Снап. История бультерьера

Эрнест Сетон-Томпсон

Я увидел его впервые в сумерках.

Рано утром я получил телеграмму от своего школьного товарища Джека:

«Посылаю тебе замечательного щенка. Будь вежлив с ним. Невежливых он не любит».

У Джека такой характер, что он мог прислать мне адскую машину или бешеного хорька вместо щенка, поэтому я дожидался посылки с некоторым любопытством. Когда она прибыла, я увидел, что на ней написано: «Опасно». Изнутри при малейшем движении доносилось ворчливое повизгиванье. Заглянув в заделанное решеткой отверстие, я увидел не тигренка, а всего-навсего маленького белого бультерьера. Он старался укусить меня и все время сварливо рычал. Рычанье его было мне неприятно. Собаки умеют рычать на два лада: низким, грудным голосом - это вежливое предупреждение или исполненный достоинства ответ, и громким, высоким ворчаньем - это последнее слово перед нападением. Как любитель собак, я думал, что умею управлять ими. Поэтому, отпустив носильщика, я достал перочинный нож, молоток, топорик, ящик с инструментами, кочергу и сорвал решетку. Маленький бесенок грозно рычал при каждом ударе молотка и, как только я повернул ящик набок, устремился прямо к моим ногам. Если бы только его лапка не запуталась в проволочной сетке, мне пришлось бы плохо. Я вскочил на стол, где он не мог меня достать, и попытался урезонить его. Я всегда был сторонником разговоров с животными. Я утверждаю, что они улавливают общий смысл нашей речи и наших намерений, хотя бы даже и не понимая слов. Но этот щенок, по-видимому, считал меня лицемером и презрительно отнесся к моим заискиваниям. Сперва он уселся под столом, зорко глядя во все стороны, не появится ли пытающаяся спуститься нога. Я был вполне уверен, что мог бы привести его к повиновению взглядом, но мне никак не удавалось взглянуть ему в глаза, и поэтому я оставался на столе. Я человек хладнокровный. Ведь я представитель фирмы, торгующей железным товаром, а наш брат вообще славится присутствием духа, уступая разве только господам, торгующим готовым платьем.

Итак, я достал сигару и закурил, сидя по-турецки на столе, в то время как маленький деспот дожидался внизу моих ног. Затем я вынул из кармана телеграмму и перечел ее: «Замечательный щенок. Будь вежлив с ним. Невежливых он не любит». Думаю, что мое хладнокровие успешно заменило в этом случае вежливость, ибо полчаса спустя рычанье затихло. По прошествии часа он уже не бросался на газету, осторожно спущенную со стола для испытания его чувств. Возможно, что раздражение, вызванное клеткой, немного улеглось. А когда я зажег третью сигару, он проковылял к камину и улегся там, впрочем, не забывая меня - на это я не мог пожаловаться. Один его глаз все время следил за мной. Я же следил обоими глазами не за ним, а за его коротким хвостиком. Если бы этот хвост хоть единый раз дернулся в сторону, я почувствовал бы, что победил. Но хвостик оставался неподвижным. Я достал книжку и продолжал сидеть на столе до тех пор, пока не затекли ноги и начал гаснуть огонь в камине. К десяти часам стало прохладно, а в половине одиннадцатого огонь совсем потух. Подарок моего друга встал на ноги и, позевывая, потягиваясь, отправился ко мне под кровать, где лежал меховой половик. Легко переступив со стола на буфет и с буфета на камин, я также достиг постели и, без шума раздевшись, ухитрился улечься, не встревожив своего повелителя. Не успел я еще заснуть, когда услышал легкое царапанье и почувствовал, что кто-то ходит по кровати, затем по ногам. Снап

По-видимому, нашел, что внизу слишком холодно.

Он свернулся у меня в ногах очень неудобным для меня образом. Но напрасно было бы пытаться устроиться поуютнее, потому что, едва я пробовал двинуться, он вцеплялся в мою ногу с такой яростью, что только толстое одеяло спасало меня от тяжкого увечья.

Прошел целый час, прежде чем мне удалось так расположить ноги, передвигая их каждый раз на волосок, что можно было наконец уснуть. В течение ночи я несколько раз был разбужен гневным рычаньем щенка - быть может, потому, что осмеливался шевелить ногой без его разрешения, но, кажется, также и за то, что позволял себе изредка храпеть.

