнику. Особенно болезненно впивались иглы, когда воины били Его тростью по голове. С этим соединялись моральные страдания. Воины глумились и надругались над Тем, Кто вмещал в Себе полноту любви ко всем людям и даже к этим, ослепленным грехом истязателям, не ведавшим, что творят. Окровавленного Христа в терновом венце и багрянице Пилат вывел к иудеям и сказал, что не находит в Нем никакой вины. «Се, Человек!» (Ин. 19, 5), — произнес прокуратор. В этих словах игемона видится желание вызвать у иудеев сострадание к Узнику и отвести от Него смерть. Возможно, он хотел сказать: «Этот беспомощный Человек не похож на царя и не представляет угрозы кесарю». Но как нередко бывает, люди, соучаствующие в великих священных событиях, несмотря на всю свою слабость и немощь, становятся орудиями Божественного Промысла и выражают сокровенные истины, не ведая того. Слова «се, Человек!», сказанные римским судьей в момент искупительных страданий Иисуса, могут быть поняты в сопоставлении со стихами 21-го мессианского псалма. В нем святой пророк Давид пророчески от лица претерпевающего муки Спасителя молится Богу Отцу: «К Тебе воззваша, и спасошася, на Тя уповаша и не постыдешася. Аз же есмь червь, а не человек, поношение человеков и уничижение людей» (Пс. 21, 5-6).

Сказанное Пилатом не изменило течения событий. Напротив, упорное желание иудеев погубить ненавистного им Проповедника нарастало. Когда же увидели Его первосвященники и служители то закричали: «распни, распни Его!» (Ин. 19, 6). Они понимали, что обретают над Пилатом полную власть. Уже не было и следа от сознания своей зависимости от покорившей их римской власти («нам не позволено предавать смерти никого», Ин. 18, 31). Теперь уже от их требований веет не только злобой, но и уверенностью: «мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим» (Ин. 19, 7). Евангелист Иоанн Богослов, с впечатляющими подробностями описывающий последние минуты этого единственного в мировой истории суда, дает возможность увидеть усиливающийся болезненный конфликт в душе римского судьи: чем больше первосвященники и старейшины, поддержанные возбужденным народом, обретали власть над ним, тем очевидней становилась для него невиновность таинственного Узника. Он уже не спрашивает: «что Ты сделал?» (Ин. 18, 35), а интересуется: «откуда Ты?» (Ин. 19, 9). Вопрос этот не был процессуально-протокольным. Игемон хорошо знал, что Иисус из Галилеи. Можно быть уверенным, что и другие необходимые сведения, предусмотренные римским судопроизводством, он уже имел. Вопрос «откуда Ты?» Пилат задал после услышанных от иудеев слов: «сделал Себя Сыном Божиим». Евангелист прибавляет: «Пилат, услышав это слово, больше убоялся» (Ин. 19, 8). Молчание Иисуса вызвало раздражение прокуратора: «мне ли не отвечаешь? не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя?» (Ин. 19, 10). С юридической точки зрения, Пилату мог быть дан законный ответ, если имеешь власть отпустить, почему не сделал это, признавшись, что не находишь в Нем никакой вины? Но ответ Иисуса возвышается над земным видением происходящих событий. Он показал Пилату, что знает волю Божию: «ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше» (Ин. 19, 11). В спокойных словах Спасителя была заключена власть Судии, Которому ведома мера греха каждого, кто участвует в происходящем беззаконии.

Сомнения и колебания прокуратора, казалось, закончились. «С этого времени Пилат искал отпустить Его» (Ин. 19, 12). Тогда иудеи прибегли к самому крайнему и сильному средству — угрозе: «если отпустишь Его, ты не друг кесарю» (Ин. 19, 12). В этих словах слышалось обвинение Пилату в измене императору. Этот шаг обнаруживает политическую опытность иудейских вождей. Кесарь Тиберий был человеком недоверчивым и принимал доносы. Что касается пятого прокуратора Иудеи и Самарии, то для иудеев он был личностью весьма уязвимой. Так, когда он приказал установить во дворце Ирода позолоченные щиты, ревнители отечественных устоев пригрозили отправить посольство с протестом в Рим к Тиберию.

Филон Александрийский, современник этих событий, пишет, что Понтий Пилат «боялся, что посольство раскроет в Риме все его преступления, продажность его приговоров, его хищничество, разорение им целых семейств и всех совершенных им постыдных дел, многочисленных казней лиц, не осужденных никаким судом, и прочих жестокостей всякого рода» .

Слова иудеев, обвинявших Пилата в нелояльности кесарю, прекратили все усилия прокуратора отпустить Иисуса. Он принял решение осудить на жестокую казнь невинного Человека, тем самым грубо нарушив и римские законы. Несчастье его было в том, что он послал на позорную смерть Узника в тот момент, когда уже увидел в Нем не только невинно обвиняемого, но и Праведника (Мф. 27, 24).

Предав Иисуса на распятие, Пилат потребовал воды и совершил обряд, хорошо известный из древнееврейской истории. Когда обнаруживали тело убитого в поле, то выходили старейшины и судьи и измеряли расстояние до городов, расположенных вокруг этого места. Старейшины города, который оказывался ближайшим, брали телицу, не носившую еще ярма, отводили ее в невозделанную долину и закалывали там. В присутствии священников они омывали руки свои над головою телицы и произносили слова о своей невиновности в пролитии крови (Втор. 21, 1-6). В ответ на слова Пилата о невиновности в крови Праведника Сего (Мф. 27, 24) народ принял всю ответственность на себя: «кровь Его на нас и на детях наших» (Мф. 27, 25). По представлениям евреев, попрание правды — осуждение невинного — было тяжким оскорблением Бога, требовавшим искупления общими бедствиями. Убиение Мессии должно было вызвать страшные и непоправимые потрясения, предсказанные пророком Даниилом. Пророчество сбылось в 70 году, когда римские легионы Тита до основания разрушили Иерусалим. «Войска не имели уже кого убивать и грабить, — пишет Иосиф Флавий. — Ожесточение не находило уже предмета мести, так как все было истреблено беспощадно. Тогда Тит приказал весь город и храм сравнять с землей… стены города разрушители так сравняли с поверхностью земли, что посетитель едва ли мог признать, что эти места некогда были обитаемы» (Иудейская война, 7. 1, 1).