Одному довольно опытному охотнику кто-то прислал посылку с сюрпризом. В посылке оказался маленький, беленький, миленький, пушистенький щеночек. Но когда охотник открыл посылку, этот "щеночек" настолько решительно бросился на него, что мужику пришлось срочно спасаться на столе. Там, на столе, он и просидел весь день, пока щенок не уснул. Ну что же, охотник отлично знал, как надо воспитывать подобное существо. Щенок оказался запертым в комнате без еды на два дня. И хоть он расцарапал там всю дверь и изгрыз всю мебель, охотник не сдавался и не выпускал щенка, потому что знал, что скоро всё будет хорошо, и они со щенком подружатся. Так и случилось. Когда охотник выпустил щенка, тот бросился не на него, а на миску с угощением. Щенок вполне оценил поступок своего нового хозяина, и после этого даже перестал кусать его по ночам. Охотник назвал щенка "Снап". Все мужчины в этих местах часто собирались вместе и устраивали охоту на волков, которые уничтожали стада овец. Охотник стал брать с собой своего маленького Снапа. Однако, он держал его в седле и не позволял присоединиться к охоте. Так продолжалось, пока Снап не подрос. Однажды, свора взяла след небольшого шакала и бросилась за ним. Снап впервые принял участие в охоте и бросился вперёд вместе со сворой. Борзые быстро догнали шакала, окружили его, лаяли и не позволяли ему уйти. Вскоре подоспели волкодавы, и расправа над шакалом длилась недолго. В этой огромной мешанине собак, собравшихся вокруг бездыханного шакала, никто не мог разглядеть маленький, белый комочек по имени Снап. Его просто не было видно за спинами огромных, породистых животных. "Ну что же", --сказали другие охотники хозяину Снапа. --"От твоего плюшевого щенка не оказалось никакого проку! Ну, ладно! Если хочешь, пусть он и впредь бегает вместе с остальными собаками. По крайней мере, он никому не мешает". Однако, хозяин Снапа был совершенно иного мнения о нём. Он только улыбнулся и спокойно сказал остальным: "Вы обязательно узнаете -- на что он способен! Только немного погодите, пусть представится случай! " На следующей охоте свора взяла след молодого волка. Это было уже нечто посерьёзнее, чем трусливый шакал. Борзые снова догнали хищника, окружили его и лаяли. Тут подоспели волкодавы. Но что это? Они не спешат набрасываться на волка, потому что тот не собирался сдаваться, а, наоборот, лязгнул зубами и укусил одного из нападавших. Но ничего, сейчас подоспеют королевские доги! А вот и доги! Но нет, они не стали бросаться на волка сразу! Они сначала полают на волка, окружив его, наберутся сил...а уж потом волку пощады не видать! Охотники видят всё в бинокль, и немного разочарованы. В этой ситуации им надо будет немного отогнать свору и пристрелить волка. Но тут произошло что-то непонятное. Из кустов выскочил маленький, белый комочек, молча пробежал сквозь собравшуюся свору и не останавливаясь к своему хозяину прибежал счастливый Снап. Что же, хозяину пришлось посадить Снапа в седло и показать ему волка. Но он спрыгнул с седла и побежал вслед за сворой. Борзые сразу оценили силу этого чудовища. На всякий случай встав подальше от него, они старались лаять не слишком сильно. Всё-таки, они понимали, что опасно злить такого противника. И вдруг, в этот момент из кустов выскочил маленький, белый комочек. Стал ли он останавливаться, чтобы полаять и напугать волка? Не останавливаясь, молча, он пробежал сквозь кольцо и бросился к волку. Волк среагировал мгновенно. Он резко ударил Снапа всеми своими клыками. Снап отлетел в сторону с прокусанным боком. Но что он делает? Он встаёт и, так же молча, снова бросается на волка, целясь ему в нос. И волк на мгновение дрогнул. Этого мгновения хватило Снапу, чтобы вцепиться волку в нос мёртвой хваткой. и когда битва наконец закончилась, на земле лежали волк - могучий гигант - и вцепившаяс

Э. Сетон-Томпсон

История бультерьера

Я увидел его впервые в сумерках.

Рано утром я получил телеграмму от своего школьного товарища Джека:

«Посылаю тебе замечательного щенка. Будь с ним вежлив. Так оно безопаснее».