Что же стало с судьями?

Имена Анны и Каиафы в Священном Писании последний раз упоминаются в книге Деяний святых апостолов (Деян. 4, 6). Вскоре после сошествия на апостолов Святаго Духа в праздник Пятидесятницы апостолы Петр и Иоанн, идя в храм, встретили хромого от рождения, которого апостол Петр исцелил именем Иисуса. Дивное чудо вызвало сильное возбуждение в народе. По проповеди апостолов Петра и Иоанна о распятом и воскресшем Иисусе Христе, уверовало около пяти тысяч людей (Деян. 4, 4). Взятые под стражу апостолы были приведены на другой день в синедрион и поставлены перед Анной, Каиафой и другими начальниками, старейшинами и книжниками. С той же слепотой и упорным противлением истине, как в ту великую ночь, когда был осужден Спаситель мира, они допрашивали Петра и Иоанна, рядом с которыми стоял исцеленный и свидетельствовал о совершившемся чуде. Боясь народа, члены синедриона, пригрозив апостолам, отпустили их.

Иосиф Каиафа в 36 году по Р.Х. был смещен римским наместником в Сирии Луцием Вителлием (Иосиф Флавий. Иудейские древности. 18, 4, 3). Престарелый Анна, по-видимому, раньше других членов синедриона, закончил свою земную жизнь и предстал перед судом Иисуса, Которому Отец вверил Суд. Участь тетрарха Ирода Антипы после суда над Иисусом Христом сложилась печально уже здесь на земле. После смерти императора Тиберия (37 г. по Р. Х.), новый кесарь Гай Калигула поставил племянника Антипы Ирода Агриппу над областями Филиппа (который умер в 34 г. по Р. Х.) и дал ему царский титул. Это вызвало у Иродиады зависть. Она подтолкнула Антипу на шаг, который оказался для него гибельным. Тетрарх с женой отправился в Рим домогаться короны. Агриппа I в то же время отправил в столицу империи своего вольноотпущенника Фортуната к Калигуле с письмом, в котором утверждал, что Антипа заготовил оружие для 70 тыс. воинов и вступил в тайный союз с парфянами. Спрошенный кесарем Антипа признался, что приобрел большое количество оружия. Калигула, лишив его тетрархии и имений, отправил его в 39 г. по Р.Х. в Галлию (г. Лион). Дион Кассий (Римская история, LXI, 8) говорит, что император Калигула предал низложенного четвертовластника смерти. «Но смерть Антипы вообще окружена некоторой темнотой. Иосиф Флавий в одном месте говорит, что он умер в изгнанничестве в Испании, а в другом — что он умер в Лугдунуме в Галии, что можно считать более вероятным» .

Понтий Пилат сначала подвергся суду своей совести. О воскресении отданного им на распятие Узника стало известно в Иерусалиме. Иосиф Флавий писал: «Около этого времени жил Иисус, человек мудрый, если Его вообще можно назвать человеком. Он творил удивительные дела и учил людей, с удовольствием принимавших истину. Он привлек к Себе многих иудеев и многих эллинов. Это был Христос. По доносу первых у нас людей Пилат осудил Его на распятие, но те, кто с самого начала возлюбили Его, оказались Ему верны. На третий день Он явился им живой. Пророки Божии предрекли это и множество других Его чудес. И поныне еще существуют так называемые христиане, именующие себя таким образом по Его имени» (Иудейские древности. XVIII, 3, 63). Это место считали подлинным древние христианские писатели: Евсевий Памфил («Церковная история», 1. 11), святой Иероним и др. Сомнение в подлинности приведенного рассказа Иосифа Флавия появилось у критиков-рационалистов XIX в. При этом никаких текстологических открытий сделано не было. Возражение было психологического характера: так об Иисусе, по их мнению, не мог написать историк-иудей. Этот аргумент, построенный на крайне сомнительной логической основе, не имеет никакой научной значимости. Уместно спросить представителей скептической школы: как мог персидский царь-язычник Кир издать указ, который начинается словами: «все царства земли дал мне Господь Бог Небесный, и Он повелел мне построить Ему дом в Иерусалиме, что в Иудее» (1 Езд. 1, 2). Можно и в других канонических книгах Священного Писания найти подобные места.

В Римской империи существовал обычай, по которому областные правители должны были сообщать императору обо всех важных событиях, происходивших в провинции. Есть древнее предание, записанное ранними христианскими писателями (см. Тертуллиан. Апология. 21), что Понтий Пилат «сообщил императору Тиберию, что по всей Палестине идет молва о Воскресении Спасителя нашего, Иисуса, что ему известны и другие Его чудеса и что в Него, воскресшего из мертвых, многие уже уверовали как в Бога. Тиберий, говорят, доложил об этом сенату, но сенат отверг это известие под тем предлогом, что он не занимался предварительно его рассмотрением <…> Хотя римский сенат и отверг известие о Спасителе нашем, но Тиберий сохранил свое прежнее мнение и не замышлял против Христова учения ничего несообразного» (Евсевий Памфил. Церковная история. II, 2. 1-2). Прокуратор Иудеи ограничился сообщением в столицу империи о Иисусе Христе, в Которого не уверовал как в Бога и не стал, подобно своей жене Клавдии Прокуле, христианином. Он остался тем же правителем, которого не любили и боялись в Палестине. Конец его был печален. Когда некий самарянин собрал у горы Гаризим вооруженную толпу и стал утверждать, что знает место, где спрятаны золотые сосуды Моисея, Пилат послал войско, которое напало на самарян, расположившихся в селении Тирафана. Одни были убиты на месте, другие казнены. Римский наместник в Сирии Луций Вителлий, получив от самарян жалобу, послал в Иудею Марцелла и передал ему власть в конце 36 года по Р.Х.. Пилату же приказал ехать в Рим. До прибытия туда бывшего игемона умер кесарь Тиберий (16 марта 37 г.). Новый император Гай Калигула сослал Пилата в г. Виенну в Галлии, где он покончил с собой.