У Джека такой характер, что он мог прислать мне адскую машину или бешеного хорька вместо щенка, поэтому я дожидался посылки с некоторым любопытством. Когда она прибыла, я увидел, что на ней написано: «Опасно». Изнутри при малейшем движении доносилось ворчливое рычание. Заглянув в заделанное решеткой отверстие, я, однако, увидел не тигренка, а всего-навсего маленького белого бультерьера. Он старался укусить меня и все время сварливо рычал. Собаки рычат на два лада: низким, грудным голосом - это вежливое предупреждение или исполненный достоинства ответ - и громко, почти визгливо - это последнее слово перед нападением. И белый песик рычал именно так. Как любитель собак, я думал, что сумею справиться с любой из них. Поэтому, отпустив носильщика, я достал свой складной нож, с успехом заменявший молоток, топорик, ящик с инструментом и кочергу (специальность нашей фирмы) и сорвал решетку. Бесенок грозно рычал при каждом ударе по доскам и, как только я повернул ящик набок, устремился прямо к моим ногам. Если бы только его лапка не запуталась в проволочной сетке, мне пришлось бы плохо - он явно не собирался шутить. Я вскочил на стол, где он не мог меня достать, и попытался урезонить его. Я всегда был сторонником разговоров с животными. По моему глубокому убеждению, они улавливают общий смысл нашей речи и наших намерений, хотя бы даже и не понимая слов. Но этот щенок, по-видимому, считал меня лицемером и презрел все мои заискивания. Сперва он уселся под столом, зорко глядя во все стороны, не появится ли пытающаяся спуститься нога. Я был вполне уверен, что мог бы привести его к повиновению взглядом, но мне никак не удавалось взглянуть ему в глаза, и поэтому я оставался на столе. Я человек хладнокровный. Ведь я представитель фирмы, торгующей скобяными изделиями, а наш брат вообще славится присутствием духа, уступая разве только господам, торгующим готовым платьем.

Итак, я достал сигару и закурил, сидя по-турецки на столе, в то время как маленький деспот дожидался внизу моих ног. Затем я вынул из кармана телеграмму и перечитал ее: «Замечательный щенок. Будь с ним вежлив. Так оно безопаснее». Думаю, что мое хладнокровие успешно заменило в этом случае вежливость, ибо полчаса спустя рычание затихло. По прошествии часа он уже не бросался на газету, осторожно опущенную со стола для испытания его чувств. Возможно, что раздражение, вызванное клеткой, немного улеглось. А когда я закурил третью сигару, щенок неторопливо прошествовал к камину и улегся там, впрочем, не забывая меня - на это я не мог пожаловаться. Один его глаз все время следил за мной. Я же следил обоими глазами не за ним, а за его коротким хвостиком. Если бы этот хвост хоть единственный раз дернулся в сторону, я почувствовал бы, что победил. Но хвостик оставался неподвижным. Я достал книжку и продолжал сидеть на столе до тех пор, пока не затекли ноги и не начал гаснуть огонь в камине. К десяти часам стало прохладно, а в половине одиннадцатого огонь окончательно потух. Подарок моего друга встал на ноги и, позевывая, потягиваясь, отправился ко мне под кровать, где лежал меховой коврик. Легко переступив со стола на буфет и с буфета на камин, я также достиг постели и, без шума раздевшись, ухитрился улечься, не встревожив своего повелителя. Не успел я еще заснуть, когда услышал легкое царапанье и почувствовал, что кто-то ходит по кровати, затем по ногам. Снап, по-видимому, нашел, что внизу слишком холодно, и решил расположиться со всем возможным комфортом.

Он свернулся у меня в ногах очень неудобным для меня образом. Но напрасно было пытаться устроиться поуютнее, потому что едва я пробовал двинуться, как он вцепился в мою ногу с такой яростью, что только толстое одеяло спасало меня от жуткого увечья. Прошел целый час, прежде чем мне удалось так расположить ноги, передвигая их каждый раз на волосок, что можно было наконец уснуть. В течение ночи я несколько раз был разбужен гневным рычанием щенка - быть может, потому, что осмеливался шевелить ногой без его разрешения, но, кажется, также и за то, что позволял себе изредка храпеть.

Утром я хотел встать пораньше Снапа. Видите ли, я назвал его Снапом… Полное его имя было Джинджерснап. Некоторым собакам с трудом приискиваешь имя, другим же не приходится придумывать клички - они являются как-то сами собой.