Когда мы всматриваемся в обстоятельства, при которых происходило наше искупление, мы видим как бы два ряда событий разной природы. С одной стороны, течет мирская жизнь, действует человеческий расчет и кипят страсти. Люди, движимые своими интересами, стремятся следовать своей воле, поступают в меру своей греховности или праведности. С другой стороны, через внешнюю цепочку фактов обнаруживается всесильное действие Божественного Промысла. Можно лишь удивляться тому, как, не изменяя порядка реальной исторической жизни, оставляя место человеческой воле, Господь направил события по пути точного исполнения всех пророчеств, которые были сделаны еще в древнебиблейские времена. Сбылись пророчества Моисея, Давида, Исаии, Иезекииля, Даниила, Михея и других. Сбылись и собственные предсказания Иисуса Христа о Себе. Поведение Подсудимого многим читающим Евангелие с культурно-исторической точки зрения представляется не во всем ясным. И мы не поймем ни ответов Спасителя, ни Его молчания, пока не начнем читать Евангелие как благовествование о нашем спасении. Только тогда станет ясно, что перед нами необычный суд, в котором Обвиняемый главную цель видит в Своем оправдании. Восприняв не только нашу плоть, но и человеческие немощи, кроме греха, Сын Божий молил Отца в Гефсиманском саду пронести мимо Него чашу страданий, если на то будет Его святая воля. Будучи совершенным Богочеловеком, Он творил во всем волю Отца. На суде Он вел Себя не как человек, пусть даже пророк и праведник, а как Спаситель, пришедший в мир искупить нас вольным страданием. Молчание Его на суде — это безмолвие Агнца Божия, принесенного в жертву за наши грехи. Об этом пророчествовал Исаия: «От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел казнь. Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен у богатого, потому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его. Но Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению; когда же душа Его принесет жертву умилостивления, Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его. На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством; чрез познание Его Он, Праведник, Раб Мой, оправдает многих и грехи их на Себе понесет» (Ис. 53, 8-11). При чтении этих строк трудно избавиться от ощущения, что писал это не пророк, живший в VIII веке до Р.Х., а один из апостолов-очевидцев. Необычное поведение Подсудимого, не стремившегося оправдаться, заметил и Пилат, но понять Его не смог.

Суд над Иисусом закончился, когда Пилат предал Христа на распятие. Для правоведа область исследований оказалась исчерпанной. Дальнейшее на юридическом языке называется «исполнением приговора». Но для богослова, видящего в этих событиях высший духовный смысл, путь Божественного Узника к месту казни, Его крестные страдания, смерть и Воскресение являются центральными событиями не только всей земной жизни Иисуса Христа, но и всемирной истории.

Путь Спасителя к Голгофе начался в претории. Измученного и окровавленного Христа свели по лестнице дворца. Ступени эти, которых касались ноги Божественного Страдальца, стали благоговейно почитаемой христианами святыней. Часть этой лестницы (из 28 ступеней) (La santa Scala) была позднее перенесена в Рим и помещена в церкви св. мученика архидиакона Лаврентия (память 10/23 августа). Лестница, на которую капала Кровь Спасителя, сверху покрыта деревянными ступенями, но в тех местах, где сохранилась кровь Иисуса Христа, устроены застекленные круглые отверстия. Люди с особым благоговением целуют их. По святой лестнице люди поднимаются только на коленях.

Шествие от дворца до места казни священные писатели описывают кратко. Апостол и евангелист Иоанн Богослов, который был неотлучно со своим Учителем, свидетельствует, что Иисус нес крест: «И, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа» (Ин. 19, 17). У евангелистов-синоптиков говорится о возложении креста на киринеянина, по имени Симон. По-видимому, это сделали воины при восхождении на гору, что можно косвенно заключить из четвертого Евангелия. Повествования всех четырех евангелистов вполне согласуются. По мнению блаженного Августина, «до восхождения на Голгофу Иисус Сам нес крест Свой; Симон же, как вспоминают предыдущие три (евангелиста), был принужден к этому уже в пути, при поднятии (креста) на (лобное) место. Таким образом, первую половину пути описал Иоанн, а вторую — остальные» .

Апостол Иоанн Богослов в повествовании о священных событиях стремится восполнить синоптиков и не повторять известное, если это не нарушает целостности повествования. Слова Спасителя «кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим учеником» (Лк. 14, 27) содержат духовный, а не буквальный смысл. Но духовный смысл стал возможен только потому, что Подвигоположник нашей веры однажды, взяв на Себя грехи всего мира, понес реальный Крест к месту Своей искупительной смерти. Поэтому нам дорого сообщение любимого ученика Иисуса о том, что Божественный Крестоносец до Голгофы нес Крест Сам. Рассказы трех первых евангелистов о возложении в конце пути Креста на Симона Киринеянина не опровергают вышесказанного, а лишь подтверждает историчность евангельского повествования.

О Симоне Киринеянине мы знаем очень мало. По-видимому, он принадлежал к еврейской общине (на еврейское происхождение указывает имя) ливийского города Киринеи. В праздники иудеи, жившие в рассеянии, обязаны были приходить в Иерусалим. Так было в день Пятидесятницы, когда на апостолов сошел Святый Дух. Среди «людей набожных, из всякого народа под небом», изумлявшихся, что галилеяне, ученики Иисуса, говорят и на их наречии, были и прибывшие из Египта и тех частей Ливии, которые прилежали Киринее (Деян. 2, 5-10). Проживание за пределами Палестины объясняет, вероятно, и имена сыновей Симона: Александр (греческое) и Руф (римское). Некоторые исследователи считают Симона рабом. По их мнению, свободного человека нельзя было заставить нести тяжелый крест — орудие позорной казни.

Чтобы понять смысл евангельского рассказа о возложении креста на Симона Киринеянина, необходимо с историко-исследовательской точки зрения подняться на уровень духовного видения этих судьбоносных событий. Симон Киринеянин, несомненно, был последователем Христа. По Божественному Промыслу, проявлявшемуся во всех обстоятельствах искупительного дела Спасителя, Его крест не мог нести случайный человек. Божественный Учитель говорил о необходимости для спасения отвергнуться себя и нести крест. Это одна из христианских заповедей. Мысль о спасительном несении креста проходит через всю святоотеческую литературу и творения подвижников благочестия. И Симон Киринеянин был первым, кто в буквальном смысле взял Крест Христов на себя.

Память христиан благоговейно указывает место, где Матерь Божия увидела Сына, шедшего на Голгофу. Встреча эта произошла в той части пути, на которой Он нес крест Сам. На повороте улицы, поднимавшейся в гору, Спаситель изнемог и упал под тяжестью Креста. Исследования следов крови на Туринской плащанице показывают, что ведомый на казнь Узник падал неоднократно: кровь на носу, колене и нижней части ног смешана с пылью .

Предание дополняет, что «Пресвятая Дева при начале крестного шествия Христа обратилась к Пилату с молением о пощаде Сына, но, получив отказ, поспешила догнать печальное шествие ближайшею дорогою, и, следуя через узкий переулок, сзади дворца Пилата, встретилась на этом месте с Божественным Крестоносцем и с замиранием сердца увидела Его страдания. Недалеко от того места дорога поворачивает вправо, еще на большую крутизну. Здесь снова Спаситель изнемог; но встреченный Симон Киринейский удостоился разделить Его тяжелую ношу, возложенную на Него человечеством» .

Место казни находилось недалеко от города (Ин. 19, 20), вне врат (Евр. 13, 12), у северо-западной стены Иерусалима. Предстояло взойти на невысокий холм, ставший самой известной горой из всех великих и малых возвышенностей мира. Ее греческое название Голгофа происходит от еврейского Гулголет (череп), поскольку ее круглая форма придавала ей сходство с верхней частью головы.

Спасителю мира, поднявшемуся на Голгофу, еще предстояло взойти на Крест. Иисуса ожидали самые мучительные часы. Совершенный Человек, не имевший и тени греха, становился Жертвой за падший человеческий род. Умерщвление человека на кресте было одним из самых жестоких изобретений языческого мира, не видевшего в человеке образа Божия и ставившего его нередко ниже бессловесной твари, которой тот мир поклонялся. Римляне, заимствовашие эту изощренно-мучительную казнь у карфагенян, не применяли ее к своим гражданам, а только к рабам и инородцам. Распятый в течение многих часов испытывал нарастающую острую боль в запястьях и ступнях, пронзенных гвоздями, на которых висело тело .

Напряженное состояние тела распинаемого усиливало мучения, причиняемые многочисленными кровоточащими язвами, покрывшими спину и грудь после бичевания. Неестественное положение грудной клетки вызывало удушье. Казнимого мучила жажда. В соответствии с существовавшим обычаем, ему давали смесь вина со смирной. Она одурманивала и притупляла сознание. Спаситель, желая в полном сознании совершить Свой крестный подвиг и испить Чашу страданий до конца, от напитка отказался (Мк. 15, 23). Он в эти предсмертные часы, перенося тягчайшие муки и не думая о Себе, усыновил Своей Матери любимого ученика («Жено! се, сын Твой», Ин. 19, 26-27), обещал рай благоразумному разбойнику, совершившему подвиг веры и увидевшему в Распятом на кресте Господа, Которого молил помянуть его в Своем Царствии. Он простил распявших и хуливших Его, являя к ним любовь, молился о них: «Отче, прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23, 34).

Евангелисты не сообщают нам о форме креста Спасителя. Римляне использовали кресты нескольких видов: в форме греческой буквы «тау» (T), латинской — «икс» (X) (такой крест получил название «андреевского»), и четырехконечный. «Крест, на котором умер Спаситель, по господствующему в Церкви преданию, был четырехконечный — crux immisa или capitata» .

Историчность именно этой формы Креста подтверждена обретением святой равноапостольной Еленой в 326 г. Голгофского Креста и двукратным явлением крестного знамения на небе: в 312 г, в полдень, святому Константину Великому перед сражением с Максентием и в 351 г. в небе над Иерусалимом. Святитель Кирилл Иерусалимский описал видение в послании к царю Констанцию: «В сии святые дни святой Пятидесятницы, в ноны мая (т. е. 7 мая), около третьего часа явился на небе весьма великий крест, составившийся из света над святой Голгофою и протяженный до святой горы Елеонской. Не один или только двое видели его; напротив того, весьма явственно виден он был всему народонаселению города. И не скоро, как подумал бы иной, миновалось сие видение, но в продолжение многих часов крест очевидным образом зрим был над землею, молниеносным сиянием превзошедши лучи солнечные» . Святитель Кирилл не описывает форму виденного креста, но совпадение его с видом креста, изображение которого в середине VI в. стало употребляться в Церкви, очевидно. Именно четырехконечный крест заключает в себе символику победы Христа над силами зла: вертикальная линия соединяет небо и землю, а горизонтальная — все концы земли. «И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе. Сие говорил Он, давая разуметь, какою смертию Он умрет» (Ин. 12, 32-33).

Согласно церковному преданию, Крест Спасителя был трехсоставен. Он состоял из трех пород дерева: кипариса, певга (сосна или ель) и кедра. Прообразовательное указание на это содержится в книге святого пророка Исаии (Ис. 60, 13). «Евангелисты не сообщают подробностей о том, как совершилось распятие Христа, ограничиваясь только сообщениями, что Он был распят. Отсюда можно заключить, что Он был распят обычным способом, каким производилась эта самая страшная из всех казней. Крест был не так высок, как пишут его живописцы. Он обыкновенно возвышался над землей на одиннадцать футов и редко на двенадцать. Ноги распятого были не выше четырех футов от земли. Неизвестно, прибиты ли были ко кресту руки и ноги Спасителя раньше или после того, как крест водрузили в землю. При распятиях было то и другое. В первом случае распинаемый привязывался к кресту, затем, или с земли, или, может быть, с подставки или лестницы ему прибивали руки и ноги. Во втором случае крест клался на землю, распростирали на нем распинаемого и, может быть, привязанные, прикрепляли гвоздями ко кресту его руки и ноги, после чего веревки снимались. Этот последний вид казни был страшнее, чем первый, потому что при подъеме и водружении креста в землю все тело сотрясалось и от этого происходили самые невыносимые, самые страшные боли…» .