«Снап» - рассказ канадского писателя 20-го века Эрнеста Эванса Томпсона. Произведение повествует о приручении щенка бульдога и его первых успехах на охоте. Рассказ включен в школьную программу и рекомендуется для прочтения.

Эрнест Сетон, «Снап»: краткое содержание

Рано утром главный герой, заядлый охотник, получает телеграмму от Джека, школьного товарища. В послании говорится, что друг послал ему щенка, с которым тот должен быть вежлив, ведь «невежливых он не любит». Главный герой с нетерпением ждет посылку. Она приходит, охотник рассматривает ее и видит надпись: «Опасно». Одновременно изнутри доносятся странные звуки.

Заглянув в небольшое отверстие, закрытое решеткой, герой увидел щенка бультерьера, который рычал и пытался его укусить. Тогда наш охотник принес инструменты и вскрыл ящик. Получив свободу, щенок первым же делом бросился на ноги нового хозяина. И если бы лапка грозного животного не запуталась в сетке, туго бы пришлось нашему герою. А так он в последний момент успел вскочить на стол. Щенок зорко посмотрел по сторонам и занял выжидательную позицию. На попытки героя успокоить его, он никак не реагировал.

Беспокойный вечер

Очень правдоподобно и со знанием дела описывает поведение щенка Эрнест Сетон Томпсон («Снап»). Краткое содержание может служить этому отличным подтверждением. Герой решает выждать. Только через полчаса воинственный малыш угомонился и прекратил рычать. Но для начала охотник решил спустить вместо своих ног вниз газету, которая тут же была атакована. Еще через час бультерьер переместился ближе к камину, но глаз с нового хозяина не спускал.

Герой внимательно следил за хвостиком питомца - если бы тот дернулся хоть раз, это было бы признаком дружелюбия. Но хвост оставался неподвижным. Так они вдвоем сидели, пока огонь не начал гаснуть. Когда в комнате похолодало, маленький тиран перебрался под кровать, где лежал теплый меховой коврик. Охотник решил, что ему тоже не мешало бы вздремнуть, но вниз спуститься он не решился. Поэтому со стола перебрался на комод, а уже оттуда на свою кровать. Прошло несколько минут, и щенок лег у него в ногах. При этом каждая попытка пошевелиться или поудобнее устроиться сопровождалась рычанием и укусом со стороны песика. Так они и уснули.

Воспитание

О том, сколько усилий должен приложить человек, чтобы приручить животное, поведает читателю в своем рассказе Томпсон. Снап (краткое содержание дает представление о его характере), а именно так был назван щенок, конечно, отличался своенравностью и серьезностью от большинства других собак. Но нашему герою удалось поладить и с таким вздорным псом.

Итак, началось воспитание грозного щенка. Наш охотник запер малыша без еды и воды одного в комнате. Снап все это время буйствовал, грыз мебель, царапал дверь и шумел. Но герой не сдавался. Он знал, что стоит немного подождать - и он добьется своего. Получилось так, как и предполагал охотник. Когда, наконец-то, маленький разбойник оказался на свободе, он первым делом бросился не на своего хозяина, а к миске с едой. После этого случая щенок понял, кто в доме главный. И даже ночью он перестал кусать хозяина за ноги.

Первая охота

В тех краях, где жил наш герой, мужчины часто собирались и уходили на так как хищники уничтожали овец и другой скот. Хозяин живого подарка, также принимавший в этом участие, начал брать с собой и совсем маленького щенка. Правда, поначалу сидел в седле и только следил за происходящим Снап.

Краткое содержание позволяет составить впечатление о том, как вел себя пес, который впервые оказался среди своры, преследующей хищника. Когда бульдог вырос и окреп, хозяин позволил ему поучаствовать в охоте. Как-то своре удалось взять след шакала. Собаки бросились преследовать зверя, к ним присоединился и Снап. Это была его первая охота. Борзые быстро догнали шакала и окружили его. Затем подоспели волкодавы, которые быстро расправились с хищником.

«Плюшевый пес»

Большое внимание уделяет деталям при описании сцены травли зверя Сетон Томпсон («Снап»). Краткое содержание, однако, не позволяет изложить эпизод во всех красках. Итак, собаки столпились вокруг шакала. Однако в этой мешанине невозможно было ничего разглядеть, тем более маленький белый пушистый комочек, именуемый Снапом. Небольшого пса просто было не видно из-за спин породистых больших собак.

Тогда собравшиеся охотники посмеялись над нашим героем и его «плюшевым псом», от которого нет никакой пользы. С другой стороны, и вреда от Снапа не было. Поэтому все благодушно разрешили и впредь бультерьеру охотиться вместе со сворой. Но сам хозяин был совершенно другого мнения и нисколько не расстроился. Он только спокойно улыбнулся и пообещал, что присутствующие еще поймут, на что способен его «плюшевый пес».

Загнанный волк

Продолжаем рассказывать историю маленького пса по имени Снап (краткое содержание). И вот как-то вновь была устроена охота. На этот раз собаки взяли след волка. На сей раз хищник был намного серьезнее, чем предыдущий шакал. И снова борзые догнали зверя и окружили его. Подоспели и волкодавы, но в этот раз собаки не спешили сцепиться с противником. Все дело было в том, что волк не собирался сдаваться и даже укусил одного из псов. Охотники, наблюдающие за происходящим издалека, решили, что вот сейчас прибегут - хищнику наступит конец. Но и доги отступили. Как и все предыдущие собаки, они только окружили добычу.

Схватка

Но тут в дело вмешался Снап. Краткое содержание дает возможность понять, какой характер был у этого малыша. Маленький бульдог, не остановился, чтобы постоять в окружении и полаять на хищника. Он пробежал сквозь стаю и молча бросился на противника. Волк мгновенно среагировал на нападение и сильно укусил пса. Сила удара была такова, что Снап с прокусанным боком отлетел в сторону.

Однако Снап так просто не сдался. Он вскочил и так же беззвучно бросился вновь, целя в нос. Волк на кое-то мгновение дрогнул. И этого хватило, чтобы Снап успел вцепиться противнику в нос. Хищник пытался сбросить маленькую собачку. Но не мог. Когда окончилась схватка, то на земле охотники увидели мертвого волка и Снапа, вцепившегося ему в нос.

Развязка

Подходит к концу рассказ «Снап», краткое содержание которого было описано в статье. Хозяин окликает своего питомца, но пес не шевелится. Герой наклоняется к нему и уговаривает его отпустить нос хищника. Пес заворчал и разжал зубы. На прощание он лизнул руку хозяину и уже теперь навсегда замолчал. Один из скотоводов, участвовавших в охоте, сказал, что лучше бы у него пропало 20 быков, чем погиб такой пес. Собаку похоронили за фермой на холме.

Вот мы и пересказали рассказ «Снап». Краткое содержание для читательского дневника также можно дополнить своими впечатлениями о прочитанном произведении и понравившимися цитатами.

Я увидел его впервые в сумерках.

Рано утром я получил телеграмму от своего школьного товарища Джека:

«Посылаю тебе замечательного щенка. Будь вежлив с ним. Невежливых он не любит».

У Джека такой характер, что он мог прислать мне адскую машину или бешеного хорька вместо щенка, поэтому я дожидался посылки с некоторым любопытством. Когда она прибыла, я увидел, что на ней написано: «Опасно». Изнутри при малейшем движении доносилось ворчливое повизгиванье. Заглянув в заделанное решеткой отверстие, я увидел не тигренка, а всего-навсего маленького белого бультерьера. Он старался укусить меня и все время сварливо рычал. Рычанье его было мне неприятно. Собаки умеют рычать на два лада: низким, грудным голосом – это вежливое предупреждение или исполненный достоинства ответ, и громким, высоким ворчаньем – это последнее слово перед нападением. Как любитель собак, я думал, что умею управлять ими. Поэтому, отпустив носильщика, я достал перочинный нож, молоток, топорик, ящик с инструментами, кочергу и сорвал решетку. Маленький бесенок грозно рычал при каждом ударе молотка и, как только я повернул ящик набок, устремился прямо к моим ногам. Если бы только его лапка не запуталась в проволочной сетке, мне пришлось бы плохо. Я вскочил на стол, где он не мог меня достать, и попытался урезонить его. Я всегда был сторонником разговоров с животными. Я утверждаю, что они улавливают общий смысл нашей речи и наших намерений, хотя бы даже и не понимая слов. Но этот щенок, по-видимому, считал меня лицемером и презрительно отнесся к моим заискиваниям. Сперва он уселся под столом, зорко глядя во все стороны, не появится ли пытающаяся спуститься нога. Я был вполне уверен, что мог бы привести его к повиновению взглядом, но мне никак не удавалось взглянуть ему в глаза, и поэтому я оставался на столе. Я человек хладнокровный. Ведь я представитель фирмы, торгующей железным товаром, а наш брат вообще славится присутствием духа, уступая разве только господам, торгующим готовым платьем.