Эти подробности вольных страданий Иисуса ради нашего спасения открывают нам не только непостижимую человеческому сознанию меру любви, но и долготерпение Того, Кто мог умолить Отца Своего, чтобы Он представил Ему «более, нежели двенадцать легионов Ангелов» (Мф. 26, 53).

По обычаю, казнимого обнажали. Одежды доставались палачам. Так как Иисуса на распятие вели четыре воина, они и разделили одежды Его на четыре части. Хитон же, сотканный, по преданию, Его Матерью, был не сшитый, а весь тканый сверху (Ин. 19, 23). Чтобы не раздирать его, воины бросили жребий, и он целиком достался одному из них. Исполнилось еще одно ветхозаветное пророчество: «Яко обыдоша мя пси мнози, сонм лукавых одержаша мя, ископаша руце мои и нози мои. Исчетоша вся кости моя, тии же смотриша и презреша мя. Разделиша ризы моя себе, и о одежди моей меташа жребий» (Пс. 21, 17-19). Распинаемый умирал медленно и мучительно. Казнимый оставался жив много часов, иногда несколько дней. Иисус Христос страдал на кресте около шести часов: от третьего часа до девятого (по нашему времени — от девяти утра до трех часов пополудни). «От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого» (Мф. 27, 45). Этот густой сумрак, сошедший на землю перед крестной смертью Спасителя, не мог быть затмением солнца, потому что продолжался три часа. Это явление чудесное, знамение Божие, имеющее определенный духовно-символический смысл: тьма по всей земле была видимым выражением великого и страшного события: умирал на кресте Иисус — Солнце правды, по словам церковных песнопений. «Около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф. 27, 46). Эти слова вочеловечившегося Бога являются камнем преткновения и соблазном для рационалистического ума, для которого закрыта духовная, Божественно-промыслительная сторона всех новозаветных событий. Кто пытается увидеть в приведенных словах выражение чувства богооставленности, отрывает человеческое начало в Иисусе Христе от Божественного, забывая, что Он ни на одно мгновение не переставал быть также Богом. Предсмертные слова Спасителя, взятые из мессианского двадцать первого псалма (Пс. 21, 2), указывали на исполнение еще одного ветхозаветного пророчества. Разница лишь в том, что содержащееся в псалме древнееврейское слово азабтани (от глагола азаб — «оставлять», «покидать», «лишать помощи») Иисус заменил на тождественное по смыслу арамейское савахфани . Нужно помнить, что во времена Спасителя евреи говорили по-арамейски. Значение слов псалма («Боже, Боже мой…») святитель Афанасий Великий изъясняет прообразовательно. «Это говорит Спаситель от лица человечества и, чтобы положить конец клятве и обратить Отчее лицо к нам, просит Отца призреть, к Себе приложив нашу нужду, потому что мы были отвержены и оставлены за преступление Адама, ныне же восприяты и спасены» .

Нужно обратить внимание на то, что эти слова Иисус Христос произнес «громким голосом». Молитвенное общение с Отцом этого не требовало («Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня» (Ин. 11, 41-42). Слова: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф. 27, 46) были произнесены для народа, стоявшего на Голгофе. Этим прямым обращением к тексту 21 псалма, пророчески предызображавшему крестные страдания Мессии, Иисус с креста хотел в последний раз напомнить людям о Своем спасительном деле, на которое послал Его Отец. Преодолевая только человеческое понимание крестных мук Иисуса, важно удержаться и от другой крайности и не умалять страданий нашего Спасителя. Воплотившийся Бог испытал на кресте все мучения человеческой плоти. Страдания вочеловечившегося Господа усугублялись еще тем, что Он, хотя и принял человеческую природу, но был лишен всякого греха. Смерть же есть следствие греха. Человек был сотворен бессмертным, но смерть вошла в человеческую жизнь вместе с грехом. Для Богочеловека, свободного от греха, она была совершенно противоестественной. С этим связаны и великая скорбь Иисуса Христа в Гефсиманском саду, и Его моление о чаше. Голгофские страдания Иисуса Христа, нераздельно соединившего Свое Божество с человеческой природой, не закончились в тот вечер, когда наступила Его смерть, сопровождавшаяся великими знамениями. Согрешая и творя беззакония, люди продолжают распинать Христа. Достаточно вспомнить, при каких обстоятельствах возник на Анзерском острове Голгофо-Распятский скит Соловецкого монастыря. Там подвизался иеромонах Иов (в схиме — Иисус). В среду 18 июня 1710 года он вышел из Свято-Троицкого Анзерского скита и отправился к иеродиакону Паисию, проходившему на этом же острове подвиг пустынничества. Преподобный Иов остался у него на ночь и встал на молитву. В полночь, утрудившись, он сел и в это время увидел в келье необычный свет и в сиянии славы — Божию Матерь, а вместе с Нею преподобного Елеазара Анзерского. Царица Небесная показала на гору, у подножия которой была келья, и сказала: «Эта гора отныне называется вторая Голгофа». Когда видение закончилось, с высоты раздался другой голос: «Освяти гору Голгофу и поставь крест». Преподобный Иов вместе с учениками 29 июня 1710 года освятили гору и воздвигли на ней крест. Пророчество точно исполнилось через двести с лишним лет, когда возник Соловецкий лагерь особого назначения и место это было обильно полито кровью замученных там и священнослужителей и простых верующих людей.

Иисус Христос умер на кресте еще до исхода дня. Смерть наступила необычно рано. Этому удивился и Пилат, когда к нему явился праведный Иосиф Аримафейский просить тело Учителя для погребения. В XIX веке рационалистические критики Библии, чье одномерное сознание не способно было вместить чудо Воскресения, использовали это обстоятельство для абсурдного предположения, что Христос не умер на кресте, а был снят с него в состоянии обморока. Воинам, которые стерегли Его тело, было ясно, что Распятый умер. Лишь один из них, чтобы не оставалось сомнений, пронзил Господу грудь копьем. После удара из груди Спасителя истекли кровь и вода (Ин. 19, 34). Объяснить истечение крови нетрудно: копье, пробив правые ребра, прошло через всю грудь и пронзило сердце. Что касается воды, то до начала нашего столетия никаких убедительных объяснений не было. Туринская плащаница дала толчок для специальных исследований в этой области. Анатомы пришли к выводу, что речь идет об особой жидкости, которая скапливается в предсердечной сумке.

Понять, почему Иисус Христос пребывал на кресте не более шести часов, легко, если помнить, что во всех евангельских событиях действовал Божественный Промысл. До наступления нового дня — субботы — оставалось несколько часов. Закон строжайше запрещал в этот день какой-либо труд, в том числе и погребение умерших. Иисус Христос умер примерно за три часа до наступления субботнего покоя: за это время предстояло получить разрешение у прокуратора на снятие тела, совершить принятый у иудеев погребальный обряд и положить тело в гроб — в высеченную в скале пещеру.

Должно было исполниться пророчество Иисуса Христа о Себе, что Он будет отвержен первосвященниками, убит и в третий день воскреснет. Так и случилось. Он воскрес в третий день после Своей крестной смерти, когда наступил первый день седмицы (она заканчивалась у евреев субботой), то есть в восьмой день. В христианском богословии число «семь» символически связывается с земной жизнью (образ этот идет из Ветхого Завета: шесть дней творения и седьмой день покоя), восьмой же день связывается с жизнью будущего века. Он начнется со Второго пришествия Христа и всеобщего воскресения всех людей для Суда. Иисус Христос воскрес именно в восьмой день и тем самым дал нам образ будущего нашего воскресения.

Своим Воскресением Иисус Христос победил смерть, разрушив силу диавола. Всем, кто поверил Ему и избрал путь Его заповедей, Он открыл врата в вечную жизнь — Царствие Небесное.

Суд над Иисусом Христом – реальное историческое событие, оказавшее беспрецедентное влияние на ход мирового развития. Но вот уже около 2000 лет он остается «самым известным неизвестным судом». Почему Иисус осужден сначала иудейским синедрионом, а затем римским прокуратором Понтием Пилатом, какие противоречия содержатся в евангельских описаниях суда?

Правовое исследование всех известных обстоятельств этого процесса предпринял в своей новой книге «Трибунал для Иисуса» судья в отставке, начальник аналитического отдела ВАС РФ действительный государственный советник юстиции 3-го класса Вячеслав Звягинцев.

Самый известный неизвестный суд

Вячеслав Звягинцев является автором широко известной в юридическом сообществе книжной серии «Двуликая Клио: версии и факты» о громких судебных процессах - «Трибунал для академиков», «Трибунал для флагманов», «Трибунал для сталинских соколов» и «Война на весах Фемиды», выпущенной московским издательством «ТЕРРА-Книжный клуб» в 2006-2009 годах.

Под занавес 2011 года постоянная аудитория писателя-историка получила продолжение серии. Интерес к теме суда над Спасителем и его казни в пятницу 7 апреля 30 года нашей эры со временем только возрастает, а неразрешенных вопросов, возникающих после прочтения евангельских текстов, по-прежнему, остается больше, чем ответов на них. Судья в отставке решил восполнить эти пробелы.

«Суд над Иисусом – реальное историческое событие. Причем беспрецедентное по своему значению и последствиям. И уж судей-то оно должно было интересовать. Однако они, как и большинство людей, имеют о нем смутное представление, - рассказал Вячеслав Звягинцев в интервью книжному клубу «Кнгиговек» накануне выхода в свет книги («Трибунал для Иисуса» в онлайн-магазине). - Процесс Иисуса до сего времени остается самым известным неизвестным судом. Ряд ключевых вопросов практически не исследован. Убежден, что выяснение всех обстоятельств послужит ответом, почему Иисус был осужден вначале иудейским синедрионом, а затем Понтием Пилатом, позволит снять некоторые противоречия, которые находят в евангельских описаниях этого уникального события…»

Если все написанное об Иисусе представить, по образному выражению Звягинцева, в виде безбрежного океана, то число правовых исследований и публикаций о самом процессе – лишь капля в нем. Те немногие юристы, которые подступали к теме суда над Иисусом, его казни и воскресения, чувствовали себя на этом пути первопроходцами, блуждающими по Terra Incognita.

Дело о «заочной реабилитации Йешуа из Нацерета»

Израильский юрист Хаим Коэн (1911-2002) констатировал, что «книги, написанные юристами [об Иисусе Христе], почти отсутствуют». «Это удивительно: в истории человечества не было судебного процесса, имевшего такие значительные последствия, как этот. И все же ни один процесс не содержал столь далеко идущих признаков судебной ошибки, не было судебного процесса, отзвуки которого не потеряли бы своей силы даже по истечении двух тысячелетий. И ни один процесс не был освещен так неудовлетворительно и неполно», - писал Коэн.

Сам он, будучи молодым юристом, получил от председателя Верховного суда только что созданного государства Израиль неофициальное, но экстраординарное поручение - «принять к рассмотрению дело о реабилитации Йешуа из Нацерета». По результатам этого дела Коэн написал книгу «Суд над Иисусом из Назарета» (на русском языке специалистам она известна под названием «Иисус: суд и распятие»). Обращаясь к заседанию синедриона, описанного в Евангелиях, собравшегося в нарушение всех существовавших норм иудейского закона - вне особого помещения, ночью и в канун праздника Песах, автор труда выразил свое мнение, что лишь одна причина могла побудить первосвященника созвать ночное заседание синедриона у себя дома: предотвратить казнь римлянами Иисуса.