Итак, я достал сигару и закурил, сидя по-турецки на столе, в то время как маленький деспот дожидался внизу моих ног. Затем я вынул из кармана телеграмму и перечел ее: «Замечательный щенок. Будь вежлив с ним. Невежливых он не любит». Думаю, что мое хладнокровие успешно заменило в этом случае вежливость, ибо полчаса спустя рычанье затихло. По прошествии часа он уже не бросался на газету, осторожно спущенную со стола для испытания его чувств. Возможно, что раздражение, вызванное клеткой, немного улеглось. А когда я зажег третью сигару, он проковылял к камину и улегся там, впрочем, не забывая меня – на это я не мог пожаловаться. Один его глаз все время следил за мной. Я же следил обоими глазами не за ним, а за его коротким хвостиком. Если бы этот хвост хоть единый раз дернулся в сторону, я почувствовал бы, что победил. Но хвостик оставался неподвижным. Я достал книжку и продолжал сидеть на столе до тех пор, пока не затекли ноги и начал гаснуть огонь в камине. К десяти часам стало прохладно, а в половине одиннадцатого огонь совсем потух. Подарок моего друга встал на ноги и, позевывая, потягиваясь, отправился ко мне под кровать, где лежал меховой половик. Легко переступив со стола на буфет и с буфета на камин, я также достиг постели и, без шума раздевшись, ухитрился улечься, не встревожив своего повелителя. Не успел я еще заснуть, когда услышал легкое царапанье и почувствовал, что кто-то ходит по кровати, затем по ногам. Снап

По-видимому, нашел, что внизу слишком холодно.

Прошел целый час, прежде чем мне удалось так расположить ноги, передвигая их каждый раз на волосок, что можно было наконец уснуть. В течение ночи я несколько раз был разбужен гневным рычаньем щенка – быть может, потому, что осмеливался шевелить ногой без его разрешения, но, кажется, также и за то, что позволял себе изредка храпеть.

Утром я хотел встать раньше Снапа. Видите ли, я назвал его Снапом… Полное его имя было Джинджерснап. Некоторым собакам с трудом приискиваешь кличку, другим же не приходится придумывать клички – они как-то являются сами собой.

Итак, я хотел встать в семь часов. Снап предпочел отложить вставанье до восьми, поэтому мы встали в восемь. Он разрешил мне затопить камин и позволил одеться, ни разу не загнав меня на стол. Выходя из комнаты и собираясь завтракать, я заметил:

– Снап, друг мой, некоторые люди стали бы воспитывать тебя побоями, но мне кажется, что мой план лучше. Теперешние доктора рекомендуют систему лечения, которая называется «оставлять без завтрака». Я испробую ее на тебе.

Было жестоко весь день не давать ему еды, но я выдержал характер. Он расцарапал всю дверь, и мне потом пришлось заново красить ее, но зато к вечеру он охотно согласился взять из моих рук немного пищи.

Не прошло и недели, как мы уже были друзьями. Теперь он спал у меня на кровати, не пытаясь искалечить меня при малейшем движении. Система лечения, которая называлась «оставлять без завтрака», сделала чудеса, и через три месяца нас нельзя было разлить водой.

Казалось, чувство страха было ему незнакомо. Когда он встречал маленькую собачку, он не обращал на нее никакого внимания, но стоило появиться здоровому псу, как он струной натягивал свой обрубленный хвост и принимался прохаживаться вокруг него, презрительно шаркая задними ногами и поглядывая на небо, на землю, вдаль – куда угодно, за исключением самого незнакомца, отмечая его присутствие только частым рычаньем на высоких нотах. Если незнакомец не спешил удалиться, начинался бой. После боя незнакомец в большинстве случаев удалялся с особой готовностью. Случалось и Снапу быть побитым, но никакой горький опыт не мог вселить в него и крупицы осторожности.