Вывод Коэна был таким: реабилитации обвиняемый Йешуа из Нацерета по закону не подлежит. По еврейскому праву, как утверждал Коэн, Йешуа не был и не мог быть осужден, а потому в рамках еврейской юрисдикции реабилитирован быть не может. По римскому же праву он, несомненно, совершил правонарушение - оскорбление величия, которое ему инкриминировал прокуратор Понтий Пилат, и осужден в соответствии с тогдашним имперским законом. Коэн назвал наказание жестоким, несправедливым, но - юридически неотменяемым.

Однако версия израильского юриста после выхода труда не раз подвергалась серьезной критике других исследователей, считающих, что многие основополагающие выводы Коэна с юридической точки зрения необоснованны. К их числу принадлежит и автор книги «Трибунал для Иисуса» Вячеслав Звягинцев.

Свидетельства четырех евангелистов по правилам юридических доказательств

Не менее известен и другой, более ранний труд о достоверности информации о жизни Иисуса, суде над ним, смерти и воскресении - «Исследование свидетельств четырех евангелистов по правилам юридических доказательств», написанный в 1864 году одним из основателей юридического факультета в Гарварде, общепризнанным авторитетом по определению надежности доказательств Саймоном Гринлифом (1783-1853).

После изучения четырех Евангелий с юридической точки зрения Гринлиф пришел к выводу, что, по своему типу, свидетельства очевидцев, данные в четырех Евангелиях, совпадают, но, в то же время, отличаются наличием или отсутствием некоторых деталей и могут считаться надежными, независимыми источниками, и быть принятыми в суде в качестве убедительного доказательства. «Если бы все Евангелия содержали точно ту же информацию с теми же подробностями, написанными с той же перспективы, то это свидетельствовало бы о сговоре, то есть о том, что их авторы заранее договорились о составлении одинаковых историй для создания видимости надежности, - утверждал Гринлиф.

Различия между Евангелиями, а иногда, на первый взгляд, даже очевидные несоответствия в деталях, говорят о независимой природе написанного. Таким образом, природа четырех Евангелий, совпадающих по информации, но различающихся в перспективе, количестве деталей и записанных событиях, свидетельствует о том, что информация, которую мы имеем о жизни и служении Христа, является фактически достоверной и надежной».

«По этому делу происходило два судопроизводства»

Свою лепту в правовое освещение события многовековой давности внесли российские толкователи Священного писания - историк церкви магистр богословия Александр Лопухин (1852-1904) и ныне здравствующий кандидат богословия священник Афанасий Гумеров (иеромонах Иов). «С судебной точки зрения судопроизводство над Иисусом Христом является необыкновенным, может быть, даже единственным в своем роде фактом, - писал в своем трактате «Суд над Иисусом Христом, рассматриваемый с юридической точки зрения« Лопухин.

История сохранила много судебных трагедий. Уголовные процессы вроде процессов Сократа, Карла I, короля английского и Марии Стюарт, всегда с чарующею силой привлекали к себе внимание людей. Но суд над Христом произвел большее впечатление на мир, чем все они вместе». По словам богослова, «он становится самою интересною задачей, какую только может представить история юриспруденции».

К каким же заключениям пришел Лопухин по итогам собственных исследований? Он, прежде всего, подчеркнул, что «по этому делу происходило два судопроизводства. <…> Иисус Христос был осужден на основании двойного обвинения в государственной измене. Он умер за то, что пред религиозным собором провозгласил себя Сыном Божьим и Мессиею Израиля, а пред мировым - светским судилищем - провозгласил себя Христом Царем».

«Строго говоря, был не один суд, а три - Синедриона, Ирода Антипы и Понтия Пилата»

Лопухин особое внимание уделил процессуальным нарушениям в действиях синедриона:

«I. Суд начался, продолжался и, как кажется, был кончен в течение одной почти ночи; свидетели против Обвиняемого были подысканы судьями, но свидетельские показания не могли быть приняты даже и такими судьями.

II. Суд начался перекрестными допросами, которых еврейский закон не дозволял, и окончился требованием собственного сознания, прямо запрещенным еврейскими толкователями закона.

III. За судом последовал двадцатью четырьмя часами раньше законного срока приговор, признавший богохульством заявления права на достоинство Исполнителя надежд Израиля. Такой суд не имел ни форм, ни добросовестности законного судопроизводства».

В свою очередь Гумеров в труде «Суд над Иисусом Христом» (в электронной версии – «Суд над Иисусом Христом. Богословский и юридический взгляд») подчеркивает, что «строго говоря, был не один суд, а три - Синедриона, Ирода Антипы и Понтия Пилата».

«Хотя окончательный приговор Иисусу Христу вынес Пилат, - пишет Гумеров, - несомненно, что главной силой в этом необычном судебном процессе был иерусалимский Синедрион, которому Рим оставил право осуждать на смерть за преступления против отеческих законов. Но решения Синедриона подлежали утверждению римским прокуратором, - пишет богослов. - Приговор, вынесенный ночью 7 апреля, не был окончательным, поэтому Иисус Христос с одного судебного заседания попадает на другое. Если бы вина обвиняемого была несомненна, то дело бы ограничилось двумя процессами».

Но Пилат, по мнению Гумерова, легко увидел «злонамерение тех, кто добивался смерти загадочного для него узника». Из затруднения он пытался выйти формально-юридически, отослав Иисуса Христа к Ироду Антипе, правителю Галилеи, которому также дано было право суда, так как осужденный Синедрионом проповедник был родом из его страны. Но тот не вынес никакого приговора и вернул узника Пилату, которому предстояло теперь определить окончательно судьбу подсудимого. «Итак, над Иисусом Христом в течение нескольких часов были совершены три суда и вынесены два приговора», - констатирует Гумеров.

«Суд не исследовал мессианские права Того, Кто назвал Себя Христом»

Гумеров останавливается и на различных нарушениях в действиях синедриона, которые «напоминали процедуру суда, но законной силы не имели». Можно отметить несколько из них, которые дополняют выводы Лопухина. Во-первых, после взятия под стражу без законного основания Иисус Христос сразу же был приведен на суд, минуя предварительное заключение, во-вторых, состав синедриона, собравшегося судить Спасителя, был неполным, в-третьих, участь Иисуса решали не только члены иерусалимского суда, хотя закон только им давал такое право [Гумеров имеет в виду слова апостола Марка о том, что «первосвященники со старейшинами и книжниками и весь синедрион составили совещание и, связав Иисуса, отвели и предали Пилату» (Мк. 15, 1)].

Кроме того, в основу принятого судебного решения не были положены показания свидетелей - лиц, обладавших точными и тождественными сведениями о поступках обвиняемого. Не были приглашены и свидетели защиты. Еще одно грубое правовое нарушение было в том, что суд не исследовал «мессианские права Того, Кто назвал Себя Христом».

27 нарушений судебной процедуры по Евангелиям или особый порядок судопроизводства?

Вячеслав Звягинцев - в сущности, первый российский юрист и судья, предпринявший попытку заполнить правовой вакуум, образовавшийся в деле Иисуса Христа. Погрузившись в правовые хитросплетения того времени и своеобразие древнееврейского права, автор «Трибунала для Иисуса» пришел к выводу, что на проведении полноценного юридического анализа сказывается нехватка доказательственной базы (здесь - совокупность доказательств, подтверждающих то или иное обстоятельство).

«В течение целого столетия после казни Иисуса лишь четыре нехристианских автора вскользь упомянули о Нем. Историки даже ввели понятие – «молчание века«, - говорит Звягинцев в интервью «Кнгиговеку». - И этот исторический парадокс далеко не единственный. Некоторым я попытался найти объяснение, опираясь на новозаветные тексты. Надо признать, что они предоставляют ограниченные возможности для юридического анализа, поскольку суд описан в них фрагментарно. Связывают это с тем, что евангелисты не являлись [его] очевидцами». Впрочем, автор фундаментального труда о суде над Иисусом предлагает будущему читателю свою версию фрагментарности описания процесса, явившуюся «объективным отражением скоротечности самого судебного процесса».

Практически все исследователи, аргументирует свою позицию Звягинцев, анализируя римские и древнееврейские законы, а также практику их применения в суде, приводят длинные перечни «грубейших нарушений», допущенных при рассмотрении этого дела. Например, специалист по Новому завету и античному иудаизму, автор биографии апостола Павла, протестантский библеист Эдуард Лозе из Германии (род. в 1924 году) насчитал в Евангелиях 27 нарушений судебной процедуры.

«Моя же позиция отличается от общепринятого подхода, - объясняет Звягинцев. - Представляется, что правильнее говорить не о допущенных нарушениях, а о применении трибуналом изъятий (исключений) из общих правил древнееврейского права по делам о богохульстве и идолопоклонстве. Как, впрочем, и об особом порядке судопроизводства, присущего римским трибуналам при рассмотрении дел об оскорблении величия».

Соблюдение синедрионом судебной процедуры, пусть даже в упрощенной форме, присущей чрезвычайному суду, не дает полного и ясного ответа на вопрос о законности и обоснованности самого приговора. Его синедрион мог вынести лишь при условии наличия вины в словах и деяниях Иисуса. Однако эта вина не была установлена в суде. Такую задачу, предполагает Звягинцев, судьи, вероятно, перед собой не ставили. Возможно, что как раз по этой причине они и прибегли к чрезвычайному закону.

Применительно к суду Пилата это более понятно, говорит далее автор книги. В подвластных Риму провинциях приговоры римских наместников основывались на нормах особого права, которые устанавливались «в отклонение от точного содержания общих норм» (Дигесты Юстиниана).

Их применение всегда являлось прерогативой трибуналов, которые руководствовались не общими правилами, а изъятиями из этих правил. «Однако мало кто знает, - подчеркивает Звягинцев, - что и в древнееврейском законодательстве существовали аналогичные нормы, действовали особые правила судопроизводства и даже допускалась внесудебная расправа над теми иудеями-вольнодумцами, которые отрицали Тору и подвергали тем самым опасности иудейское общество».

Презумпция виновности Иисуса

Автор «Трибунала для Иисуса» приходит к следующим выводам. Осуждение Иисуса при отсутствии состязательности и доказательств вины, особенности ареста, проведение суда в ночное время и в канун праздника, попытка использования судебной ловушки (тайного розыска), применение смертной казни, исходя из складывавшейся политической ситуации, свидетельствует о действии презумпции виновности и объективного вменения (наступление ответственности в силу опасного состояния личности, а не вины).

«Но даже в таких условиях, присущих чрезвычайному процессу, Иисуса не смогли осудить в рамках Моисеева закона, - считает Звягинцев. - Первосвященники вынуждены были пойти на фальсификацию, преследуя цель придать универсальность разработанной ими формуле обвинения, которая позволяла дело особой подсудности по древнееврейскому закону трансформировать в дело особой подсудности по римскому закону.

Эта формула давала возможность (в условиях судебного двоевластия в Иудее) расправиться с Иисусом не только на основании норм древнееврейского права, но и по римским законам, поскольку позволяла преобразовать подведомственные синедриону религиозные преступления (богохульник и лжепророк, подстрекавший людей к идолопоклонству) в преступления против интересов Рима (оскорбление величия)».

Звягинцев отмечает при этом, что, обвиняя Иисуса в нарушении Моисеева закона, синедрион мог и сам вынести приговор и даже привести его в исполнение, получив формальную санкцию Пилата. Однако, рассчитывая расправиться с Иисусом с помощью римской власти, иудейский суд сформулировал свой вердикт таким образом, чтобы инкриминируемые Иисусу деяния одновременно содержали признаки нарушений и Моисеева, и римского законов.

«Трибунал для Иисуса» – исследование, рассчитанное не только на юристов, говорит автор книги. Основная задача, которую он ставил перед собой - разобраться в теме самому и рассказать другим. Причем рассказать о сложных вещах понятным языком.